Они просто выглядели… пустыми.
Пристально глядя на них, переключаясь между лагающим видео с беспилотников в гарнитуре и мощным биноклем, Кико ощутила, как в её нутре зарождается тошнота.
Она знала, ещё до того, как призналась в этом самой себе.
Она знала, что происходит.
Посреди белого дня.
Каждое лицо и тело на поверхности пустыни было человеческим.
Это люди бежали по солнцу, бежали по песку пустыни, бежали по взрывающимся минам… расчищая путь.
Расчищая путь от мин.
Она знала (опять-таки, не думая, откуда ей это известно), что следующая волна людей атакует саму стену. Та волна, что последует за ней, возьмёт на себя мины по другую сторону стены. Они будут продолжать посылать людей, всё больше и больше — столько, сколько потребуется — пока люди не расчистят дорогу, чтобы их хозяевам можно было безопасно пройти.
Солнце сядет, наверное, через пару часов.
Максимум через три.
Кико подумала, что к тому времени все мины в этой части пустыни взорвутся.
Кратеры и части человеческих тел покроют всю эту часть пустыни, наверное, на целую милю, но путь будет расчищен.
Существа, которые послали людей, смогут свободно выйти из укрытия в пустынную ночь. Они свободно пересекут границу Соединённых Штатов, и мало что встанет на их пути.
Похоже, план дяди Чарльза по тому, как не впустить вампиров, имел несколько недостатков.
Опустив бинокль, Кико взглянула на Джакса.
Видящий тоже опустил свой бинокль и посмотрел на неё таким же мрачным взглядом.
Глава 2
Пробуждение
Я открыла глаза, хватая воздух ртом.
Поначалу я могла лишь лежать.
Я лежала на спине, хватая ртом воздух и глядя в потолок в темноте.
Рядом с собой я слышала чужое дыхание, глубокое, тяжёлое дыхание, пытавшееся втянуть воздух, который казался мне прохладным, откровенно холодным, даже в отапливаемой комнате.
Я чувствовала, как его тело реагирует на возвращение.
Я ощущала шок в его свете. Я ощущала ещё больше шока в его разуме — шока из-за того, что случилось, что я сделала с ним.
Я чувствовала, что отчасти его это заводит.
Я чувствовала, как он пытается преодолеть всё это, все эти разные виды шока. Я чувствовала, как он старается уложить в голове тот факт, что я это сделала.
Я. Его жена. Мириам Фокс.
Ну… Мириам Фокс Блэк, наверное.
Я пронесла его через какой-то пространственный портал.
Я забрала его с собой — в этот раз не случайно, не по какому-то глюку в моей системе, не из-за какого-то импульсивного спазма моего живого света, а совершенно намеренно, прекрасно понимая, куда я направляюсь и что делаю.
Моё осознание его попыток осмыслить это было отчётливым.
В то же самое время мой разум и свет уже терпели натиск всего вокруг нас двоих.
Прежде всего, меня шокировало ощущение знакомости, неизменности.
Всё вокруг меня ощущалось точно таким же, как я помнила — поразительно и даже пугающе прежним, хоть это и шокировало меня своей вопиющей непривычностью, откровенной чужеродностью, отчего это почему-то ощущалось менее реальным, чем место, которое мы только что покинули.
Свет здесь ощущался таким тяжёлым.
Таким охеренно тяжёлым.
Он казался грязным.
Почему-то эта загрязнённость шокировала меня больше всего.
Такое чувство, будто меня только что забросили в aleimi-канализацию.
Разница шокировала. Тот факт, что я никогда этого не замечала, шокировал. Я чувствовала, как мой свет старается скорректировать курс, заново сориентироваться в этом более тяжёлом, более сложном, более…
Gaos. Мне сложно было подобрать слова.
Более развращённом?
Или действительно более грязном?
Более сложном, но не в хорошем смысле… в запутанном, перемешавшемся, поломанном смысле, от которого ясность уходила, а не прибавлялась.
Что-то в здешнем свете так сильно отличалось.
Как я не заметила этого прежде? Как ни Блэк, ни я не заметили разницы, когда отправились в ту сторону, когда очутились в том другом мире?
То есть, я заметила различия, конечно.
Когда я впервые туда попала, это почти напоминало опьянение.
Было ли это вызвано тем, что ушла вся эта тяжесть и смятение?
На Уртре как будто изменилась сама гравитация, делая моё тело легче, мой разум легче, всю мою сущность легче и менее стеснённой. Возможно, мне немного сложно было адаптироваться к приливу света, к тому высокому слаженному напряжению, которое помещало меня в изменённое состояние сознания.
Но эти перемены всегда казались довольно незначительными.
Это сводилось больше к тому, чтобы не опьянеть от этой лёгкости.
Чтобы не позволить ей ошеломить меня.
А здесь это ощущалось так, будто меня закинули в бочку с дёгтем. Как будто на моих ступнях и ногах, голове и груди внезапно появились цементные блоки.
Я уставилась в знакомый потолок нашей с Блэком комнаты.
Я смотрела вверх и боролась с этой тяжестью… затем попыталась принять её, погрузиться в неё… затем меня спровоцировал страх, и я снова стала бороться с ней. Её неизбежность ужасала меня.
Она также подталкивала меня к способам мышления, о которых я почти забыла, вопреки знакомству с ними.
Я вспомнила, что перед уходом мы находились в процессе переделки части нашей гостиной. Мы меняли дизайн и планировку, заменяли мебель, заменяли настенные картины и ковёр… всё это для того, чтобы стереть, что Ник сделал с Кико.
Вздрогнув, я закрыла глаза.
Я постаралась вытеснить образы, которые хотели накатить.
Возможно, при этом я издала стон.
Я смотрела на звёзды, на уличные фонари.
Я противилась тяжести моего мира.
Я старалась держаться за лёгкость, за ясность, за умиротворение того другого мира, но вскоре вынуждена была признать тщетность этих попыток.
Блэк рядом со мной продолжал дышать.
Я чувствовала, как мой свет вплетается в него, привязывается к нему — но здесь он тоже оставался как будто более отстранённым.
Я ощущала те глубины звёзд и течение океана под его ногами.
Я ощущала там огонь, я видела крылья дракона…
Но здесь ему приходилось сильнее хлопать этими крыльями.
Здесь ему приходилось прикладывать намного больше усилий, чтобы хоть чуть-чуть подняться.
И напротив, ему приходилось прикладывать куда больше усилий, чтобы не дать этому пламени неконтролируемо разгореться.
Мы всё ещё лежали, когда я услышала раскатистый взрыв где-то по ту сторону этих стеклянных окон.
Я не знала, то ли окна пошевелились, то ли здания напротив пошевелились… то ли я всё это вообразила.
В любом случае, мы с Блэком немедленно вскочили на ноги.
Мы за одно биение моего сердца добежали до окна. Наши ладони прижались к стеклу. Мы посмотрели на город через окна высоко над улицами Сан-Франциско, всё ещё тяжело дыша, и стекло запотело от нашего дыхания.
Как только мы оказались там, в вертикальном положении, я это увидела.
Пожары усеивали городской пейзаж.
То тут, то там валил дым, видневшийся в свечении оранжевого, жёлтого и красного огня.
Это походило на ад.
Всё выглядело так, будто мы приземлились в аду.
Я смотрела на свой родной город, видела все эти пожары, видела полицейские и армейские вертолёты, летавшие над ними и светившие прожекторами, прослеживая горящие улицы, прослеживая за людьми на земле, которых я не видела.
Я слышала внизу выстрелы, ещё больше мелких взрывов.
Я смотрела, как вертолёты кружат и разворачиваются, видела ещё больше пожаров, карабкавшихся вверх, ещё больше чёрного дыма, наполнявшего небо. Я смотрела на это своим aleimi, или живым светом, ощущала спутанный узел человеческих светов, смешивающихся с видящими и вампирами. Я чувствовала, как они бросают коктейли Молотова, стреляют из пистолетов и винтовок, орудуют примитивным оружием вроде бейсбольных бит и монтировок.
Всё это казалось тёмным, тревожным.
Это не ощущалось как дом.
Это совсем не ощущалось как город, который я помнила.
Я осталась у окна, тогда как Блэк вернулся к прикроватной тумбочке, схватил что-то и вставил в ухо. Мои ладони и лоб всё ещё прижимались к стеклу, когда он вернулся ко мне, обвил рукой мою талию и нежно прижал к своему боку.
После паузы, показавшейся долгой, я ощутила в нем шок.
Оторвав взгляд от пожаров, от беспорядков, бушевавших в закоулках городских улиц, я подняла на него взгляд и всмотрелась в его лицо в темноте.
Ещё до того, как он заговорил, я знала, что он собирается сказать.
Я ощущала неизбежность этого.
— Это та же ночь, — грубо произнёс он.
Крепче прижав меня к своему боку, Блэк сглотнул, привлекая меня к изгибам своего мускулистого тела и стискивая мою талию.
— Это та же самая ночь, бл*дь, Мири. Мы отсутствовали ничтожно малое количество времени.
У меня не было для него хорошего ответа.
У меня вообще никакого ответа не было.
Я посмотрела обратно на ад, в который превратился наш мир, и подавила накатывающее отчаяние.
Глава 3
Пробудить других
Вампир бесшумно поднялся на ноги.
Он нахмурился, глядя на освещённую огнём комнату.
Он не спал.
Вампиры не спали по-настоящему.
Ну, иногда спали.
Но редко. Они спали лишь изредка.
Суть в том, что Брик не спал.
Но он и не находился полностью в сознании.
Скорее, он впал в некое медитативное состояние — вампиры делали такое время от времени, чтобы дать отдых разуму, глубже скользнуть в подсознание и обдумать проблему или интеллектуальную загадку… или чтобы просто немного отдохнуть.
Преждевременный выход из этого состояния, вызванный чем-то, что произошло совершенно вне его, определённо ощущался как пробуждение. Это достаточно близко напоминало то ощущение по его отдалённым воспоминаниям, чтобы он резко вернулся в эту комнату.
Такое чувство, будто его деликатно похлопали по плечу.
Такое чувство, будто тот, кто это сделал, затем испарился в облачке дыма.
Брик попытался понять.
Он взглянул на человека, спавшего на ковре у ножек его кресла с высокой спинкой. Молодой парень, наверное, лет шестнадцати, спал как собачка, свернувшись на медвежьей шкуре на полу в викторианской квартире Брика с высокими потолками.
Что бы ни похлопало по подсознанию Брика, выдернув его в настоящий момент, это не был этот щенок.
Он осмотрелся по сторонам, окидывая взглядом антикварную деревянную мебель, тяжёлые бархатные шторы, плесневелые книги на полках, старомодный глобус на железной подставке.
Он не видел ничего, что могло бы его выдернуть.
Он продолжал стоять там, пытаясь определить, что именно вытащило его из приятного медитативного состояния…
… когда дверь в его хозяйскую спальню отворилась.
Повернувшись, Брик посмотрел в лицо Ане, одной из заместителей.
Она также была одной из его детей. Должно быть, она ощутила, как он вывалился из своего медитативного состояния. Должно быть, она ощутила внезапную, резкую насторожённость его разума.
Если так, она это не прокомментировала.
Она просто стояла там, ожидая, понадобится ли она ему.
Пока она находилась там, Брик осознал, что понимает.
— Он вернулся, — произнёс Брик с изумлением в голосе. — Мой друг вернулся.
Его вампирский взгляд метнулся от неё к огню в старомодном камине.
— …он и его жена, — добавил Брик, осознав, что почувствовал и её тоже.
Воцарилась тишина.
— Блэк? — осторожно осведомилась Ана.
Брик кивнул.
— Да. И его жена… хотя моя кровная связь с ней куда слабее. Я могу почувствовать её только с ним. Я чувствую её через него. Они оба вернулись.
— Вернулись откуда, отец? — спросила Ана.
Брик нахмурился, задумавшись над этим.
— Очень хороший вопрос, — признал он. — Есть нечто странное в том, где они были. Есть нечто странное по поводу… времени. Но они определённо были в каком-то другом месте. Кажется, где-то очень далеко. Достаточно далеко, чтобы теперь они пребывали в смятении. Они выбиты из колеи.
Ана кивнула, её лицо мало что выражало.
— Ты осознавал, что они отсутствовали, отец? — спросила она.
— Нет, — признал Брик, бросив на неё беглый взгляд и слегка улыбнувшись.
Всё ещё размышляя, он добавил более задумчиво:
— Это её исчезновение… оно ощущается не так, как щит или любая другая защитная мера, применяемая их видом. Это не похоже на всё, что я улавливал от Чарльза, какими бы изощрёнными ни становились его пути избегания меня. Подозреваю, что это более схоже с новой формой магии. Что-то, чего мы не видели, что-то, что делает её отличной от других представителей её расы.
Подумав над этим и качая головой, он нахмурился, глядя на лепнину над камином.
— Это первый раз, когда я ощутил его исчезновение вместе с ней. Но я отчётливо ощущаю, что он отсутствовал… что в этот раз наша Мириам забрала своего мужа с ней. Или, возможно, что более вероятно…
Брик повернулся, усмехнувшись и сложив руки на пояснице.
— …Наш дорогой друг, Квентин, нашёл какой-то способ увязаться за ней. Не представляю, чтобы он долго терпел, что его оставляют позади. Нам уже говорили, как он обеспокоен состоянием своей жены.
Подумав и легонько хлопнув ладонями на пояснице, он поджал губы.
— Скорее всего, наш Квентин сам хотел увидеть, куда сбегает его жена.
Ана, похоже, обдумывала это, поджав губы.
— Но ты не можешь почувствовать, где они были? — спросила она.
Брик почувствовал, как к уголкам губ подкрадывается улыбка.
— Вообще нет, — задумчиво пробормотал он. — Ни малейшей капли, моя дорогая дочь. Однако полагаю, что тут кроется интересная история.
Повернувшись к ней, он вскинул бровь.
— Подозреваю, скоро мы узнаем больше, возлюбленная. Нам также, скорее всего, придётся действовать на основании этой информации. И скорее рано, чем поздно. Мы оба знаем, что у Чарльза есть люди в лагере Блэка. Чарльз не потерпит этой… неопределённости… слишком долго. Нет, я подозреваю, что он уже запустил процесс, чтобы разобраться с этим.
Ана поджала губы.
— Ты думаешь, он попытается убить их? Кого-то из них? Обоих?
Брик нахмурился.
— Нет. Подозреваю, что нет. Чарльз не станет растрачивать впустую такой… необычный ресурс. Даже если не принимать в расчёт, что это происходит с его кровной племянницей, он не стал бы разбрасываться таким даром. Не попытавшись сначала понять последствия. Чарльз слишком жаждет власти, он слишком алчен для такого. Нет…
Брик покачал головой, снова сложив ладони на пояснице.
— …Нет, — повторил он, продолжая рассуждать вслух. — Нет, я подозреваю, что он попытается использовать новоприобретённые способности его племянницы ради своей выгоды.
Усмехнувшись, он добавил:
— Ясно одно, дочь. Чарльз никогда не допустит, чтобы Блэк имел единоличное влияние в таком вопросе. Особенно без того, что Чарльз наверняка посчитает… надзором.
Брик взглянул на Ану поверх своего плеча.
Сделав это, он обнаружил, что его дочь улыбается ему.
В её голосе зазвучало веселье.
— Мы собираемся податься в сферу личной охраны, отец? — спросила она. — Я правильно поняла?
Увидев блеск в её бледных радужках хрустального цвета, он усмехнулся.
— Да, дочь, — сказал он, улыбаясь шире. — Подозреваю, что так и есть.
— Мне стоит уведомить заинтересованных лиц?
Улыбка Брика померкла, но ненадолго.
Его клыки удлинились, когда он подумал, что Квентин Блэк может по-настоящему очутиться у него в гостях. Он подумал, что это может означать — плохое и хорошее.
— Да, — сказал он после кратчайшей паузы. — Да. Полагаю, время пришло.
Он помедлил, продолжая размышлять.
— Однако, — добавил он мгновение спустя. — Я всё равно считаю, что пряник работает лучше кнута, моя дорогая. Мы не станем пока что поддаваться искушению кнута. Пряник, возможно, с небольшим количеством… дополнительной мотивации.