— А если я хочу сделать комплимент красивой девушке?
Натсэ вскинула голову и несколько секунд смотрела мне в глаза.
— Тут вам вряд ли пригодятся мои советы, хозяин. Во всяком случае, удивить красноречием госпожу Авеллу я вам точно не помогу.
***
Главной проблемой был меч. Как мы ни рядились, стоило приторочить его Натсэ за спину, как от незаметности не оставалось и следа. На поясе он смотрелся и вовсе по-дурацки, к тому же бороздил по земле. Оставлять не хотелось. Для Натсэ это был кусочек прежней жизни, смертоносное оружие, наверное, вызывающее светлую ностальгию. Для меня — один из трофеев нового мира. Настоящий меч. Настоящий! Как его можно было оставить? Ну разумеется, мы завернули его в черную простыню из шкафа Талли.
Меч нёс я. Мало ли, какую палку тащит маг, отстаньте, это колдовство и вообще секрет. Натсэ хотела было забрать у меня камень с руной после того как мы вышли на волю, но обнаружила, что у неё нет карманов. Во всяком случае таких, чтобы спрятать туда внушительный булыжник. Пришлось мне поклясться, что я буду осторожен и не провороню очередной билет домой.
Стражников в городе и правда сновало видимо-невидимо, прибавилось и черных и серых плащей магов. Теперь они не выглядели праздношатающимися. Смотрели внимательно по сторонам, передвигались по двое. Стоило нам войти в город, как Натсэ толкнула меня локтем и прижалась поближе. Я, не будь тормоз, сообразил. Развязно приобнял её за плечи. Она звонко рассмеялась, я подхватил… Нас проводили равнодушными взглядами несколько магов. Ошейник Натсэ скрывался за воротом платья, и мы наверняка походили на самую обычную пару подростков, ищущих, где бы уединиться. На магов Огня из Ордена Убийц совсем не походили, несмотря даже на загадочную черную палку.
— Морт, — сказала Натсэ, впервые назвав меня по имени (я понял, что это для маскировки, но всё равно было приятно), — мы кое-чего не учли.
— Чего?
— Ты не можешь пойти на званый ужин в таком виде.
— Что? — обиделся я. — Тебе не нравится мой плащ?!
Кто-то из слышавших диалог прохожих рассмеялся, Натсэ тоже усмехнулась:
— Очень нравится. Но в студенческой одежде на ужин к Кенса притащиться — не самая лучшая идея. Нужен фрак. Это как минимум.
Навстречу нам как раз шли парень и девушка, чем-то похожие на нас, только ведущие себя более скованно, они пока лишь держались за руки. Услышав слово «Кенса», оба широко раскрыли глаза и проводили нас взглядами. Не привык я, конечно, столько внимания к себе привлекать, но, скрепя сердце, доверился Натсэ. Пока она меня ни разу не подводила.
— И где же мы добудем фрак? — спросил я, пощелкав большим пальцем по карману, где звякнули остатки вчерашней «выручки» Натсэ — десять дилсов.
— Придется завернуть на рынок. Есть там один парень… Возможно, он согласится оказать мне услугу.
***
«Парень» — угрюмый мужик лет сорока, державший лавку с вывеской «Готовая одежда», — услугу оказать не захотел.
— Фрак? — усмехнулся он, смерив Натсэ взглядом. — Ну, допустим, есть у меня кое-что. «Кое-что» обойдется в десять гатсов, исключительно из уважения к…
— Из уважения? — возмутилась Натсэ. — Да я тебе трижды жизнь спасла! Трижды, Лемпес! И ничего не просила взамен. Есть у тебя совесть?
Лемпес скривился и перевел взгляд на меня.
— Господин маг, — вздохнул он, — успокойте, пожалуйста, свою рабыню, иначе я вынужден буду позвать стражу. Сегодня усиление, по городу ходят и боевые маги. Они сперва бросят за решетку, а вопросы будут задавать уже утром.
Иди речь только о фраке для меня, я бы тут же ушел. Но мне до слез было обидно за Натсэ. Она изо всех сил старалась быть человеком, а её снова и снова тыкали носом в то, что она — рабыня, и не больше того.
— Если я не захочу успокаивать свою рабыню, стражу вы позвать не успеете, — сказал я.
Лицо Лемпеса помрачнело. Он явно понимал, о чем я говорю.
— Так что же, это ограбление? Вы меня грабите? Честного торговца?
Я смотрел на него с презрением и пытался выдумать какие-нибудь горькие и обидные слова, которые объяснили бы ему, как он неправ. Но тут у меня за спиной скрипнула дверь и послышался знакомый голос, коверкающий слова:
— Вай, Лэмпас, ты сам грабытэл, всэ знат. Нэ абыжай маих дурузэй. Аны платят.
Натсэ резко повернулась, приготовившись защищать меня, но тут же расслабилась. Лицо художника, пусть и грубое и необычно смуглое для этого города, угрожающим не выглядело. Он одной рукой похлопал меня по плечу, а другой протянул полотняный мешочек толщиной с кулак.
— Что это?
Я взял мешок. Он был увесистым и обнадеживающе звякнул. Я заглянул внутрь и увидел мешанину серебряных и медных монет.
— Твая доля, — пояснил художник.
— Доля? За что?!
Но художник лишь хитро улыбнулся и вышел. Я проводил его взглядом, вообще ничего уже не понимая. Сначала он выполняет мне заказ бесплатно. Потом еще и какую-то «долю» принес. Странные у этих «чорров» понятия о ведении бизнеса.
Но время поджимало. Авелла сказала, что они ужинают в десять, а когда я мысленно задался вопросом: «Сколько времени?» — в поле зрения загорелись цифры, показывающие часы и минуты. Сейчас была половина восьмого, а нам еще на другой конец города надо было добираться.
Я достал из мешочка десять серебряных монет и положил их на прилавок. Потом добавил к ним еще столько же. Лемпес и Натсэ молча следили за моими действиями.
— Мы с дамой идем на званый вечер, — сказал я.
— С дамой? — Лемпес недоумевающе посмотрел на Натсэ и нехотя пожал плечами. — Ладно, господин, я вас понял, сейчас всё будет…
— И ещё. — Я положил сверху еще пять монет; мешочек ощутимо похудел и полегчал, но я старательно душил свою внутреннюю жабу. — Даме нужна будет одежда попроще, для повседневного использования. Она сама выберет.
— Это очень много, хозяин, — тихо сказала Натсэ. — Чтобы меня одеть, одной монеты хватит…
— Ну, значит, оставишь сдачу себе, — отрезал я. — Сейчас нам нужны фрак и платье. Остальное пришлите, пожалуйста, к моему дорогому другу, мы потом заберем.
— Будет сделано, господин, — заулыбался Лемпес, только вот улыбаться ему в ответ нам не очень-то хотелось. Он и не искал взаимности — тут же убежал куда-то в подсобку, подбирать товар. На виду висело не так много, в основном простецкие поношенные рубахи и штаны — такие же, какие таскали едва ли не все жители города, исключая магов.
— Зачем мне платье? — почти шепотом сказала Натсэ. — Меня там даже на порог дома не пустят. В лучшем случае пошлют к рабам в подвал.
— А вот и нет, — ответил я с таким умным видом, будто мне это только что не подсказали огненные буквы в голове. — Ты — раб-телохранитель с правом ношения личного оружия. И только попробуй на шаг от меня отойти.
Раб-телохранитель. Наиболее «привилегированная» должность для раба, присваивается по желанию хозяина. Раб-телохранитель сопровождает хозяина везде, где тот посчитает нужным, имеет право заговаривать с хозяином на людях первым, давать хозяину советы и т. п. Кроме того, раб-телохранитель может носить личное оружие, ответственность за использование которого целиком лежит на хозяине раба.
Глава 22
Мысль о том, что лучше бы мы купили продуктов на рынке и сожрали их дома, стала посещать меня еще до того, как мы прибыли в дипломатический поселок. Пришлось брать извозчика. В повозке воняло, меня укачивало, и вышли мы задолго до цели — двинулись дальше пешком.
До поселка добрались уже изрядно устав (ну, я изрядно устал, Натсэ же, когда надо было двигаться, идти, бежать, убивать и тому подобное, напоминала неутомимую машину больше, чем человека). Я увидел живые изгороди, окружающие высокие и красивые дома. Тут уже всё было как положено: колонны, балконы, портики и отвесы… Я, признаться, половины значений этих слов не знаю, просто говорю наугад. Ну а как мне описать, скажем, «Небесный Дом»? Если он весь состоит из всякой красивой ерунды, которую я понятия не имею, как обозвать.
Дом был белого цвета, казался тонким и даже не каменным вовсе. Как будто его выстроили из блоков сгущенного воздуха. Он тонул в зелени сада, а сзади его подпирал густой темно-зеленый лес, через который пробивалось красное закатное солнце.
Металлические ворота — больше декоративные: кованая узорчатая решетка, изображающая птиц, разлетающихся от солнца — оказались открытыми. Охраны не было и в помине, только пожилой не то лакей, не то швейцар. Он спросил, куда мы так целеустремленно ломимся. Я показал ему визитку, и вопрос исчез. Мы пошли по мощеной белым камнем дорожке, спешно приводя в порядок свои костюмы после долгого пути.
Фрак я носил впервые в жизни, и более дурацкой одежды даже представить не мог. То ли дело пиджак. Но вот это… Спереди неудобно короткий, сзади — несуразно длинный. Сейчас сверху был плащ, и это меня спасало, но ведь когда войдем внутрь, плащ придется снять, и у меня проявится моя проблема в гостях номер один: куда деть руки?
Натсэ чувствовала себя не многим лучше. Я мало знал о светской жизни Ордена Убийц, но, похоже, носить платья ей доводилось не чаще, чем мне.
— Прекрасно выглядишь, — шепнул я.
Это были не пустые слова. Темно-синее платье с оборками действительно подходило Натсэ куда лучше того, что мы утащили из гардероба Талли. Платье оставляло обнаженными плечи и верхнюю часть груди, а я был немного выше и шел рядом, то и дело скашивая взгляд, так что… Да, выглядела Натсэ действительно прекрасно.
— Спасибо, — пробормотала она и, кажется, покраснела.
Мы поднялись по белоснежным ступеням. Я хотел было постучать в резную деревянную дверь, но увидел в стене кнопочку с изображением колокольчика и нажал на неё. Внутри послышался мелодичный перезвон.
Логика подсказывала, что дверь откроет кто-то из прислуги. Возможно, такой же чопорный лакей, как у ворот. Но я вдруг услышал радостный крик, топот. Потом забренчали замочки и цепочки, и дверь открылась.
Как бы я себя ни готовил к этому моменту, когда он пришел, внутри всё оборвалось. Передо мной стояла Авелла, напоминающая не то пушинку, не то снежинку в белом до рези в глазах платье. Она улыбалась, демонстрируя такие же белейшие зубки. Белоснежные волосы немного растрепались от бега, голубые глаза сияли… Как такие существа вообще могут ходить по земле? Это явно какая-то чудовищная ошибка!
Секунду, или чуть меньше Авелла смотрела на меня. Потом её лицо резко исказилось гримасой ужаса. Она громко взвизгнула и… захлопнула дверь.
— Надо было взять еду на рынке, — вздохнул я. — Что ж, пойдем, попробуем поймать извозчика, обещаю не блевать, мне уже особо нечем…
Но не успел я отвернуться, как дверь открылась опять. На этот раз — медленно, степенно, как и подобает двери такого особняка. Авелла, которая оказалась за дверью, опять улыбалась, но немного не так, более сдержано.
— Господин Мортегар, — сделала она реверанс. — Я рада вас видеть, спасибо, что не забыли о моём приглашении. Примите мои извинения за глупую сцену, мне нужно было привести себя в порядок. Прошу, входите, я сообщу маме, что у нас гости.
Мы вошли в белоснежную прихожую и остановились у порога. Авелла куда-то упорхнула.
— Не понял, а в чём был непорядок? — спросил я.
— Бант, — коротко ответила Натсэ.
— Бант?!
— Один из бантов немного сбился набок. Она его поправила.
— И всё? Из-за этого она визжала и хлопала дверью?
Натсэ посмотрела на меня, как на дурака, не понимающего очевидных вещей. Либо как на дурака, не понимающего, что пришел в гости к дуре. Я заткнулся. Бант так бант, кто я такой, чтобы спорить.
Наверное, в доме гостей особо не ждали, или ждали, да не тех. Во всяком случае, мне почудилось, что мы с Натсэ пришли не в самое подходящее время. Теперь-то, наученный опытом с бантом, я видел, что в гостиной царит страшный бардак. Кочерга у камина стоит под дурацким углом. Фигурки на каминной полке выстроились не по росту. Декоративная подушечка на диване лежит так, будто её туда бросили не глядя. А из десяти замеченных канделябров в двух погасли свечи. Впрочем, этот вопрос я легко решил: умножил пламя одной из свечек и перенес огоньки на пустые фитили.
— Хозяин, а что вы сейчас сделали? — нежно спросила Натсэ.
Я вздрогнул. Меня как будто ведром ледяной воды окатили. Даже в глазах потемнело. Вот дурак!
— Интересно, она будет так же улыбаться, когда узнает? — вздохнула Натсэ.
Какая-то она стала мрачная, как вошла. Готов поклясться, еще до порога я её понимал, а теперь рядом со мной был как будто чужой человек. Она стояла, сложив руки перед собой, и безразличным взглядом обозревала гостиную и прихожую. Ковры, картины, канделябры, лестницу, ведущую на второй этаж — ту самую, верно, лестницу, по которой так резво бежала Авелла. Кого она, интересно, надеялась встретить, что даже бант не поправила?
— Господин Мортегар, — послышался низкий вкрадчивый голос. — Позвольте, пожалуйста, ваш плащ.
Я сдал плащ лакею и остался в дурацком фраке. Так. Ну и куда теперь девать руки?
***
Лакей проводил нас в столовую. Я боялся, что у меня начнется нечто вроде снежной слепоты. После серо-черных красок подземелья тут было уж слишком воздушно. Все кругом белое, прозрачное, в крайнем случае светло-коричневое. Пришлось попетлять среди хрустальных колонн, завивающихся к высокому потолку. Ковер был такой белый, что мне казалось, за мной остаются безобразные черные следы. Оглянувшись в третий раз, я чуть не упал и, поймав выразительный взгляд Натсэ, перестал маяться дурью. Впереди было испытание посерьёзнее, чем якобы грязные сапоги.
Посреди огромной столовой был накрыт стол из стекла, а рядом с ним стояла Авелла и ее немного увеличенная копия. Они даже улыбались одинаково, разве что старшая дама слегка прищуривала при этом глаза.
— Мама, это господин Мортегар, о котором я тебе рассказывала, — прощебетала Авелла.
Она так это сказала, что я поневоле загордился. Почувствовал себя великим героем, о подвигах которого слагают легенды прекрасные дамы. Хотя если серьезно — что про меня можно было рассказать? Что меня толкнули на рынке, а потом я пил пиво и таращился на Авеллу, не в силах вымолвить ни слова?
Белоснежная дама поклонилась мне.
— Господин Мортегар, — продолжала Авелла, — познакомьтесь с моей мамой, госпожой Акади из рода Кенса.
Я поклонился, внутреннее весь сжавшись, ожидая какого-то взрыва — насмешки или возмущения неправильно выполненным движением. Но все вышло совсем наоборот. После моего поклона госпожа Акади заговорила тихим и приятным голосом:
— Я рада приветствовать вас во временной резиденции рода Кенса, господин Мортегар. К сожалению, мой муж и… дети сейчас отсутствуют, им пришлось помогать Ордену Рыцарей. Вы наверняка слышали, что произошло минувшей ночью в городе?
— Краем уха, — скромно ответил я. — Кажется, кого-то убили, и что-то сгорело.
Мать и дочь рассмеялись, но сделали это так, что я совершенно не почувствовал себя обиженным, а, напротив, засмеялся вместе с ними.
— Не говорите так при моем муже, — попросила госпожа Акади. — Когда он услышал от меня точно такие же слова сегодня утром, то целый час распекал за то, что я ничего не воспринимаю серьезно. Но я ведь из клана Воздуха. Мы с трудом воспринимаем всерьез все, что происходит на земле. Впрочем, почему бы нам не продолжить беседу за столом? Прошу вас, господин Мортегар, это место для вас, а это — для вашей очаровательной рабыни.
Я вздрогнул от удивления, что кто-то обратил внимание на Натсэ, и тут же устыдился: сам-то я вообще про неё забыл, засмотревшись на эти два облачка, принявших человеческий облик.
Должно быть, сам факт того, что из-за плеча Натсэ торчала рукоять меча, многое говорил родовитым аборигенам. Едва мы уселись, и я взял в руки столовые приборы, как госпожа Акади воскликнула:
— Постойте, господин Мортегар, а как же проба?
К счастью, Натсэ сориентировалась быстрее меня. Она своей вилкой быстро собрала с моей тарелки несколько кусочков овощей и мяса, запила глотком вина из моего фужера и кивнула. Госпожа Акади и Авелла смотрели за этим действом без всякой обиды, но с огромным любопытством.