— Мишенька, не уподобляйся Сергею. Не выдумывай всякие глупости.
— Я искренне надеюсь, что у моих подозрений нет почвы. Но ответь на два вопроса. Первый — ты вернула ему деньга? Второй — он подбивает к тебе клинья? Смотри в глаза, Таня.
Михаил внимательно посмотрел на жену, но она не отвела взгляда.
— Спасибо тебе, Мишка, — сказала Танюша.
— За что? — опешил Михаил.
— Что еще считаешь меня женщиной, которая может нравиться, которую можно ревновать. А то все дети да дети. Я уже подумала, ты меня больше не любишь.
Танюша обняла Михаила.
— Ладно тебе, Танюша, выдумаешь еще, — нежно проговорил Михаил.
Тут на Танюшин телефон пришло CMC-сообщение. Михаил резко перешел от лирического тона к агрессивному:
— Тебе письмо, не слышишь? Почему не смотришь?
— Меня сейчас не интересуют письма.
— Я сказал — читай, а то сам прочту. Дай телефон.
Он протянул руку к телефону.
— Не дам. Неприлично читать чужие сообщения.
— Неприлично… я бы сказал что. Значит так, женщина, которую можно ревновать! Дай трубку по-хорошему.
— Иначе что? — Танюша попятилась с трубкой.
— Лучше тебе этого не знать.
Михаил вырвал у жены трубку и открыл экран. Танюша стояла ни жива ни мертва. Михаил прочел сообщение про себя, бросил трубку на постель, подобрал свои вещи и вышел. Танюша взяла дрожащими руками мобилку и прочла вслух: «Мои планы изменились. Где ночую, пока не знаю. Ждите указаний. С.Н.». Танюша облегченно провела по лицу рукой, собрала свои ведра-тряпки и вышла вслед за мужем.
Спустившись в гостиную, она увидела, что Михаил курит у открытого окна.
— Я не пойму, что тебя так разозлило? Деловая переписка хозяина и горничной?
— Повторяю: узнаю что-то — убью. Я все сказал.
В новом кабинете Ритка обложилась стопками бумаги, в том числе на полу, — разбирала личные дела. Просмотрела почту в компьютере: ничего нового не было.
— И что же мне теперь делать? — растерянно пробормотала Ритка.
В этот момент зашла Юлька, мрачная из-за поведения Сергея.
— «Тихо сам с собою я веду беседу», — заметила секретарша. — Ты с кем общаешься? С космосом? С пришельцами?
— Хорошо бы. Может, забрали б меня отсюда, — с кислой миной протянула Ритка. — Я вот думаю. Наверное, весь этот кошмар мне снится. Вот проснусь — и стану прежней Риткой. Торгую себе посудой, все меня любят, все вокруг колхозное, все вокруг мое. — Она мечтательно закрыла глаза. — А вы с вашими проблемами — тьфу ты, то есть с задачами — далеко-далеко, на какой-то еще не открытой планете.
— Напишешь потом мемуары — «Кошмарный сон торговки посудой». Можно подумать, ты тут решаешь сложнейшие задачи. Какую-то сотню звонков сделать… — Секретарша презрительно передернула плечами.
— Теперь ясно. Это ты на меня свою работу скинула.
— Ничего подобного. Мое дело — звонки принимать, а твое — звонить. И чего страдать, спрашивается? Меня когда сюда на работу приняли, то не в кабинет шефини посадили, а в коридор. Там и сижу. И не жалуюсь. И тружусь на благо фирмы.
— Вот и не жалуйся.
— Ты тоже кончай давить на психику. Психов у нас с некоторых пор хватает, — Юлька недвусмысленно кивнула в сторону фото Доминики. — Амалия велела тебе в комп въезжать — въезжай.
— Ну давай, учи дальше, — обреченно сказала Ритка.
— Так и быть. Мой последний урок. Вот это называется процессор, это — монитор, это — мышь, а это — клава, клавиатура то есть. Почту ты уже открываешь, откроешь и все остальное. Доминикины секреты запаролены… Ты в них залезть не сможешь.
— Очень надо! — фыркнула Ритка. — Своих секретов достаточно. Слушай, а ты кем хочешь быть?
— Ну и вопросец. В каком смысле?
— В прямом. Неужели ты с детства мечтала кофе подавать и быть до самого крематория Юлькой без отчества?
— Тебе этого, конечно, не понять, но некоторым приходится в жизни самим пробиваться, — стала объяснять Юлька. — Не всем повезло с группой крови. Не все с ящика из-под бутылок перескакивают одним махом в кресло из алькантары.
— Из чего? — не поняла Ритка.
— Рынок — он и есть рынок, — безнадежно махнула рукой Юлька.
— Рынок, Юля, это временное пристанище. Ступенька. А вообще у меня две мечты: дом с камином и океан. Но тебе не понять. Поэтому ты и будешь кофе подавать до конца дней. И ждать, пока шеф за ушком почешет, мимо проходя.
— Сравнение с животным миром, Маргарита Викторовна, уместнее как раз в вашем случае. Это вас на улице подобрали, аки дворнягу…
Они пикировались, пытаясь побольнее уколоть друг друга.
В почту пришло письмо. Ритка сосредоточилась и подобралась.
— Так, ладно, аудиенция окончена, — деловито сказала она. — Иди-иди, мне работать пора.
— Ах, извините, Маргарита Викторовна, — подскочила секретарша, расшаркиваясь и пятясь к двери. — Работайте.
Юлька ушла, а Ритка открыла новое послание и прочла вслух: «Готовься к новой покупке. Почту смотреть сто раз на день. Крокодил».
Ритка вышла из кабинета Доминики и обратилась к Юльке:
— Слышь, подруга, я выйду ненадолго.
— А вы, Маргарита Викторовна, могли бы и не докладывать, — язвительно сказала Юлька. — Может, вам еще машину вызвать? Вы какую предпочитаете? Мазератти или тэ-вэ-эр? Астон Мартин, Бугатти или Майбах?
— Сама езди на этих развалюхах, жизнью рискуй. А я предпочитаю, чтобы ты придумала легенду для Амалии, если она меня хватится.
— Что ж, легенд у нас полный чемодан, — с готовностью откликнулась Юлька. — Могу ей доложить, что ты уехала на кинофестиваль в Венецию в качестве члена жюри.
— Лучше — на всемирный экономический форум в этот, как его…
— Давос? Есть проблема: его зимой проводят.
— Нет проблемы, есть задача, — возразила Ритка. — Я уехала на внеочередной форум, созванный по моей инициативе. Так и скажешь, без нее, мол, не начинают. А я тебе оттуда подарочек привезу. Новый фартук и поднос.
В этот момент из своего кабинета показался Сергей и прошел в кабинет Амалии, даже не взглянув на Юльку. Она проводила его мстительным взглядом.
Юрий Владимирович заглянул в кабинет НикНика.
— Здравия желаю, Николай Николаевич! А я к вам. Пришел справиться о Борисе Михайловиче.
— Опять? — раздраженно воскликнул следователь. — Я не могу больше слышать об этом вашем Борисе Михайловиче!
— Николай Николаевич, родной, что случилось?
— Ваш ненаглядный Борис Михайлович задумал обмануть следствие. А чтобы выгородить вашу дочку, вашу любимую старшую дочь, он нарочно направил меня по ложному пути.
— Но Борис Михайлович патологически честный человек! — недоумевал Никитин.
— Вас послушать, так подследственный Медведев — святой! Так вот, этот ваш апостол дал мне официальные показания, что это он отравил потерпевшую Калашникову! Он, мол, случайно подменил ампулу.
— Но ведь это значит крах его карьеры! — Юрий Владимирович был в ужасе.
— Медведев врал! И он жестоко просчитался. Своим поступком он косвенно подтвердил виновность Никитиной.
— Не понимаю хода ваших мыслей.
— Разумеется, не понимаете, — снисходительно усмехнулся следователь. — Ни один дилетант не поймет ход мыслей профессионала. Если бы Никитина была не виновна в убийстве… что вы на меня так смотрите? Да, в несостоявшемся убийстве! — поправился он. — Так вот, если бы это было не ее преступных рук дело, не требовались бы такие жертвы со стороны Медведева! Вот, как по-вашему, для чего он соврал?
— Борис — благородный человек…
— Угу. Дон Кихот! Из-за вашего рыцаря следствие обязано тратить драгоценное время и проверять заведомо тупиковую версию. Отвлекаться, искать доказательства его обмана. Но я их соберу! Берегись, Медведев!
НикНик потряс в воздухе кулаком.
Сергей с порога обратился к Амалии:
— Нельзя ждать, что все само собой разрешится.
— Что вы предлагаете? — поинтересовалась Амалия.
— Вообще-то я впервые в такой ситуации… — Вопрос застал Сергея врасплох.
— Я тоже. Но у меня уже готов план действий. Прежде всего, я отправлюсь в психиатрическую лечебницу и постараюсь добиться, перевода Доминики в отдельную палату. Подозреваю, что это будет сложно сделать. Но нет ничего невозможного. А вот что делать дальше…
— …не знаете даже вы? — закончил за нее Сергей.
— Знаю. Потребуются новые инвестиции в значительном объеме. Вы уже знаете, нам придется выставить на продажу пакет акций Юрия Владимировича.
— Но это же много денег! Можно всю жизнь жить на эти деньги, пальцем не шевеля, правда скромно, но все же не работая.
— Меня никогда не интересовало, как прожить жизнь, не шевеля пальцем. Вы, видимо, не до конца понимаете, в чем обвиняют вашу супругу. Речь идет о преднамеренном убийстве, совершенном доктором Медведевым по заказу Доминики. И как только Борис Михайлович даст показания, что он в этом деле был только пешкой…
— Но Боря никогда не даст таких показаний!
— Я бы не была столь категорична. Если вопрос встанет о его вине… защищая жизнь и свободу, человек способен на многое.
Сергей с интересом взглянул на собеседницу:
— Вижу, у вас большой опыт в таких вопросах. Готов вам полностью довериться.
— Я бы посоветовала держать наготове наличность. Крупную сумму.
— Откуда у меня деньги? — Сергей театрально вывернул карманы. — У меня даже акций нет. Вы же знаете, Ника была против того, чтобы в одной семье… Акции есть только у Ники.
— Да, но она в больнице и распоряжаться ими не может. А после вынесения ей приговора… — быстро поправилась Амалия, — я имела в виду диагноз… если предположить такой трагический исход… никто из нас не желает такого исхода, но мы не можем отбросить его вероятность. Так вот, акции перейдут к вам в наследство лишь через полгода.
— Как? И ничего нельзя с этим сделать? Черт… — Сергей с досадой забарабанил пальцами по столу. — Если бы можно было посоветоваться с Доминикой…
— А я бы предпочла услышать хоть какое-то предложение от вас. И ваше поведение мне кажется странным, учитывая, что вы ближайший родственник Доминики.
— Средства пойдут на подкуп следствия и медицинской сферы. Амалия Станиславовна, для спасения Доминики ничего не жалко.
— Особенно учитывая, что у вас ничего и нет… — съязвила Амалия.
В кабинет, запыхавшись, влетел Юрий Владимирович.
— Юрий Владимирович, — вскинула брови Амалия, — на вас лица нет. Нельзя терять самообладание ни при каких обстоятельствах.
— Я от следователя, — возбужденно начал объяснять тот. — Он сказал, что Борюсик хочет взять вину на себя.
Амалия и Сергей переглянулись. Амалия взялась за телефонную трубку…
В поликлинике Радужного Анна Вадимовна вела прием посетителей, когда к ней в процедурный кабинет зашел Артем. Анна Вадимовна от неожиданности охнула:
— Артем? Что-то с Дианой?
— Жива-здорова. Здравствуйте.
— Напугал ты меня…
— Анна Вадимовна, давайте поговорим. Я знаю, вы никогда не были от меня в восторге. Но я вас уважаю и не хочу, чтобы вы считали меня непорядочным человеком.
— Да говори скорее, что случилось! Инфаркта моего добиваешься?
— Помните, я вам сказал, что полюбил другую?
— Помню, конечно. Нам с Дианой твоя шутка не понравилась.
— Я тоже думал тогда, что это шутка. А оказалось, все более чем серьезно.
— Значит, ты бросил мою дочь? И у тебя серьезные намерения относительно этой девушки? А кто она?
— Она… сестра Дианы. Старшая дочь Юрия Владимировича. Ее зовут Доминика.
В воздухе повисла пауза.
— Ну что ж… — сказала наконец Анна Вадимовна, — а для чего ты пришел ко мне?
— У Доминики сейчас очень сложный период. Ей не обойтись без моей помощи. Диане тоже тяжело, но она отказывается от моей поддержки. Ну, знаете, подходит со свойственным ей максимализмом.
— Бедная девочка! — мать покачала головой. — Она сильно переживает?
— Похоже, что так. Анна Вадимовна, поддержите ее! Я всегда старался объяснить Диане, что мое чувство — платоническое. У меня не было к ней страсти, но она не чужой мне человек, и я хочу остаться ее другом. Чтобы она всегда знала, что может рассчитывать на мою помощь. Кстати, вас это тоже касается.
Ритка пришла на базар к Анжеле. Та ее сначала не узнала в деловом костюме — скользнула взглядом и отвернулась. Потом, что-то сообразив, уставилась на Ритку и бросилась ей на шею.
— Ритка! Не узнала тебя. Ты это… как со съезда ВЛКСМ! Ритуля! Девочка моя, проходи, рассказывай.
— Зямчик, ты-то хоть меня узнал? — протянула Ритка руку к собачке. — Давай лапу. Вот моя умница! Я ненадолго. Анжел, ты что-нибудь в акциях понимаешь?
— Примерно как в балете.
— Ну, рассказывай мне тогда все биржевые па, какие знаешь.
— Да на кой тебе акции? Наличка надежнее.
— Ты мне другое объясни. Зачем эти акции выпускают? Зачем продают? И если ты их купил, они что, карман греют? И что с ними делать?
— Постой, постой, забросала тут вопросами, — осадила ее Анжела. — В моих кроссвордах об акциях пока ничего не было. Надо кого-то найти, кто кумекает. Вот, например, Самвел! Помнишь, в прошлом году…
— Ага, собирался сделать наш рынок открытым акционерным обществом, — закончила за Анжелу Ритка.
— Ага. А потом передумал…
— А почему передумал?
— Вот ты к нему пойди и выясни. У нас с тобой знакомых специалистов покрупнее нет. Хочешь, с тобой схожу для подстраховки?
Ритку все эти новые дела, видно, заинтересовали всерьез. — Спасибо, подруга. Надеюсь справиться самостоятельно.
Самвел, войдя в комнату, увидел Косареву, сидящую за компьютером. Он заглянул ей через плечо, внимательно глядя на экран.
— Надя, ты такая у меня разносторонняя невеста? Биржевыми новостями, оказывается, тоже интересуешься?
— Людям свободных творческих профессий нужно обладать комплексом знаний и умений, позволяющим держать нос по ветру, — объяснила Косарева. — Волка, Самвельчик, ноги кормят. Слышал народную мудрость?
— И зачем этому волку биржа?
— На всякий случай.
— А я уже настроился на увлекательный рассказ о твоих новых успехах…
Косарева резко отодвинулась от компьютера:
— Нет, Самвельчик, это я настроилась на увлекательный рассказ. Какие у тебя новости?
— О Крокодиле?
— Меня волнует другое.
— Кто же, кроме меня, волнует очаровательную Надежду? — Самвел шутливо-ревниво прищурил глаза.
— Медик мой. Неужели в городе все менты — подпольные миллионеры? Что, никому денег не надо?
— Я узнавал, Надежда, как обещал. Но там какое-то странное дело. Связанное с фирмой «СуперНика».
— Что же ты молчишь! Рассказывай подробно.
Тут позвонила охрана.
— К вам Маргарита Калашникова, — доложил охранник.
Самвел удивленно посмотрел на Косареву и пошел к дверям, в которые уже входила Ритка.
— Рита, дорогая, здравствуй! — поприветствовал ее Самвел.
— Здравствуй, Самвел! — ответила Ритка. — Я к тебе на пару минут.
Самвел расчувствовался и чмокнул Ритку в щеку. Он действительно рад был ее видеть.
— Хорошо выглядишь. Как самочувствие?
— Не дождетесь! — засмеялась Ритка. — Нашу песню не задушишь, не убьешь…
— Молодец, Рита, оптимистка, так держать! — одобрил Самвел. — Мы так за тебя переживали. Правда, Надя?
С этими словами он обернулся, но обнаружил, что в комнате никого нет. Самвел усадил Ритку на диван.
— Ушла моя Надежда по делам домашним.
— А ты, Самвел, разве семейный человек? — удивилась Ритка.
— Да нет, это так… — Он замялся и сменил тему: — Ну, ты теперь знаменитость, прославила наш рынок. Хоть открывай туристический маршрут к твоей палатке. Говори, зачем пришла? Обратно хочешь? Нет вопросов. Хоть завтра приступай.
— Спасибо, Самвел. Может, и воспользуюсь как-нибудь твоим предложением. Но сейчас я по другому поводу. Мне твоя консультация нужна по экономическим вопросам.
— Слушаю тебя, — деловито сказал Самвел.
Борюсик постучал в дверь своей камеры.
— Чего тебе? — послышался голос конвоира.
— Предлагаю заключить выгодную сделку, — сказал Борюсик.
— Уже заключал раз, дураков больше нет, — буркнул конвоир.
— Это опять ты? — удивился Борюсик. — Пострадал не очень?
— Выговор дали. У меня даже зарплаты не снимешь, снимать не с чего.