Но без помощи князя я бы не справился. Рдын всегда был для Радежа хорошим правителем. А в ратном деле, не только в Радеже, мало кто с ним потягаться мог.
Только хвори то было без разницы, она выпивала князя досуха. Ближе к ночи его начинало знобить и шатало от слабости. Я варил зелье, всё усиливая его концентрацию, отнимая у князя месяцы жизни, которыми он оплачивал часы бодрости и ясного ума.
В той затянувшейся войне без верных союзников нам было не выстоять, слишком противник оказался силён. Всё упорство и самоотверженность воинов Радежа могли лишь отсрочить неизбежное поражение. И князь вынужден был пойти на сделку, которой так хотел избежать.
Рдын любил сына, и своей судьбы ему не желал.
— Мой сын не станет заложником долга, — как-то сказал он мне, сожалея о навязанном ему браке с Зидой, совершенно не оправдавшем себя.
Но и Льену не суждено было того избежать. Прежде чем оказать так необходимую Радежу помощь, потенциальный союзник захотел гарантий своей выгоды. А что есть лучшей гарантией, чем родственные связи?
Князь Радежа мог бы привести наглядный пример тщетности подобного утверждения. Но то было не в его интересах. И он согласился женить своего наследника на старшей дочери короля Ассии в обмен на армию, обещанную будущим родственником.
Льен отправился к соседям с богатыми подарками, самым щедрым из которых он считал себя самого. Заключили предварительное соглашение, объявили о помолвке принцессы Вельдары и княжича Льена, договорились о свадьбе через три месяца после окончания войны.
Домой Льен вернулся с серьёзным подспорьем, и денег взаймы дали и войском подмогли. После того не долго уже воевали. Освободили Радеж, укрепили границу. Стали потихоньку налаживать жизнь. И наследник князя отправился в Ассию за своей сговорённой невестой.
Именно из этой поездки и возвращался сейчас Льен, недоумевая, чем вызвана такая спешка?
Глава 2.
Вельдара.
Просыпаться не хотелось. Моя голова так удобно устроилась на груди у Рассела, ноге на его бедре было не менее удобно. Мужчина ещё спал, утомлённый прошедшей ночью, на протяжении которой мы, жертвуя сном, предавались более интересному и безумно приятному занятию. Заснули на рассвете. И дать ему отдохнуть было бы правильно, но не честно по отношению к себе. Сегодня у меня ночь прощания со свободной жизнью. Такого вот мужчину мне в своей постели придётся ли ещё увидеть? Навязанный мне отцом в мужья мальчик ниже всякой критики. И пусть я плохо его знаю, но в людях разбираюсь. Льен, он… А, ладно. Не сейчас. Прогнала грустные мысли, не позволяя им влиять на настроение. Сон уже не манил. Не позже чем через час вставать. И провести этот час нужно с пользой.
— Расс! — я потерлась щекой о тёплую кожу его, мерно вздымающейся груди, легонько куснула находящийся в удобной близости сосок.
— Вель-да-ра, …не безобразничай, — расфокусированный взгляд сонного Расса встретился с моим. Он был полон укоризны, взывая ко мне о жалости и милосердии. — Давай ещё немного поспим, а?
— Слабак! — фыркнула, откатываясь от него подальше.
— Ведьма, — простонал мужчина. — Тебя, вообще, возможно ублажить?
Я почти обиделась.
— Ну, ведьма. Да. Глупо отрицать очевидное. Но о том тебе, милый, изначально было ведомо. Переоценил свои возможности?
— Вельдара, — рыкнул окончательно проснувшийся Рассел, подминая меня под себя.
Оставшийся до прихода служанки час не был потрачен зря. О чём я не преминула сообщить довольному собой мужчине.
Лёгкий стук в дверь застал нас уже полностью одетыми. Ярина, накрыв мне завтрак в гостиной, ушла, уводя за собою Расса. Не то, чтобы я особо скрывала свою маленькую интрижку с ним. Но и лишний раз мозолить людям глаза тоже ни к чему. Отец и так мною не доволен.
Его идея с моим скорым замужеством меня откровенно злила. Мальчик, выбранный им мне в мужья, ничего стоящего из себя не представлял. О чём и сообщила королю после первой встречи с княжичем Льеном.
— Вельдара, посмотри на ситуацию с другой стороны, — попросил отец, пряча виноватый взгляд. — Ты же умная девочка. И всё понимаеш. Наследник у меня есть. И вам будет тесно с ним в одном государстве. Слишком уж ты своевольна. Не поладите. Да ты мне спасибо должна сказать, при таком муже, как Льен, даже сомневаться не приходится, кто из вас будет править Радежем. А княжество это, хоть и разорено войной, но с хорошей перспективой. Приложи только усилия… Будет тебе где развернуться. Да и Ассии этот союз не без пользы. Торговые пути через Радеж в Вельну и Тассу меня очень привлекают. Так что, не перечь мне, дочка. Я всё основательно обдумал.
Так-то оно может и так, но Льен мне откровенно не нравился. Его напыщенное самолюбование смешило и … настораживало. От этого милого мальчика, вполне можно ожидать неприятностей. Да и к женщинам в Радеже совсем иное, чем в Ассии отношение. Быть во всём послушной мужу — это удовольствие не для меня. Государственными делами княгини Радежа не занимаются. Их дело рожать детей и радовать взор супруга. Тоска беспросветная. Хотя, не княжичу со мной тягаться. Вот, даже родной отец выпроваживает, не способный найти на меня другую управу.
От этих мыслей, которые, вопреки прилагаемым усилиям, не получалось от себя отогнать, моё хорошее настроение стремительно таяло. С последним глотком кофе, оно окончательно рассеялось, подгоняемое необходимостью спешить к ожидающему меня отцу.
Идя переходами дворца, неожиданно поймала себя на мысли, что с жадностью вглядываюсь в родные стены в неосознанном стремлении удержать в себе хоть память о том, чего вскорости буду лишена.
— Ваше Величество, — склонилась, приветствуя отца.
Он стремительно шагнул ко мне, обнял, последний раз даря свою, как оказалось, такую необходимую мне защиту.
— Ты справишься, дочка, — услышала его тихий, чуть дрогнувший голос.
С удивлением взглянула на всегда такого невозмутимого короля Ассии. Но сейчас меня обнимал не он, а мой стареющий папочка, который с младенчества потакал всем моим прихотям, снисходительно относясь к детским, а потом и совсем не детским проказам.
Растерявшись, осознала очевидное, он любит меня и сейчас прощается навсегда, без надежды увидеться вновь.
— Папа?
— Да, девочка моя… Я уже стар. И хоть Радеж и не так далеко, но не знаю, суждено ли нам ещё увидеться… Но так нужно. Даже по меркам Ассии я вырастил из тебя не добрую хранительницу очага, а свою достойную преемницу. Двум правителям в одном государстве не место. Ассию и твоего брата я тоже люблю.
— Но, тогда зачем ты это сделал?
Отец усмехнулся, усадил меня в кресло, сам устроившись в таком же напротив.
— Ну, принцесса, на то были причины.
— Расскажешь? — полюбопытствовала я.
— Эдан родился через четыре года после тебя. Был очень слаб. Он и выжил-то почти чудом. Лекарь предупредил, что больше детей мне от твоей матери ждать не стоит. А ты, как губка впитывала всё, чему тебя учили. Даже когда понял, что из твоего брата вырастет достойный наследник, я не смог отказать тебе в знаниях, к которым ты так тянулась.
Я задумалась. Ассию и Эда я тоже люблю. Но отец прав, на одну и ту же проблему, всегда существует несколько взглядов и мнений, и поэтому двум правителям в одном государстве действительно будет тесно.
— Я знаю, что нарушаю сейчас негласные, но уже не один век свято чтимые правила нашего королевства, лишая тебя права выбора и отсылая из Асси, — отец тяжело вздохнул, ловя мой растерянный взгляд. — Пойми и прости меня, дочка. И хоть я и чувствую себя виноватым, но ничуть не сомневаюсь в правильности своего решения.
Мне бы его уверенность. Но я понимала движущие отцом мотивы. И потому…
— Радеж всегда будет дружественным Ассии государством, — пообещала я, осознавая, что, помимо прочего, гнетёт короля. — И я люблю тебя, папа. Не сомневайся во мне. Справлюсь.
— Постарайся стать счастливой. Тебе ведь нельзя иначе.
— Ну, раз нельзя, значит буду. Только в Радеже о том, наверняка, не знают.
— Не знают. Они вообще ничего о тебе не знают. Я посчитал лишним сообщать князю Рдыну, что в тебе пробудилась кровь ведов.
— Ты, как всегда, прав, — согласилась с отцом. — Не время тайному становиться явным.
Мы немного помолчали, каждый занятый своими мыслями.
А потом я спросила.
— Когда он приезжает?
— Княжич? Сегодня к полудню будет во дворце. Прислал голубя с просьбой ускорить сборы. Завтра вы уедете. Что-то у них там в Радеже случилось, вынуждающее его спешно возвращаться домой… Не скажешь мне, что?
Я прислушалась к себе. Моя сила была всё ещё своевольна. Окрепнет она и станет мне полностью послушна, лишь когда рядом будет моя, избранная мною и делающая меня счастливой, пара. А сейчас, так, случайные её проявления и отголоски.
— Кажется, князь Радежа серьёзно болен… Не долго Льену оставаться княжичем. И правда стоит торопиться.
— Ступай, Вельдара. Собирайся в дорогу, дочка. И если тебе понадобится моя помощь, ты всегда можешь на неё рассчитывать.
Глава 3.
Льен.
Жена! Даже не знаю, что это — напасть или удача? Я смотрел на Вельдару Асскую, невольно любуясь её изысканной красотой. Пока эта своевольная девица не обращала на меня свой пристальный, непонятно что выражающий взгляд, она мне даже нравилась. Пока молчала, не пытаясь настоять на своём, снисходительно при этом улыбаясь, я даже готов был считать, что мне несказанно повезло заполучить жену, которая заставит всех мне обзавидоваться. И я торопился, не только потому, что об этом зачем-то попросил отец, а оттого, что от предвкушения слегка кружилась голова. Мой организм вполне предсказуемо реагировал на близость Асской принцессы, и мне надоело уговаривать его ещё немного потерпеть.
Моя невеста без жалоб и капризов стойко переносила дорожные невзгоды. Её выносливость просто поражала. В предназначенной принцессе карете ехала её служанка, а сама Вельдара большую часть пути передвигалась верхом на своём тонконогом жеребце ранзанских кровей. Ранзанские лошади стоили безумно дорого, мне отец так и не позволил приобрести такого вот красавца.
Сегодня с утра небо хмурилось, но ближе к вечеру ветер разогнал тучи. Дождь так и не догнал нас, и я был рад, что прислушался к мнению принцессы и не стал задерживаться в приютившем нас на ночь селенье.
— Княжич, — предмет моих размышлений, прекраснейшая из принцесс, соизволила заметить меня и даже заговорить.
— Слушаю вас, моя принцесса.
И снова след иронии промелькнул на соблазнительных губах. Это реакция на что? Что опять не так сказал?
— Хочу просить вас о привале.
— Где?
— Съедем с тракта, вон в той роще лошади смогут отдохнуть, а люди размять ноги.
— Скоро стемнеет, — с сомнением протянул я. — Знаете, хотелось бы поскорее добраться до человеческого жилья. Ужин, кровать-всё это для меня в большем приоритете, чем женские капризы.
Девушка качнула головой, усмехнулась своим мыслям и, не тратя время на разговоры, через минуту уже направляла наш небольшой отряд к видневшейся невдалеке молодой рощице. Я даже возмутиться не успел.
Злость медленно закипала во мне. С трудом взяв себя в руки, я не стал демонстрировать посторонним наши, почти уже семейные, разногласия, пообещав себе, что подобное своеволие закончится, стоит нам пересечь границу Радежа, до которой осталось меньше дня пути.
Когда я подъехал к принцессе Вельдаре, она уже спешилась и, насколько я мог понять, изучала местность. Уж ни на предмет ли пригодности для ночёвки?
— Нам лучше переночевать здесь. Прикажите разбить лагерь и выставить охрану.
Заметив мою, уже плохо скрываемую злость, снизошла до пояснений.
— Свою последнюю ночь в Асском приграничье нам будет безопасней провести подальше от людских глаз и не там, где предсказуемо мы должны появиться. Завтра мы пересечём границу Радежа и …
— Почему вы так решили?!
— Отец просил об этом.
Она лгала. Я кожей чувствовал это.
— Продолжим путь на рассвете, — распорядилась принцесса, обращаясь к подошедшему к нам командиру отряда, отправленного королём Ассии проводить нас до границы.
Я не стал ни на чём настаивать. Пусть. Воины короля лишь до завтра с нами, они не пересекут границу. Там нас уже ждет эскорт, присланный князем Радежа. И ты останешься в моей власти, принцесса. И поверь, ты не сможешь мне больше указывать! Как же утомила меня эта дорога.
С первыми лучами солнца мы уже были на ногах. Меня всё жутко раздражало, стылый осенний ветер холодом сковал плохо отдохнувшее в походных условиях тело. И кому всё это было нужно? Зачем?
Ответ на свой вопрос я получил через пару часов, когда мы подъехали к тому самому постоялому двору, расположившемуся у обочины дороги, где наш отряд должен был провести прошлую ночь. Увы, но в ближайшее время здесь уже не смогут остановиться утомлённые дорогой путники. Постоялый двор сгорел вместе с хозяином, прислугой и постояльцами. Люди не смогли спастись. Похоже, их опоили снотворным, иначе они, невзирая на подпертую снаружи дверь, попытались бы выпрыгнуть в окна. Как старший сын хозяина, который вернулся домой за полночь и так устал, что отказался от ужина в пользу скорейшего сна. Он единственный из всех смог спастись. Он же и отбросил от двери, удерживающее её бревно. Вот только было уже слишком поздно.
Я посмотрел на застывшее лицо принцессы. Она пыталась подавить проявление каких либо эмоций на своём лице. Но я был уверен, что бы Вельдара сейчас ни испытывала, она не слишком удивилась увиденному. Я вдруг почувствовал, как заледенело всё внутри, иррациональный страх скрутил меня. Потому, что испугался я не беды, которую мы избежали, благодаря моей невесте. То был страх перед ней самой. Да она же ведьма! Асская ведьма! Смутные слухи о принцессах Ассии можно было услышать и в Радеже. Теперь я стал склонен в них поверить, слишком уж часто эта самоуверенная барышня оказывалась права.
Глава 4.
Дастарьян
Сегодня утром прилетел голубь от Льена. Они в трёх днях пути от столицы. А княжич явно торопится, мы ждали его на пару дней позже. Неужто так проникся просьбой отца? Или со свадьбой невтерпёж? Говорят, невеста Льена редкая красавица. Да о ней много чего говорят. Мне весьма любопытно будет познакомиться с принцессой.
А со свадьбой и правда поторопиться стоит. Не нравится мне лихорадочный блеск в глазах князя. Своей неуемной активностью, стремлением успеть, как можно больше за отпущенное ему время, практически отказавшись от сна, князь Рдын беспощадно сжигал себя, изнуряя и без того ослабленный болезнью организм.
Ближе к вечеру прилетел ещё один голубь, от бабушки Серафимы. Она просила меня приехать к ней без промедленья.
Князя я нашел в его покоях. Он сидел в кресле у камина. Треск, споро поглощаемых огнём дров, в слабо освещенной всего несколькими свечами комнате, рождал подобие тихого уюта и спокойствия. Даже неестественная бледность князя не так бросалась в глаза. Его опущенные веки дрогнули при моём приближении.
— Что у тебя? — спросил Рдын, с очевидным трудом выбираясь из своего полудремотного состояния.
— Я должен сейчас уехать. Серафима зовёт.
— Поезжай.
Не знаю, чем был рождён мой порыв, но я, стремительно преодолев разделяющее нас расстояние, опустился на колени у ног своего приёмного отца и коснулся губами его исхудавшей руки. Даром предвиденья я не наделён, но вдруг болезненно сжалось сердце, предвещая, что вижу князя Рдына живым в последний раз.
Он не удивился, похоже всё верно понял, опустил на мою склонённую голову свою вторую руку, прощаясь, благословляя.
— Пообещай мне, что мерилом твоих поступков всегда будет благо Радежа, — звенящий напряжением голос князя сейчас был полон присущей ему силы. — Я благословляю тебя и прощаю всё, что бы ты ни совершил во имя его… Даже если будет в том урон Льену. Радеж превыше всего. Помни об этом, мой мальчик.
— Обещаю, отец. Клянусь, что не предам ни тебя, ни Радеж.
— Вот и … хорошо, — казалось, недавний порыв дорого стоил князю. — Да берегут тебя Боги, по воле которых ты однажды повстречался на моём пути. Ступай, Дастарьян.