Быстро сняв с себя медицинский костюм голубого цвета, удлиненную блузу и свободные брюки, я шагнула к шкафу. На пластиковой вешалке у меня висел традиционный местный женский наряд. Панты называют его кападой, и этот наряд уж больно похож на национальное одеяние одной страны из моего мира — длинная струящаяся ткань, которую следует обматывать вокруг талии, почти точно так же, как индианки поступают с сари. Правда, от индийского наряда кападу отличало две вещи — бахрома различной длины по всему периметру материи и необходимое условие в принте, решми, местное обозначение всех тканей, которая могла быть совершенно любого цвета, но обязательно в пятнах или, на худой конец, в полоску. И вот девушки-панты как только не изголялись, чтобы выделить свой наряд, какие только новые "полосатые" или "пятнистые" принты не изобретали. В основном, кстати, делали это вручную.
Моя капада была темно-синей, с голубыми размытыми пятнышками. Закрепив один конец ткани, я не спеша обмоталась, пряча грудь и свой "тыл" серединной частью, а второй конец оставила незакрепленным, чтобы перед выходом из дома накинуть его на голову и прикрыть лицо.
На скорую руку собрав еду, пару бутербродов с сыром и колбасой, в небольшую корзиночку, я достала из своего импровизированного бара в шкафу вино. Повертела бутылочку в руках, бездумно читая написанное на этикетке, и тут же забывая, что прочитала. Есть у меня такая, как я ее называю, "зряшняя привычка" ещё с детства. На папу насмотрелась — он всегда, когда брал в руки что-то с этикеткой, снимал свои очки и читал. Все читал — и на продуктах, и на бытовых средствах, и даже на коробках с обувью. Зачем он это делал, я до сих пор не знаю, предполагаю, чтобы изучить состав. А я же делала это просто на автопилоте… Мышечная память, будь она не ладна.
С предвкушением и даже высунув язык, я откупорила вино лежащим в баре штопором… Винный, пряный аромат напитка тут же ударил в нос, и я с наслаждением втянула этот запах… Кайф! Или, как сказали бы панты, — "рати!"… Или "каришма"? Не, "каришма", это что-то вроде "ничего себе!"… Точно… Эх, надо бы тщательней изучить здешние жаргонизмы и неологизмы. Жаль, что литературы у меня мало. А моё общение с пантами ограничивается лишь их лечением, и чаще всего молчаливым со стороны последних. Редко мне попадаются такие разговорчивые, как сегодняшний Ешан. Побаиваются меня кошаки. Уважают. Есть за что — я единственный лекарь на этот небольшой сурешиат. Тем более, живущий в месте, прозванным в народе "ведьминым".
Ведь мой дом, а точнее дом, в котором я временно живу, стоит в гордом одиночестве на горе Пахаад. По древней легенде на этом месте был вулкан. И однажды, давным-давно, во время его пробуждения, древние и дикие панты очень испугались, что их поглотит извергаемая из недр вулкана "огненная вода" и тут же, посовещавшись, поспешили задобрить вулкан. Они решили принести в жертву юную панту, считавшуюся среди жителей деревни потомственной ведьмой. Панты насильно привели девушку к подножию вулкана и, угрожая переубивать всех ее родных, заставили подняться к самому жерлу и прыгнуть в "огненную воду". Непосредственно сам акт жертвоприношения панты не видели, ибо жутко боялись подниматься с избранной наверх, и лишь проводили ее взглядом… Спустя сутки местные посчитали, что жертва была все-таки принесена и одобрена вулканом, ведь он успокоился… А ещё через сутки в деревню вернулась живая жертва, прямо во время празднования всеми жителями этакого виджая — праздника избавления от опасности. Деревенские сильно перепугались, приняли вернувшуюся ведьму за ожившего мертвеца, явившегося мстить за свою жестокую смерть. Но ведьма сказала напуганным односельчанам, что мстить она не желает, она смогла остаться в живых и даже убедила вулкан успокоиться. И теперь он уснул навсегда. А в доказательство своих слов, попросила засыпать жерло землёй, собранной у каждого жилого дома деревни, и построить на этом месте дом, в котором она будет жить и охранять деревню от всех опасностей.
Жители исполнили просьбу ведьмы, а ведьма и ее потомки честно исполняли обещанное на протяжении нескольких веков… С тех пор ведьм здесь почитают. Берегут. Я, признаться честно, когда прочитала эту легенду в одной из книг, найденных мной в доме, испугалась. Я ж не ведьма, и вдруг вулкан, почувствовав это, проснется? Но меня уверили, что это всего лишь легенда, миф, которые есть у всех народов. И место, на котором стоит дом, — обычная гора. Меня это, конечно, вполне устраивает… Но существование ведьм это же тоже, по сути, легенда. А они есть. Я уж молчу про параллельные миры, и в частности, про Пантерию… А я же здесь.
Поозиравшись по сторонам и всерьёз прислушавшись к происходящему под полом дома, я не почувствовала ничего странного и, положив бутылку и винный бокал в корзинку, шагнула к выходу.
На улице уже темнело. Мрак степенно опускался на чужой, так мною и неизведанный кошачий мир, а вечерний туман плавно стелился по теплой земле. По вполне обычной земле. Трава, кусты, деревья и цветы — все выглядит обычно и привычно. Как будто я не в другом мире, а в своём, в каком-нибудь уютном, курортном городе жаркого края… Ведь здесь всегда тепло.
Календарных времён года в Пантерии только три, если сравнивать с земными — весна, лето и осень, но друг от друга они почти ничем не отличаются. Разве что по осени приходит "массун", сезон дождей, в который вода с небес могла литься стеной несколько недель подряд, не прекращаясь…
Зато зимы нет совсем. Нигде. Что такое холода и снег, панты не знают. И этому, честно говоря, я была очень рада — не люблю холода, не люблю снег. Ненавижу зиму… С определённых пор…
Нет, не хочу об этом вспоминать.
Грустные мысли я тут же отогнала, натянула на лицо широкую улыбку и, пританцовывая, прошлась мимо густых зарослей кустарника. Свернула на незаметную тропинку и, раскрывая руками ветки, вышла к одиноко стоящей и цветущей яблоне, под которой находилась широкая резная скамейка.
Поставив на неё корзинку, я залезла на скамью с ногами, усаживаясь в позу лотоса. Не убирая с губ улыбку, я огляделась…
Тут, в этом саду, это моё место. Я специально просила о нем: о яблоне, о скамейке и… о нескольких рядах малины напротив скамьи. Малина в этом мире почему-то не растёт. Но у меня, не без помощи чужих волшебных сил, прижилась. И плодоносила почти постоянно.
Вздохнув полной грудью, я полезла в корзину. Достала вино и бокал, налила половинку и, поставив бутылку на скамью, сделала маленький глоток. Посмаковала и проглотила, прислушиваясь к ощущениям.
Хорошее вино, вкусное, в меру терпкое, с тонким фруктовым послевкусием… Сделала еще глоток и на этот раз, решая не выпендриваться перед самой собой, тут же проглотила. За секунду допила остатки вина в бокале и потянулась к корзинке. Из ее недр достала тройной бутерброд, с сыром и колбасой, и съела свой, хоть и вредный, но любимый кулинарный шедевр, беззастенчиво чавкая. Потом налила ещё вина…
Эх, как говорится: "Жить — хорошо! А хорошо жить — ещё лучше". Смогем. Научимся.
Вокруг так здорово. Тихо, спокойно… Я посмотрела на огромное оранжевое солнце, медленно уходящие за горизонт и бросающее на землю свои последние лучи. Красиво. Очаровывает. Не позволяет отвести взгляд. Вот за это я и люблю сидеть вечерами здесь, на самой высокой точке в округе. Внизу, у подножья горы, виднеются дома, в окнах которых уютно горит свет… Там, наверно, кипит жизнь: разговоры, любовь, ссоры, примирения, счастье, горе… Быт.
А я одна. Но сейчас от этого не страдаю. В моей жизни появилось главное — цель. И надежда. На нормальную жизнь. И от этой мысли мне хорошо. От ожидания радостно. Я впервые за последние три года чувствую себя хоть чуть-чуть, но счастливой.
Тут мои щеки резко запылали, а телу стало душно. Я скинула с головы конец капады, потрясла головой и глубоко вздохнула. Нет, погода не поменялась. Наверно, небольшие, но все-таки градусы алкогольного напитка начали разгуливать по моему уставшему телу и вызвали такую реакцию… А что? Вполне нормальная реакция. Давно я не пила вино, а когда-то оно было моим лекарством. От ран, в основном от душевных… Я с таким азартом "залечивала" себя…
И тут я вдруг вспомнила о своём крайнем пациенте, об исцарапанном панте Ешане. Все-таки я попала в точку с этими боями, и местных деревенских действительно избивает один и тот же пант. Мой сегодняшний пациент, так, между прочим, парень крепкий, высокий, физиологически ничем не обделенный — все мышцы на месте и выглядят так, будто бы он каждый день ходит в тренажерку и качается там по несколько часов… Так каков должен быть тот, вечно побеждающий соперник, а? Из стали, что ли? Или у жителей Пантерии в кошачьем облике все физические достоинства человеческого не имеют никакого значения? Кстати, за все то время, что я здесь, еще ни разу не видела пантов в кошачьих обликах полностью.
Одним глотком допила бокал вина, оно тягуче скатилось по горлу, и я вновь полезла в корзину. На этот раз за сигаретами и зажигалкой. Хоть минздрав и предупреждает, но среди нашего медицинского брата людей с этой привычкой как раз таки больше всех. Нервная у нас профессия. Без вреднючих смол и никотина никак.
Я прикурила, делая крепкую затяжку, и плавно выпустила сладкий, ароматный дым идеально ровными колечками. Сигареты я предпочитала определённой марки — в мягкой пачке с вишневым вкусом. Если уж и вредить себе, то хотя бы с удовольствием.
Наблюдая за творением губ своих, шорох я услышала не сразу. Точнее, сначала я подумала, что это просто ветерок зашелестел листву. Но осознав, что ветра-то нет и вокруг так умиротворенно тихо и спокойно, я настороженно прислушалась. И вновь услышала шелест. И немного испугалась. Ведь сад хоть и числился "моим", но по законам Пантерии все сады в округе считались общественными. Такое понятие, как "частная собственность", распространялась только на жилые постройки. Так что, в принципе, по "моему" саду мог бродить кто угодно.
— Кто здесь? — громко спросила я, вертя головой по сторонам… Никто не обнаружился и не отозвался. И когда я уже подумала, что у меня просто глюки от лишнего количества алкоголя, я отчётливо услышала чье-то порывистое дыхание со стороны кустов моей любимой малины. — Кто здесь? — повторила я. — Выходи, иначе… — что могу сделать иначе, я не знала, но постаралась вложить в эту фразу как можно больше уверенности. Опускаясь глазами по кустам малины, я вдруг увидела два больших и ярких огонька. Присмотревшись, я догадалась, что это никакие не огоньки. Из зарослей, ближе к земле, на меня, плавно моргая, смотрели два больших желтых глаза. Самого хозяина этих глаз разглядеть по-прежнему было невозможно. Но точно могу сказать, что по размерам и форме "огоньков" это явно был не человек. — Твою мать… — моя уверенность тут же испарилась, по телу пробежала волна страха и я, дура, вместо того чтобы бежать в дом, вжалась в спинку скамейки.
— Не бойся, — услышала я низкий мужской голос. — Я выхожу. Только не пугайся… — предупредили меня.
Глава 3
Кусты тут же громко зашелестели. Два желтых огонька глаз резко поднялись вверх и начали увеличиваться. Их обладатель приближался ко мне. Медленно, грациозно, почти беззвучно…
И вскоре я смогла рассмотреть очертания этого затаившегося зверя — из кустов вышла и замерла на месте в метре от меня большая чёрная кошка. Замерла, внимательно меня разглядывая и размахивая длинным изящным хвостом. Как завороженная, я следила взглядом за плавным движением хвоста, тотчас вспоминая, что в нашем мире кошки виляют этой частью тела зачастую, когда злятся или… готовятся к нападению…
Громко сглотнув слюну по пересохшему горлу, я перевела взгляд на чёрную морду. Красивая, кошачья мордаха с ярко-желтыми глазами и длинными усищами. Правда, эта морда смотрела на меня со странным оскалом. Что-то ледяное пробежало по моему позвоночнику, спустилось ниже, словно парализуя конечности.
Кошка вдруг резко шагнула вперёд, а я, отворачиваясь, вновь вжалась в скамейку.
— Джохар, — протяжно поздоровался незваный гость и даже поклонился.
— Дж… Джо-хар, — ответила я, немного заикаясь от застывшего испуга.
— Не бойся, — повторил он. — Я не причиню тебе зла.
— Да? — с сомнением спросила я. — Зачем же ты тогда прятался в этих кустах?
— Наблюдал, — как ни в чем не бывало ответил кошак и, покосившись на заросли малины, жалобно произнес: — Кстати, странное растение. С ягодами, но колючее как… бадари… Никогда такое не видел.
— Это малина, — пискнула я.
— Малина? — удивился он. — И что с ней делают?
— Едят. Очень вкусная и сладкая ягода. И полезная… считается одним из лучших потогонных средств, снижающих температуру тела при простудах, — выпалила я, наверное, от страха. Ведь чёрный кошак продолжал меня пугать, хотя вел он себя спокойно и агрессии вроде не проявлял. Но хвостом вилять продолжал…
А может, начать непринужденную беседу — это такой у него отвлекающий маневр? И сейчас этот чёрный пант нападет и проглотит меня, не подавившись?
Мой позвоночник опять покрылся холодным потом… Да нет. С чего бы ему меня есть? Они хоть и хищники, но друг друга-то не едят.
— Не трону я тебя, — раздраженно произнёс зверь. — Обещаю.
— Извини, конечно, но… Зачем ты тогда за мной наблюдал?
— Любопытство… — фыркнул по-кошачьи пант. — Ты вышла из этого дома, которого в округе называют ведьминым… Мне стало интересно, что ты собралась делать в саду одна и в столь позднее время… И я решил проследить за тобой.
— И? — нахмурилась я. — Что ты такого увидел, что продолжил своё наблюдение?
— Очень странные вещи… Ты села на эту скамью, начала пить что-то из странной прозрачной ёмкости, есть что-то необычное, издавая при этом непонятные звуки… — ответил он, и под непонятными звуками, наверное, подразумевалось моё чавканье… Ой! Стыдноватенько-то как. А черный пант, между тем, продолжил: — Потом подожгла маленькую палочку и, прислоняя ее к губам, стала выпускать сладкий дым… Это обряд какой-то и ты… ведьма? — вдруг предположил он.
Ну вот, опять — ведьма…
"Эх, ведьма я, эх, ведьма я, такая вот нелёгкая судьба моя…" — пронеслись строчки песни в моей голове, и я усмехнулась:
— Ты сделал этот вывод только на основе всего вышеперечисленного, мной сделанного?
— Не только, — качнул кошак головой. — Еще ты необычная… — произнёс он, уставившись куда-то поверх моего лица. Я тут же коснулась рукой своей головы и запоздало поняла, что на ней нет капады.
Ракшас!
Я же сняла ткань со своей головы, и этот кошак, сказав, что я необычная, наверное, имел в виду цвет моих волос. А он, по меркам Пантерии, действительно был необычным. Ну не бывает среди пантов натуральных блондинов и блондинок. Все жители этого мира — шатены и брюнеты. Меня уговаривали перекрасить волосы… Но мне так не хотелось этого делать. Да, мне было жалко свои локоны, ведь вернуть свой натуральный и редкий цвет было бы потом очень проблематично.
— А у тебя все необычные сразу ведьмы? — пошла я в голосовое наступление.
Кошак усмехнулся, подошёл ко мне еще ближе и вдруг шумно втянул воздух. Оказавшись в опасной близости со мной, чёрный пант, уткнувшись влажным, кожанным носом в мою ладонь, неожиданно лизнул её языком. Зубы панта клацнули, возвращая немного шершавый язык на место, а я испуганно убрала руку.
Пант опять усмехнулся и вдруг произнёс:
— Ты не панта…
Он что, понял это, меня… лизнув? Или… Запах?
Точно, он уловил мой запах. У всех животных гиперчувствительный нюх, и, должно быть, панты распознают запах друг друга. А у меня он иной. Не кошачий… Что ж, этот пант меня раскусил, почти в прямом смысле этого слова… А ведь меня просили держать в секрете, что я человек… Странно, что не предупредили о таком чувствительном обонянии этих иномирян.
Я покосилась на чёрную морду. А пант наклонил голову на бок и внимательно ко мне пригляделся:
— Кто же ты?
— Я и.о. ведьмы, — вздохнув, ответила я, решив хотя бы скрыть свою принадлежность к человеческому миру.
— И.о.?