А ведь он прав, есть хочется зверски. Я бросила взгляд за окно и оторопела. Вечер?! Кажется – нет, без всяких «кажется»! – Дугал чудовищно преуменьшил. За окном была непроглядная темень. Сколько же я спала? Черт… наши предпоследние полдня…
Хотя Дугал все равно был занят. Если мы с ним похожи в своем отношении к любимой работе, а так, очевидно, и есть, то отвлекать его – худший способ создать о себе нормальное впечатление. Да я бы и не стала, хотя он вроде как сам просил позвать. Нет, не стала бы.
– Я не знаю, что вы любите. Кроме пиццы и кексов, конечно. Так что выбирал на свой вкус. Позавчера вы не возражали, но… позавчера вы и не были на это способны. Так что самое время начать. Что-то вроде «не ставь свою говядину на мою половину стола», например?
Я рассмеялась. Вот странность, я же знаю, что Дугал способен смеяться. Помню вчерашнее. Но сейчас по нему даже не поймешь – шутит или нет. Ни по лицу, ни по интонациям. Ни один мускул не дрогнул. Сухарь как есть. Так почему мне смешно, и даже мысли не приходит, что он думал меня поддеть? Или еще хуже – оскорбить или ткнуть в больное место?
– Как ваш эксперимент?
– Удачен. И даже занял меньше времени, чем я рассчитывал.
Между тем на столе одно за одним появлялись блюда. Готовые, сервированные. Снова из ресторана? Но ничего особенно заковыристого. Старая добрая английская кухня: ростбиф, пюре, зеленый горошек, тушеная морковь. Запеченная говядина в остром томатном соусе. Я накинулась на еду, как будто не ела по меньшей мере неделю. Дугал не отставал. Я вдруг заметила, что он очень бледен. Магическое истощение плюс эксперимент? Да уж, день впроголодь на этом фоне – не лучшее решение.
Когда опустевшие тарелки исчезли, на столе появился десерт. Кексы. Шоколадные, лимонные, ягодные. Корзинка с эклерами. И ароматный крепкий кофе.
Я с удовольствием сделала первый глоток.
– Возвращаясь к эксперименту. Вас можно поздравлять?
– Рано. Впереди натурные испытания.
– Тогда – удачи в испытаниях.
– Если я скажу, что вы станете их непосредственной участницей – не испугаетесь? И никаких подробностей. Все – потом.
– Испугаюсь? Да вы знаете толк в том, как заинтересовать журналиста. И когда это «потом»?
– Завтра. Думаю, ближе к вечеру, хотя… посмотрим. Все будет зависеть от нескольких факторов, которые я не в состоянии спрогнозировать.
– Я знаю, от чего умру – от любопытства!
– Такой настрой мне больше нравится. Могу подкормить ваше любопытство прогулкой по Лондону, хотите? А вы расскажете, сильно ли наш Лондон отличается от вашего.
– Неплохая идея. Прямо сейчас?
– Почему нет? Вы выспались, я не хочу тратить эту ночь на сон. Только платье переоденьте. Это притягивает неприятности – а с нас, пожалуй, довольно приключений на эту неделю.
ГЛАВА 7. День седьмой: понедельник
До утра гулять по Лондону с человеком, с которым хотела бы провести всю жизнь – не худшее, наверное, начало дня, что с очень большой вероятностью может стать для вас обоих последним. Было бы даже идеальным, если бы не нависшее над нами проклятие. Забыть о нем не получалось. «Вся жизнь» – это очень мало, если у нас не получится… «Если Дугал не влюбится в тебя, называй уже вещи своими именами!»
Мы не ходили по общепринятым достопримечательностям, по знаковым местам. Зато нашли дом, в котором я жила в своем мире. Здесь он был таким же, только напротив – не «Макдональдс», а булочная с кондитерской и небольшая круглосуточная кофейня. Мы выпили по стаканчику кофе, глядя на не-мои окна. Темные – кто бы там ни жил, у него не было моей привычки работать по ночам.
Потом я рассказала Дугалу о ведьме, от которой отправилась в свой фатальный астральный переход, и мы вместе нашли район, где это произошло.
– Сильный магический фон, – оценил Дугал. – Если и в вашем мире так же, это могло дать дополнительный толчок.
– В нашем мире нет магии, - напомнила я.
– В вашем мире нет магов, – веско поправил Дугал. – Но не факт, что никогда не было. Вы знаете о магии, пусть даже из легенд. Ни знания, ни легенды не возникают на пустом месте. – Помолчав, добавил: – Это могло бы стать крайне интересной темой для исследования. Если бы была возможность исследовать.
– Но открывать порталы между мирами еще не научились? - грустно пошутила я.
– Наша наука, как магическая, так и нет, вообще не знает о феномене параллельных миров. Вы могли бы совершить прорыв, – серьезно сказал он.
– Но не стану.
– Почему?
– Не поверят. Не люблю и не умею доказывать очевидное. Для меня очевидное, – уточнила, подумав, - ведь никаких реальных доказательств нет. Меня попросту сочтут сумасшедшей.
– Вряд ли. Наличие мира душ и духов ни для кого не секрет. Вся ритуалистика основана на подпитке силой именно из него. Опять же ритуалы призывов, которые иногда тянут с той стороны странные и не объяснимые ни одной известной наукой сущности. От всего этого до параллельных миров, по сути – ближе, чем от Лондона до академии Панацеи. А уж призраков точно видели не вы одна. Но легко не будет, это точно. Новые знания никогда не принимаются охотно.
– Тогда… надо подумать. Оценить, нужно ли это здесь? Я ничего не знаю о вашем мире, а вы – о моем. Может, когда начну рассказывать обыденные для нас вещи, вы первый скажете, что от такого безумия лучше держаться как можно дальше.
– Как от ворчания Борвура и приливной гальки? Вполне возможно, что скажу. Но об этом никто никогда не узнает, если вы не попытаетесь.
– Вернемся к обсуждению страшных реалий моего мира и параллельности позже, - предложила я. - Это не тот вопрос, который стоит решать с наскока… и исходя только из научных соображений. Может быть, я глупа, но я верю в мораль. И в то, что некоторым открытиям лучше было бы не случаться.
– Я понимаю, о чем вы. Но меня всегда больше занимает вопрос – кто и по какому праву может это решать.
– Как минимум, у автора открытия есть какие-то права. Ведь именно его будут проклинать, если открытие окажется чудовищным.
– Или восхвалять. Результат обычно непредсказуем. И как воспользуются твоими трудами – никому неизвестно.
– Или восхвалять, - согласилась я. - Или и то и другое. Вы ученый, вы не могли об этом не задумываться.
– Не мог, - согласился Дугал. - И пришел к выводу, что каждому открытию и каждой возможности свое время. Если открытие совершено, значит, его время настало. Если возможность представилась, значит, ею стоит воспользоваться. Ничто вокруг нас не происходит без причины. Все, что происходит, чем-то обусловлено. Даже случайности не случайны. Даже мисс Блер не случайно пошла творить свой идиотский ритуал. Просто пришло время.
– Вы фаталист?
– Нет. Я считаю, что все в нашей жизни обусловлено нашим выбором. И ваши «невероятные вероятности», о которых вам говорили призраки и шаманы, мою теорию подтверждают.
– Может быть. Я подумаю над этим.
Мы вышли к Темзе, остановились у гранитного парапета набережной. Над серой водой с резкими криками носились чайки. За спиной курлыкали голуби, они здесь были жирные, откормленные и ленивые, шарахались из-под ног, но не взлетали.
– Чудесная ночь, - сказала я. - Спасибо… Дугал.
– Наслаждайтесь, Фрейя, – усмехнулся он. - Только уже утро.
– Не делайте вид, что вы не поняли. Вам не идет. Кстати, друзья называют меня Салли. Вы тоже можете. Если хотите, конечно.
– Даже пробовать не стану. Фрейя вам и этому миру подходит гораздо больше.
– Вы думаете? - я замерла. Мне ведь и в самом деле понравилось, когда он назвал меня Фрейей. Когда будил… и сейчас. От него нелюбимое имя звучало иначе. Не то чтобы красивее, скорее – правильней. В нем была магия. Как и в этом мире, и во мне теперь. – Наверное, вы правы. Хорошо. Пусть будет Фрейя. Только для вас. И для Сабеллы, конечно. Она тоже говорила что-то похожее.
В гостиную Сабеллы мы шагнули ровно в восемь утра. Зачем? Дугал не объяснял. Он даже не сказал, открывая портал, где мы окажемся. Честно говоря, я удивилась. То есть, понятно, что Дугал не мог бы в этот день не побыть с матерью, но я не думала, что он потащит с собой меня. И, если уж на то пошло, очень сильно сомневалась, что Сабелле будет это приятно.
Но она искренне улыбнулась, и ее «Доброе утро, Салли, очень рада вас видеть» прозвучало от души, а не из формальной вежливости.
– Все как ты просил, - сказала она Дугалу и что-то вложила в его ладонь. - Двусторонний на сутки. Эта разница во времени…
– Спасибо, мама. Надеюсь, тебе не пришлось торчать там всю ночь.
– О, что ты, нет, там работают очень милые люди.
– У тебя все милые, даже злобные крокодилы, – он прижал ее к себе, коснулся губами щеки.
Мне стало неловко: это было не для чужих глаз. Такое… личное. Прощание. На сутки или навсегда. Я обхватила себя руками и отвернулась. Но тут Сабелла отстранилась от Дугала и подошла ко мне. Обняла.
– Не плачьте, Салли. Все будет хорошо, я верю.
Не знаю, как я не разрыдалась от этого «не плачьте». ?бняла в ответ.
– Спасибо, Сабелла. Вы такая… замечательная.
– Пора, - странным голосом сказал Дугал. – Успеете ещё поплакать в обнимку… женщины.
А потом взял меня за руку.
– Время испытаний и новых экспериментов пришло. Готовы? – Повернул спиной, положил ладони на плечи. Сказал негромко: – Закройте глаза, там… наверняка слишком ярко.
Я послушалась молча. Короткая встреча с Сабеллой обернулась такой эмоциональной встряской, что интересоваться еще чем-то, о чем-то спрашивать не осталось сил. Да и… я ведь сказала Дугалу, что программа – на его усмотрение.
Почувствовала уже привычный рывок, почему-то свист в ушах – такого точно раньше не было. И ещё сам момент перемещения, почему-то он показался мне слишком долгим.
– Ну вот, так и думал. И, разумеется, невыносимая жара.
– Уже можно открывать? Или это тоже… испытания?
– Нет, это эксперименты. Открывайте.
Я открыла глаза. Поморгала. Захотелось протереть их, как делают дети, или… или, может быть, заплакать? Нет. К черту слезы.
Ажурная дуга моста ?арбор-Бридж отражалась в синей бухте. Сверкающую солнечными бликами водную гладь рассекали большие и маленькие катера, белели яхты, вокруг галдели туристы. Сияла под ярким солнцем похожая на надутые ветром паруса крыша Оперы.
Моя глупая, идиотская мечта. Сидней.
Ладони Дугала все ещё лежали на плечах. Я прислонилась к нему спиной, запрокинула голову. Он смотрел на бухту, на мост, на белые паруса яхт.
– Это Сабелла сказала, да? - прошептала я.
– Она только подтвердила подозрения. Чтение мыслей в мои таланты не входит. Но про вашу мечту я запомнил. А Сидней вы несколько раз упоминали. На первый взгляд он выглядит неплохо. Я был здесь дважды. Не видел ничего, кроме приемной и лекционного зала.
– Значит, будем смотреть вместе. Только… Кажется, имеет смысл попрактиковаться в магии. Слишком жарко. Попытаюсь сделать себе летнее платье. Надеюсь, не окажусь голышом посреди набережной.
– Вероятность благополучного исхода минимальна, но я подстрахую. Воображайте что-нибудь простое с надежным верхом. Лямки – это детали, они могут подвести.
Я представила, как мое шерстяное платье светлеет, как шерсть сменяется тонким хлопком, длинные рукава исчезают, оставляя руки открытыми. Не надо лямок. Простой прямой крой без рукавов. Проще некуда. Легкое, струящееся, пусть его подхватывает ветер, играет подолом. Ткань захлопала вокруг ног. Я опустила глаза. Белая струящаяся ткань, слишком тонкая, полупрозрачная, но это не страшно, пусть. Главное – у меня получилось. Получилось!
На волне куража я превратила туфли в босоножки и из ничего создала широкополую шляпку, белую, с завязанной в пышный бант алой лентой.
– Делаете успехи, – оценил Дугал. - Теперь не забывайте потихоньку подпитывать это все магией, а то развеется в самый неподходящий момент.
Сам он сменил черный костюм на светлые бежевые брюки и тонкую белую рубашку с коротким рукавом и распахнутым воротом. Зрелище, надо сказать, было потрясающим. Потому что ни в чем похожем я не могла его себе даже вообразить. В ответ на мой обалдевший взгляд он только приподнял бровь.
– Что?
– Шикарно! – с чувством ответила я. – Как вас до сих пор студентки на сувениры не порвали?
– Я злой и устрашающий, люблю унижать людей, с закрытыми глазами варю яды любой сложности, а получить у меня зачет с первого раза – все равно что сорвать джек-пот. Такое случается раз в жизни только с самыми везучими. Какие студентки, о чем вы?
Я расхохоталась. И правда, стоило вспомнить его на той лабораторной. И коровьи глаза девиц, наседающих с вопросами на златокудрого и улыбчивого герра Вольгера. И даже жалобы Шарлотты.
– Неужели они все поголовно идиотки?
– Случаются приятные исключения. Но эти исключения заняты усиленным получением знаний, а не бредовыми мечтами о преподавателях.
Мимо прошла группа туристов, я схватила Дугала под руку, вдруг испугавшись, что толпа нас разъединит. Здесь было шумно и, пожалуй, слишком людно. Круговая Набережная, одна из главных достопримечательностей Сиднея.
У причала качались на волнах катера, большие и поменьше, и совсем крохотные, как раз для двоих.
– Прокатимся? – спросила я.
– Давайте.
Мы договорились с владельцем крохотного белого катера, молодым парнем с широченной улыбкой. Дугал отсчитал плату, спрыгнул в катер с причала, подал мне руку.
Я вспомнила свой сон. Там был такой же катер, и я жалела, что Дугала нет рядом. Теперь он был. Еще одно сбывшееся желание и наверняка какая-нибудь «невероятная вероятность». «Может, - подумала с опаской, будто боялась спугнуть вдруг расправившую крылья надежду, - и финал сна в реальности будет другим? Без отдающих безнадежностью и разочарованием синих тонов?»
Катер помчался через бухту, оставляя белый пенный след. Соленый жаркий ветер бил в лицо, норовил сорвать с головы шляпу, я придерживала ее одной рукой, другой вцепившись в локоть Дугала. Он держал меня за талию, крепко, будто боялся, что унесет ветром. И спрашивал о всякой ерунде, которая сейчас почему-то казалось важной.
– Овсянка или бекон?
– Бекон, конечно! – возмущалась я.
– Вредно и чревато ожирением.
– Как-нибудь переживу! Наверняка есть способы, а если нет, вы изобретете подходящее к случаю зелье.
– Составите компанию Честеру.
– И пирогам миссис Фергюсон!
– А как же каблуки? Пузо будет перевешивать. У вас и так мигрирующий центр тяжести.
– Куплю кроссовки. Буду бегать по утрам на работу, вместо портала.
– И падать во все встречные лужи? В Британии, знаете ли, дождливо.
– Буду работать над собой. Регулярные тренировки творят чудеса. Я знаю, я проверяла!
Нас высадили на пляже с белым коралловым песком. Здесь почти не было людей, и я уже без опаски создала себе купальник.
– Хорошо плаваете? - поинтересовался Дугал.
– Акулу не перегоню, а вас – попытаюсь.
И мы пустились наперегонки. Дугал плыл классическим кролем, мощными рывками, угнаться за ним и в самом деле было сложно. И когда научился?! Кабинетный ученый!
Когда он позволил себя догнать, я дышала тяжело, как загнанная лошадь, а пляж виднелся вдалеке узкой белой полоской. Я и забыла, что в теле Шарлотты могу попросту пойти ко дну. И хорошо, что забыла, а то Дугалу наверняка пришлось бы меня вылавливать. Слишком длинные ноги. Руки, не поднимавшие, наверное, в жизни ничего тяжелее карандаша… или зеркальца… И ещё эти… сиськи. И патлы. Интересно, Шарлотта вообще умела плавать? очень своевременный вопрос, да. Срочно отвлечься!
– Вас в сборную надо! – выдохнула я, барахтаясь в показавшейся вдруг опасной воде. - На Олимпийские игры. У вас есть ?лимпийские игры?
– Были в бородатой древности. В Греции. Но, если Келс все же снизойдет до вас, вы еще не так поплывете. Масса незабываемых острых ощущений в ледяной воде. И ржущая в прямом и переносном смысле древняя тварь вместо болельщиков.
Я легла на спину, океан держал мягко, покачивая на пологих волнах. Солнце клонилось к горизонту, бросая на воду сверкающую, слепящую дорожку. Волосы окончательно намокли, тянули голову вниз, под воду, приходилось напрягать шею. Перевернулась и медленно поплыла к берегу. Завтра будут адски болеть все мышцы, непривычные к таким нагрузкам. Да и черт с ними, пусть болят. Я еще научу это кукольное тело быть человеком.