— Где они?
— Далеко, — ведьма улыбнулась. — Пока ты не повторишь клятву, они не воротятся.
Ярико ударился спиной обо что-то твёрдое, открыл глаза, и увидел, что Славка упала ничком тут же, подле него. Аккуратного приземления не вышло. Юноша попытался поменять положение и сесть поудобнее, но при малейшем движении верёвки из самой тьмы — это ведь надо такое придумать-то! — больно впивались в запястья. Славка попыталась перевернуться на спину, и ей удалось это сделать чуть более успешно. Отдышавшись, она поглядела вверх… и тихо застонала, закрыв глаза. Проследив за её взором, Ярико всё понял: место, в которое их забросила рыжая ведьма, было никаким не помещением, даже и не срубом вовсе, а огромным глубоким колодцем, да таким глубоким, что снизу был виден только небольшой кусочек светлеющего неба.
Опираясь на обе руки сзади, Славка подползла к земляной стене и вдруг с визгом отпрянула, обернулась к Ярико. В огромных серых глазах застыл испуг.
— Что такое? — прошептал юноша. Её неожиданный визг напугал его больше, чем что бы там ни было.
— Там кто-то есть…
— Никого тут нет, — буркнул он разочарованно. Думал, и впрямь что-то такое страшное… Однако, когда глаза малость привыкли к темноте, он понял, как глубоко ошибался. У стены лежал человеческий скелет, изогнувшийся в немыслимой позе. Позади него к земляной стене был прислонён обломок доски, и на нём болтались несколько звеньев ржавой цепи. Славка от испуга не могла вымолвить ни слова, только молча смотрела на этот скелет, на доску за ним, и не могла отвести глаз, словно страх сковал её.
— Не бойся, — наконец сказал Ярико. — Он был один, нас двое. Я придумал, как нам снять верёвки.
Славка обернулась, чуть приподняла брови в ожидании того, что он договорит.
— Развязать их, ежели помнишь, нельзя, а вот пережечь… — юноша хитро улыбнулся. Из-под ладоней его вырвалось несколько золотисто-рыжих лепестков пламени. Вывернув руки другой стороной к спине, он направил огонь так, чтобы он перешёл на верёвку. В тот же миг она занялась и быстро истлела. Ярико, с облегчением вздохнув, потёр запястья.
— Давай-ка, — он помог Славке сесть, одной рукою придерживая её за плечи, но вдруг почувствовал, как она напряглась, сжалась.
— Боишься?
Девушка молча кивнула. Ярико придвинулся к ней поближе, снова почувствовал тонкий аромат полевых цветов, влажной травы. Вызвал огонь и вдруг вспомнил о том, что она будет чувствовать его, как настоящее пламя.
— Потерпи, пожалуйста, — прошептал он и поднёс ладонь к связанным рукам Славки.
Нескольких секунд хватило на то, чтобы освободить её. Ярико стряхнул огонь с рук, Славка, до сего момента задержавшая дыхание, отдышалась.
— Спасибо!
— Да брось…
Она снова поглядела вверх. Такие осколочки неба видны, ежели в лесу лежать на траве и смотреть вверх. Постойте-ка, вдруг пронеслось у неё в голове. В лесу…
— Я знаю, что делать, — Славка обернулась к Ярико, и улыбка тронула её тонкие губы. — Только вот смогу ли…
18. Черёмуха
Ольгерд огляделся, не веря своим глазам. Они ведь только что были здесь… Но подле пантеона богов осталась только Астра. Она стояла напротив него, у алтаря, прислонившись плечом к одному из идолов и небрежно поигрывая изогнутым кинжалом.
Астра стала ночным кошмаром Ольгерда, его собственным призраком прошлого. Он уже почти совсем забыл о том, какова была жизнь в Загорье, пока там правил его отец, многолетними усилиями сумел выбросить из памяти тот страшный набег на полесские земли, но Весну он позабыть не мог. Сколько раз он видел во сне её тёмные глаза, глядящие с мягким и ласковым укором, вспоминал её голос, сильные, но нежные руки… Искал в рыжей ведьме её родные черты — и не находил. Порою ему казалось, что Астра совсем не любит его, просто играет в любовь, и в последнее время он всё сильнее убеждался в правоте своих догадок. Астре нужна власть, а то, что они бы остались вместе, подарило бы ей эту самую власть в неограниченном количестве. Проклятие, нависшее над княжеским родом грозовой тучей, не позволяло Ольгерду полюбить. В юности он досадовал на прадеда, который позарился на любовь ведьмы и бессмертие. Да, Белогор сперва получил, что хотел, но потом он понял, что свою партию проиграл, да было уже поздно. Княжеский род присоединился к Детям Тьмы, проклятие Свартрейна навеки отделило их от других людей и — в особенности — от потомков Детей Света. Ольгерд знал, что Весна — дочь Хранителя Света, и поэтому, как он понял много позже, на Славке проклятия не было. В ней соединились Свет и Тьма, и только она сама могла решить, на чью сторону встать. Проклятие передалось бы только сыну Ольгерда, и спустя много солнцеворотов он радовался, что всё-таки не стал отцом мальчишки. Только одно желание он хотел загадать в Ночь Серебра; только одно, которое подарило бы ему возможность снять проклятие Тьмы со своей семьи.
— Ну, что же ты медлишь? — проговорила Астра, подходя к князю и продолжая вертеть в руках клинок. — Помнится мне, всего лишь одну луну назад ты был порешительнее.
— Я не буду гоняться за этими рунами дальше, — нахмурился Ольгерд. — Я нашёл то, что искал. У меня есть дочь, супруга. Ты лишила меня всего, я не собираюсь тебя слушаться, как это было. Тем более, что я никак не могу понять, что же всё-таки тебе нужно.
В мгновение ока Астра оказалась подле него. Ольгерд почувствовал, что не может пошевелиться. Одно её прикосновение сковало его, будто ледяной цепью. К незащищённой шее прикоснулась прохладная сталь кинжала.
— Ты мне поклялся, — прошептала Астра, медленно выговаривая каждое слово. — Отчего же теперь ты отступаешь? Неужто эта девчонка перевернула твой мир настолько?
— Она моя дочь, — не менее сурово промолвил Ольгерд. — И я не собираюсь быть твоим слугой. В Ночь Серебра я сниму проклятие…
— Ты сделаешь это гораздо раньше, — усмехнулась Астра и отступила на шаг. Тьма окутала Ольгерда с ног до головы, её дымчатый вихрь сузился, сжался кольцами вокруг него. Он начал задыхаться, попытался рвануться в сторону, но кольцо удерживало его на одном месте. Ольгерд судорожно вдохнул, и тут же ноги не удержали его, подломились, и он опустился на колени. Тьма сгущалась вокруг него, он уже не мог дышать, изнутри всё тело пронзило болью, но он сжал зубы, чтобы ни единый стон не вырвался из груди его. Проклятая ведьма… Он давно понял, что ей от него что-то нужно, но вот только что?..
— Что ты делаешь? — измученно выдохнул Ольгерд, когда ему почудилось, что кольцо Тьмы самую малость ослабло. — Что ты хочешь?
— Ты нарушил клятву, — прищурилась рыжая ведьма. — Ты предал меня. Ты хотел снять проклятие — пожалуйста!
Ольгерд не выдержал и застонал, часто и прерывисто дыша. Сотней ледяных игл Тьма впилась в тело, сковала, сдавила грудь. Он начал заваливаться на бок и не смог удержать равновесие. Прохладное прикосновение травы, мокрой от ночной росы, стало последним, что он почувствовал.
Тьма свилась в кольцо и скрылась под широким рукавом Астры. С минуту-другую она обескураженно смотрела на безжизненное тело, распростёртое на мокрой траве, а потом снова выхватила из-за пояса кинжал и вытянула прямо перед собою руку. Содеянное не пугало её, даже наоборот: у неё появился план, исполнение которого значительно облегчило бы весь поиск рун и трудную, но бессмысленную игру в прятки с дочерью Ольгерда и со всеми остальными. Длинный ровный шрам на запястье стал уже привычным делом; Астра примерилась, полоснула клинком по напряжённым венам. Несколько капель крови упало на хрупкий покров инея под её ногами, а потом они уже знакомым образом свернулись в огненное кольцо, которое всё разрасталось и разрасталось и, наконец, выплюнуло высокую чёрную фигуру в длинном плаще, который казался продолжением тьмы.
— Что тебе нужно? — спросил Свартрейн с явным неудовольствием. — Только что ведь звала…
— Прости, мой господин, — Астра поклонилась и тут же гордо выпрямилась, смахнула с лица рыжие пряди. — Дело у меня к тебе. Помнишь ли, сам сказывал, что помог бы мне с охотою руны собрать?
— Ну?
— Ты мне куда как поможешь, ежели будешь со мною рядом, — она снова склонила голову перед ним, из-под ресниц поглядев на Ольгерда, лежавшего чуть поодаль. — Я подумала, что, быть может, ты стал бы хоть ненадолго человеком…
— Человеком? — недоверчиво переспросил Свартрейн. — А ежели…
— Никто не узнает, — поспешила заверить его Астра. — Я подумала обо всём. Быть может, ты помнишь Белогора? Это правнук его, князь Ольгерд. Ты бы мог…
— Я бы мог, — в глухом голосе послышались довольные нотки. — Я готов.
— Только помни: у него дочь есть, Славкой звать. Любит он её пуще жизни своей, вишь ты, и смерть согласился принять ради неё. В какой-то степени, — Астра скривила тонкие бледные губы в усмешке. — Девчонка о рунах всё знает.
Но договорить она не успела: сгусток тьмы перед нею рассеялся, а Ольгерд вдруг поднялся на ноги, потянулся, будто после долгого сна.
— Что там ты про руны сказывала?
Астра даже чуть побледнела от неожиданности, но тут же сама себя успокоила. Не найдёшь и пяти отличий… Разве что голос малость поменялся, да кто заметит…
…Славка поднялась, подошла к центру колодца и, вытянув руки вперёд, закрыла глаза. Сейчас надобно было вспомнить обо всём, что ей рассказывал дедушка: представить своё растение, так чётко и ясно, как ежели бы оно стояло прямо перед глазами; представить, как оно пускает корни, вытягивается вверх, вверх… Славка посмотрела на своё творение: очередной маленький росток, хилый, слабый, не больше вершка в вышину, — и разочарованно вздохнула. Ярико тоже встал, подошёл поближе, ободряюще положил руку на плечо девушки.
— Здорово придумала, — улыбнулся он. — Давай, ты сможешь.
— Но у меня никогда ранее не выходило, — вздохнула Славка, в отчаянии взглянув на него.
— Не выходило, так выйдет.
Славка снова зажмурилась и постаралась сосредоточиться. Какое же у неё растение? Может быть, какое-то дерево? Хрупкое дерево, цветущее белоснежным? Не успела она об этом подумать, как её ладоней коснулось что-то прохладное. Открыв глаза, она увидела листья на тоненьких веточках совсем близко от своих рук. Неужто получилось? Славка с радостной улыбкой обернулась к Ярико, и тот тоже улыбнулся.
А дерево всё росло и росло, и вот оно уже доходит девушке до пояса, до плеча, и вот оно уже выше неё. Славка даже вынуждена была отойти в сторону, чтобы ветви не попадали в глаза. Положив обе ладони на тёплый, шершавый ствол, она сосредоточилась на том, чтобы его рост не останавливался, не замедлялся. Спустя некоторое время макушки дерева уже не было видно, и вдруг раздался радостный возглас Ярико:
— Черёмуха! Славка, гляди, черёмуха!
У Славки кружилась голова, ствол и нижние ветви дерева теряли чёткие очертания, однако она дождалась, пока самый верх черёмухи не исчезнет вдалеке, и только тогда позволила себе открыть глаза и отойти. Лицо её было покрыто бледностью, на ногах она стояла нетвёрдо.
— Иди один, — проговорила она, обессиленно опустив ресницы. — Я не могу…
— Почему? — испугался Ярико. Славка опустилась на корточки, сжала виски двумя пальцами. В ушах звенело так, будто она глубоко нырнула.
— Видать, нельзя так делать, сил нет совсем, — прошептала она ещё тише, закрыв лицо руками.
Ярико присел перед нею, отнял её ладони от лица, слегка сжал тонкие запястья.
— Славка, милая, давай же, — он заглянул ей в глаза, когда она подняла взор. — Я не пойду без тебя.
— Не могу, — повторила она и села прямо на холодную, влажную землю.
— Да я тебя на руках понесу, — Ярико обхватил её за плечи и потянул вверх, заставляя подняться. Она с трудом встала. Её слегка пошатывало. — Только пойдём. Ну? Давай!
Она полезла первой, а он остался внизу, чтобы, в случае чего, успеть её подхватить. Несколько первых саженей они преодолели без особенного труда, разве что Славка часто останавливалась, садилась на ветку и подолгу отдыхала. Ей бы в постель тёплую сейчас да выспаться хорошенько, а не мучиться здесь, в холоде да сырости, думал Ярико, глядя на неё с жалостью. Но она молчала; ни слова более об усталости или бессилии не произнесла, ни единым всхлипом не пожаловалась. Только на самом верху она вдруг резко замерла, повиснув на одной ветке и судорожно ища опору. Юноша поднял взор: там, в двух-трёх саженях от них, густо клубился тёмный, почти чёрный дым, застил светлеющее небо. Точно такой же, как и перенёс их сюда…
— Что это?
— Не бойся, — в очередной раз повторил Ярико. — Ежели окажемся в нём — попадём туда же, откуда и пришли. Давай-ка я первым прыгну, а то вдруг чего…
Славка спорить не стала и пропустила его вперёд. Он протянул руку: боли Тьма не причинила, дорога была, возможно, безопасна. Подтянувшись на руках, он нырнул в чёрное облако с головой, и Славка тут же юркнула туда вослед за ним, чтобы ждать ему не пришлось.
Ярико не ошибся: они очутились на широкой поляне, залитой серебряным светлом луны, у самого алтаря. Огляделись и увидели Ольгерда, стоявшего к ним спиной. Славка окликнула его слабеющим голосом:
— Отец!
Он оборотился. В серых глазах сверкнуло что-то новое, непривычное. Тусклый, холодный отсвет луны упал на лицо его, и Славка вдруг прикусила губу, тихонько ахнув. Это был совсем не тот Ольгерд, что каких-либо полчаса назад просил у Славки прощения: что-то неуловимо изменилось в суровых чертах его, а что — понять было невозможно.
— Уходим, — прошептал Ярико. Славка заметила кинжал, лежавший прямо у ног её, осторожно наклонилась, крепко сжала рукоять и неожиданно для себя самой без сил опустилась наземь, будто сложилась. Юноша успел подхватить её, но вдруг знакомый голос, холодный, мелодичный, послышался в ночной тишине.
— Далеко собрались?
— Княже! — крикнул Ярико, обернувшись в отчаянии. — Нешто не видишь! Помоги нам!
Но Ольгерд стоял молча чуть поодаль, скрестив руки на груди и будто не слыша его просьбы. Астра тем временем подошла ближе, слегка взмахнула рукою, и знакомые чёрные нити Тьмы потянулись из-под её тонких ладоней. Славка что-то шептала, что-то пыталась сказать, но Ярико не слушал её. Схватив её за руку, он протянул свободную руку вперёд и лёгким движением поджёг траву между ними и ведьмой.
— Не подходи!
— Да неужто мне твой огонь помеха? — Астра рассмеялась, чуть запрокинув голову. Она вошла в самое пламя, и золотистые лепестки быстро сникли, а за ведьмой потянулась тоненькая ледяная дорожка. Славка и Ярико, не сговариваясь, бросились в сторону, но Астра в тот же миг появилась прямо перед ними, будто они и не двигались с места.
— Ко мне их, — коротко бросил Ольгерд. И Тьма снова накрыла поляну.
19. Брат
Когда Тьма рассеялась, Ярико увидел, что они оба сидят на земляном полу, а вокруг их обступают, словно теснятся, серые каменные стены. В голове промелькнула раздосадованная мысль: только выбрались из одной темницы — и сразу же в другую! Тут уж никакая черёмуха, никакой огонь не поможет. Оставалось только ждать.
Вдруг в темноте что-то зашуршало, и почти тут же плеча Ярико коснулась маленькая ладошка Славки.
— Хвала богам, ты здесь, — прошептала девушка, облегчённо вздохнув. — Что нам теперь делать-то?
— Спать, — коротко бросил Ярико. — Всё равно на сей раз уж ничего не добьёмся.
Славка не отвечала; приглядевшись, юноша увидел, что она уже уснула, свернувшись калачиком на холодном полу, как зверёк. Осторожно, чтобы не потревожить, он подтянул её к себе поближе, переложил её голову к себе на колени. Славка не проснулась, только пробормотала что-то неразборчивое и снова затихла. Он провёл пальцами по её волосам, неровно остриженным — в них запутался маленький белоснежный цветок черёмухи.
Свартрейн и Астра вернулись в княжеский терем; до утра никто бы не заметил отсутствия Ольгерда, а после уж тянуть было бы невозможно. Ночь откатывалась за холмы, небеса светлели, тонкая алая полоса рассвета тронула верхушки деревьев и покрыла их нежным румянцем. Фигуры стражников на подворье, застывшие, точно изваяния, казались чёрными безликими силуэтами.