"Хотелось бы большего".
— А, ну большего всегда хочется, — отвечая мне вслух, Митрина делала разговор общим. — Ты не волнуйся, девонька, что все важное как будто позабыла, — она улыбалась. — Это всегда так бывает. О пустяках поговори пока, а нужное потом само придет.
Ленна слушала очень заинтересованно.
"Не беспокойся, важное я скажу только тебе", — добавила знахарка неслышимо и чуть насмешливо.
Какое еще важное?..
А вообще, интересно это было — говорить мыслями. Впрочем, не то чтобы мыслями. Неслышимый голос — это все же были не мысли, я быстро поняла, что это — нечто от них отдельное.
"Между мной и лиром Викером нет родства? Ну, мало ли".
— Нет, никакого неизвестного родства у тебя с лиром Викером не вижу. Так что это ни при чем, вы сюда попали каждый сам по себе. Я не слишком хорошо читаю будущее, да твое и читать бесполезно. Но ближнюю ауру вижу ясно, — опять вслух сказала знахарка. — И заклятье твое вижу. Эко угораздило, на синее заклятье нарваться! Ну ладно, кто ж знал…
И добавила на мысленном:
"И еще одно заклятье вижу, вот это интересно. Как будто в раннем детстве наложено, и непонятно, то ли заклятье, то ли нет. Не знаешь, обращались твои родители к магам? Может, болезнь какую магией лечили?"
"У нас не лечат магией!"
Знаю-знаю, разные бабки-шептуньи по деревням не перевелись еще, да и не по деревням — открой любую газету объявлений, а нате вам — потомственный магистр со стопроцентной гарантией вам что-нибудь сотворит, снимет или приворожит, только заплатите. Но никто меня не убедит, что это не чушь собачья.
"Ну, не знаю. Заклятье или нет, а что-то есть. Может, болезнь спящая, или залеченная. А то ведь тоже на синее заклятье похожа. Редкая такая паутинка, и не снимется ни за что, в отличие от того, второго. Просто знай, что есть".
Кажется, я начинаю не любить синий цвет…
"А почему не снимется, разве не все синие снимаются? И отчего это заклятье, можешь сказать?"
"Да, девка, не все снимаются. Самые сильные, практически вечные — они чаще к вещи привязаны. Это проще — к вещи привязать, на человека положить трудно… да ладно, не вникай, это тебе лишнее. А то, что у тебя… я бы сказала, на запретное заклятье похоже. Что-то тебе по жизни запрещено как будто. Но утверждать не буду. Говорю же, может, и вовсе не заклятье. Ты иномирянка, кто знает, как у вас там, в вашем мире, положено".
Я вздохнула. Ладно, ну его, это заклятье, которого, может, и нет.
Что же спросить?
"Митрина, что мне делать?"
Да-да, вечный вопрос гнилой интеллигенции. Но Митрина поняла как надо.
— Что тебе делать? Что делала, то и продолжай. На твое разумение. Если есть нить — никакие дела ей не помешают. Если нет — тем более.
Дин и Дана, слушая этот наш ""разговор", переглядывались иногда, но не вмешивались.
"Я хочу встретиться с магом, открывающим Двери, и вернуться домой".
Митрина кивнула и повторила вслух это почти дословно. Ленна распахнула глаза, а Дин лишь быстро взглянул на меня, и опустил голову. Эх, а надо ли посвящать их в мои планы?
"Не повторяй мои слова. Давай поговорим между собой", — попросила я.
— Не глупи, милая, — тут же отозвалась знахарка. — Не теперь надо скрытничать. Еще вот что помни — добраться до Андера к магу Муну — это еще не вернуться домой. Кто знает, можно ли вообще открыть те Двери, что тебе нужны, и под силу ли это именно лиру Муну?
И если так, то свадьба твоя не ко времени случилась — кто-же новобрачную отправит куда-то без мужа?
Вот и приехали. Свадьба не ко времени! Как будто это я со всех ног рвалась замуж!
"А с мужем ведь можно?"
Митрина усмехнулась:
— Да оно бы и можно, будь у тебя другой муж. А Дина твоего не отпустят из Кера, и просить бесполезно.
"Почему?! — взвилась я, — Почему его не отпускают? Что вообще происходит? Что с ним не так?! Почему его ловят, не пускают, наказывают зверски, почему он не свободен? Кто он, вообще?"
Дин, понятно, этого не слышал, но, наверное, по выражению моего лица понял, о чем спрашиваю. О заметно побледнел и исподлобья поглядывал то на меня, то на знахарку. Сам, небось, те же вопросы задавал не раз и не два, только, может, Митрину еще о том не спрашивал?
— Кто твой муж и почему его не отпускают? — озвучила она со вздохом. — Скажу одно, и это чистая правда. Имень Кер обет дал о Дине всю его жизнь заботиться и не выпускать его из под своей руки. Спросишь, какого демона ему, Дину, то есть, нужна эта забота?
"Вот именно, да еще такая, блин, трепетная забота!"
— А не знаю, девонька. Вот про блин — не поняла…
"Не обращай внимания, это я так… оговорилась. А кто может знать, Митрина?"
И почему-то мне это казалось важным. Не то слово — очень важным! А Дин — он просто привык? Всю жизнь так жил, поэтому и не ставит, так сказать, вопрос ребром? Или не дают поставить? Вон ведь, сбегает — ловят, почему — не объясняют. С ума можно сойти.
Или ему таки что-то объяснили, мало-мальски вразумительное?
Я добавила:
"И еще, Дин — он сын именя или нет? Именя и ниберийки — так говорят, это правда?"
"Много ты спросила, а ответ один: не знаю, — ответила Митрина. — Не то чтобы сказать не могу, а просто не знаю".
Она ведь это не вслух сказала, а только мне. И продолжала:
"Послушай внимательно, девка. Ты уже знаешь, я — ниберийка. Мы — дочери дороги, живем всюду и нигде, на одном месте нам невмоготу. Говорят, и между мирами ходили, и сами Двери открывали — давно. Ныне я про такое не слышала. Мы — всюду, никому не враги, никто нас не гонит, хоть и не зовут тоже. Может, ради вот этого, ради такой свободы мы все с кровью получаем заклятье — чужие тайны никому не рассказывать. Я не в силах это сделать так же, как ты сейчас вовсе не можешь говорить. Поняла?"
Я кивнула.
"Но сын ли Дин именю и есть ли в нем ниберийская кровь — это просто, и видеть это я должна, хоть я и не самая одаренная, честно скажу. А я не вижу — почему? И это вопрос куда интереснее твоих".
Мне было нечего возразить, лишь принять к сведению. И показалось, что она предлагает мне об этом подумать… что ж, ладно, будем иметь в виду.
"Насчет ниберийской крови. Не знаю, есть ли она, но полотно, что все закрыло — эта магия сходна с ниберийской. Я такое полотно ткать не умею, но есть такие, кто умеет… мои сестры по крови, хочу сказать. Может, и заткала его ауру ниберийка зачем-то, может, она ему и мать. Но нет вообще-то у нас обычая свою суть прятать… и детей своих тоже. За ребенка ниберийки любая другая ниберийка заступится, не дожидаясь его просьб, даже если он мать свою в жизни не видал… вот так-то…"
Я слушала, кивала. Поняла, пробираясь через ее "терминологию", что часть ауры Дина чем-то скрыта, причем специально скрыта. Дин не сводил со знахарки напряженного взгляда, и Дана вроде заскучала и надулась.
"А синяя магия — это часть ниберийской магии, не кровная, но ниберийки ею овладевают легко".
Ага, ценное дополнение…
"Что такое кровная магия?"
"Способности, которые передаются с кровью. Вроде как способность птицы летать. Не умение, а лишь способность".
"Спасибо, я поняла. Скажи, а болезнь Дина… такая слабая память, то есть… это, случайно, не результат какого-нибудь синего заклятья? Или, там, зеленого?"
— Я не вижу на твоем муже никаких заклятий, милая, и это чистая правда, — Митрина вдруг заговорила громко. — А что ты знаешь о зеленой магии?
"Ничего, — я немного растерялась, — это я так, пошутила просто".
"Не шути, даже не упоминай ни о чем таком".
Спасибо, предупредили, не буду. А вернусь домой — свое синее платье порву на ленты, буду носить только что-нибудь в цветочек. У них ведь тут нет магии в цветочек?
— Я действительно не представляю, как взять Камиту… то есть, Лину? — в Андер, — заговорила ленна. — Теперь мне не позволят. Только если что-то придумать, но что?.. — она нерешительно взглянула на Дина. — И как, Дин, ведь она твоя жена? Отпустишь ее?
— Отпущу, — ровным голосов отозвался мой муж, даже бровью не повел, зато Дана недовольно сморщилась.
Я вдруг сообразила важное:
"Но мне больше не надо в Андер! Маг-лекарь сказал, что его учитель, маг Мун, вроде сейчас в немилости у короля и отправлен в Вельд. Не знаю, точно ли о нем речь?"
— Ох, да что ты говоришь? — заволновалась Митрина. — Мун в Вельде? А ну-ка…
Вот так фокус: Митрина резко сжала, а потом разжала кулак, и прямо под ее рукой развернулось полотно, точнее — та самая вышитая карта, которую она уже показывала мне при первой нашей встрече. Сухая, костистая рука знахарки плавно прошлась над картой, и остановилась, старуха замерла, словно прислушиваясь.
— Да, Мун в Вельде. Надо же! А что еще маг тот сказал?
"Что Мун в немилости у короля и ему запрещено при дворе появляться".
— Вон оно что. Значит, он долго пробудет в Вельде. Что ж, тогда и тебе прямая дорога туда. Если, конечно, не передумала уходить.
"Не передумала!"
— Только как ты доберешься до Вельда? Даже не знаю. Дорога туда трудная, горы там, глушь. Шутка ли — такая окраина! Быстро добраться — только если на рухе полететь.
Я лишь вздохнула. Да уж, задачка. Ответила:
"Подожду случая".
— Это правильно, всякое ведь бывает. Я тебе сейчас письмо дам для Муна, с моим письмом он тебе не откажет.
Еще один пасс руками, и перед знахаркой возник длинный плоский ящик со множеством отделений, и лежали в нем… ну конечно, бусины, мелкие, невзрачные. За какую-то пару минут Митрина собрала несколько десятков бусин на на тонкий вощеный шнурок и надела мне на запястье, обмотав дважды.
— Вот, Муну покажешь, если доберешься.
А на ящик с бусинами она дунула, и он пропал.
"И вот что еще, девка. Давай-ка серебра! Думала я, что будущего твоего мне не разглядеть, а я его вижу, кажется".
Я поспешно протянула ей всю горсть. Она вынула две монетки, остальное бросила мне обратно. Взятые монеты дивным образом исчезли в складках ее юбки, а сама она сжала кулаки и закрыла глаза.
Я ждала. Она покачивалась, дышала глубоко и молчала. Дана, подавшись вперед, не сводила с нее немигающего взгляда. Дин… Тот застыл все так же, не шевелясь, и смотрел куда-то в угол.
Наконец знахарка открыла глаза и сказала:
— Странно это, вроде ты иномирянка, но судьбу твою видно… немножко. А это значит, есть у тебя связь с нашим миром. Есть, есть… Вот некоторые иномиряне тут не первый век живут, а судьбу их не разглядишь. А миртвой… ох…
"Что, что ты видишь?"
"Страшно все… ну да ладно. Насчет тебя вот: вижу, что через год ты уже будешь нянчить сына. И родишь ты его там, у себя. Далеко, куда не долететь.
И так она сказала это- я даже похолодела. Вроде радоваться надо — я дома буду! Но я почему-то испугалась.
Взгляд знахарки посветлел.
"Все хорошо, говорю же. Домой вернешься. Но только с ребенком. Хотя родится он там…"
До меня не сразу дошло.
"Погоди, это значит, что я смогу убраться отсюда, только если буду беременна?"
"Похоже на то. А в чем проблема-то? Дело не хитрое, ты замужем. Навыдумывала себе чего-то, хотя хочешь мужа не меньше, чем он тебя. Я же вижу все, от меня не скроешь! — она рассмеялась. — Разве что долги на тебе? Обещалась кому?"
"Ну… да, в общем".
Димка. Он есть в другом мире, в какой-то иной реальности. Я иногда его вспоминала и сама удивлялась, каким он казался мне теперь далеким и ненастоящим.
Разойдись мы — он огорчится, надеюсь, но трагедией это для него точно не станет.
"Ага, обещалась, но ведь и сама-то обещание не особо ценишь, верно? — улыбнулась Митрина. — Так почему упрямишься? Замуж вышла, брачную клятву принесла. Не гневи Провидение, все ведь по его воле случается".
Замуж я вышла по прихоти одного придурка, вообще-то…
"Я Дина обманывать не хочу, — призналась я. — Это неправильно. Я ведь должна буду уйти, потом. Еще и с ребенком".
"Ох и глупая, — вздохнула Митрина. — Нет никакого "потом". Есть "сейчас". И ты замужем. Не мудри, девка, только навредишь".
Она встала, отряхнула юбку.
"Постой, еще не все! — я тоже вскочила. — Пожалуйста, скажи, зачем имень хочет отправить меня завтра в монастырь Тесс?"
— Зачем имень посылает тебя завтра в монастырь Тесс? — отчетливо озвучила знахарка, — я не могу ответить. Но, думаю, что ответ на этот вопрос не только я знаю, — она бросила быстрый взгляд на ленну Дану.
Ленна прикусила губу.
— Все, мои хорошие, век бы с вами сидела, да пора мне. Верни шарик, — она протянула руку.
Шарик? Я о нем забыла. К счастью, он был тут, лежал на ковре рядом с моей ногой. Я подняла его, протянула Митрине.
"Спасибо".
Но та, вот странно, даже отшатнулась от меня.
"Ты выронила шарик — и все равно говорила со мной?!"
"А… что такое?"
Она затрясла головой.
"Это невозможно. Но, видно, дело тут опять в особенностях твоего мира".
Едва знахарка ушла, мой муж задал вопрос:
— Дана, зачем твой отец посылает мою жену в Тесс?
— Какая она жена, раз сбежать от тебя хочет?
— Ответь, Дана, — он крепко взял ее за плечи, заглянул в глаза. — Ты же была в этом монастыре, что там? Ну, прошу!
— Там лечат женщин. Даже совсем бесплодные их стараниями рожают детей. А наоборот сделать и вовсе просто.
— Что? — голос Дина дрогнул.
— Что непонятного? — ленна сердито дернула плечом. — Отец просто хочет, чтобы у тебя не было детей. Не знаю, почему! Он Ноне всегда поручал покупать амулеты, когда ты зачастишь в деревню к какой-нибудь, их зашивали тебе в одежду… Не волнуйся, твоя жена не пострадает, она вернется здоровой. А отец даже доволен, по-моему, надеется, что ты теперь, женатый, послушней станешь.
А я просто похолодела. Здоровой?! Меня тут сделали немой, а теперь хотят сделать бесплодной! Ну нет, не дождетесь…
С минуту Дин смотрел в одну точку, его скулы затвердели. А потом он сказал:
— Дана, у тебя ведь остались ключи от замков в Западной башне?
— Что?! Нет, ты не должен! — чуть ли не взвизгнула ленна. — Я прошу тебя!
— Не возражай, все равно сделаю. Лучше помоги, — попросил Дин очень мягко, и ленна, упав на колени перед креслом, горько расплакалась, уткнувшись лицом в бархатное сиденье.
— Ты поможешь? — он погладил ее по плечу, они кивнула, не прекращая плакать.
Дин подошел ко мне, крепко обнял, и шепнул, склонившись к самому моему уху:
— Не бойся ничего. Мы улетим сегодня, прямо в Вельд, к твоему треклятому магу. Тут будет не до нас, так что и искать сразу не станут…
* * *
До сумерек мы собрались в путь. Задуманный способ передвижения исключал более или менее серьезный багаж, однако хотя бы смену белья и кое-что из одежды взять с собой следовало. Дин принес мне небольшую плоскую, и, как оказалось, все же довольно объемную сумку, в которую я запихнула кое-что из полученного от мельника ветхого "приданого", которое терпеливо ожидало меня все под той же лавкой. Дана, заглянув на минутку к нам с Дином, попросила разрешения взглянуть — я даже слегка растерялась от такой вежливости, — хмыкнула и велела все это бросить, дескать, прислуга потом заберет на тряпки. Спустя немного времени она принесла мне другие вещи: пару новых тонких нижних рубах, блузу, юбку, жилет с о множеством мелких пуговок, пару платков на голову — шелковый и простой с тонкой вышивкой.
— Вот тебе на первое время, — сказала она, — все мое, досада такая, тебе мало, так что одолжим у моей мачехи, она такая же худая и длинная. Нет, правда, вас и за сестер принять можно, если бы ты еще научилась делать такую же высокомерную гримасу, от которой мухи дохнут. Княжья родственница, фу ты ну ты! И не переживай, она не заметит, она сроду не знала, что есть в ее гардеробной, я взяла самое простенькое. Отцу, кстати, ее тоже королева сосватала, и что ей вздумалось нас с князьями роднить, не понимаю? И с Вельдом, и с Таумом. Отец, конечно, страсть как доволен, но чем же он услужил королеве, неужели так и не узнаю!