— Я не выносила книгу из класса.
— Блин, выходит, Света выхватила не заслуженно, — сделала вывод Даша. — Что делать будешь?
— Скажу классной, как есть, — пожала плечами.
— Знаешь, — Даша поднялась резко, даже не притронувшись к чаю. — Мне пора. И… Лесь, ты реальная подстава. Отец на Свету в машине так орал, что стекла дрожали.
С этими словами она забрала конспекты назад и вышла из комнаты.
— Ты уже уходишь? — Раздался в коридоре мамин голос.
— Да, у меня тренировка, спасибо вам за чай, — выдала мило и пушисто Даша.
— И тебе спасибо, что навестила. Леся, проводи подругу — то?
— Да ладно, мы уже попрощались. Всего вам доброго.
— И тебе…
Когда она ушла, мне захотелось смахнуть чай с тумбы. Изнутри жгла досада. Быть может, я не научилась видеть людей, но кое — что понимаю. Даша пришла с проверкой. Пообщавшись со Светой и выяснив все до деталей, она наведалась послушать меня и подловить на лжи.
Я даже не сомневаюсь, что она расскажет все Ирине Григорьевне, если уже не рассказала.
Выдохнула. А я ведь действительно подставила Свету, что тут скажешь?
Провалявшись две недели в кровати, я вышла в школу, которую возненавидела заочно. И шла туда, как на всенародный суд.
По дороге потрясывало. Когда подошла к школе, ноги едва не подкосились. Сил вдруг не стало. Бежать бы отсюда без оглядки, да меня с крыльца классная увидела и тут же вперила свой пронзительный строгий взгляд, остановившись.
Обратного пути уже не было. Затаив дыхание, я направилась к ней.
Голубые глаза с паутинкой расходящихся морщин показались мне черными и бездонными. Ирина Григорьевна была хмурой, казалось, что готова наброситься и покусать.
— Здравствуйте, — выдала я скупо, не доходя метров пяти.
— С добрым утром, Виноградова, — ответила женщина ехидно. — Выздоровела?
— Наверное.
— Вот и хорошо, — бросила, как кость собаке. — Будь так бодра, со мной в учительскую.
Внемля вежливой, но команде, я двинулась за классной, которая решительно застучала каблуками, спеша, видимо, разобраться со мной до начала уроков.
В учительской было пусто и просторно. Ирина Григорьевна присела на кресло у столика, где они, вероятно, пили чай. Приглашающим жестом указала мне место напротив.
— Я должна услышать это от тебя, — начала женщина, едва моя задница коснулась бардовой кожи.
Сглотнула слюнку сухим горлом, понимая, что это оказалось весьма сложным. Признаться.
— Да, — кивнула я.
— Что да?! — Женщина была явно не в духе.
— Я брала вашу книгу.
— Нет, конкретику, пожалуйста, — перебила нетерпеливо. — Ты вскрыла мой стол, так?
Кивнула.
— Взяла книгу и?
— Взяла книгу, — согласилась.
— Виноградова, не строй из себя дуру, — нервно выдохнула классная. — В книге был конверт, в котором лежали деньги. Двадцать шесть тысяч рублей.
— Я не брала.
— Как это не брала? Вскрыла запертый ящик, взяла книгу, где лежали деньги. Книгу я нашла, а денег там уже не было. Факт налицо.
— Я не брала никаких денег, — прошипела сквозь зубы.
— Знаешь, я сделала ошибку, такие вопросы лучше решать с твоей матерью, — выдала женщина, собираясь подняться.
— Не надо! — Вырвалось из меня. Мне очень не хотелось, чтобы мама знала об этом недоразумении! Все это чертово дерьмо никак не должно ее касаться.
Но классной было плевать. Она поднялась, я следом.
— Ты несовершеннолетний ребенок, за которого отвечает родитель. С твоей мамой будет нелегкий разговор.
— Не надо, — выдавила я сквозь ком в горле.
— Как не надо? Как мне с тобой теперь вести диалог?!
— Хорошо, — прошептала и, продрав горло, продолжила: — Это я взяла. Только, пожалуйста, не надо говорить маме, я все верну. Все — все. Не нужно ей говорить, прошу вас. В ближайшее время верну, обещаю.
Учительница прожгла меня взглядом.
— За весь мой двадцатилетний стаж такое впервые, — бросила, изогнув красные губы брезгливо.
А у меня ком в горлу подкатил такой, что и слова сказать уже не могу.
— Зачем тебе понадобились деньги?
— На пластическую операцию, — выпалила сдавленным голосом.
— О, Господи, — классная взялась за голову.
Минуты три она смотрела на меня уничтожающе. А я поглядывала, пытаясь удержать сыплющиеся с глаз слезы. Я не хотела плакать, мне было себя не жалко. Но они лились сами. Черт бы их побрал.
Внутри была только злость на себя. Ведь я такая тупая! Зачем было врать?! Какого черта взяла на себя это?!
— В общем так, — начала женщина строго. — Нечего на жалость давать. Давай успокаивайся.
— Здравствуйте, Ирина Григорьевна, — в учительскую зашел физрук. — О, футболист снова в строю. Как настрой?
— С добрым утром, Сергей Петрович, — ответила классная с нотками иронии.
— Здравствуйте, Сергей Петрович, — промямлила я, игнорируя абстрактный вопрос про настрой.
Женщина лишь усмехнулась и потащила меня в класс. Школа оживилась в преддверье начала занятий. Забегала ребятня по коридорам, стали мелькать и старшеклассники. Своих увидела мельком, но старалась не смотреть по сторонам, ограничивая восприятие узким коридором воображаемых стен.
Перед дверью в кабинет учительница остановилась и повернулась ко мне.
— Я отчитывала Борисову перед всем классном, правильно будет, если ты сейчас останешься у доски и с началом урока во всеуслышание извинишься перед Светой.
Чего?! В груди моей стало стремительно холодеть.
Учительница не спрашивала моего согласия, вошла в класс, где стоял балаган. Но при виде Ирины Григорьевны ребята затихли. Или при виде меня?
— Рассаживаемся! — Грозно скомандовала женщина. — Олеся?
На не сгибающихся ногах я протопала до середины класса, встав у доски. Старалась ни на кого не смотреть, но успела заметить ехидную улыбку Светы. Мне не нужно было видеть, я чувствовала ненавистные взгляды окружающих. А еще слышала их гадкие насмешливые перешептывания в мой адрес.
— … любви не хватает.
— С таким — то лицом…
— Любовные романы уже никого не вставляют, надо ей ссылку отправить на хороший порносайт, — сказано было в голос. Несколько парней гадко заржали.
— Гричко! — Рявкнула учительница, негодуя. — Пошел вон из класса!
— Простите, Ирина Григорьевна, — простонал шутник про порно.
— Вон, я сказала! — Настояла на своем женщина и почти тем же тоном нетерпеливо:
— Олеся, мы тебя слушаем? Что ты хотела сказать?
Я не смогла выдавить и слова. Минут пять стояла с позором и придавливающей до самой земли тишиной. Пока классная не выдохнула тяжело:
— Что ж, садись.
Хотелось сбежать отсюда, куда угодно. Лишь бы не быть здесь больше ни секунды. Но я просто, как безвольная, бесхарактерная и полая внутри кукла направилась за парту к Олегу, который отчаянно давил обеими руками истерический смех.
Так ужасно я себя еще никогда не ощущала. Будто весь мир против меня. Лишь мама… но это временно. Когда она узнает о краже, на моей стороне не останется никого.
Стоило мне опуститься на стул, как ляжку пронзила острая боль. Я вскочила, не сдержав крика. В штаны впилась кнопка, шляпку которой нащупала рукой. Олег тут же разразился хохотом. Часть класса тоже не сдержалась. От обиды хотелось громко кричать, чтобы стекла вылетели и барабанные перепонки полопались.
— Подонок, — прошипела я сквозь зубы. Неистовая ярость охватила меня. Будто и этот мир теперь светился, только не голубым и добрым, а красным и злым.
Я вскочила на стул с ногами и с размаху залепила кроссовком прямо по ржущей морде. Настроившись, будто бью по мячу. Парень не ожидал, что решусь ударить, поэтому не защищался.
Учительница, начавшая уже кричать на Олега, тут же завопила на меня. А я тем временем наблюдала, как сосед схватившись за нос, пытается остановить неожиданно хлынувшую кровь.
К директору нас отпарили обоих, после того, как Олегу остановили кровь в медкабинете. Руководитель школы не кричал, не ругался. Просто интеллигентно объяснил, что мы оба на волоске от исключения и что на выпускных экзаменах нам поблажки не будет, сколько бы наши родители не предложили спонсорской помощи.
На второй урок мы вернулись в класс. По дороге Олег и слова не сказал, я тоже была в своих мыслях. Злость к нему пропала. Хорошо заехала, синяка не избежать.
Весь оставшийся учебный день прошел на удивление спокойно. Если и шептались за моей спиной, то очень тихо, будто боялись всплеска моей ярости. Эта маленькая победа с лихвой перекрывалась тем, что меня ожидало дома. Потому как Ирина Григорьева нашла время позвонить из школы моей матери и все ей рассказать.
— Это правда?! — Крикнула мать с порога.
Неожиданно, что чуть сердце не остановилось. Ведь до последнего надеялась, что учительница ей не расскажет, удовлетворившись моим обещанием все вернуть. Я даже выработала свой план по дороге. Продам брошь, сложу со сбережениями, займу немного у мамы под каким — нибудь поводом, и выйдет нужная сумму.
— Нет, мам, — ответила сразу.
— Скажи мне, что они наговаривают. Я тебе поверю, но должна знать правду, — чуть ли не взмолилась мама.
— Я брала только книгу…
— Все — таки замешана? — Взвинтилась вновь.
— Мама, дай мне раздеться, — простонала вымученно и, скинув обувь, двинулась в ванную комнату, чтобы помыть руки.
— Я встречалась с отцом Борисовой Светы, — раздалось позади. — И вернула ему деньги.
— Мама зачем?! — Ахнула я, обернувшись.
— Затем, чтобы тебя не посадили в тюрьму за кражу! — Крикнула мама.
Давно она на меня так не кричала.
— Спасибо мама, что поверила в меня! — Крикнула в ответ.
— А что мне оставалось делать?! Крест на твоей жизни поставить? Черт бы с ними, с этими деньгами. Подумаешь, этот год без дня рождения и подарка. Как — нибудь проживем, возьму репетиторство в выходные.
— Зачем такие жертвы? — Возмутилась я и двинулась в комнату. Взяла в ящике стола брошь и показала ее маме. — Вот. Продадим это.
— Ты издеваешься? — Прыснула мама. — Эта бижутерия не строит ни гроша.
— Уверена? Сходи в ломбард, проверь. А что если этот белый камушек — бриллиант, а это изумруды и аметисты?
— Лесь, может, хватит? Или ты еще ювелирный ограбила?
— Спасибо мама, что ты обо мне такого мнения, — укорила. — Это подарок одной моей подруги. Кажется, единственной, судя по тому, что творилось в школе.
— Зачем ты полезла в тумбочку к учительнице? — Не унималась мама.
— Мне нужно было узнать, что она читает, — ответила честно.
— А спросить?
— Я знала, что это роман для взрослых, неудобно было, — выпалила я.
— Ох, что б меня, — мама охнула, уводя взгляд. — Девочка созрела.
Последнее было сказано себе под нос. Мама махнула рукой и двинулась в гостиную.
— Обед в холодильнике, — раздалось вымученное. — Да, и что это за серые балетки у тебя под кроватью?
Как оказалось, мокасины Ольвэ я тоже перетащила из голубого мира. Во дела…
Следующий учебный день начался с физры. Несмотря на то, что у меня было освобождение, я взяла спортивную одежду. Забитой мышью быть больше не хотелось. Возникло ощущение, что Жаклин смотрит за мной и сильно переживает. Быть может, это случится года через два. Зеркало покажет ей, как мне было тяжело. Не хочу, чтобы по прошествии времени мне стало за себя стыдно.
Или дело в другом. Хотелось показать этим ублюдкам, что мне на их гонения просто плевать. Я сильная.
— Явление Христа народу! — Воскликнул Сергей Петрович, потирая ладоши.
Поджарый мужчина лет сорока пяти чем — то напоминал мне одного известного мексиканского певца в его самой неопрятной версии. Это был единственный учитель в школе, к кому я питала симпатию. Этого моя внешность не обламывала и на внутренний мир, похоже, тоже плевать, ему была важна лишь спортивная составляющая.
Переоделась я позже всех, дождавшись пока все девочки смоются из раздевалки. Поэтому немного опоздала. На физру можно.
— Здравствуйте, Сергей Петрович, — ответила бодро, поглядывая по сторонам.
Утро выдалось холодным. На спортивном городке школы занималось несколько младших классов. Поле было занято одноклассниками, которые разделились на группы. Одни разминались, другие уже пинали мячик, играя в пас.
Егор проводил разминку с ребятами. Такую практику стали вводить недавно. У парня выходило хорошо, командный голос играл на его стороне. Когда я появилась, некоторые товарищи засмеялись, другие отреагировали вообще неадекватно, зааплодировав.
Издевку оценила. Но виду не подала.
— Невменяемая пришла, — раздалось с лавки освобожденных. Вот и Вероника подала голос. Это чтобы я не обольщалась реакции с аплодисментами.
— Зачем тебе бабки? — Брякнула ее подруга, обращаясь ко мне.
Я обернулась, та тут же спрятала лицо и захихикала гадко.
— Разговорчики в строю! — Возмутился учитель. — Сейчас живо бегать заставлю, несмотря на ваши поддельные бумажонки с липовыми освобождениями!
Прыснул кто — то еще. Но физрук виду уже не подал. Он смотрел на меня с азартом.
— Как с бегом? Надо бы пару кругов пробежаться, и организуем игру. Как настрой?
Он явно хотел увидеть меня в деле. Ох, когда — то я гоняла в дворовый футбол наравне с мальчишками. И виною тому был папочка, что вкладывал в меня, как в сына.
— Давайте попробуем, — несмотря на то, что год уже не бегала, настрой был решительный.
Физрук ведь не просто так ко мне прицепился. Личное дело, видимо, читал. У меня рекорд в беге на километр в прежней школе.
— Футболисты! Строимся! — Крикнул браво. — Остальные на турники марш, старший
— Жарков!
Учитель знал, кого назначать. Жарков Алексей был самым огромным парнем в классе. Спокойным, как удав, и довольно серьезным на вид. Правда, и он ржал на шуточки в мой адрес, поэтому симпатий к нему не питала.
На стартовую линию я встала в первой шеренге с решительным настроем. Сегодня на волосы вылила столько лака, что каре превратилось в шлем, как у одного персонажа из людей «икс». Поэтому не особо переживала, что кто — то споткнется по дороге, когда на повороте мелькнет некрасивая часть моего лица.
— Бежим два круга средним темпом, без ускорений, — раздался голос физрука. — О! Неужели, чемпионка к нам снизошла?
Обращение было не ко мне. С лавки в нашу сторону шла Вероника! Она бегунья?
— Я смотрю, новенькая хочет показать класс, — усмехнулась вражина, пристраиваясь на первой линии. Мой сосед по шеренге любезно уступил ей свое передовое место.
— Такого решительно настроенного вида, как у Олеси, я даже у ребят не наблюдал,
— согласился учитель. — Но без разминки я не могу вас допустить до серьезного забега.
— Два круга хватит, — фыркнула Вероника. — Чтобы показать, кто есть кто.
— Вообще — то спортсмены должны уважать друг друга, — заметил неладное физрук.
— За неспортивное поведение могу и посадить на лавку.
— Сергей Петрович, вы меня не правильно поняли, — ехидно заулыбалась сучка. — Вы сами нам рекламировали новенькую, рассказывая, что она в своей школе бегала лучше всех. Должны же мы помериться силами и решить, кто лучший.
— Без подготовки? — Прыснул физрук. — С бодуна?
— Хорошая идея, — поддержали затейницу ребята позади.
Призрачный вызов со стороны стервы стал окрашиваться в яркие тона. Она хотела опустить меня ниже плинтуса, кто бы сомневался.
— Два круга средним темпом, без ускорений, — настоял на своем учитель. — Команду все слышали?
— Да.
— Угу.
— Да без проблем, — фыркнула Вероника.
— Вперед, — раздалась резкая команда учителя, и Вероника рванула!
Не знаю, что на меня нашло, но я драпанула за ней, оставляя всю толпу позади.
— Давай Ника! Сделай ее!! — Закричали с лавок.
— Бешеная догоняй!
Ну, замечательно. Теперь у меня есть кличка.
Вероника ушла метров на двадцать вперед. Но я не отставала. После первого круга ноги стали ватными и появилась отдышка. Стало плевать на весь окружающий стеб, однако я должна была доказать, что могу. Ребята, бегущие позади и отставшие на целый круг, расступились, давая зеленый свет нашей дуэли.