— Я бы хотела сама заботиться о ребёнке.
— Это можно устроить. Монахини не откажутся принять тебя в свои ряды.
— Нет! Не надо, прошу.
— Тогда не говори глупостей. Может потом, — смягчился я, не желая без надобности расстраивать мать моего ребёнка. Хотя не думаю, что эта вертихвостка так уж сильно за него переживает. — Через год другой мы сможем забрать у монашек дитя. Но при условии, что никто никогда не узнает правды о его родителях. Уяснила?
— Да, ваша светлость, благодарю вас. Благодарю, — и Софина снова оказалась передо мной на коленях.
Избавившись от своей фаворитки, я крепко задумался, корректируя на ходу детали давно продуманного плана.
В Тихой обители Софину уже ждут, я не зря туда ездил, обо всём договорился заранее. И как с ней должно поступать настоятельница, многим обязанная моей покойной матери, знает. Из монастыря дурочке больше не выйти. Рисковать я намерен не был. А вот ребёночек её мне нужен. Потому что это мой ребёнок. Усадить на престол Радежа ублюдка Дастарьяна я никогда не позволю.
Что ж, Вельдара, не долго тебе осталось радоваться жизни. Асская ведьма, ты мне задолжала. Я отберу у тебя всё. И начну с ненавистного мне Даста.
Я подошёл к потайной панели, сдвинув её, достал из тайника пузырёк с ядом. Я привёз его из Соло. В портовом городе всё что угодно можно приобрести. Не то, чтобы я знал определённо, зачем мне могут понадобиться яды. Конкретных планов я тогда ещё не строил, но купил несколько пузырьков смертоносного средства с разным спектром оказываемого воздействия.
Для моего дорогого братца я выбрал самый экзотический из всех. Пару капель в любое питье, и у выпившего запустится механизм саморазрушения, действие у этого яда медленное, но неотвратимое. Противоядия от него нет. По крайней мере, так утверждал продавший его мне торговец.
Но опоить Даста — мало. Требуется придать причине его болезни абсолютную достоверность, чтобы ведьма не смогла связать её со мной. И потому, как только родится мой ребёнок, из приграничных с Гастией селений придёт весть об эпидемии. Люди там станут умирать почти каждый день. И хотя дальше трёх поражённых болезнью селений хворь не распространится, помочь заболевшим никто не сможет.
Я создам отличный повод, чтобы под благовидным предлогом отослать Дастарьяна из столицы. Ни к чему княгине раньше времени знать о постигшей мужа хвори. А потом мы обвиним в болезни канцлера эпидемию. Так ведь бывает. Болезнь сама выбирает свои жертвы.
Я уговорю жену отправиться в Божий храм молиться за избавление Радежа от поразившей княжество хвори. Что бы там ни думала Вельдара, отказаться от столь благого деяния она не посмеет. А потом я сообщу подданным, что княгиня в тягости. Пусть народ возрадуется появлению наследника. У меня же появится повод удерживать беременную супругу в стенах Тихой обители так долго, как мне потребуется.
Назад Вельдара уже не вернётся. Найду способ. Не такая она неуязвимая, как пытается казаться.
А ребёночка Софины заберу во дворец не сразу. Где-то через год после смерти Вельдары. Кто же лучше сестёр Божьей обители о младенце позаботится? Вот! План у меня вполне жизнеспособный. Нужно только подождать и всё сделать аккуратно, без пустой суеты и ошибок.
Прошло семь месяцев, в протяжение которых, я часто навещал Тихую обитель. В народе заговорили о моей набожности. Смешно, но по-своему полезно.
Время родов Софины приближалось. Но и моя вероломная жена с любовник зря времени не теряли. Пусть меня о том ещё не известили, но результат их неправедных трудов только слепой не заметит. Беременность Вельдары стала для меня знаком свыше, что всё я задумал правильно. Хоть бы не вышло осечки с Софиной! Тянуть дальше нельзя, пора сообщать радостную весть подданным.
Наконец, моя бывшая фаворитка родила. И здесь Софина оказалась не на высоте. Я жаждал сына, а получи дочь. Но беременность Вельдары не оставила мне выбора. Ладно, и девочка сгодится. Главное, что после смерти Вельдары её отец не сможет потребовать возвращения принадлежащих моей жене денег. В брачном договоре не указан пол ребёнка, наследующего их.
Что ж, пришло время разыграть первый акт нашей трагикомедии. Дастарьян, тебе пора на выход. Надеюсь, моя милая женушка вскоре последует за тобой.
— Я слышал на Гастской границе лютует эпидемия? — поинтересовался я, медленно потягивая вино из предложенного мне Дастом бокала.
Мы сидели за поздним ужином, сервированным в гостиной княгини, которой последнее время часто нездоровилось.
— Что-то там определённо случилось, — не стал отрицать дурные новости брат. — Но вот стоит ли называть это эпидемией? Меня смущают кое-какие странности.
— Хороший букет, — похвалил я выпитое мною вино, не став пока развивать напрягающую моих собеседников тему. — Княгиня, я велел доставить в ваши покои бутылочку искристого Асского, из тех, что были подарены вашим батюшкой на нашу свадьбу. Предлагаю ознаменовать им радостное событие, о котором пора бы уже сообщить народу Радежа. Я ведь не ошибаюсь, вы в скором времени подарит нам наследника?
— Не ошибаетесь, — после небольшой паузы подтвердила моё предположение Вельдара.
В её напряжённом голосе, мне послышался вызов. И предупреждение не делать глупостей.
Ладно. Дразнить жену я сейчас не собирался.
Новые бокалы поставили на стол. Я лично разлил вино. Княгине совсем немного, учитывая её положение. В бокал Дастарьяна незаметно упали две смертоносные капли. Княгиня Вельдара, словно что-то почуяв, пристально так посмотрела мне в глаза. Тяжело вздохнула. На миг у меня перед глазами всё поплыло, вот уж ведьма, так ведьма. Стало страшно. А вдруг поняла? Я сглотнул и, постаравшись успокоиться, потянулся за своим бокалом. С видимым удовольствием сделал глоток, другой.
Даст и Вельдара пригубили из своих.
— Хорошее вино, — похвалил братец.
— Одно из лучших вин Ассии, — согласилась с ним Вельдара.
— Ну, так что там с эпидемией? — вернулся я к важному для меня вопросу. — Что собираетесь делать? Так и до паники не далеко. Княгиня, не желаете лично с этим разобраться?
Ответила мне не Вельдара.
— Не стоит княгине рисковать собой, — отозвался со своего места Даст.
Да уж конечно, особенно учитывая её беременность, с закипающей злостью подумал я.
— Но и оставить всё, как есть, было бы неправильно, — Дастарьян подошёл к княгине, устроившейся у растопленного камина, прикрыл ей ноги пледом. Заботливый!
— И?
— Я лично возглавлю отряд, отправляющийся в приграничье. С нами поедет и Серафима. Думаю, наших с ней знаний, хватит, чтобы помочь людям.
— Когда едите?
— Завтра утром.
Сработало. Теперь ждать. Жаль, Серафима в мои планы не особо вписывается. Она наверняка быстро поймёт, что причина в отравленной воде в некоторых колодцах. Вот только я-то здесь причём? Это всё происки коварной Гастии. И даже если она вовремя предупредит Дастарьяна, никто ж не сможет поручиться, что не случилось и ему глотнуть отравленной водицы.
И последняя попытка. Надежды мало, но вдруг Вельдара согласится.
— Не считаете ли вы уместным, княгиня, пока наш канцлер будет утрясать насущные проблемы в приграничье, отправиться со мной в Тихую обитель. Я ведь во всеуслышание обещал, если Боги пошлют нам наследника, приехать туда вместе с вами, выразить Богам благодарность за проявленную к Радежу милость.
— Дастарьян, — княгиня посмотрела на напрягшегося Даста, — думаю, я могла бы поехать. Пока это не стало для меня затруднительным. Обеты нужно выполнять.
— Они не твои, — буркнул брат, недовольно покосившись на меня.
— Брось, Даст, никаких проблем в поездке не будет, — заверил его я, стремясь не упустить нежданную удачу. — Княгиня поедет в карете. Дорога до обители хорошая. Возьмём с собой соответствующую охрану. К Богам, знаешь ли, стоит иногда проявлять должную почтительность. Не находишь, что вам есть за что их благодарить?
Дастарьян всё ещё недовольно хмурился. Но спорить с Вельдарой не стал. Вот и замечательно. Вот и ладно.
Сущая правда, в дороге княгине ничего не грозит, а вот в Тихой обители, надеюсь, она задержится надолго. На территории храма только безумец рискнул бы прибегнуть к ведьмовской силе. Безумной княгиня не была. И рисковать ребёнком она не захочет.
Как же всё просто и складно у меня получилось. Дастарьян не жилец больше. Вельдара не переживёт родов. Её младенец уйдёт вслед за ней. Вот только об этом никто не узнает. Короля Ассии известят о рождении внучки и о безвременной кончине её матери. Через год после смерти княгини дочь Сафины привезут во дворец. Приданое Вельдары останется в Радеже. А после трехгодичного траура я подыщу себе новую жену. Сыновья мне всё же нужны.
На следующий день Даст уехал. А спустя три дня и мы с княгиней отправились в дорогу.
Она всё больше молчала. Смотрела на меня задумчиво, пытливо так. Чует ведьма опасность. Чует, но едет. На Дастарьяна надеется? Он бы, конечно, не позволил держать её в монастыре силой. Но до Тихой обители Дасту уже не добраться.
Вельдара спокойно вошла на территорию монастыря. И с моим предложением провести там неделю другую, не споря, согласилась.
— Мне действительно нужно помолиться, — сказала она, опустив глаза. Вот только, от её тяжелого взгляда, скользнувшего по мне, внезапно перехватило дыхание. — Спасибо, Льен, за такую возможность.
— Сообщите, когда решите вернуться, — сказал я, не желая её преждевременно тревожить. И радуясь, что нет пока нужды удерживать княгиню в обители силой.
— Через месяц вы с Дастарьяном ко мне сами приедете, — провожая, улыбнулась мне Вельдара.
Ну, и куда подевалось её ведьминское предвиденье? Хотя, может я и соизволю доставить к ней прощающегося с жизнью братца. Проявлю к нему последнюю милость. Кто знает? Кто знает?
Глава 16
Вельдара.
Я смотрела вослед уходящему Льену с чувством лёгкой жалости. Ну, вот и всё. Партия почти доиграна, и хотя о своём поражении мой противник пока не догадывается, ничего это не меняет. Вины за собой я не чувствовала. Ну, почти. Всё же я сама спровоцировала Льена.
И всё равно, за что я должна себя винить? Яд в бокал его рука добавила. А то, что этот самый бокал ему же и достался, так разве ж это не справедливо? На что князь вообще рассчитывал? Совсем страх потерял, с ведьмой надумал тягаться.
Могло ли у него получиться? Сомнительно, учитывая неизбежный эмоциональный всплеск убийцы. Для меня, это равносильно тому, что о своем намерении Льен громко прокричал. Да и яд он выбрал не тот. Отраву, что мгновенно не убивает, я из организма способна вывести. Только князь об этом не знает. Он вообще почти ничего о таких, как я, не знает.
Оценивай Льен себя здраво и честно, он за моё щедрое предложение поблагодарить меня был должен. Ну, какой из него правитель?! Жил бы да радовался. Так нет, оскорбился, гордость свою решил потешить. А за ненависть и амбиции всегда высокую цену платить приходится. Так что, вину за его смерть я на себя не возьму, и Яну терзаться не позволю.
Но в монастырь я приехала не зря. Отчего-то мне легко здесь дышится. И смутно тревожащие страхи отступают. Да и разобраться нужно, зачем Льен сюда отправил свою любовницу.
Восторг князя от того, что я безропотно последовала за ним в этот, чем-то приглянувшийся ему монастырь, а потом, не споря, согласилась здесь остаться, был настолько для меня очевиден, что мысль о заготовленной для меня ловушке напрашивалась сама собой. Вот только я его ловушек не боялась, а любопытно стало. Захотелось подыграть глупцу, да и тому, что должно случиться, лучше произойти вдали от столицы. Смерть князя важно с умом донести до народа, расставив акценты так, чтобы от случившегося не пошатнулся подо мной княжеский престол.
Выделенная мне келья в гостевой части Тихой обители поразила меня своим аскетизмом. Довольно узкая деревянная кровать, тоненький набитый соломой тюфяк на ней и такая же подушка. Возле маленького высоко расположенного окошка грубо сбитый деревянный стол, табурет перед ним. На столе глиняный кувшин с водой и чаша. А ещё там лежала книга священных наставлений и молитв. На стене напротив кровати имелась роспись — знаки правящих нашим миром Богов. Вот и всё убранство.
Мне принесли абсолютно чистое, возможно даже новое постельное бельё и лёгкий плащ- накидку с капюшоном, который требовалось набрасывать на плечи для передвижения по обители.
— Сестра — настоятельница примет вашу светлость сегодня перед вечерней молитвой, — сообщила приставленная ко мне молоденькая монахиня, потупив глаза. — Я приду за вами и проведу к ней.
— Благодарю, — кивнула я, соглашаясь. — А сейчас, я хотела бы отдохнуть с дороги.
Монахиня быстро застелила мою постель и удалилась, не произнеся ни одного лишнего слова.
Прислушавшись к себе, решила, и правда, прилечь ненадолго. Усталость навалилась непомерной тяжестью, погружая меня в сон. Спала я довольно долго, так что с трудом успела на назначенную настоятельницей встречу.
— Ваша светлость, мне приятно ваше намерение задержаться в стенах обители, — начала нашу беседу немолодая монахиня, с властного лица которой на меня пристально смотрели умные, совершенно не отражающие никаких эмоций глаза. Цепкий взгляд этих холодных глаз внимательно всматривался, ища во мне слабинку, брешь, проникнув через которую, сестра- настоятельница смогла бы препарировать мою душу.
— Хочу поблагодарить вас, что позволили мне остаться, — уголки моих губ чуть дрогнули, изображая намёк на улыбку. — Иногда возникает потребность остановиться, уйти от забот и проблем, и просто побыть наедине с самим собой. А уж в моём нынешнем положении…
Я положила руку на ставший уже заметным живот, пятый месяц всё же. Хоть одежды, при желании, позволяли мне и дальше умалчивать о моей беременности, но оно и к лучшему, что Льен приказал донести до жителей княжества это радостное известие. А уж тем более в преддверии грядущих событий.
— Мне понятна ваша потребность, — монахиня отвела, наконец, от меня глаза. — Прошу вас, присаживайтесь.
Я опустилась на предложенный мне деревянный стул с высокой удобной спинкой.
— Чай?
Отказываться я не стала.
Какое-то время мы помолчали, отдавая должное пряному травяному чаю и крошечным булочкам из довольно пресного теста.
— Ваш муж, — голос настоятельницы ощутимо потеплел, стоило ей заговорить о Льене, — несмотря на лежащую на его плечах заботу о нашем государстве, в поисках благословения Богов для своих начинаний, часто навещает обитель.
Ого, сколько пафоса. А вот тепло в голосе идёт от сердца. И за что же князя Льена так любят в Тихой обители?
— И матушке князя, кроткой княгине Зиде, случалось подолгу гостить в монастыре. Здесь ежедневно поминают почившую княгиню в возносимых Богам молитвах. Обитель многим ей обязана.
Кроткой княгине? Любопытно. Ну, набожной мать Льена, согласно всему, что я о ней знаю, совсем не была. А в Тихой обители она пряталась от гнева мужа, которого безмерно раздражала. Хитрой Зиде явно удалось найти общий язык с монахинями. И теперь её сын может рассчитывать на их поддержку. Не думаю, что при этом, он делится с настоятельницей своими искренними намерениями и признаётся ей в своих целях. При желании любому деянию можно подобрать богоугодное объяснение.
— У вас есть насущные нужды, требующие моей помощи? — поинтересовалась я, не желая изображать реверансы, и обходясь без заверений, в пробудившейся во мне потребности, быть полезной святой обители. — Я не откажу вам в вашей просьбе.
Сестра- настоятельница поджала губы. Мой тон ей не понравился. А вот смысл мною сказанного, явно, заинтересовал.
— Помощь никогда не бывает лишней. Знаете, сколько сирот находят приют в обители, скольким страждущим не к кому больше обратиться. Думаю, это не только право, но и обязанность имеющих деньги и власть, через нас проявить свою милость к ближнему.
Спорить с ней я не стала.
— Я отдам распоряжение канцлеру о выделении вашему монастырю постоянного финансирования, согласно составленной вами сметы предполагаемых расходов, — сообщила я настоятельнице о своём решении, пристально следя за её реакцией на моё обещание.