– Да-а-а!.. Носом!.. Повезло тебе! Я бы её и носом… потрогал…
– Паша! Да если тебе волю дать, ты бы всех их женщин перетрогал! И не только носом! Паш!.. Ты же кобель! Ты что, забыл, что ли?
– Да ну тебя, – обиделся Палыч и опять направился к бару.
Баржа находилась в полёте уже сутки. Команды кораблей, синхронизировав работу двигателей, готовились к выводу их в режим разгона, как вдруг зелёные пассажиры ни с того ни с сего пожелали познакомиться с членами команд несущих кораблей.
– Да чёрт с ними! – согласился с просьбой инопланетян Палыч. – Если хотят, значит, пусть знакомятся, нам, в конце концов, приказано проявлять к ним максимальную лояльность.
Встречу назначили в конференц-зале баржи, и экипажи кораблей получили приказ прибыть туда в полном составе. Мне там делать было нечего, и я, пользуясь своим независимым положением, остался на судне.
Минут через тридцать после начала сборища в рубке корабля, где я находился, прозвучал сигнал вызова от переходного шлюза, ведущего на баржу. Я глянул на монитор и чуть не выпал из кресла! Моя лучшая подруга пожаловала! Собственной зелёной персоной! И я, подавив нешуточное удивление, открыл люк шлюза.
Когда инопланетянка вошла в рубку, я, как истинный джентльмен, встал и, слегка наклонив голову, сказал:
– Здравствуйте, леди! Рад снова Вас видеть! Чем я могу Вам помочь?
Женщина несколько долгих секунд, молча, меня разглядывала, а потом с этакой барской ленцой протянула:
– Почему Вы не явились на встречу? Насколько я знаю, Вы не задействованы в управлении судном.
– Совершенно верно, леди, – покладисто согласился я, – я не являюсь членом команды и не имею никакого отношения к управлению судном. Поэтому я и позволил себе проигнорировать эту, вне всякого сомнения, интереснейшую встречу. Я, с Вашего позволения, начальник службы безопасности.
Зелёная поджала красивые губки и после непродолжительного молчания с нажимом проговорила:
– Тогда я настаиваю на том, чтобы Вы присутствовали на встрече в качестве начальника этой самой службы безопасности! Как Вы понимаете, этот аспект не может нас не волновать!
– Леди! – начал раздражаться я настойчивости инопланетянки. – Я готов прямо здесь и сейчас ответить на все Ваши вопросы, касающиеся безопасности вашей делегации!
Ответить она не успела: сильный удар бросил меня на женщину, и мы вместе с ней довольно чувствительно врезались в стену рубки, а потом в обнимку рухнули на пол.
Сирена уже не орала, я отключил её сразу же, как только понял, что в данный момент нам ничто не угрожает. Я сидел в кресле капитана и, развернувшись, задумчиво разглядывал подсвеченный ярко красным цветом люк, через который зелёная вошла в рубку. Всё! К основным помещениям корабля нам путь заказан! Автоматика его заблокировала. Но это ещё не самое страшное, в самой рубке предусмотрены помещения, которые довольно длительное время не позволят нам погибнуть от голода и жажды. Самое паскудное было то, что мы уже не находились пришвартованными к своей родной барже, а уносились неизвестно куда неизвестно на чём!
На чём мы ехали, стало известно практически сразу же, как только я включил обзорные камеры. К моему немалому удивлению, половину экрана занимала тёмная громада то ли астероида, то ли какого-то ещё небесного тела, которое, встретившись с баржой, сорвало с неё наше судно.
Наше с инопланетянкой путешествие протекало не очень весело. Я бы даже сказал грустно. Разумеется, я попробовал освободиться с помощью турбин, предназначенных для вертикальных взлёта и посадки, но успеха не добился! Сидели мы крепко. Ну а задействовать маршевые двигатели я не мог по простой причине – жить хотелось! А про фотонные, вообще, и речи идти не могло.
Зелёная была подавлена и со мной почти что не разговаривала. Она оживилась только тогда, когда после четырёхнедельного путешествия я ей сообщил, что у нас на пути образовалась какая-то планета, мимо которой мы при всём своём желании не пролетим. Я не стал отнимать у женщины появившуюся было надежду на то, что мы можем на эту планету благополучно приземлиться. А не расшибёмся вдребезги вместе с тащившей нас каменюгой. Не расшиблись. Небесный камень оказался огромной глыбой льда, которая очень быстро исчезла, когда мы вошли в верхние слои атмосферы. Другого объяснения нашему стремительному освобождению у меня не было. И началась посадка!
Глава 10
– Генерал, мне совершенно неинтересно, что Вы думаете о моей смерти и об официально признанном погибшим корабле, на котором я сейчас и нахожусь. Озаботьтесь, пожалуйста, тем, чтобы для меня определили место на орбите. Вы в том числе и для этого занимаете немалую должность! – разорался я, устав отвечать на совершенно бестолковые, с моей точки зрения, вопросы.
– Да бог с Вами, какие могут быть извинения! – замахал на меня руками глава Российского представительства на Лесной. – По моему мнению, Вы вполне можете побыть раздражённым после собственной смерти.
Он на патрульном катере пришвартовался к моему судну и вот уже целый час внимательно слушал о моих похождениях, время от времени бросая на меня удивлённые взгляды. Когда я закончил рассказывать, генерал встал, задумчиво походил по рубке и пробормотал:
– Странно это, знаете ли. Мы были уверены, что в той стороне нет ничего похожего на возможность жизни…. А тут, на тебе! И даже металл уже довольно приличный варят! – И он с явным удовольствием покрутил в руках нож, который я прихватил в качестве образца.
– Возьмите его себе, – улыбнулся я, – у меня ещё есть. А этот пускай на память Вам останется. Тем более что наши, как только узнают адресок планеты, так сразу же отправят туда нехилую экспедицию, которая этого добра там найдёт немало!
– Да! Вы совершенно правы, Александр Николаевич! Совершенно правы! Планету к рукам мы быстро приберём. Тем более что затягивать с такими меркантильными делами нельзя, желающих на такие лакомые куски много!
– Кстати, вот обещанный адресок и все записи, которые были сделаны со «скелета» и с двух дронов, – и я передал генералу серебристую пластину карты памяти.
Генерал внимательно осмотрел карту, потом постучал по ней пальцем и спросил:
– Вы уверены, что там ничего подчищать не надо? Судя по вашему рассказу, Вы там очень даже порезвились!
– Успокойтесь, Евгений Анатольевич! Ни по одному из существующих кодексов я черту не переступил! Из записей видно, что я вынужден был убивать, только защищая собственную жизнь.
– У Вас ведь здесь есть ещё какое-то дело? – прищурился в мою сторону генерал. – Что, если не секрет? Не для того же Вы сюда вернулись, чтобы потрепаться со старым генералом! Мне, в конце концов, по службе положено знать всё, что происходит и что может произойти.
– Да, Евгений Анатольевич. Есть, – я вынул из нагрудного кармана ещё одну карту памяти и передал её генералу, – здесь предсмертная запись бывшей главы делегации Лесной. Она обращается к своим соотечественникам. Надо чтобы они эту запись услышали.
–О чём она говорит?
– Я не знаю.
– Вы уверены, что там ничего такого нет?
– Уверен! Она знала, что я её защищал. Поэтому никакого негатива в наш адрес быть не должно.
Генерал задумчиво повертел кассету в руках, а потом спрятал её в карман.
– По большому счёту, чихать я хотел на их возможные претензии, – и он протянул мне руку для прощания, – в конце концов, не Вы же её убили!
– Кстати! – спохватился я. – А что с баржей-то стало? Надеюсь, что тяжёлых последствий не было!
– Абсолютно никаких! Слегка кормовую часть помяло и только. Через три дня доставили нового главу делегации, подогнали ещё одно судно, и они отправились дальше.
Генерал пожал мне руку и пошёл в сторону переходного шлюза.
Через десять часов я получил разрешение на посадку в Российском секторе космодрома.
Не успел приземлиться, как обзорные камеры показали, что в мою сторону от Российского городка несётся микроавтобус, разрисованный двуглавыми орлами. Я не стал строить из себя важную шишку, и сам по откидному трапу выбрался из уже успевшего надоесть мне своим одиночеством судна. Пока я с удовольствием прохаживался по гладкому пластобетону взлётно-посадочной полосы, из подъехавшей машины выскочил майор в форме военно-космических сил и, представившись, на одном дыхании выдал:
– Товарищ полковник, комендант велел передать, что, как только он дал прослушать запись одному из местных, тот из зелёного стал белым и, истребовав запись, бегом убежал куда-то к себе!
– И всё? – удивился я.
– Так точно! Всё!
– Ну и чёрт с ним! Убежал, так убежал! Пойдёмте, майор, на борт, кофейку попьём.
– Не успеем, товарищ полковник, – вздохнул майор и кивнул в сторону находившегося в полукилометре леса. Я обернулся и увидел, что к нам довольно быстро приближаются четыре повозки с запряжёнными в них панцирными волками, от общения с которыми у меня остались самые паскудные воспоминания. Машинально сорвав с пояса меч, я глянул на майора и, сплюнув под его удивлённым взглядом, убрал меч. Этих тварей боялся только я.
Из повозок ловко выбрались десяток высоких аборигенов, и, синхронно поприветствовав нас с майором наклоном головы, всё своё внимание переключили на степенно выбравшегося из самой большой повозки зелёного.
– Их начальство прибыло, – прошептал майор и сделал пару шагов назад, оставляя меня наедине с хозяевами.
Прибывший, по всей вероятности, занимал немалую должность, так как его сопровождающие устроили для него коридор, который упирался в мою персону, и его прохождение сопровождали наклоном головы. Глядя на приближающегося аборигена, мне в голову пришла идиотская мысль: «А что они будут делать, если я сейчас смещусь в сторону? Они свой коридор тоже сместят? А если я ещё раз отойду в сторону? Они что, так и будут меня ловить?!»
– От имени жителей Лассалана, и от имени лигасов Лассалана, я рад приветствовать вас! – С дружелюбной улыбкой проговорил зелёный и слегка наклонил голову в знак приветствия.
– Благодарю Вас за радушный приём, – в свою очередь кивнул я зелёному и покосился на направившегося вдруг в нашу сторону волка, за которым бесшумно катилась повозка с высокими бортами. Поравнявшись с зелёным, волк остановился и вдруг, совсем как земная лошадь, начал кивать головой. А потом, громко засопел и, открыв пасть, щёлкнул огромными клыками. Я отступил на шаг назад и положил руку на меч.
Заметив моё движение, зелёный поднял руку и, успокаивающе, проговорил:
– Вам не стоит волноваться, это совершенно домашние животные, и они никогда не причинят вреда человеку.
Я убрал руку с меча и усмехнулся.
– Знаете, я уже встречался с похожими созданиями, и, можете мне поверить, они были очень опасны, несмотря на то, что в размерах этим, – я мотнул головой в сторону зверя, – значительно уступают.
– Да. Я понимаю Вас. Что-то подобное мы и ожидали, – он несколько секунд разглядывал меня, а потом, опять склонив голову, спросил:
– Если вы не возражаете, может быть, мы займёмся тем, зачем сюда и пришли?
– Да, конечно, – согласился я и, сделав приглашающий жест рукой, направился к трапу корабля.
Зверь, оказывается, был запряжён не в повозку, а в четырёх колёсную платформу, на которой стоял прямоугольный саркофаг, который сейчас тащили за мной четыре аборигена. Я разблокировал дверь каюты и, предоставив местным действовать самостоятельно, ушёл в рубку. Не мог я на это смотреть. Пускай всё это пройдёт без меня.
– Как мне следует к Вам обращаться? – раздался вдруг за моей спиной тихий голос. Это было настолько неожиданно, что мне пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть, тем более, что я не ожидал, что кто-то из прибывших зайдёт ко мне в рубку.
– Полковник. Зовите меня просто полковник, – поднялся я из кресла, – это моё звание, и я к этому уже привык.
Зелёный кивнул головой и перебросил за спину длинный хвост тёмно-зелёных волос.
– Ко мне можно обращаться по моему титулу, – лигас, – с некоторой торжественностью сказал абориген и выжидательно уставился на меня. Мы помолчали, и зелёный, не дождавшись от меня очевидного вопроса, сам на этот незаданный вопрос и ответил:
– Лигас – это высший титул на Лассалане!
Я в знак признания заслуг аборигена слегка наклонил голову. Что же, титулы требуют уважения. Я это знаю не понаслышке. А вообще-то, мне уже надоело кивать башкой, ещё немного, и стану как та запряжённая в телегу зверюга! Кстати, мне теперь понятно, откуда у мохноногих мода отращивать хвосты на голове. Вон, какая хвостяра рядом со мной! Любой земной жеребец обзавидуется.
– Мы Вам безмерно благодарны за то, что Вы выполнили просьбу нашей сестры и доставили её домой. И в связи с этим у меня остался к Вам только один вопрос. Собираетесь ли вы исполнить её желание и увидеть голубой восход Лассалана?
– Когда будет этот восход?
– По вашему исчислению через два месяца.
– Да, я обязательно его увижу. Я поклялся перед ней… и, если этот восход будет видно прямо с этого места, значит, я его буду смотреть отсюда.
– Нет, полковник, отсюда Вы ничего не увидите. В нужное время Вас доставят туда, откуда восход будет очень хорошо виден. И, если вы решили остаться, значит, я должен Вам многое рассказать. Такова была воля хранительницы. И даже мы не можем этой воли противиться!
– Вы имеете в виду, что она была хранительницей чего-то? – кивнул я на экран, на котором было видно, как шестеро зелёных осторожно укладывают саркофаг с телом моей инопланетянки на колёсную платформу.
– Нет. Она стала хранительницей жизни после того, как ушла.
– Понятно, – вздохнул я, ничего не понимая, – если уж я здесь остался, что дальше будем делать?
Минут тридцать мы вместе с зелёным, занявшим место второго пилота, не торопясь, летели над сплошным ковром бескрайнего леса. Это был не просто лес! Это был лес с большой буквы, даже, можно сказать, с громадной буквы! Я никогда ничего подобного не видел. И, если шипастые деревья-убийцы были огромными, то эти по сравнению с ними были исполинами! Но даже среди этих исполинов частенько встречались такие, что мне приходилось облетать их! Казалось, что они своими корнями держат планету, чтобы она не упала в пустоту космоса.
– Здесь, – вдруг сказал лигас, и ткнул пальцем в экран, на котором появилась довольно большая поляна, покрытая высоким кустарником, – опускайтесь прямо здесь.
Я пожал плечами и начал снижение, но, когда до поверхности осталось не более десятка метров, корабль самостоятельно остановил посадку и неподвижно завис, словно раздумывая, что ему делать дальше.
– Это что ещё за дела? – недоумённо пробормотал я и вдруг с удивлением увидел, как на мониторе, цифры, указывающие расстояние до поверхности, стремительно рванулись вверх и теперь показывали, что до момента посадки надо опуститься ещё на добрые полкилометра.
– Всё в порядке! Надо только немного подождать, – с неизменной улыбкой сказал лигас, отвечая на мой недоумённый взгляд.
Я пожал плечами.
– Ждать, так ждать! Мне торопиться всё равно некуда.
И почти сразу же, прямо перед носом судна через покрывавшие поляну кусты пробежала светлая полоска, которая стала быстро расширяться. С изумлением уставившись на экран монитора, я присвистнул от удивления, когда края этой светлой полосы начали вместе с кустами загибаться вниз, расширяя её и превращая в сверкающую бездну.
Я медленно опускал судно, стараясь удержать глаза от того, чтобы они по собственной воле не вылезли из глазниц и не начали таращиться на окружающую меня непостижимую картинку. Наконец, судно грузно опустилось и, слегка качнувшись, замерло, шумно вздохнув напоследок двигателями.
– Прошу Вас, полковник, – начал играть роль радушного хозяина лигас, – после столь долгого путешествия Вам необходимо отдохнуть. Вам предоставят жильё и всё, что Вам потребуется для жизни.
Я не стал выдвигать трап, чтобы не облегчать чей-нибудь нежелательный доступ на борт судна. А воспользовался лифтом, и, когда мы с зелёным его покинули, лифт втянулся в брюхо судна, полностью изолировав корабль от внешней среды. Так-то будет лучше.
– Прошу Вас следовать за мной, – улыбнулся зелёный, заметив, что я стою, задрав голову.
– Одну минуту, лигас, – пробормотал я, осматриваясь, – я за всю свою жизнь ничего подобного не видел! – Лигас моей реакцией на увиденное был явно доволен. А может, они на что-то подобное и рассчитывали? Не знаю. Поживём, увидим.