— Вот так, как ты, шпроты лежат в темной тесной банке, — пояснила Анжела. — И ни гу-гу.
— Пошла ты, — грубо ответил Васька. — Они ко мне не идут… покупатели, в смысле…
— И не пойдут. Они думают, что ты — шпион на встрече с резидентом, затаился и зубами морзянку выбиваешь в центр. Не хотят мешать.
— А чего я должен делать?
— Во-первых, улыбаться. Давай, я посмотрю.
Васька улыбнулся. Анжела, обалдев от увиденного, отмела этот вариант привлечения покупателей:
— Нет, пожалуй, мы улыбаться не будем. Пожалеем публику, у ней по домам детки малые сидят, пап-мам с базара дожидаются.
А после твоей улыбки… Ну да ладно. Во-вторых, ты какие-нибудь слова знаешь — нормальные, человеческие?
— Стихи, что ли? — скривился Васька.
— Хотя бы.
— «Когда был Ленин маленький, — начал декламировать Васька, — с кудрявой головой, он тоже бегал в валенках по горке ледяной».
— Уже лучше, слезу вышибает. А теперь с тем же выражением скажи: кому — кастрюльки-тарелочки, а кому — бабы-девочки!
Васька послушно повторил:
— Кому — кастрюльки-тарелочки, а кому — бабы-девочки! Рядом остановился покупатель.
— А покажи-ка мне вон ту кастрюльку-тарелочку, — смеясь сказал он.
Васька, не ожидавший результата своей репетиции так быстро, открыл от изумления рот.
Петик в милицейской форме, прихрамывая, подошел к особняку Самвела.
— Привет, — поздоровался он с охранником.
— Привет, — ответил тот.
— Самвел у себя?
— Занят, велел никого не пускать.
— Да мне он и не нужен. Где тот, которого я привез?
— В подвале, где ж ему быть?
Вопросы, как и ответы, были короткими и сухими.
— Самвел просил перевезти его в более безопасное место. Проводи меня, я его заберу.
— Точно велел?
— Гадом буду. Этот перец, который в подвале у вас, находится в розыске. Его просто опасно здесь держать. Хочешь, сам позвони Самвелу и спроси.
— Он злой, ругается, когда зря беспокоят.
— Тогда пойдем, поможешь вывести, чтобы не орал. У меня тачка за углом, сейчас мы его тихо погрузим.
Через некоторое время Петик и охранник вывели из особняка Крокодила, рот которого был заклеен скотчем телесного цвета. Они проворно подтащили его к припаркованной машине и впихнули в салон. Петик пожал руку охраннику и, довольный, уехал.
А внутри особняка Косарева разговаривала с Самвелом. Обольстительно потянувшись, она предложила:
— Идем покормим Крокодилыча и в люлю. Спатки хочется — страсть.
— Ты сказала — в люлю? — напрягся Самвел.
— И не мечтай, — засмеялась она. — Только после свадьбы, Самвельчик. Я — женщина порядочная. И как будущая жена своего мужа должна уважать традиции, беречь свою честь.
Подойдя к подвалу, Самвел открыл дверь.
— Витенька, ты живой еще? — проговорила Косарева. — Твоя мама пришла, тебе кушать принесла.
В ответ — молчание Самвел вошел и включил резкий направленный свет. В подвале было пусто. Косарева поставила на тумбочку поднос с едой и оглянулась на Самвела. Тот поразился, насколько резко изменилось выражение ее лица. Теперь перед Самвелом стояла шипящая разъяренная кошка.
— Я такие игры не люблю. Где Крокодил? — резко спросила Надежда.
— Клянусь, вечером был здесь. Я сам его закрывал.
— Свою игру против меня затеял, женишок? Не советую, ох, не советую. Со мной нужно играть или в одной команде, или не играть вовсе.
— Какая игра?! Он еще утром здесь сидел! — Самвел ничего не понимал.
— Где охрана?! Здесь еще есть выход?
Самвел и Косарева вышли из бокового входа особняка и увидели охранника.
— Где Крокодил? — грозно спросил Самвел.
— Все в порядке, Самвел, — успокоил охранник, — мы сделали все, как ты сказал.
— Кто сказал?! Кому сказал?!
— Ну, ты же сказал Крокодила этого того…
— Кто сказал? Я сказал?! — проревел Самвел.
— Ой, Самвельчик, прыгаешь, как на сковородке, — заметила Косарева. — Нехорошо врать маме! Куда вы Крокодила дели?! — налетела она на охранника.
— Мы его убрали… Самвел Михалыч…
— Что? Вы его замочили?! Самвел, вы что, с ума сошли?!! — закричала Косарева.
— Так! Тихо! Всем молчать! — приказал Самвел, беря за грудки охранника. — Где Крокодил? Ты мне за него головой ответишь!
— У Петра-участкового. Он его только что увез.
— Ты что, козел, сделал?!
— Но, Самвел, это же Петька — участковый наш. — Охранник растерянно соображал, что он не так сделал. — Он сказал, что ты велел убрать этого, как его, из дома.
Он же в розыске… я и помог Петру погрузить… он же из нашей команды.
— Я тебе покажу команду, дурак!
Петик вел машину. В салоне сидели Крокодил и Лидия. Лидия не спускала с Крокодила глаз.
— Получилось! — восторженно говорила она. — А ты не верил. Я говорила — Самвела переиграть нужно.
— Возьми телефон и набери его номер, я говорить буду, — велел Петик Лидии.
Лидия набрала номер. Петик остановил машину и взял трубку:
— Самвел, это я. Ты уже, наверное, понят, что Крокодил у меня?
— Зачем ты это сделал, Петруччо?
Самвел говорил тихо, но с яростью в голосе.
— Я тебе не Петруччо, у меня мама не итальянка. Слушай меня, Самвел. Я держу заложника у себя. Я сдам его в милицию, если мы не договоримся. Искать его не пытайся, не найдешь. Если согласен вести переговоры, дай знать.
— Конечно, согласен, приходи ко мне хоть сейчас.
— Э, нет. Мое доверие к тебе кончилось. Я сообщу тебе свои условия. До связи.
— Петр, стой, подожди!
Но Петик уже отключил телефон.
Самвел выругался.
— Сукин сын, — зарычал он, — переговоры ему подавай, шестерка ментовская.
— Ничего, — успокоила Косарева, — проведем мы переговоры — не обрадуется.
Юрий Владимирович сидел в сквере и писал что-то в блокноте. Диана, перебежав через дорогу, плюхнулась рядом. В руках она держала папку.
— Уф, можешь меня поздравить, папочка, — радостно сообщила она, размахивая папкой. — Я допущена.
— А ну-ка, расскажи поподробней.
— Ну, сначала они сказали, что прием работ на творческий конкурс уже закончен и я могу идти на все четыре стороны. Но я вместо этого пошла к начальству.
— Правильно.
— Правда, начальство повторило мне то же самое. И тогда я пошла к самому большому начальству. Самое большое начальство посмотрело мои работы, пришло в восторг и приказало всем остальным немедленно допустить меня к экзаменам. Все.
— Вот такой ты мне нравишься гораздо больше. — Юрий Владимирович расплылся в улыбке
В телестудии Ольга Алексеевна и Борюсик делали последние приготовления к эфиру. Борюсик был рассеян, Ольга Алексеевна, напротив, чувствовала себя весьма уверенно. Борюсик подошел к столу ведущего.
— Нет, Борис Михайлович, — напомнила Ольга Алексеевна, — мы же договорились, за столом ведущего сегодня работаю я, вы будете находиться в центре возле своего оборудования.
— Вот так! Отлично, — одобрила она. — Я делаю вступление, и камера сразу переводится на вас. Модель в студию мы вызовем позже. И еще, Борис Михайлович: интерактив включать будем?
— Это когда в студию звонят телезрители и задают вопросы? — уточнил Борюсик.
— Именно так.
— Пусть спрашивают.
— А что решили с публикой?
— Сегодня, Борис Михайлович, дебютируете не только вы, но и мы. И у нас пока, увы, нет службы, занимающейся подбором массовки. Вы — наша первая ласточка.
— Так, может, я приглашу своих знакомых?
— Естественно. Я же сказала, зовите, кого хотите. Пусть только оденутся поприличнее. Я буду выходить в студию с микрофоном, задавать вопросы зрителям.
Амалия, Ритка, Юлька, Татьяна, медсестра и Сергей все еще стояли возле сестринского поста. Сергей не спеша подошел к Ритке, забрал у нее пистолет-зажигалку.
— Ну что, если публика довольна, — сказал Сергей, — предлагаю расходиться. А в следующий раз, когда особо экзальтированным дамам что-нибудь эдакое примерещится, рекомендую креститься.
— Что случилось? — спросил подошедший врач. — Чему обязаны таким количеством гостей?
— Мы хотим знать, что с Доминикой Никитиной, — объяснила Амалия.
— Насколько я информирован, ничего плохого. Она теперь в санатории. Не скажу, правда, в каком именно, ибо при выписке больной я не присутствовал.
Услышав это, Сергей быстро направился к выходу.
— Все — на работу, — деловито скомандовала Амалия девушкам. — У нас впереди серьезный разговор.
Дождавшись, когда сотрудницы выйдут за дверь, Амалия, вне себя от возмущения, напала на врача:
— Виктор Степанович, вы грубо нарушили наши договоренности! Вы позволили увезти Никитину из больницы, хотя я лично платила вам за то, чтобы вы максимально долго продержали ее в этих стенах.
— Но переезд в загородный санаторий ей весьма полезен… Доктор не понимал, чего добивается эта напористая дама.
— Мне лучше знать, что полезно, а что нет! Мне Доминика нужна абсолютно здоровой и работоспособной, а не недолеченной полукалекой. А вы даже не имеете представления, кто ее увез и куда! На что это похоже?
— Подождите, Амалия Станиславовна, я сейчас все узнаю.
Врач отошел к сестринскому посту и, получив интересующие его сведения, вернулся к Амалии, которая что-то нервно черкала на листке бумаги, вырванном из блокнота.
Юлька, Ритка и Татьяна шли по коридору больницы, споря, кто виноват в случившемся конфузе.
— Если бы кое-кто внимательно слушал, что ему говорят по телефону, мы бы тут не выставились полными дурами, — заметила Юлька.
Но, в общем, она была довольна, ведь виноватой во всем этом переполохе будут считать Ритку.
— А дуру хоть показывай, хоть вообще в шкафу спрячь — дурой она и останется, — безапелляционно заявила Ритка. — А виновата во всем Юлька: подняла панику, пистолет от зажигалки отличить не может.
— Да я вам и сейчас поклясться готова: Сергей из сейфа другой пистолет доставал. «Браунинг»… а может, «парабеллум»! — оправдывалась Юлька.
— Очки себе купи, «парабеллум», — ругалась Ритка.
— Хватит, — прервала их Татьяна. — Ты лучше скажи, где ты так ногами махать научилась?
— А в «Шаолине».
— Где-е-е? — в один голос переспросили изумленные Юлька и Татьяна.
— В «Шаолине», — повторила Ритка, — я там одно время полы мыла. Вот и научилась. Они меня даже хотели на соревнования выставить. Только потом передумали.
— И чего ж не выставили? — кажется всерьез, заинтересовалась Юлька. — Побоялись, что порвешь всех на соревнованиях, как тузик грелку? — Она и сейчас осталась верна себе. Язвить по поводу и без ей было необходимо как воздух.
— Да нет. Я кусалась.
— Как кусалась? — не поняла Татьяна.
— Обыкновенно, зубами. Я когда в раж входила, забывала про все, лишь бы победить. Покусала одну. Она и настучала.
Ритка вздохнула. Очевидно, эти воспоминания были не из приятных.
— И за это тебя наконец выгнали.
— Не, за другое. Меня инструктор пригласил для учебного поединка. И мне не понравился захват, который он произвел в нижней части корпуса. Я и врезала ему коленом по точке джи.
— Ты поняла, коллега? — повернулась Татьяна к Юльке. И, показывая глазами на Ритку, уважительно добавила: — С ней надо поосторожнее.
Выйдя из больницы, девушки увидели стоящего возле своей машины Сергея. Он галантно распахнул перед ними дверцы:
— Прошу вас, грации. Позвольте домчать вас до рабочего места на моей скромной колеснице.
Девушки переглянулись. Ритка первая направилась к машине и плюхнулась на переднее сиденье. Татьяна и Юлька поспешили за ней. Как только все уселись, машина рванула с места.
Сергей вдруг увидел идущих впереди Юрия Владимировича с Дианой. Затормозив около них он выскочил из машины.
— Здрасьте, Юрий Владимирович, — раскланялся он. — Привет, Диана, — помахал девушке как старой знакомой.
— Здравствуй, Сережа, — сдержанно ответил Юрий Владимирович.
— Диана, прости, вчера я вел себя как свинья, — оправдывался Сергей. — Просто перепил. Вообще-то я непьющий, но тут сошлось вместе слишком много неприятных обстоятельств… долго объяснять. В общем, прости.
Роль побитой собаки ему шла.
— Без проблем, прощаю. С кем не бывает, — равнодушно отмахнулась Диана.
— Вот и отлично. С меня, соответственно, миллион алых роз и кафе-мороженое. — Сергей обрадованно встрепенулся.
— Сережа, ты не от Никуши сейчас? — спросил Юрий Владимирович.
— Я из больницы, Юрий Владимирович, но не от Никуши. Поскольку нет там больше нашей милой девочки. Слиняла в неизвестном направлении, и ни словечка тебе, ни записочки. — И насмешливо пропел: — Гуд бай, май лав, гуд бай, как говорится.
Он развел руками, попрощался, сел в машину и укатил. А Юрий Владимирович и Диана остались на улице, в недоумении глядя ему вслед.
— Наверное, Артем ее забрал, — предположила Диана.
Возле Юрия Владимировича и Дианы снова затормозила машина, из нее вышла Амалия.
— У нас сегодня просто день неожиданных встреч. — Юрий Владимирович поздоровался. — Амалия Станиславовна, разрешите представить — моя дочь Диана.
— Я слышала о вас… — сказала Амалия, глядя в глаза Диане. Затем обратилась к отцу Дианы: — Юрий Владимирович, должна вам сообщить неприятную новость: Доминику увезли.
— Я уже знаю. Думаю, Никуша даст о себе знать в самое ближайшее время. Она же взрослая девочка и знает, что мы о ней беспокоимся.
— Я бы на вашем месте не была столь благодушна. Ее телефон все время вне зоны досягаемости. Более того — врач мне сказал, что ее увезли какие-то мотоциклисты, все в черном. Это несомненно похищение! И вам скоро позвонят с требованием выкупа. — Голос Амалии дрогнул, она схватилась за сердце.
— Маля, что ты такое говоришь? — теперь схватился за сердце Юрий Владимирович.
— Папа, — подала голос Диана, — я же сказала, что ее забрал Артем. Это его байкеры.
— Ничего не понимаю: какой Артем, какие байкеры? Почему я обо всем узнаю последней? Я требую мне все объяснить. — Амалия была явно недовольна: как, она — и не в курсе событий?
— С удовольствием объясню, — живо включилась в разговор Диана. — Байкеры — это такой народ, который ездит верхом на мотоцикле и чтит законы гор. Поэтому, когда у байкера начинается брачный сезон, он похищает себе невесту. Вот и ваша Доминика пала жертвой страсти одного молодого джигита по имени…
— Это что еще за бред? — возмутилась Амалия. — Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне!
Юрий Владимирович выступил вперед, загораживая собой Диану, и попытался успокоить Амалию:
— Маля, Маля, не сердись, пожалуйста. Я позже к тебе зайду, и мы обязательно все обсудим.
Амалия с треском захлопнула дверцу машины.
— Папа, — потребовала объяснений Диана, — почему ты называешь эту странную женщину Малей?
Войдя в кабинет, Сергей наткнулся на сидящую там Танюшу.
— Как тебя пустили?
— Ты забыл, что я твоя горничная, — улыбаясь ответила Танюша. — Прислуга. Человек, которого никто никогда не замечает и никогда ни о чем не спрашивает.
— Не заметить тебя может только полный слепец.
Танюша подошла к Сергею и страстно поцеловала его. Потом достала из сумки пистолет, а он из кармана — пистолет-зажигалку. Произошел обмен.
— Кстати, откуда у тебя зажигалка? — спросил Сергей, пряча настоящий пистолет в сейф и закрывая его на ключ. — Редкая вещица, хорошо сработана — от настоящего не отличишь.
— Это Михаилу боевые друзья преподнесли, когда они собирались на какой-то очередной слет. Нужно положить на место, пока не хватился.
— До чего ж приятно видеть в одной женщине сочетание ума, красоты и здравого смысла.
— Мое здравомыслие способно преподнести еще и не такие сюрпризы, и ты в этом скоро убедишься.
Косарева и Самвел обсуждали похищение Петиком Крокодила.
— Не злись так, успокойся, — говорила Косарева. — Давай вместе подумаем, чего от этого твоего оборотня в погонах можно дальше ждать?
— В ментовку меня сдать может, — предположил Самвел.