— Что там у вас произошло, ты можешь толком объяснить? — Самвел ждал, что Косарева опять окажется виновницей переполоха в телестудии.
— Если б знала, объяснила бы. — Надежда задумчиво смотрела словно сквозь Самвела.
— Девчонка-то жива?
— Не думаю. Оч-чень сильно сомневаюсь.
— Ты ее знала?
— Почему спрашиваешь?
— Расскажу тебе сказку. На ночь. Жил-был Крокодил. Пока ты на зоне срок мотала, он в ус не дул и зубами щелкал. Ты откинулась, и пошла его жизнь прахом. Потом ты вдруг засобиралась. Не куда-нибудь, а на телевидение! И после этого, по чистой случайности, там умерла девчонка. В прямом, что называется, эфире. Между прочим, заметь, моя сотрудница.
— Ага. Так это, Самвельчик, твоя знакомая?
— Торговала у меня на базаре. Но я не об этом. Интересная получается закономерность. Ты же сама говорила, что просто так ничего не делаешь! Скажи честно, зачем ты пошла на телевидение? И за что ты ее убила?
На рынке выдвигались свои версии произошедшего на телевидении.
— Если сказали «скорую» — значит, Ритка жива — заметила Анжела. — Несмотря на то что этот исцелитель от целлюлита пытался наложить на нее руки. Хотя я лично думаю, что это не он. Видали, как он сам испугался? Это все выдра телевизионная виновата! Она там больше всех воображала! Специально все подстроила, чтобы богатеньким было шоу!
— Дура ты, Анжелка! — раздраженно сказал Васька. — Это все он, лекарь хренов! Скотина подлая! И на меня он тоже покушался! Помнишь, Анжелка? В глаза мне пальцами тыкал, мол, болезнь какую-то там обнаружил. Лечить меня собирался — нет уж, спасибочки, Василий Иванович — не дурак! — Васька обиженно сопел и размахивал руками. — Уж не знаю, кто виноват, но, похоже, пора начинать классовую борьбу. Распоясались богатеи. Держат нас за мышей подопытных.
В разговор вступили торговавшие по соседству женщины, подливая масла в огонь.
— Это точно, — подтвердила одна из них. — Думают, если у них деньги, так нас, бедных, можно по одному отлавливать и жизнями нашими играть.
— То-то я думаю, — подхватила другая, — ко мне на этой неделе раз пять подходили, бумажку предлагали: «Избавляем от всех болезней». Знаем мы теперь их избавление!
— А я вам всегда говорила: целлюлитом своим нужно гордиться! — вставила Анжела. — Это же ваш целлюлит, а не чей-то чужой! Избавляться от правильно расположенного и красиво развитого целлюлита — преступление перед гармонией и красотой. — Она выразительно и с гордостью похлопала себя по заднице.
— Да уж! Лучше целлюлит на ногах, чем силикон в другом месте!
— Ага, возьмутся за целлюлит, а сами растащат на внутренние органы.
Они галдели и громко поносили уже всех без разбору — и врачей, и богачей, изобличая их сомнительные приемчики.
— Я теперь из дому без газбаллончика не выйду.
— Правильно, девчонки, — поддержал их Васька, — начинаем войну! Я ваш предводитель! Нам рта не закроешь! Я ей говорил — не ходи, Рита, смертельное это дело! Так оно и вышло, по-моему.
— Македонский, заткни фонтан! — Анжеле самой, видно, надоел этот треп. — Сворачивай давай палатку, я за тебя тут горбатиться не нанималась. Ты на испытательном сроке! Работать должен, как счетчик Гейгера на атомной станции! Девчонки, я пошла про Ритку узнавать.
В студии страсти понемногу утихли. Милиция увела Борюсика, который даже забыл снять докторский халат. Стали выходить участники шоу. Вокруг Амалии, как вокруг железного столба, сгруппировались сотрудницы «СуперНики»: Ольга, Юлька, Нина Ивановна, Татьяна. Амалия стояла в центре со скорбным лицом.
— Девочки! — обратилась она к подчиненным, и все вздрогнули, не ожидая от нее такого вольного обращения. — Исходя из последних драматических событий, я думаю, что нам следует забыть старые проблемы и обиды и объединиться, чтобы в психологически трудную минуту поддержать друг друга. Все мы слышали недвусмысленную фразу представителя закона: нас будут вызывать и опрашивать… Я призываю всех честной подробно поделиться со следствием своими наблюдениями. Это поможет установить, свидетелями чего мы сегодня с вами стали: преступной ли халатности врача либо злодейского покушения на жизнь юной особы, которая только начала свой жизненный путь.
— Это она надгробную речь репетирует, — тихо шепнула Юлька Татьяне.
— Что вы сказали, Юлия? — переспросила, повернувшись к ней, Амалия.
— Я считаю, что необходимо в кратчайшие сроки выяснить, что произошло с Маргаритой.
Утром Артем пришел к Доминике.
— Привет, — удивленно сказала Ника. — Ты так рано сегодня.
— А я не уходил. Нянечка разрешила поспать в коридоре. Там нашелся диванчик. Ночью шел дождь, окно было открыто, и я отлично выспался. Как ты, Мика?
— Хорошо, спасибо. Но зачем ты остался?
— Да ты меня вчера так испугала своей реакцией.
— Ну, такое не каждый день происходит. Ты ничего нового не узнал?
— Пока нет. Мне важно было убедиться, что все в порядке с тобой. Теперь я готов к разведывательным работам. Обещай, что не будешь волноваться.
— Не могу.
— Мика, я не вижу оснований. Амалии в панике могло померещиться что угодно. Если не обещаешь — я никуда не поеду.
В подтверждение серьезности своих намерений Артем, скрестив руки на груди, откинулся в кресле, всем своим видом давая понять, что не двинется с места.
— Хорошо, обещаю. Думаю, что Рита в больнице. Моего лечащего врача ты знаешь. Он тебе поможет.
— Логично, Мика. У женщины, привыкшей руководить, всегда готов план действий.
Ника в ответ улыбнулась.
Самвел допытывался у Косаревой:
— Ты мне не ответила. За что девчонку убила?
— Ну и фантазии у тебя. Я ее первый раз в жизни видела, — оправдывалась Косарева, — не разглядела толком. На кой мне ее мочить? Вот заложник твой, Крокодил Крокодилыч, — дело другое. Сам не живет и другим не дает. Артист из него хреновый, нищими бомбардирами тоже не ахти как командует. В общем друзья должны ему помочь. Чтоб не мучился. Ему в деревянном костюме комфортнее будет.
Косарева все уже решила и рассчитала.
— Так вот отчего ты такая мрачная…
— Мне мрачно не от этих мыслей, — отмахнулась Надежда. — Радоваться надо, что корешу нашему полегчает. Просто накрылась моя пластика… то есть внешность моя новая. И жизнь моя новая. Пока этого докторишку в ментовке подержат, пока то, пока се… А не дай бог еще вдруг загремит? Придется искать новые варианты.
Она уже прокручивала мыслено очередной вариант развития событий.
— А наша мадам очч-ччень не любит, когда срываются планы.
— Никто не любит. Так что решаем с Крокодилом?
— И не уговаривай, — замотал головой Самвел, — не возьму грех на душу. Ну не могу я лишить твоих грызунов отца.
Самвел не мог понять, как можно так хладнокровно решать проблему жизни и смерти. И кто — женщина.
— По вопросам душевным, Самвельчик, отправляйся в церковь, там помогут очиститься от грехов твоих многочисленных. А мне нужны тугрики, чтобы избавить нашего друга Крокодила от хлопот земных. Спецы за «спасибо» не работают.
— Что-о-о? Я должен и грех на душу брать, и его же финансировать?
— Ничего ты этого не должен. У тебя, Самвел, один долг, перед собой: олухом не быть, не упускать свою выгоду. Вот и подумай, зачем тебе Крокодил? Проблем — хренова туча: кормить его надо, поить, содержать. Ты себя сам кормишь, и я сама. А Крокодил наш — чужеспинник. Еще и выкупы за него плати. Так возьми бестолковку свою в руки да подумай, что ты с Крокодила поимел, а?
— Надя, ты в приличном доме находишься, — не мог удержаться от упрека Самвел. — У меня на родине невесты так с женихами не разговаривают.
— Я, Самвел Михалыч, твою биографию наизусть знаю. — Ее раздражала «правильность» Самвела и его, как она считала, нерешительность. — Нечего тут изображать аристократа в седьмом колене, мол, меня не понимаешь. Ну? Так я подключаю спецов?
Борюсик нервно ходил по камере. Небритый, всклокоченный, глаза воспаленные, в помятом и грязном халате… Он постучал в дверь и закричал:
— Позовите следователя, позовите начальника милиции! Кто мне скажет, что с ней?! Почему мне никто не отвечает?
— Не положено, — безразлично ответил конвойный через дверь. — Всему свое время. Чего кричать? Грыжу накричишь.
— Я вас очень прошу, — взмолился Борюсик, — ну спросите у кого-нибудь, прошу вас, жива она?
Не дождавшись ответа от конвоира, Борюсик сел, обхватив голову руками. Вдруг дверь открылась, и конвоир пропустил в камеру Юрия Владимировича и Диану. Борюсик не поверил своим глазам. Он бросился к ним, чуть не плача.
— Здравствуй, дорогой друг! — обнял его Юрий Владимирович. — Какое счастье, что нам разрешили увидеться.
— Юрий Владимирович, Диана! Как я рад вас видеть! — залопотал Борюсик, расчувствовавшись от неожиданного визита. — Я буду просить вас об одолжении. Риту увезла «скорая», меня к ней не пустили, как вы понимаете.
Узнайте, пожалуйста, что с ней. Мне не хотят говорить.
— Конечно, Боря, мы все узнаем. Только расскажи толком, что произошло.
— У нас все было готово к эфиру. Я приготовил шприц с коктейлем. Немного волновался, конечно, но не так, чтобы что-нибудь перепутать. Я все-таки врач с многолетней практикой! Когда я сделал укол… В общем, через пять секунд у Риты пропал пульс. Я до сих пор ничего не понимаю! — Он развел беспомощно руками и вытер со лба пот.
— Что значит, не понимаешь? Ты же врач!
— Да я голову себе сломал, всю ночь варианты перебирал. Мог быть внезапный отек Квинке, аллергия на лекарство… Мог быть анафилактический шок или просто непереносимость препарата… Хотя я глупости какие-то говорю, — перебил сам себя Борюсик. — Не могло этого быть.
— А ты что, не делал пробы?
— Так не было необходимости! Этим коктейлем у меня проколоты сотни пациентов, он никогда и ни у кого не вызывал реакции! И по инструкции пробы не требуются, и в медицинской литературе это указано. Понимаете, делать пробы этого коктейля — все равно что делать пробы чистой воды или воздуха. Он никому не противопоказан, понимаете?
— Но, Боря, как же объяснить случившееся?
— Папа, у тебя в романе «Игрок по имени «Смерть» была очень похожая ситуация, — вспомнила Диана. — Там доктору Гуттгарцу перед самым уколом ампулу подменили.
Борюсик поднял на Диану воспаленные глаза. Юрий Владимирович удивленно посмотрел на дочь. Одна и та же мысль пришла им голову.
В приемную «СуперНики» зашел Сергей. Он был очень оживлен. Увидев взволнованные лица сотрудников, беззаботно спросил:
— Кто у нас на этот раз умер? Надеюсь, не надежда на светлое будущее? И не вера в человечество, правда же, Юля?
— Вы можете хоть иногда обойтись без цинизма? Хотя бы в такой момент!
— И это говорит Юлия? Амалия Станиславовна, но вы-то, надеюсь, в порядке? — Сергей показал рукой в районе головы, изображая беспорядок. — Наш бюджет, — продолжал он, — по-моему, позволяет вызвать сюда охотников за привидениями и изгнать из офиса злых духов. Как вариант, мы можем провести сеанс группового психоанализа.
— Для вас нет ничего святого! — с гневным возмущением воскликнула Юлька.
— Юлия, успокойся, — сказала Амалия. — Ничто — ни потоп, ни землетрясение — не должно выбивать нас из колеи. Это основной закон бизнеса. Нам нужно закончить с эмиссией. Вызови мне аудиторов. Сергей Анатольевич, как продвигаются дела по нашим закусочным?
Сергей мог найти крайнего в любой ситуации, когда хотел, чтобы эта ситуация его не касалась. Нашел и на этот раз:
— А кто у нас отвечает за закусочные? Татьяна Николаевна отвечает. Вот мы сейчас ее сюда вызовем и строго так, с пристрастием, у нее спросим: а как, мол, Татьяна Николавна, продвигаются дела по нашим закусочным?
Пока в офисе «СуперНики» Сергей, Татьяна и Амалия проводили совещание по поводу акционирования, Танюша и Михаил, завалив машину подарками, мчались в детдом в Радужном.
Танюше на мобильник пришло сообщение. Танюша прочитала: «Как ты себя чувствуешь?».
— Кто там пишет? — поинтересовался Михаил.
— Это Сергей Анатольевич, — без всякого выражения ответила жена. — Сообщает, что Доминика в санатории, дома будет нескоро, — добавила после паузы.
— Вот как славно все складывается, — обрадовался Михаил. — А мы возьмем девочек и проведем с ними целый день. Я потом у Сергея Анатольевича попрошу разрешения и впредь привозить детей в дом.
В больнице, куда привезли Ритку, появились одновременно Анжела со своей собачкой и Артем. Анжела нерешительно шла по коридору, внимательно читая таблички и надписи, и прижимала Зямчика к себе. Увидев врача, с которым разговаривал Артем, она поспешила к ним.
— Мадам! — обратился к ней врач. — Сюда с животными входить запрещено.
— А это не животное, — возразила Анжела. — Это — моя муфта, она мне руки греет. И душу. — Потом запоздало спохватилась: — Здрасьте.
Врач понял, что спорить с этой особой бесполезно, махнул рукой и, повернувшись к Артему, продолжал:
— Я все сказал. Больше добавить нечего. Дело криминальное, поэтому никому никаких сведений не даем.
— Это вы по поводу Маргариты Калашниковой сказали, что дело криминальное? Значит, она жива? — возрадовалась Анжела.
Юрий Владимирович сидел напротив следователя, ведущего дело о покушении на Ритку.
— Он убеждает, — взволнованно объяснял Юрий Владимирович, — что случившееся можно объяснить индивидуальной реакцией организма, то есть медицинским прецедентом. Но может быть и целенаправленной акцией.
— Ничего себе реакция! — оживился следователь. — А о какой акции вы говорите? У вас есть сведения, факты, свидетели?
Он подался вперед, словно охотничья собака, почуявшая дичь.
— К сожалению, нет. Есть только предположения, порожденные литературной фантазией.
— Чьей, простите, фантазией? — не понял НикНик.
— Моей. Я — писатель, пишу детективы, немного знаком с розыскной практикой.
— Ага, так это благодаря вам сейчас все стали такими большими специалистами в этой области. Раньше все разбирались в медицине, педагогике и в футболе, сейчас — в уголовном розыске. Если б вы знали, какую медвежью услугу нам оказываете…
— Простите, как вас зовут?
— Николай Николаевич…
В этот момент заглянула Диана:
— Простите, пожалуйста. Папа, я жду тебя на улице.
Юрий Владимирович никак не ожидал, что Диана произведет такое впечатление на следователя — тот вдруг вскочил, засуетился:
— Прошу вас, вы можете присутствовать при разговоре, у нас с Юрием Владимировичем от вас секретов нет. Пока, словно оправдываясь, улыбнулся он.
— Вы не знаете, что с Маргаритой?
— Это потерпевшая? Ее отвезли в больницу.
Петик шел по базару, а навстречу ему — Косарева с пакетом в руках. Из-за киоска за ними следила Лидия.
— Здравствуйте, Петр, — начала Косарева. — Меня направил к вам Самвел.
— Доброго здравия и вам! А сам он что, заболел?
— Дела, знаете. У больших людей и дела большие. Самвел просил вам передать этот пакет с едой для его друга. Ну, который теперь у вас гостит. Чтобы поддержать его силы в трудную минуту и вас не разорять на его угощение.
— Спасибо, — поблагодарил Петик, принимая пакет. — Всегда знал, что у Самвела — широкая душа.
— А по интересующему вас обоих вопросу Самвел просит прибыть к нему вечером.
Сказав это, Косарева исчезла в мгновение ока — будто ее и не было. К Петику подбежала Лидия.
— Кто это такая? — пытливо глядя мужу в глаза, вцепилась она.
— Понятия не имею, — пожал плечами Петик.
— Да, конечно, ври больше! Понятия он не имеет! А о чем болтал с ней так долго?
— Да это посыльная от Самвела…
— У тебя, Петенька, температура. Какая посыльная? Ты прикид ее оценил? Туфли ее, серьги?
— Я бабскими финтифлюшками не интересуюсь.
— Ах, не интересуешься? Хорош будущий детектив. Значит, так, главным детективом у нас буду я. Что это здесь в пакете? — начальственным голосом обратилась она к мужу.
— Это она харч для Крокодила принесла. От Самвела. Говорю же, посыльная, — досадливо отмахнулся Петик. — Встречу Самвел перенес на вечер. Пойду отвезу, заодно и дежурному достанется.