- Я вижу тебя, - говорит он. - Хочешь увидеть меня?
Я качаю головой, мне холодно и пробивает дрожь. Я не хочу видеть ничего, если только не будет вероятности, что он освободит меня в будущем. Неважно, насколько мал этот шанс.
- Жаль, - говорит он мне. - Потому что я готов показать тебе.
Он протягивает руку и снимает маску, не поднимая головы. Косматая маска кудрей скрывает его лицо. Он проводит рукой по волосам, откидывает их назад и смотрит на меня.
Я открываю рот. На правой стороне лица у него ужасный шрам от ожога. Кожа вся блестящая и покоробленная, как поверхность расплавленной свечи. У него нет верхней губы. Раньше в темной комнате, когда он поднимал маску, чтобы сплюнуть в сторону, я не замечала этого уродства. Я слышу скрежет зубов. Лишь его глаза не тронуты. Он наблюдает за моей реакцией. Он видит отвращение, которое охватывает меня. Этого не остановить.
Он показывает пальцем на свое лицо.
- Это сделала женщина, - говорит он. - Молодая. Она немного была похожа на тебя.
Без предупреждения он бросается на меня. Одна рука обхватывает мое горло. Он толкает мое тело обратно на холодную, твердую плитку.
- Ты не она, - шипит он, облизывая мою челюсть языком. - Но мне так и не удалось...наказать ее...за то, что она сделала со мной.
Он заставляет меня повернуться, прижимает мое лицо к стене. Он раздвигает мне ноги и сильно шлепает по заднице. Он хватает меня за грудь, его дыхание прерывистое, хриплое, полное ярости и насилия.
- Вот как я это сделаю, - рычит он и толкает свой член в меня.
Глава 14
Лилли
Ничто из того, что Стоунхарт когда-либо делал со мной, не могло сравниться с тем, что я испытала потом. По сравнению с этим человеком Джереми казался ангелом. Когда он оставляет меня дрожащей, слабой, сломленной и забытой на полу, он плюет мне в лицо и обещает, что сделает это снова. Я ползу к кровати, волоча ноги по лужам воды и крови. Каким-то образом я нахожу в себе силы, чтобы подняться. Я натягиваю простыню на плечи, сворачиваюсь в клубок и рыдаю, пока не засыпаю. В следующий раз, когда дверь открывается, я не двигаюсь. Пусть думают, что я мертва. Я все равно чувствую себя мертвой.
С меня сбрасывают простыню и кидают что-то мягкое и белое.
- Одевайся, - командует неприятный голос.
Я открываю глаза, дрожа и совершенно опустошенная. Я уже двенадцать дней в плену, а Джереми все не приходит. Я начинаю думать, что он никогда не придет. Я прижимаю мягкую ткань к груди. Я смотрю на неё. Это халат.
- Одевай, - говорит лидер-насильник. - Быстро. Шевелись, шевелись.
Он говорит что-то на своем языке. Надо мной смеются.
Я медленно сажусь, ошеломленная, онемевшая, сломленная. Стоунхарт, я выдержу. По крайней мере, у меня была цель. Там у него была цель. Сейчас? Все это бессмысленная жестокость, без шанса на спасение, без шанса, что станет легче. Это не один человек, а трое. Четверо, считая Эстебана. Я машинально сую руки в рукава. Я встаю, закутываюсь в халат и тупо смотрю на них троих.
Подходит здоровяк и бросает что-то мне под ноги. Я смотрю вниз. Это газета.
- Тебя ищут, - хрипло говорит он, толкая ее ногой. - Смотри.
Я наклоняюсь, беру газету и разворачиваю ее.
Газета San Jose Mercury. На первой странице на весь лист размещена моя фотография. Жирный заголовок вверху гласит: "Пропала женщина". Ниже: "Вознаграждение в размере 10 миллионов долларов за информацию о её местонахождении". Крошечное семя надежды оживает во мне. Джереми предлагает десять миллионов долларов в качестве награды!
- Жаль, - говорит великан, - что никто никогда не получит приз.
Все трое смеются надо мной.
Их лидер делает шаг вперед.
- Десять миллионов долларов за ее киску, - насмехается он.
Он касается моего подбородка. Я слишком устала, чтобы отдернуть его. Он качает головой.
- Некоторые люди просто безумны. Я пробовал её вчера вечером. Это стоит не больше, чем киска моей суки собаки!
Опять смех. Бездушно. Громко. Жестоко.
- Я хочу это увидеть, - говорит здоровяк.
Он приподнимает полы моего халата. Я слишком устала, чтобы защищаться.
- Десять миллионов долларов! Чувак должно быть, думает, что там спрятаны бриллианты?
Раздается смех. Жестокий, жесткий смех. Лидер отдает команду на своем родном языке. Здоровяк ухмыляется и отступает назад.
- Пора устроить шоу, - говорит он.
Меня берут под обе руки и выводят из комнаты через коридор в белоснежную стерильную операционную. На месте стола, к которому я была привязана, стоит один высокий табурет. Тоже белый, тоже стерильный. Перед ним находятся камера и штатив. Меня усаживают. Я моргаю, не зная, что делать, что думать.
Я полностью во власти этих людей. Эстебан входит в комнату. Он смотрит на меня и улыбается. Его глаза все еще безумно блестят.
- Держи ее, - просто говорит он.
Я вздрагиваю, когда мои руки болезненно скручивают за спиной. Эстебан включает камеру. Мигающий красный огонек смотрит мне прямо в лицо. Эстебан встает рядом со мной. Затем он задумчиво начинает расхаживать вокруг меня. Мое дыхание громкое и отчаянное. Это единственное, что нарушает тишину.
Вдруг Эстебан прыгает на меня. Он прижимается своей щекой к моей и обращается к камере.
- Привет, мистер Стоунхарт, - говорит он. - Видишь, кто у меня здесь? Он поворачивается ко мне и улыбается. - Это твоя драгоценная Лилли. Не так ли? По крайней мере, надеюсь, так до сих пор и есть. Вся Калифорния знает ее лицо, знает ее имя, благодаря твоим объявлениям. - Он подносит газету к объективу. - Но..., - он глубоко вздыхает. - Только я знаю, где она.
Он замолкает, берет камеру и начинает ходить по комнате. Он направляет её на свое лицо и продолжает говорить.
- Ты наверное думаешь, как ее вернуть. Ты наверно думаешь о том, что от тебя требуется. Продолжай думать. Со временем, если она будет хорошо себя вести, у тебя появится шанс. Но сейчас, мистер Стоунхарт, я советую тебе: подумай о своих грехах.
Эстебан начинает смеяться. Звук превращается в безумный смех.
Он ставит камеру на штатив, направляя ее на меня. Он подходит ко мне и гладит по волосам.
- Такая хрупкая вещь. Такая драгоценная вещь. Такая..., - он хватает меня за волосы и крепко тянет. - ...неожиданно ценная вещь.
Он снова поднимает газету и смотрит на первую полосу. Он смотрит на фотографию, потом на меня, потом снова на камеру.
Он постукивает пальцем по губам.
- Да, - говорит он, - эта женщина...определенно та же самая. Десять миллионов долларов?
Он свистит.
- Это достаточная сумма для ее благополучного возвращения. Достаточная, - он задумывается на мгновение. - Возможно достаточная для искушения одного из моих людей.
Позади меня раздается жужжащий звук. Я пытаюсь дернуться назад, чтобы посмотреть, что это такое. Неподвижные руки удерживают меня на месте, ограничивая мои движения.
- Но мы не можем этого допустить. Не так ли? - Эстебан спрашивает камеру. - Нет. Нет, нет, нет, нет, нет. Хорошо, - говорит он, поднимая палец, - что я знаю, как остановить это искушение.
Краем глаза я вижу, что это. Триммер для бороды.
- Нет, - я начинаю дрожать. - Нет, пожалуйста, не надо..., - Эстебан игнорирует меня. Он держит мою фотографию в газете. - Красивая девушка, - говорит он. - Такие пышные, красивые волосы. - он делает знак одному из своих людей. - Отрезай.
- Нет, нет, нет. Нет! - кричу я.
Лезвия врезаются мне в череп. Я начинаю плакать, рыдать, когда падают длинные пряди волос. Эстебан приставляет камеру к моему лицу.
- Видишь? - кричит он. - Видишь, что ты заставил меня сделать?
Меня трясет, когда все кончается. Слезы застилают глаза. Эстебан хватает меня за голову и поворачивает к камере. Потом наклоняется ко мне и улыбается.
- Она уже не так красива, мистер Стоунхарт? - спрашивает он.
Он смотрит на меня мгновение.
- Нет, - говорит он почти про себя. - Что-то еще. О!
Он щелкает пальцами.
- Ее брови. Побрей и их тоже.
Глава 15
Лилли
Меня бросили в мою маленькую белую темницу. Как только дверь закрывается, я падаю на пол. По крайней мере, они не изнасиловали меня снова. По крайней мере - нет. Я не могу. Пока мои трясущиеся руки исследуют выбритый череп, я поддаюсь потоку рыданий. В глубине души я знаю, что в моей ситуации нет спасительной благодати. Ничего положительного. Ни малейшей надежды, за которую я могла бы зацепиться. Мои волосы. Волос больше нет. Это была жизненно важная часть меня, моей личности. Я потираю руки снова и снова над моей голой кожей головы. И брови тоже. Я ползу в угол и провожу пальцем по тому месту, где они были. Там нет ничего, кроме гладкой кожи. Из глубины моей груди вырывается жалобный всхлип, полный тоски и отчаяния.
* * *
День двадцатый. Почти три недели. Я здесь уже три недели, и ничего не изменилось. Сделав меня лысой и отвратительной, они как будто забыли обо мне. Дверь открывается только тогда, когда кто-то приносит мне еду. Никто не говорит мне ни слова. Я понятия не имею об их намерениях. Я понятия не имею, что происходит во внешнем мире. На мои просьбы о том, чтобы предоставить информацию, они отвечают молчанием.
Я хочу знать, где Джереми. Я хочу знать, видел ли он видео. Я хочу знать, что он делает. Что он думает. Что он пытается спасти меня… Пытается ли он спасти меня?
* * *
Через месяц в комнату входит Эстебан.
- Похоже, твой Джереми Стоунхарт - бескомпромиссный переговорщик, - говорит он мне. Потом пожимает плечами. - Ах, хорошо. Мы заставим его найти верный путь.
Он открывает дверь и зовет меня выйти.
- Пошли. Пожалуйста.
Я подчиняюсь.
Я выхожу из комнаты вслед за Эстебаном.
- Все, что захочешь, - говорю я с отчаянием. - Джереми может дать. Я знаю. Пожалуйста. Я знаю. Дай мне с ним поговорить. Скажи мне, чего ты хочешь. Я попрошу его, и ты получишь это. Вот увидишь.
- Маленькая девочка, - смеется Эстебан. - Почему ты так уверена, что у Джереми есть то, что мне нужно?
Это замечание заставляет меня встать как вкопанную. Эстебан бросает взгляд назад.
- Пошли, - говорит он мне. - Плохой тон опаздывать.
Опаздывать? Задаюсь вопросом я. Куда опоздать?
Я поднимаюсь на ноги и следую за Эстебаном мимо входа в операционную, дальше по коридору к месту, где я никогда раньше не была. Это длинная, дубовая столовая. Посередине стоит огромный стол. Все из темного дерева, как в столовых Йеля или Анненберга в Гарварде.
Стоят два стула, расположенные напротив друг друга. На одном сидит человек. На нем широкополый коричневый цилиндр, который закрывает большую часть его лица. Эстебан указывает на пустой стул.
- Пожалуйста.
Предчувствия гложут меня изнутри, пока я бреду вокруг стола к своему месту. Другой мужчина в комнате полностью сосредоточен на тарелке с едой. Он не смотрит на меня и не показывает свое лицо из-под широкополой шляпы.
Я сажусь. Потом он смотрит на меня, и я чуть не падаю в обморок.
- Здравствуй, Лилли, - говорит он.
Это Хью. Эстебан громко смеется. Я глотаю воздух, как рыба, в полном шоке.
- Этого будет достаточно, мой мальчик, - говорит Хью. Он щелкает пальцем, отпуская Эстебана. - Не забудь принести еды для нашего гостя. Она голодна.
Эстебан ухмыляется, надувает жвачкой большой розовый пузырь и уходит.
- Т...ты, - заикаюсь я.
Хью вежливо улыбается мне.
- Да, Лилли, - говорит он. - Это я. Ты действительно думала, что пенсия удержит меня?
- Чего ты хочешь? - шиплю я. - Как...как ты мог?
- В свое время, - отвечает Хью. - Карты будут раскрыты в свое время. А сейчас у меня к тебе вопрос. Что ты хочешь? Курицу или свинину?
Я смотрю на него.
- Что?
- Курица или свинина, - спокойно повторяет он - Твой выбор мяса. Что ты предпочитаешь?
Я не отвечаю. Он вздыхает и кладет шляпу на стол.
- Это простой вопрос, Лилли, - говорит он мне. - Я думал, что у того, кто занял мое место в компании моего сына, будет достаточно мозгов, чтобы ответить.
- Так вот в чем дело? - шепчу я. - Ты привез меня сюда, потому что тебя... несправедливо убрали?
- О нет, - качает головой Хью. - Это случилось гораздо, гораздо раньше. По правде говоря, - говорит он, - Мне жаль, что тебя пришлось во все это втянуть.
Кто-то еще входит в комнату. Я слышу звон посуды. Я даже не смотрю, кто это, когда передо мной ставят еду. Все, что я делаю, это смотрю на Хью.
- Спасибо, Роза, - говорит он.
Я моргаю и смотрю вверх. Худший вид страха охватывает мои внутренности. Роза стоит рядом, улыбается мне, сложив руки перед фартуком, серый пучок на макушке.
- Думаю, ей было намного лучше с волосами, - говорит Роза Хью. - Согласен, дорогой?
- Возможно, парик подойдет, - отвечает он.
Она кивает и отступает.
- Я посмотрю, что можно сделать.
Она выходит из комнаты. Я ошеломленно смотрю на ее удаляющуюся фигуру.
- Курица, - говорит Хью.
Я качаю головой и смотрю на него.
- Что?
- Правильный ответ на вопрос, который я задал? Это курица.
Он улыбается.
- Свинина не кошерная (разрешённый законами иудаизма, приготовленный с соблюдением правил), и мы должны уважать убеждения нашего хозяина, если у нас есть право приглашать гостя к себе домой. Хотя..., - Хью замолкает и на мгновение выглядит смущенным, - ...это может быть и не курица. Если глаза не обманывают меня, то это голубь.
Я смотрю на свою еду. Голубь? Отвращение охватывает меня, когда я вижу маленькую белую птицу, зажаренную передо мной. Я немедленно мыслями возвращаюсь к ужину со Стоунхартом. Хью смеется.
- Теперь все сходится. Не так ли? - он отрезает тонкий ломтик мяса на своей тарелке и указывает на меня. - Давай же. Ешь. Готовят здесь неплохо.
- Это не Чарльз, - добавляет он, видя мое недоверие. - Но я мог бы это устроить. Все персонажи из твоей жизни были бы собраны в одном месте. Вот только..., - он поднимает палец. - За исключением, конечно, твоего драгоценного Джереми.
- Р-Роза? - заикаюсь я. - Как?
- О, - говорит Хью. - Это просто. Видишь ли, Роза всегда была предана мне. Она всегда была и будет моей женщиной.
Он пьет и смеется.
- Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Лилли. Самым большим недостатком моего сына всегда было то, что он слишком доверчив. Я пытался отучить его от этого.
Он качает головой.
- Но он оставался упрямым до самого конца. Также, как и ты.
Он ставит стакан.
- Может быть, это и было твоей главной приманкой для него.
Хью снова показывает на еду передо мной.
- Пожалуйста, - говорит он. - Не бойся. Ешь. Я не шутил, когда сказал, что ты выглядишь голодной.
Он складывает руки перед собой.
- Наешься досыта. Я подожду. Кроме того, - его глаза мерцают, - Наша следующая тема обсуждения потребует полного желудка.
- Что значит "до самого конца"? - спрашиваю я. - Джереми. Ты не...
- Он жив и здоров. Не волнуйся. Но его снедает страх за тебя.
Хью смеется.
- Было бы довольно жутко, если бы кто-нибудь из нас оказался в таком положении. Увы, мы здесь, - он обвел рукой комнату, - где никто не может до нас добраться.
Глава 16
Лилли
Я отодвигаю тарелку с едой. Роза...эта подлая сука! Она пробралась в дом Джереми, добилась его доверия, добилась моего доверия, а потом...потом сделала все это. Она действовала не одна. Конечно, нет! Но кто и держал всё под контролем, так это она. Смешно. По какой-то причине встреча с Розой, не с Эстебаном, не с Хью, вызывает у меня решимость. Я чувствую, как она овладевает мной, вместе с моей забытой силой, как в тот раз, когда я обязалась подписать грязный контракт Джереми.