Сквозь пелену слез она взглянула на Клименду: та не аплодировала, даже не улыбалась. Размышляет о чем-то своем или ей не смешно? Мейлат охватила горячая благодарность, и она дала себе слово, что сделает для Перчинки все что угодно – за то, что та не смеется вместе со всеми. Это придало ей сил, чтобы немного успокоиться.
Когда объявили антракт, Перчинка вскочила с места, протиснулась к ней, бесцеремонно распихав тех, кто оказался на дороге, и подхватила ее под руку:
– Идем, погуляем.
– Идем, – угнетенно отозвалась Мейлат.
– Ты чего, ревела что ли? – спросила Клименда уже в аллейке.
– Да… Ты же слышала, что они спели? Невкусным место на помойке…
– Ну так радуйся, целее будешь. А ты никогда не хотела податься туда, где всем накласть, вкусная у тебя кровь или нет?
– В Роф, где правит Лорма? – Мейлат содрогнулась. – Говорят, она все время жаждет и вкушает всех подряд – вкусных, невкусных… Наверное, что мне еще осталось…
– Да ты совсем, что ли, головой о дверь сортира ушибленная?! Не в Роф, а туда, где тебя когда-то звали Мейленанк. Тьфу ты, имечко – язык сломаешь, но у нас в Ларвезе есть похожее имя Миленда, оно тебе тоже подойдет. Драпануть отсюда не хочешь?
– В дикие земли? – прошептала она потрясенно.
– Не такие уж они дикие. Ты не думай, что там живет сплошная деревенщина – у нас тоже есть и театры, и лавки… И много такого, чего нет в Эгедре.
– Неужели ты мечтаешь туда вернуться? Ты ведь желанная пища Дахены, с тебя пылинки сдувают, тебя вкушают, а в диких землях люди предоставлены сами себе…
– И там никто не попрекнет тебя невкусной кровью!
– Но это же неправильно, когда люди предоставлены сами себе и никому не служат пищей!
– Да кто тебе сказал, что неправильно? Если так говорят те, для кого люди – домашняя скотина на убой, они вам еще не таких бубенцов на уши навешают. Лишь бы жратва не вздумала бунтовать да не разбежалась.
– Ты что, нельзя так говорить…
– Не бойся, мы же тихонько. Госпожа Вероятностей подкинула тебе развилку, и если прошляпишь – дурой будешь.
Мейлат поежилась: неужели Клименда говорит все это не просто так, а всерьез подбивает ее сбежать из Эгедры? Ну да, у новеньких такое бывает, но потом они успокаиваются и понимают, что нигде больше о них не будут заботиться так, как здесь.
Парк со всех сторон окружали стены людского дома – словно ты спрятана в громадных ладонях, ты под защитой, в темноте уютно светятся редкие окошки, и будь Мейлат желанной едой, как бы она была счастлива! А Перчинка просто не понимает своего счастья, она ведь не знает, каково это – быть невкусной, никому не нужной, как прокисший суп… Подумала об этом, и опять на глаза навернулись слезы, а Клименда снова принялась за свое.
Говорили они чуть слышным шепотом, а то здесь за каждым кустом могут торчать чужие уши. Потом ударил гонг, возвещающий о начале третьего действия, и темные аллеи опустели. Перчинка в зал не торопилась, да и у Мейлат после дуэта про невкусных пропало желание смотреть представление дальше.
Клименда вовсю наседала на нее со своим безумным побегом, и когда внезапно сменила тему, она вначале обрадовалась – наконец-то, лучше поговорить о костюмах, которые, между прочим, в театре Дахены ничуть не хуже, и Мейлат как раз из тех, кто их шьет – а после увидела, что они тут уже не одни.
Из мрака и тускловатых цветных отсветов бесшумно выступили запоздавшие зрители – один… второй… третий… четвертый… Сразу ясно, вурваны.
– Что же ты не спешишь в зал, вкусняшечка? Шарфик тебе не жмет?
– Размотай шарфик, покажи свою нежную перечную шейку! Не бойся, мы только посмотрим…
– Мы всего по глоточку…
Мейлат обмерла. Она понимала, что сейчас будет. А наутро выпитую досуха Клименду, белую и холодную, найдут под кустами…
– Не трогайте ее, пожалуйста! – взмолилась она тонким обреченным голосом. – Лучше меня возьмите!
– Да кому ты нужна, помойка! – брезгливо бросила дама в усыпанной бриллиантами маске.
Единственный выход – бегом в зал и позвать на помощь, лучше кого-нибудь из вурванов Дахены… Неуклюже, как в дурном сне, она рванулась вперед, но ее тут же сбили с ног.
– Лежать, тупая шея! – вурван больно пихнул ее носком лакированной туфли. – Не будешь суетиться, останешься жива. Может быть…
Остальные трое надвигались на Клименду – неспешно, играючи, и в то же время отрезав ей все пути к бегству, но вдруг один из них охнул и согнулся, как будто его ударили в живот невидимым кулаком.
В укромном уголке парка Дирвен нашел беседку с гамаком, там и устроился: лучше дождаться, когда лечебные артефакты сделают свое дело, и уже после этого отсюда валить. Глодия саданула коленом со всей своей щучьей дури – до сих пор бы катался по земле и выл, если б не обезболивающий амулет. Щука, что с нее взять. И с какого перепугу она вообще здесь оказалась? Хотя ясно, с какого – происки Рогатой.
На душе словно крухутаки нагадили: все было не так, как он думал, все получилось не так, как он хотел.
Когда гамак покачивался, наверху что-то скрипело. С резной крыши беседки свисали дурацкие фонарики, на столике у изголовья поблескивала в их ублюдочном тусклом свете облезлая посеребренная ваза с двумя персиками, манукой и апельсином. Умял фрукты, не забыв проверить на отраву. Весь мир выгребная яма, но есть-то все равно хочется.
Выплюнув последнюю косточку, Дирвен утер рукавом шелковой разлетайки сок с подбородка – и замер, уловив всплеск знакомых импульсов.
Кто-то привел в действие «Медный кулак», а вслед за ним – «Каменный молот». И похоже, словил в ответ магический удар… Или не словил, в последний момент успел закрыться «Незримым щитом». Во придурок, щит надо было активировать одновременно с «Кулаком», а не после! Вдобавок артефакты у него полудохлые, заряда чуть-чуть – это можно определить по характеру импульсов.
Наверняка этот парень из Ложи. Или из Овдабы. К крухутаку не ходи, кто-то из вражеского стана. Хотя вдруг он из Мадры или из Бартоги? Тех можно считать нейтральными.
Угрюмо скривившись, Дирвен вылез из гамака и двинулся туда, где неизвестный амулетчик вел неравный бой с наседающими упырями.
Вот теперь Мейлат могла бы сбежать, на нее больше никто не обращал внимания. Но сил не было даже на то, чтобы вскочить на ноги, она только дрожала и давилась всхлипами. Вурваны не должны быть такими! Они должны быть сильными, великодушными, заботливыми… А эти ничем не лучше Лормы!
Между тем происходило странное. Перчинка топталась на месте и свирепо ругалась, то на чужом языке, то по-сурийски: обзывала вурванов последними словами, обещала надрать всем жопы, посылала «кровососов поганых» к демонам и в крухутакову задницу. Как она может, она же человек! Людям нельзя так разговаривать с вурванами, те такого не прощают. Это другому человеку можно сказать что угодно, а с вурванами в любых обстоятельствах надо вести себя уважительно, они оскорблений не стерпят. Но почему-то никто из них до сих пор не набросился на Клименду, не сорвал с нее шарф и не вонзил клыки в шею – словно что-то мешало им к ней подойти.
А потом из аллейки выскочил парень, с которым она подралась в первом антракте, тоже что-то крикнул. Вурвана в бриллиантовой маске развернулась к нему – и сразу повалилась в траву с негромким, но жутким воем, на глазах съеживаясь и усыхая, Мейлат в жизни не видела зрелища страшнее.
Упырей оказалась целая шайка, невезучий амулетчик сражался против них в одиночку. Или, наоборот, везучий – раз уж сам повелитель амулетов пришел ему на помощь.
Все импульсы били из одного источника. Не сказать, что этот источник из разряда плюнь да разотри shy;- пожалуй, по силе до среднего уровня дотягивает, но при этом то ли тупой, как чворк, то ли совсем необученный.
– Эй, работаем в паре, я ведущий! – бросил Дирвен по-ларвезийски, а потом по-овдейски и по-сурийски.
И без проволочек атаковал повернувшуюся на голос вурвану – использовал «Костяную иглу», от которой кровососы насмерть усыхают. Тварь так и не успела метнуть заклятье, о котором предупредили реагирующие на магию артефакты.
Вот те на, Щука с подружкой тоже здесь! Хотя чего и ждать от щедрой на каверзы Рогатой Госпожи.
Амулетчика не видно – в кустах он, что ли, прячется? Ну точно придурок, от вурванов так не спасешься. Отбив щитами все заклятья, нацеленные теперь уже в него, Дирвен шибанул «Каменным молотом» самого слабонервного упыря, бросившегося наутек. Не хватало, чтоб сюда еще и все остальные обитатели этого осиного гнезда слетелись!
Подобно большинству боевых артефактов, «Костяная игла» не могла поражать цели непрерывно: отдала рабочий заряд – накопила заряд, и пока очередной цикл не завершился, надо использовать другие амулеты.
Хозяева Эгедры живо сообразили, с кем столкнулись, и начали действовать слаженно, чего не скажешь о Дирвене с его горемычным соратником. Этот недоумок понятия не имел о том, что значит «работаем в паре»! Вмазал «Длинной рукой» по заднице одному из упырей – оно было бы эффектно, если б бой шел не всерьез, и если бы повелитель амулетов именно в этот момент не изготовился нанести удар элегантному кровососу в тюрбане с роскошным пером.
Вурван неэлегантно полетел кубарем, и удар у Дирвена вышел смазанный – никакого ущерба противнику, не считая того, что перо сломалось: заряд потрачен впустую. Зато Глодия решила, что это крутизна заоблачная, и злорадно выпалила:
– Получил по жопе, дохлый гад?! И все получите, никто не уйдет без гостинца!
– Придурок, не лезь! – рявкнул Дирвен. – А ты, дура, вали в сторону!
Хоть она и последняя щука, если пришибить ее невзначай – еще поганей на душе станет. В особенности после того, что она ему рассказала.
Послушалась. Она по-крестьянски практичная, хоть и стерва. Один из вурванов попытался ее схватить, но ему прилетело «Медным кулаком» – хоть какая-то польза от остолопа-напарника.
Тем временем вурван, которому досталось «Длинной рукой», проворно подполз на четвереньках к щукиной подружке и сорвал с нее шарф: если сейчас нажрется свежей крови, силы у него враз удвоятся… Девчонка вскрикнула и попыталась отползти, но тут агрессора утихомирили двойным ударом «Каменного молота»: Дирвен и его бестолковый напарник почти синхронно пустили в ход один и тот же артефакт. Кровосос обмяк – на ближайшее время нейтрализован.
«Игла» готова к работе! Второй жертвой стал упырь, который потихоньку отступал, швыряя заклятьями – кому другому от них стало бы худо, но повелителю амулетов закрыться от такой атаки, что плюнуть.
– Мейлат, иди к нам! – окликнула Глодия по-сурийски.
Девчонка ее как будто не услышала: схватила свой шарф и принялась судорожными движениями наматывать на шею, не переставая всхлипывать.
Щука выбрала самую безопасную позицию – у него за спиной. Ага, как только ей понадобилась защита, все претензии побоку! За компанию с ней переместился, так и не показавшись из-за кустарника, амулетчик-неумеха: Дирвен уловил, что его артефакты сменили местоположение и сейчас находятся совсем рядом. Неужели придурок втрескался в Глодию, польстившись на эту остроносую рыбью рожу с глазами-щелками и зубастыми ухмылками? Тогда он вдвойне придурок!
Дирвен подумал об этом вскользь, ему приходилось отражать заклятья двух оставшихся упырей и пресекать их попытки к бегству. Из-за спины у него невпопад лупил импульсами злополучный соратник – должно быть, решил, что вот это и называется работой в паре. Убиться, какой герой… Порой он доставал противников, но действовал неэффективно: не давал своим артефактам накопить полный рабочий заряд, использовал арсенал не по классическим боевым схемам, которые всякий выпускник школы амулетчиков назубок знает, а как попало. Или он возомнил, что сможет работать по неклассическим схемам собственного изобретения? Или схлопотал по голове и сам не видит, что его тактика – чворкам на смех? Зато Глодия от каждого удара, нанесенного им по цели, приходила в восторг и издавала торжествующий вопль.
Третий готов. Теперь главное – не упустить последнего, пока «Игла» не накопит заряд для очередного смертоносного импульса.
Упырь понимал, что обречен, и рвался в спасительную тьму аллеек, словно муха, которая бьется в стекло, увертываясь от мухобойки. А «напарник» разошелся не на шутку и лупил по цели всем, что у него в запасе было, под азартные вопли Глодии. Худо-бедно внес свою лепту: пока он связывал вурвана атаками, Дирвен тщательно обшарил окрестности – похоже, никого кроме них в этом парке нет, все на спектакле. Когда «Костяная игла» вновь накопила поражающий заряд, он нанес удар, и к трем ссохшимся мумиям в ворохах атласного тряпья добавилась четвертая.
– Акетис вам судья! – свирепо выпалила Глодия. – Вот она, справедливость-то, и ни один засранец от нее никуда не денется! Мейлат, не реви, все уже закончилось.
Съежившаяся Мейлат продолжала реветь.
Дирвен повернулся к бывшей жене. Не то, чтобы он надеялся на благодарность…
– А ты вовремя успел, – нехотя процедила Щука. – Ладно, чего уж там. Из-за тебя я ребеночка своего нерожденного потеряла и перенесла много страданий, но хоть сейчас помог.
– Как ты вообще здесь оказалась?
– Тебя искала, чтоб всю истинную правду в глаза тебе высказать! Богами и псами клянусь…
– Я уже это слышал и все понял, – оборвал Дирвен. – Можешь дальше не клевать мозги.
– Не нравится, да? А уж мне-то как было плохо! Я тогда кричала-кричала, и никто не пришел на помощь…
– Ты же сама сказала, что на помощь пришла госпожа Зинта!
– Ну так это было потом, а вначале никогошеньки рядом не было! Гадина твоя Лорма, дохлятина вонючая!
– Не моя она гадина, – буркнул Дирвен.
Тут бы ему повернуться и уйти, но вместо этого спросил:
– Выбираться-то как будешь? Твой хахаль придумал какой-нибудь план, как вы отсюда свалите?
– Какой еще хахаль?!
– Амулетчик, который мне вроде как помогал! – с сарказмом пояснил повелитель амулетов. – Где он? Сидит в кустах у тебя за спиной, потому что стесняется?
Щука несколько секунд молчала, сверкая глазами из прорезей полумаски, а потом оскорблено прошипела:
– Зенки разуй, угробище! Амулетчик перед тобой.
– Чего?!.. – вот тут он вконец изумился, едва ли не рот разинул.
Ну да, амулеты на ней. Раньше было не до того, чтобы точно определить их местоположение. После нескольких секунд молчания, совладав с шоком, он пробормотал:
– Но как… Почему ты раньше не сказала?
– Да я сама недавно узнала, – сбавив тон, проворчала Глодия. – Ты же говорил, бывают поздние амулетчики, которые годам к двадцати начинают командовать артефактами, вот и я, видать, из таких. А как выбираться буду, сама не знаю, но здесь оставаться мне ни в какую нельзя, после того что мы учинили.
– Ладно, выберемся вместе, а потом мне направо, тебе налево. По дороге научу с амулетами работать.
Его осенило, как можно заткнуть эту невыносимую сволочную дыру в душе: Глодия из-за него потеряла ребенка, но если он обучит ее всему, что она захочет и сможет усвоить – можно будет считать, что он возместил ей ущерб. От этой мысли он сразу воспрянул духом.
– Уходим сейчас, пока не подняли тревогу. Все вурванские цацки сними и выкинь, на них могут быть заклятья.
Опасался, что заартачится, но Глодия без возражений сорвала и зашвырнула в поломанные цветы браслеты и алмазно-жемчужое ожерелье. Окликнула по-сурийски свою подружку:
– Мейлат, хватит кукситься, пошли!
– Ты хочешь взять ее с собой?
– Она пойдет с нами. Будет мне компаньонкой в дороге. Мейлат, вставай!
Мейлат взглянула на нее, потом на ближайшую мумию в траве и снова затряслась от безудержных рыданий.
– Есть у тебя «Тайный вожатый» или «Заместитель воли»? – деловито спросила Глодия. – Тогда бери ее в оборот. Жалко ее, хорошая девка.
– Морока с ней будет.
– Зато она здесь давно и Эгедру знает. Подскажет, чего и как, вернее выберемся.