А теперь война…
Весь юг Китая полыхнул словно огромная бензиновая лужа. И почти все силы, которыми Святополк располагал, пришлось направить туда. Из центральных провинций Империи подошли подкрепления, но крошечные в масштабах имеющейся проблемы. Всего три дивизии Имперского резерва, вооруженные по устаревшему на 1925 год образец. Да — очень неплохо, по мерам 1914 года. Он-то знал, что реально есть у отца… и что он ему просто сбагрил какой-то шлак, непригодный для серьезной войны на западе.
Было обидно.
Очень обидно.
Но ему хватало ума придерживать свою обиду, отчетливо осознавая, что там — действительно важнее. И что, если тут все будет проиграно — не беда. Отобьют. Потом. А если там — то все, финиш.
В любом случае — практически все наличные войска Святополка находились в южных провинциях, занимаясь удержанием ключевых точек и усиленным патрулированием транспортных коммуникаций. Здесь же в Запретном городе находились только небольшие полицейские силы и полк Лейб-гвардии, выделенные для его личной охраны.
И это пугало. Сильно пугало.
Святополк был прекрасно осведомлен о предательстве главы лейб-конвоя и попытке штурма Гнезда Грифона. Он там бывал нечасто, большую часть времени проводя в Китае. Слишком много дел. Но попытка штурма ТАКОЙ резиденции наводила на самые мрачные мысли. Тем более, что в ней участвовало несколько тысяч, собранных в пригороде столицы. И это — там, в относительно благоприятной обстановке. А здесь предательством было пропитан даже воздух. Однако снять с юга и перевести ближе к Запретному городу даже лишний полк он не мог. Отец бы это не одобрил, посчитав трусостью.
На самом деле Святополк точно не знал — одобрит отец этот поступок или нет. Но сам для себя посчитал это трусостью. Курьезная ситуация. С одной стороны, он боялся повстанцев, которых было прилично по всему Китаю, территорию которого он практически не контролировал. С другой стороны, он боялся бояться. Смешно и глупо. Но как есть.
Постояв немного у окна, он тяжело вздохну. Нужно было ложиться спать. А он не мог. Страх держал его в перевозбужденном состоянии.
Супруга посмотрела на него с совершенно нейтральным взглядом. Она была обязана своим положением браку со Святополком. Ее родственники уже не раз выходили с ней на связь, подбивая к измене. Но она лишь улыбалась. Мысленно. Каждый раз находя подходящие слова оправданий. Она-то в отличие от своих родственничков, что бунтовали, прекрасно знала кто такой Николай Александрович и на что способен. А потому не тешила себя глупыми грезами. И привлекать внимание этой реинкарнации Цинь Ши Хуанди не спешила. Во всяком случае такого рода внимание. А в то, что он именно реинкарнация основателя Китая Серафима была убеждена абсолютно. И не стеснялась об этом говорить всем, кто мог бы услышать и осмыслить ее слова. Да и вообще — стремилась быть опорой этого, как она думала, великого человека, присматривая за его непутевым сыном.
И Святополк это знал. За руку не ловил, но был уверен — сделай он хоть что-то угрожающее отцу, эта «рыбина» его заложит. Рыбина… да… именно так в своих дневниках он называл свою супругу, отмечая ее внимательность, выдержанность, скользкость и хладнокровие. За всю их совместную жизнь он видел лишь несколько раз, чтобы она искренне улыбалась. Да и то — не ему. Все остальное время она словно какой-то обитатель морских глубин, который выискивал жертву. И, что примечательно, она эти жертвы регулярно находила…
— Тебя что-то тревожит, — мягким, обходительным голосом спросила Серафима, бесшумно подойдя к супругу, погруженного в свои мысли. Тот вздрогнул.
На лицо Серафима сама учтивость. Но все дело портили глаза. Слишком умные. Слишком холодные. Слишком безжалостные.
— Да. Погода. Давно дождей не было. Это может сказаться на урожаях.
— Да… действительно, — едва заметно кивнула она, не отводя взгляда. — Нужно будет осведомиться у губернаторов о положении на местах.
— А ты чего не спишь?
— Не могу уснуть без тебя. Ты же знаешь, как я тебя люблю… и как переживаю. Я все сделаю, лишь бы ты был счастлив. — Произнесла она жалостливым голосом и даже чуть обиженным. Но Святополк на это не повелся. Он ее слишком хорошо знал.
— Сделаешь мне расслабляющий массаж?
— С удовольствием, — едва сдержав гримасу раздражения ответила супруга. Она была худенькой и довольно изящной, в отличие от своего мужа. И ее дохлые, слабые руки утомлялись от массажа в рекордные сроки. В то время как этот «кабан» мог «расслабляться» столько, сколько ему этот массаж будут делать. Из-за чего каждый раз ее руки настолько утомлялись, что она ими толком и пошевелить то не могла. И не только сразу, но и следующие два-три дня. А как они болели?
Своего рода мелкая месть кота Леопольда. Не больше. Святополк прекрасно знал, что эта продуманная, бесчувственная тварь на свете боялась только одного — его отца. И она самолично его — своего мужа ночью прирежет, если заподозрит какую-то измену Императору. То есть, угрозу для своих детей. Кроме того, она так и не простила ему глупости участия в развлечениях старшего брата из-за чего ей никогда теперь не стать Императрицей. Из-за чего он для нее был чем-то вроде старой сковородки, которая вот-вот прогорит и ее нужно будет выкидывать. Еще немного. Еще чуть-чуть. И на помойку. Его. Из-за чего Святополку было страшно с ней находиться. Просто страшно. За что он старался ей и отомстить при первом удобном случае.
Святополк пошел вперед. Серафима с обреченным видом за ним. Однако дойти до спальни они не успели… Прибежал вестовой от дежурного поста.
— Что случилось?
— Возле Запретного города замечено скопление большого количества людей.
— Они регулярно тут собирается.
— Этих очень много. Дежурный офицер поднял по тревоге гарнизон и просит вас прибыть на командный пункт.
— Иди к детям, — нахмурившись бросил Святополк Серафиме и последовал за дежурным.
А дальше события развивались с удивительной быстротой.
Святополк едва успел дойти до командного пункта, как у ворота послышалась стрельба. Почти сразу зазвонил телефон.
Связист выслушал доклад. Положил трубку. И произнес.
— Нападение. Главные ворота. Вынуждены отступить.
— У них же три пулемета! — Удивился Святополк.
— Неизвестные возле ворот разместили восемь станковых пулеметов. Они просто не дают высунуться.
В этот момент раздались взрывы ручных гранат. Связист на несколько секунд замер. А потом завершил свою фразу:
— Сейчас все гранаты используют и отойдут. Вести огонь из ручного стрелкового оружия совершенно невозможно. Все бойницы под прицелом. Там не только пулеметы, но и очень много противников с винтовками.
Святополк глянул на дежурного офицера.
— Принято, — буркнул тот, не отрывая головы от плана дворца. На нем специальными красными флажками были отмечены места скопления сил вторжения. А зелеными — собственных войск…
Спустя минут пять редкие взрывы гранат прекратились. Еще один звонок с очень непродолжительным разговором буквально из нескольких слов. Связист его принял и передал остальным.
Тишина.
Нервная. Пугающая.
Только часы тикали на стене.
Святополку требовалось прилагать немало усилий для сохранения самообладания…
Следующие полчаса он стоял попкой и старательно делал умный вид. Его участие в руководстве обороной Запретного города не требовалось. Дежурного офицера сменил командир полка, который прекрасно справлялся с этой задачей.
Полк работал малыми группами, опираясь на единые пулеметы и легки 60-мм минометы. Конечно, под рукой имелись и 90-мм минометы и прочее вооружение, включая 87-мм орудия, но их использование было крайне затруднено. Требовался маневр и работа с опорой на постройки. Для чего уже даже 90-мм был пригоден мало. Слишком тяжел. Поэтому командир полка разместил эти средства усиления таким образом, чтобы сформировать импровизированную цитадель. А по всей остальной территории Запретного города оперировал легкими малыми отрядами — пулеметно-минометными.
Спустя всего десять минут после начала первой перестрелки, бой шел уже практически повсюду. И нервы Святополка натурально трещали.
Нападающих оказалось намного больше, чем поначалу думали. Они перли и перли. Сотня за сотней. Тысяча за тысячей. В отдельных местах с удачным пулеметным прострелом уже скопились целые завалы из трупов без всякого преувеличения. Но это противников не останавливало, тем более, что темнота скрадывала весь ужас ситуации.
Они давили.
Упорно и упрямо.
И их было много. ОЧЕНЬ много.
Из-за чего перестрелки неуклонно приближались к импровизированной цитадели. Грозя последней перекрестным обстрелом. В том числе и артиллерийским обстрелом. Потому что у нападающих оказалось целых две батареи 87-мм легких полевых пушек. Имперских. Где они их взяли — не ясно. Может трофеи. А может какая-то часть перешла на сторону врага. Здесь, в Китае, это было вполне реальной угрозой. Одно радовало — стреляли из своих пушек противники редко и не очень хорошо. Да, обычно хватало и такого огня. Но сценарий их применения обнадеживал, намекая на нехватку боеприпасов и квалифицированных расчетов. То есть, все намекало на то, что это все-таки трофеи.
Защелкали пули по стенам командного пункта. Крепкого. Капитального. Они никак не могли ему причинить никакого значимого ущерба. Но сам факт пугал. Получалось, что неприятель уже пробился очень близко.
Стрельба вокруг не прекращалась ни на секунду. Если даже какой-то ствол замолкал, его подменял другой.
В зал вошла Серафима с пистолетом в руке.
— Что ты здесь делаешь?! — Рявкнул Святополк.
— Я… — вскинув подбородок попыталась ему гордо возразить супруга, но он ее перебил.
— Дура! Бегом к детям! Если их убьют я тебя придушу своими руками! Бегом! И организуй там оборону! Если надо вооружи своих баб. Ясно?!
— Ясно, — поиграл желваками, произнесла Серафима, сверля взглядом мужа. И нервно сжимая рукоятку пистолета, явно желая пустить его в дело. Она ведь на командный пункт явилась не просто так.
Несколько секунд промедления.
Святополку уже казалось вот — все, сейчас она его пристрелит. Но вмешался один из офицеров командного пункта. Который обратился к Серафиме:
— Пойдемте, я выдам вам со склада легкие автоматические карабины. Пистолетами много не навоюешь.
Женщина нервно дернула подбородком. И напоследок холодно мазнув взглядом по мужу, удалилась, последовав за офицером. А Святополк едва заметно улыбнулся. Все дело шло к тому, что их все же уничтожат. И умирать рядом с этой стервой он не хотел. Тем более от ее руки.
Еще десять минут напряженного ожидания.
— Прорыв в секторе два-двенадцать-дельта, — положив трубку, произнес связист. — Убит командир взвода и два унтера.
Святополк взглянул на карту и не сдержал матерного комментария. Это был очень неприятный прорыв, который грозил катастрофой. Командир полка мрачно на него глянул, всем своим видом подтверждая догадку.
Резервов больше не было. Все до последнего взвода уже было введено в бой. Кроме личной охраны Святополка. Там, конечно, не полный взвод, но бойцы очень толковые. Поэтому он еще раз чертыхнулся и, не говоря ни слова, вышел из помещения.
— Бойцы, за мной. К бою! — Рявкнул он, перекрикивая шум стрельбы. Поймал брошенный ему автоматический карабин. Чуть погодя — разгрузку с боеприпасами. Накинул ее. И рысью бросился по переходам к самому горячему участку. А его охрана следом.
И уже спустя несколько минут Святополк со своими бойцами атаковал с тыла тех, кто давил остатки взвода в секторе два-двенадцать-дельта. Это и решило исход боя на этом участке. Нападающие ведь своим огнем сумели подавить все три пулемета взвода Лейб-гвардии. Просто не позволяя им высунуться. А тут удар в тыл. И плотный обстрел чуть ли не в упор из автоматического оружия из доброй дюжины стволов. Такое кого угодно смутит и шокирует. Чем воспользовались пулеметчики и поставили нападающих в критически сложную ситуацию перекрестного обстрела на открытой местности.
Минуты не прошло, как ситуация нормализовалась. Во всяком случае — на этом участке.
А дальше все как-то пошло на спад.
Удачных для нападающих случайностей больше не происходило. А высокая концентрация пулеметов и минометов, вкупе с практически неисчерпаемым запасом боеприпасов делали свое дело. Они перемалывали волну за волной. Очень уж удачная конфигурация обороны получилась.
Попытка применить нападающими пушек для прорыва внутренних позиций провалилась с треском. Их легко парировали минометами, которые в условиях столь плотной застройки имели существенное преимущество. Так что и орудия все повредило, и расчеты их перебило так быстро, как это только было можно.
Так до рассвета и досидели, когда все и закончилось.
Перестрелка начала стихать где-то за час до первых лучей солнца. Потом нападающие уже не лезли вперед и просто постреливали уже издалека. И, наконец, они совсем откатились. Прекратив натиск и отойдя от Запретного города.
Впрочем, командир полка не спешил занимать оставленные противником территорию. Сил для этого у него не имелось. От всего полка в строю оставалась едва треть, да и та частично раненая.
Все выдохнули только в шестом часу утра, когда к Запретному городу подошел бронепоезд и два батальона пехоты, поднятые на железной дороге в самом начале атаки. Они всю ночь топили вперед под всеми парами. Но, увы, не успели. Хотя их появление могло бы кардинально изменить ход боя и ускорить победу, самым решительным образом сократив потери защитников…
Святополк, прихрамывая и опираясь на плечо бойца вошел на командный пункт. Его нога, кое-как перевязанная, кровоточила. А лицо было бледным от потери крови.
Медики бросились к нему и не слушая никаких возражений начали обрабатывать рану. К счастью, сквозную. Но все равно — ее требовалось прочистить. Мало ли туда фрагменты одежды или еще какая грязь набилась?
Это было болезненно. Обезболивающего нормального под рукой не оказалось. Поэтому ограничились обычной палкой, зажатой в зубах и несколькими крепкими парнями, что удерживали Святополка от махания конечностями.
Обошлось без сильных мучений — он довольно быстро потерял сознание от болевого шока… Очнулся же он в совершенно неожиданной обстановке.
Его супруга… та самая «холодная и скользкая рыба», держала его голову у себя на коленях, как на подушке, и откинувшись на спинку постели дремала, имея заплаканный вид. Он едва заметно пошевелился. Серафима тут проснулась, открыв глаза и мягко, очень добро ему улыбнулась. Он никогда не видел, чтобы она ТАК ему улыбалась.
— Что с тобой? — Хрипло спросил Святополк.
— Ничего. Отдыхай, — ласково произнесла она, начав поглаживать его по голове.
Это было так странно… так не привычно… так неожиданно… что Святополк воспринял все как сон. Странный сон. И невольно закрыл глаза, наслаждаясь таким необычным и таким приятным моментом…
Часть 2. Глава 9
1925 год, 22 июня
Сэр Джордж, командующий Второго Африканского корпуса Альянса пил свой утренний кофе с самым мрачным видом. Вверенное ему соединение не сумело выполнить свою задачу. Хотя все так хорошо начиналось…
Абиссинию силы Альянса атаковали с двух сторон. Первый Африканский корпус ударил со стороны Британского Сомали, стремясь перерезать железную дорогу, ведущую к морскому порту. А Второй Африканский корпус чуть позже выступил из Кении, пытаясь продвинуться к столице и занять ее.
Цель была предельно проста. Сначала занять Абиссинию. А потом, лишив Империю и военно-морской базы в Аденском заливе из-за которой Суэцкий канал стоял парализованный. После событий в Панаме в руководстве Альянса не сильно рассчитывали на успех штурма этой базы с наскока, поэтому хотели сначала выбить тыловое обеспечение у нее.
И поначалу все шло очень хорошо.
Северная группировка сумела в сжатые сроки прорваться к железной дороге и перекрыть ее. А южная, продвигалась по кенийской ветке этой же самой дороги, что тянулась от Аддис-Абеба до самого Найроби.