— Что-то серьёзное? — лёгкое беспокойство в глазах.
Киваю:
— Да.
Игорь естественно напрягся и беспокойно заёрзал:
— Тимофей, что происходит?
— Значит так, Игорёк, — сажусь напротив него и беру за руку. — Слушай внимательно. Есть вариант… Ты витязь, а значит, можешь выдержать то, что я предложу. Вариантов три. Первый: возвращаю зрение — жить тебе месяц-полтора. Второй: вынимаю осколок и ты абсолютно здоров. Третье: помираешь прямо здесь.
— Помираю? — усмехается. — А то, что родители сейчас приедут? Как ты свежий труп объяснишь?
— А никак, — пожимаю плечами. — Быть тебе, без вести пропавшим. А родители забудут, что у нас были.
— Забудут? — недоумевает.
— Да, они забудут, а у меня будут крупные проблемы.
— Сильно крупные?
Вздыхаю:
— Охрененные.
— Ну и зачем тебе это?
— Без понятия, — пожимаю плечами.
— Так не бывает, — покачивает головой из стороны в сторону.
— Хорошо, — сдаюсь, — считай, что мне слова гадалки про службу понравились.
— А можно с этого места поподробней? А то, знаешь ли… — неопределённо разводит руками.
— Подожди.
Встаю и направляюсь к столу, где стоит стационарный «Полог тишины», но, не успев активировать, отдёргиваю руку. Нет уж. После его включения начнётся запись всего происходящего. А мне оно надо? Так что сам, Тима, сам. Встаю посреди комнаты, вытягиваю руки в стороны, так легче работать, и понимаю, что не помню заклинание. Мать моя ведьма! Да что за напасть такая? Тренируюсь целыми днями, машу посохом и кулаками, а толку? О каком Испытании может идти речь, если я скоро колдовать разучусь? Всё. Нафиг, нафиг. Батю в деревню и колдовать до посинения, а ещё лучше колдовать и с батей заниматься. То-то он «порадуется». Эта мысль пришлась мне по сердцу, настроение резко поползло вверх, и я решил поступить как нормальный русский человек. Нет, не накатить сто грамм, для улучшения мозговой активности. Хотя сама мысль не лишена здравого смысла… Однако сейчас не время, нужна ясная голова.
И так можно пойти взять книгу, найти заклинание и повторить. Но это надо идти. Поэтому я решил сочинить его сам. А что? Делов-то… Колдун я или тварь дрожащая? Счас, счас. Вот только не надо крутить пальцем, подозревая меня в отсутствии мозгов. Ну ладно, ладно. Согласен, что нормальный умный человек, сходил бы за книгой. Но я-то просто умный! Так что всё будет хорошо, наверное.
Сосредоточиться и представить, что я хочу. А что я хочу? Чтоб за пределы стен не вырвалось не единого звука. А оттуда? Тоже. Ибо не отвлекайте меня, я творю. И так:
— Сквозь стены сии, ни звука наружу и внутрь, — и добавляем энергии, с щелчком пальцев. Это не обязательно, но так красивше, заодно работает как датчик. Щелчок, резкий и громкий. Секундная слабость. Кажется, сработало. А вы что думали? Будет какой-нибудь «сим-салабим, ахалай-махалай»?
Подхожу к двери и с силой по ней пинаю. Никто матом не посылает? Значит, точно получилось.
— Это что было? — крутит головой Игорь.
— Это я заклинание сочинил, — гордо выпячиваю грудь. Барсик аж глазки прикрыл, чтоб не смотреть на меня такого великого… и ржёт подлец.
— Как это сочинил? — не догоняет парень. — Разве так можно?
— Долгая история, — отмахиваюсь. — Если жив останешься расскажу.
— Порадовал, ой порадовал, — усмехается. — Я вообще-то ещё ни на что не подписался.
— А у тебя есть выбор?
Вздыхает и машет горестно рукой. Ну как я ему в двух словах объясню, что колдуны это не маги. Мы работаем с внутренней энергией. Поэтому, для нас главное точно знать, что хочешь. Конечно, запас сил у нас куда меньше и возможностей тоже, но в то же время можно вообще обойтись без заклинания. Просто с ним проще, помогает сформулировать мысль. Во всяком случае, то, что я изобрёл, раз в пять короче, того, что у нас в книге записано. Вот так-то. По сути, это всего лишь спусковой механизм и теперь мне не надо сосредотачиваться и настраиваться. Пробурчал, простенькую фразу и готово. Вот ведь умник, это заклинание подойдёт только для небольших помещений или там квартиры городской. А вот в общественном месте надо другое, там стен нет. Хм… Нет, своё придумаю, в книге помнится тоже слов двадцать.
— Давай-ка, Игорёк, по порядку разберёмся. Так сказать на берегу. И тебе поможет решиться, да и мне.
— Ну давай, — обречённо кивает. — Прав ты, Тимоха, выбора у меня нет. Или пан или пропал. Врачи, вон сотую долю процента даже на благополучный исход операции не давали. А у тебя аж три варианта, — смеётся.
— Ну, в процентах, я тебе могу твёрдо гарантировать пятьдесят на пятьдесят?
— Вот как? — парень заметно оживился. — Серьёзно? Так много?
— Ага, — киваю. — Или получится, или помрёшь.
— Гад ты…
— Не буду спорить, — из меня вырывается смешок.
— Скажи хоть, что делать хочешь?
— По порядку, Игорёк, по порядку. Как там гадалка сказала? Руки твои по плечи в крови?
— Хм… — чешет затылок. — Тут бы я сказал, что она не совсем права.
— Поясни.
Касается правой рукой седых волос и тоскливо так произносит:
— Весь я в ней искупался… А насчёт гнилой. Хотелось бы верить. Но это уже там, — показывает пальцем вверх, — на небесах меня судить будут.
— Действительно, — соглашаюсь, — главное, что она верно подметила. Крови ты много видел. Теперь об остальном.
— Насчёт собачки? — улыбается.
— Нет, — качаю головой. — Об этом в последнюю очередь. Давай о наследнике древней крови.
— Ага. Про дерево с венами, давай поговорим, — и хохочет.
— Ты чего ржёшь? Это иносказательное выражение. Меня зовут Тимофей Древомиров.
— А-а-а?
— Ага. А уж насчёт древности… Про Атлантиду слышал?
— Да кто про неё не слышал-то? — ухмыляется.
— Так вот… Мои предки их считали молодым и борзым народом, — теперь уже я улыбаюсь.
— Прям-таки атлантов?
— Ага.
— Может, ты ещё знаешь, где она затонула?
— Ну-у-у… нет.
— Что и требовалось доказать, — обличительно тычет в меня пальцем.
— Да на какого, она мне сдалась-то? — недоумеваю. — Там же ничего полезного нет. Может парочка камней осталось и всё. Ценного ничего. Всё растащили давно.
— Кто?
— Кто-кто? — атланты и растащили. — Точнее остатки их народа, те, кто в колониях отсиделся. Да те, кто вовремя успел ноги сделать.
— Откуда?
— Да с острова ихнего. Тьфу на тебя. Давай по делу. Хочешь про собачку узнать?
— Да мне что-то уже всё фиолетово стало… — вздыхает. — Или ты псих, или я. Что тоже вариант.
— Ты не волнуйся, Игорёк, счас я тебя немного ошарашу.
— Немного? — а в голосе такое сомнение.
— Ну чего ты раскис? Короче будь ты простым человеком, точно не выжил бы. А ты витязь… — с загадочным видом замолкаю.
— И?! Хорош, тянуть паузу!
— Я превращу тебя в собаку.
— Чего сделаешь?
— Превращу в собаку, а в момент трансформации выну осколок из твоего мозга.
— В собаку? — интересуется, я же киваю. — Вынешь осколок? — вновь киваю. — А чего не в кошку?
— Мяу! — раздалось негодующее со шкафа.
— Извини, Барсик, был неправ, — прижимает руки к груди.
— Мурк.
— И всё же почему в собаку? — продолжает допытываться.
— То есть, то, что превращу, тебя не смущает? Тебя беспокоит, что в собаку?
— Ик… — кажется, до парня дошло.
Посидев немного с большими глазами, неожиданно махнул рукой и выпалил:
— А к чёрту всё. Выбора-то всё равно нет. Если всё, что ты говоришь правда, то так тому и быть. Ну а если мы с тобой тронулись умом, что на полном серьёзе обсуждаем превращение в животное, то страшного ничего не произойдёт. Ну попрыгаешь с бубном, споёшь пару песен, и разойдёмся, — и давай ржать.
— Игорь, ну какой бубен? — обиженно возмущаюсь. — И никакие песни я петь не собираюсь.
— А, — отмахивается. — Был неправ, исправлюсь. И хватит меня напрягать, давай уже делай своё колдунство.
Остаётся только вздохнуть и скомандовать:
— Раздевайся.
— Зачем? — недоумевает.
— Ну ты же превратишься. А одежда, извини, в процессе не участвует. Конечно, можешь в ней остаться, но в чём ты потом отсюда пойдёшь?
— Ясно, — кивает. И начав раздеваться, интересуется: — Тим, а сильно больно будет?
— Сильно. Ты извини, Игорёк. Я бы мог просто наложить дополнительное заклятие, и ты бы вообще ничего не почувствовал. Но вдруг мне не хватит сил? Превратить, затем вынуть осколок, а затем ещё и в человека вернуть? А ты ведь ещё и витязь, это значит, что сил придётся вбухать немеряно, твоё тело будет сопротивляться изменению — такова твоя природа. Ты ведь не хочешь остаться собачкой? Или можно было бы дать тебе какое-нибудь обезболивающее. Но простое не поможет, а колдовское может как-нибудь повлиять на процесс. Да и тебе нужен чистый разум, незамутнённый, — и на мгновение задумавшись, всё же решил объяснить:
— Есть два вида оборотничества. Первый: когда человек превращается в животное со всеми его инстинктами и теряет свою личность. Это как раз те самые оборотни из фильмов, жестокие, невероятно сильные и живучие. А второй: колдовское превращение, когда личность человека сохраняется. Но и об инстинктах приходится забыть. В этом случае надо учиться ходить на четырёх лапах или там летать. И именно в этом способе твоё спасение. Так как мозг животного меньше человеческого, то разум как бы выносится за скобки, на то время, пока меняется весь мозг и тело. А затем делится на две части. И если взять компьютерные термины: то мозг — это как бы оперативная память, сознание, а аура — жёсткий диск, память. Вот в то время, когда твоё сознание будет за пределами тела, я выну осколок. Тут главное не ошибиться и не упустить момент. Если рано, то став человеком, ты получишь повреждённый мозг, ибо это повреждение будет записано в твоей памяти. А если поздно, то ты получишь повреждённый мозг животного. Что точно так же приведёт к плохим последствиям. Скорее всего, это будет смерть. Вот так вот. И лучше тебе иметь ясное сознание, для того, чтоб не потерять себя. Или хочешь рискнуть?
— Нет уж, — отмахивается новоявленный нудист. — Дурачком мне быть неохота. Все равно ничего не понял из твоих объяснений. Так что приступай.
Пожимаю плечами:
— Все равно лучше не объясню, и так упростил дальше некуда.
— Мяу, — решил высказаться Барсик, напоминая, что есть ещё и третий способ. Но я только отмахнулся. Что толку переливать из пустого в порожнее, всё равно пользы от этого способа ноль. Ну вы поняли, что он намекал на себя. В его случае происходит архивация сознания в мозгу. Вроде бы Барсик вполне разумное существо, но всё же он не Борис. И когда я расколдую своего друга Борю, то потеряю другого друга — Барсика. Но так всё равно будет, ибо так будет правильно. Потоскую немного, но привыкну жить без этого рыжего баламута.
— Ну что, Игорёк, ты готов?
Кивает:
— Да.
— Ты кричи, не стесняйся, всё равно тебя никто не услышит.
— Точно? — с сомнением оборачивается в сторону двери.
— Ага. Я же заклятие наложил.
— На стены, — усмехается. — А на потолок и пол? А там, может, уже мама приехала. Вдруг услышит?
— Не волнуйся. Слова не важны. Потолок и пол — те же стены только внизу и вверху. По крайней мере, я именно это имел в виду, так что всё будет хорошо. И вообще, не сомневайся, лень меня ещё ни разу не подводила.
— При чём тут лень? — недоумевает.
— Так ведь она двигатель прогресса, — улыбаюсь. И резкий переход: — Готов?
Голый мужчина передо мной вздрагивает, а затем кивает. Хм… Какая-то нехорошая тенденция, второй голый мужик за день… И с этим надо что-то делать, однозначно. На женщин мне смотреть всяко приятней. Приступаем. Тем более, что данный вид колдовства мне хорошо знаком.
Игорю было больно, мышцы скручивало и переворачивало, кости гнулись и меняли свои очертания. Его всего корёжило и крутило, но… похоже, не поверил он мне по поводу надёжности «полога тишины», а может… не знаю. Скрипел зубами, стонал, но не кричал. Лучше бы орал, а то, пока я недоумевал над его выдержкой, чуть момент не упустил. Вроде успел. Приложив правую руку к голове наполовину животного, наполовину человека, «потянул» осколок. Резко дёрнул рукой в сторону, ибо на всё про всё, у меня была всего пара мгновений. Маленький кусочек металла с огромной скоростью покинул голову изменяемого метаморфозой мужчины и ударил в ладонь. На это действие я потратил почти столько же сил, сколько на само превращение. И с затаённой надеждой наблюдал, как продолжающееся изменение стирает маленькое отверстие, оставленное удалённым осколком.
И вот передо мной сидит огромный лохматый волкодав. Вот такая собачка, весом под сотню кило. Ой, мать моя ведьма! А если я чего напортачил? И передо мной уже не Игорь, а лютый зверь. Ведь предупреждала же цыганка! Вот сейчас как вцепится мне в горло, и прощай Тима. А у меня ноги подгибаются от слабости, вот уже и на коленки рухнул.
— Игорь? — с дрожью в голосе задаю, пожалуй, главный вопрос сегодняшнего дня.
Пёс кивает и смотрит мне в глаза. Фу-у-у! Я крут! У меня получилось!!! И тут, в тот момент, когда напряжение, в котором я находился, отступило, и появилось понимание, что всё получилось, пришла слабость и головокружение. Нет, в обморок я не брякнулся, но полежать захотелось очень сильно. Прямо вот тут, на полу. А что? Мягко.
Но некоторые несознательные личности в количестве двух взволнованных моим состоянием животин принялись лизать мне лицо. При этом у одной наглой рыжей морды не язык, а тёрка.
— А-а-а! Отстаньте от меня, маньяки. Я не вкусный! — отмахиваюсь от этих разошедшихся не на шутку представителей заколдованного человечества. — Игорь, ну ты-то чего лижешься. Ты же не собака, ты человек!
Вы видели ржущую псину? Даже не смеющуюся, а именно ухохатывающуюся, при этом делающую вид, что она тут ни при чём. Вот ведь вопрос: может, превращения так на людей влияют? Я вон тоже, став вОроном, чудить начал. Зачем-то на разборки с ворОнами полетел. Но ладно, со мной понятно, я по жизни… умный. Но этот-то? Ну держись…
— Так, Барсик, похоже, наш друг съехал с катушек.
— Мяу?
— Ну как что делать? Придётся усыплять. Потом во дворе прикопаем…
— Мяу! — котяра с умным видом запрыгнул на подоконник и посмотрел в окно. Дескать, всё тихо, палева нет, понесли.
Учитывая, что пёс Игорь отскочил к стенке и, прижавшись к ней спиной, зарычал, он в порядке. И я ничего не напортачил. Соображалка работает.
— Да мы шутим, Игорь. Не бойся.
— Мяу!
— А я сказал шутим!
— Мяу?
— Барсик, усохни, а. Я его не для того лечил, чтоб теперь закапывать.
— Мур-мур? — с надеждой в голосе вопросил Барсик.
— Я сказал нет. Даже чуть-чуть не будем. И по шею не будем, не тянет Игорёк на Саида, а я не товарищ Сухов… Да и земля твёрдая. И вообще сгинь на шкаф.
Барсик, расстроено мявкнув, полез на своё «законное» место. Вот ведь приколист. Вы же понимаете, что никого он закапывать не собирался? Ну да ладно, прикинув, что стою на ногах достаточно крепко, и силы вроде присутствуют, обратился к обалдевшей, но уже не смеющейся собачке:
— Ну что, Игорёк, готов стать человеком?
Кивок лобастой башки, и запускаем обратный процесс. К сожалению, опять без анестезии. Ну что могу сказать, выдержка у мужика железная. А может, болевой порог завышен? Однако, всё получилось, Игорь вновь человек, а я на подгибающихся конечностях, придерживая штаны, обошёл стол и рухнул в кресло. Померил себе давление. Да-а-а… Не зря я в коме лежал. Можно в космос посылать.
— Игорёк, ты чего на полу валяешься? Простынешь. Я тебя от простуды лечить не нанимался.
Кхм… Рекламная пауза. Ну а чего? Не пересказывать же вам все те слова, которые выдавал наш преврашенец. Они не совсем литературные. Хотя смысл сводился к тому, что я плохой человек, потому что не смог нормально объяснить, насколько же это больно. И вообще мог бы просто пристрелить его и не мучить. Ну и так далее. Однако мне было, что сказать.