Преставление кончилось, но мы не стали спускаться в холл – замерли на своем этаже. Я смотрела вниз, на равнодушно расходившихся людей, которые даже не понимали, какую чудо им показали. Для них все было обыденно и привычно, хотя и там, среди них, мелькал восторг, но тут же затихал в толпе озлобленных, борющихся за право первым вырвать из гардероба свое пальто людей.
- Идем?
Демон предложил мне руку, отвлекая от разглядывания этой возни. А с высоты нашего положения это и казалось муравьиной возней.
- Но… – я беспомощно указала вниз: идти сейчас там было бы сродни самоубийству. Боюсь, даже бы короля не пощадили в той толкучке.
- Для гостей ложи есть другой выход, – усмехнулся Альтар, взглянул вниз, чуть склонив голову. Внезапно ноздри его дернулись, как будто он унюхал (словно имел в роду оборотней) кого-то. Маг нахмурился, прислушался, словно желая получить подтверждение, и предупредил:
- Леди Фиона идет сюда.
Наон снисходительно ему улыбнулся.
- С княгиней Шатской и ее дочерью, – добавил маг и самым неподобающим образом перемахнул через бортик, как будто участь сломать ногу ничто для него не значила. Хотя, видя, как изящно он приземляется там, где, казалось, и яблоку упасть было негде, я всерьез задумалась, а не прогадали ли мы, когда замешкались на доли секунды.
- Милорд, какое счастье, что мы успели вас застать! – столько патоки в одной месте никогда не собиралось, и я думала, что никогда и не соберется. Ошиблась.
Пожилая дама, чьи локоны имели к леди весьма условное отношение, а густые ресницы и вовсе казались инородными телами, шмыгнула острым лисьим носиком и подняла на демона большие, как у стрекозы, глаза, скрывающие за толстыми линзами очков. Ее платье больше походило на старую скатерть, а меховой воротник был так поеден молью, что я не бралась бы определить возраст этого костюма.
Рядом с леди стояла невысокая, едва ли похожая на матушку, девушка лет двадцати с маленьким ротиком, который был неуклюже помазан помадой, и большим, с горбинкой носом. Светлые глаза ее были совершенно никакими, и даже выцветшее платье ее матушки имело непередаваемую яркость, едва только их сравнивали. Хотя… сравнить глаза и платье – это неэтично.
Впрочем, судя по недовольным ухмылкам обеих родственниц, я им тоже не понравилась. А на мои прыщи и синяки под глазами они смотрели с таким благодарствующим вожделением (Такой подарок судьбы! Рядом со мной любая моль королевой станет!), что я начала переживать за собственную психику.
- И я рад вас видеть, дамы.
Как он им руки целовал! Я думала – удавиться. Интересно, а от мамочки нафталином пахнет? Или это только для антуража хрупкой старушки? Вот подсказывало мне шестое чувство, что силищи у почтенной фрау едва ли не больше демонической. Только выглядит хрупким одуванчиком, а если надо…
Я вспомнила позорное бегство Альтара и тяжело вздохнула. На кого ж ты меня покинул, сирую и убогонькую? Как мне теперь жить-поживать, всякий может сиротку обидеть, да не всякий выживет… Стоп, это уже из другой оперы.
- Милый, ты обещал этот вечер мне! – надув губки, отчего на нижней части лица отчетливо проступили все складочки треснувшей штукатурки (Ну я же хорошая девочка! Готовилась к свиданию!), напомнила я. – Простите леди, но сегодня Наондаль мой.
Даже имя вспомнила, чтобы правдоподобней вышло. Фиона, наблюдавшая за безобразием, прищурилась: надеюсь, здесь «Молот ведьм» еще не писали. В противном случае – я представляю свой приговор.
Тем не менее, сцапав за руку демона, потащила его вперед.
- Поворот направо, – шепотом подсказал он мне, когда я остановилась. Спину жег взгляд Фионы: ничего хорошего он не предвещал.
Поворот направо действительно имелся, вот только выходил он в служебные помещения, которые не принято посещать без приглашения. Впрочем, порой условности нарушались, но только ради близких родственников или…
- Лорд Наондаль, позвольте еще раз выразить…
… или спонсоров. Я довольно улыбнулась, закрывая за собой дверь и едва удерживаясь, чтобы не подпереть ее стулом. Знаю, что глупо, но эти две карги мне не понравились. Надеюсь, мы больше не увидимся. В противном случае кто-то эту встречу запомнит надолго.
Перед Наоном стоял мужичок. Именно так «мужичок», он чем-то походил на соседствующих с болотом Ваничны селян, разве что выглядел понарядней – лапти новые, плетенные, лиловый, да шляпа широкая, с любовью сделанная. Хозяин, с большой буквы и никак иначе.
- Простите, не знаю вашего имени, – смущаясь, обратилась я к дяденьке. Он добродушно усмехнулся в усы и представился:
- Кристоф я, леди. А вы?
- А я не леди, – бесхитростно призналась Данька, изображая дурочку. Ага, я не я и хата не моя.
Дяденька на провокацию не поддался, усмехнулся так, что золотой зуб блеснул и обратился к демону:
- Вам понравилось представление? Вы просили сделать все по высшему разряду. Еще и из Канцелярии пришло уведомление. Не думал, что даже их высочества заинтересуются.
- Мультикультурные проекты всегда привлекают внимание, – уклончиво ответил демон, но я заметила главное. Представление он подбирал: неужели для меня старался?
- Спасибо, – тихо шепнула я, зная на собственном печальном опыте, что слух демона позволяет услышать все произнесенные гадости, даже если они сказаны шепотом и на галерке. Особенно на галерке.
Демон не ответил, только коснулся моей руки, сжал пальчики и решительно повел меня к выходу мимо отскочившего с дороги старичка. Он же усмехнулся в свои раскидистые усы и помахал нам в след. Я оборачивалась – я знаю. И столько одобрения было в его взгляде, что я почувствовала, что то ли меня сватают, то ли демона мне. В любом случае моя личная жизнь начинает становится достоянием общественности при том, что у меня ее как таковой и нет. Казус, однако, но кому сейчас легко.
Тайный ход из обители циркового искусства был проложен мимо клеток с тиграми. Бедные милые кисы томились в огромном подвале, изредка поднимаясь на арену и внося импровизацию в работу артистов. Зрители охали, охали и отползали от арены подальше, а артисты работали как ни в чем не бывало, зарабатывая лишние очки популярности. И вот сейчас нам предстояло повторить подвиг бесстрашных цирковых.
Раскрыв крылья и взяв на руки пушинку-меня, которая после пирожного успела сгонять демона за добавкой, Наон отправился в полет. Стремительный и печальный, скорый и… Сложно передать, сколько скорби было в умных глазах кошек, следивших с вожделением за тем, как движутся две рульки по небу. Наверное, если бы несчастным животным предложили загадать желание, они бы уменьшили потолки, ибо только из-за них нам удалось уйти со всем комплектом конечностей. Или повезло тиграм. Тут уж как посмотреть: демон в боевом обличии, мягко говоря, ужасен. Впрочем, природа всегда на стороне своих. Да уж, бедненькие тигрики, покормил бы их кто.
Ночной воздух был прекрасен. Свежий, прохладный, вселяющий бодрость в мое уставшую душу. А устала скорее душа, нежели тело. Ведь от впечатлений именно ей становится тяжело, хочется побыть в одиночества, закрываются глаза, в предвкушении близкого отдыха, и останавливается время, становясь совсем незначительным и мимолетным.
- Спящая красавица, – шепотом проговорил демон, спуская меня с небес на землю.
Ноги ощутили твердую почву, дрема начала уходить.
«Сейчас бы попрыгать», – подумалось мне, но представив, как это будет выглядеть, я поборола детское желание согреться. Вместо этого жалобно посмотрела на демона.
- Домой хочу…
- И даже не зайдем поужинать? – нахмурился демон. Видать, у него еще были планы.
- Я уже поужинала! – сыто погладила животик, напоминая, сколько раз он бегал в буфет за добавкой.
- Прожорливая хрюшка!
- Ага, – я решила не спорить. В конце концов, сколько раз хрюшей не назови, все равно я останусь зеленой и пупырчатой жабкой. Но крайней мере, пока не смою макияж.
- В общежитие?
- Ага. – Приступ многословия окончательно меня покинул, и я предпочитала короткие, но емкий и понятные ответы.
- Иди сюда.
Я послушно шагнула к демону, привычно прижимаясь к его груди – сказывался опыт перемещения – и закрывая глаза. Мысли же мои витали вокруг его последних слов «иди сюда». А сколько смыслом! Ведь это и угроза, и пожелание, и просьба, и… да много еще чего. А демоны – они вообще искусители те еще. Не так произнесут и… попала бабочка на огонек. Но ничего, любой огонь можно разжечь, а крылышки – один из способов. Главное не опалить их раньше, но зеленый и пупырчатым вряд ли что-то грозит.
Мы вышли на пороге общежития. Судя по всему, Наон не боялся слухов, раз «проводил» меня прямо ко входу. Впрочем, адепты едва ли отличались прилежанием и сидели субботними вечерами по общагам, а значит, встретить кого-то во дворе альма-матер было куда сложнее, чем напороться в городе. Продуманный, гад, о репутации печется и моем благополучии. В последнем я даже не сомневалась, зная, что у демонюги даже среди местных фей есть свой фан-клуб, который уже на год вперед распланировал все свидания с жертвой, но ей об этом не сообщил. Влезшим же без очереди, как например я, полагалась мучительная и болезная кара. Впрочем, сомневаюсь, что им хватит глупости лезть к болотным. А мы друг за друга, как показывает опыт, горой.
- Пока.
Я решила обойтись без долгих прощаний. Время поджимало, и я это чувствовала.
- До встречи, – едва заметно поклонился демон и ушел, пренебрегая открытием порталов. Я еще долго смотрела ему в спину, борясь с желанием подпереть ворота стулом. Ему все равно, а мне приятно. И только возможность отмщение ночных ходоков удерживало меня от этого произвола.
Убедившись, что демон ушел, я быстренько шмыгнула в холл, крадучись пробралась на свой этаж и приложила ухо к собственной двери. Наивная. Лучше чем пакостить и перекладывать ответственность, болотники умели шифроваться.
И я постучала в дверь собственной комнаты. Ответом мне была тишина и темнота. Я включила свет, но ничего не изменилось. Комната была абсолютно пустой, и только шкаф подозрительно скрипел дверью. Решив, что уж в собственной комнате я имею право проверять шкафы, я дернула дверцу и влетела непонятно куда, подхваченная за руки-ноги.
- Тс… – шепнули мне, зажигая свет.
Мглу развеял маленький, но очень яркий комочек синего цвета. Больше всего он походил на помидор, разве что болел в детстве и красноты в нем не было вовсе.
В небольшом скругленном помещении кружочком сидели болотники, склонившись над чем-то неведомым в центре. Мало кто мог предположить, что эта компания с мерцающими в синем цвете глазами занималась богоугодным делом. Но я не относилась к большинству и знала, что все совершается во имя веры. Веры в нашу будущую победу.
- Конспирация? – шепотом осведомилась я.
Болотники дружно кивнули. Что показательно, Киры здесь не было. Я задумалась, а не сюда ли все пропадали? Помнится, когда я не могла отыскать Виту, братья за секунды с этим справлялись… Тайное место сбора? Возможно, и если меня пригласили, значит, признали своей. Победа! Я теперь даже самые тайные секреты знаю!
- И… – решила выяснить, на чем остановились мои коллеги.
- Роли думаем, – Джейс был немногословен и хмур. Расставание с Кирой и необходимость блюсти секретность не добавляли ему оптимизма.
- И как?
- Ты опоздала! – ехидно заметила Вита. – Так что получаешь суперприз.
- Мне уже страшно, – честно призналась я, присаживаясь между Витой и Трейсом.
- И зря, хорошая роль, непыльная. Посидишь на болоте, в кустах, потом стрелу словишь…
- Надеюсь не в сердце? – опасливо осведомилась я.
- Не, не в сердце. Мы же не изверги! – оскорбился Трейс.
- Ладно, – припоминания подробности лягушачьей жизни в сказке, пробормотала я. – А кто Иван Дурак?
- Обойдемся без оскорблений! – хмуро попросил Джейса. – И вообще, мы сценарий переписываем. Надо же его к местным реалиям адаптировать. А то никто нам не поверит.
- Адаптация – это хорошо. А что хоть меняем?
Этот вопрос меня как-то особенно волновал: хотелось знать, на что подписываюсь и не предстоит ли мне играть труп. А на сцене, между прочим, холодно, сквозняк, и деревянная она, падать больно.
Мне припомнилась одна из лагерных постановок. В тот незабываемый раз мы ставили О. Генри, и массовка, куда затолкали всех представителей отряда не зависимо от желания, изображала трупы. То есть сначала они как бы были живы, ходили по сцене, общались, но конторку быстро прикрыли: появился бледный господин в черной шляпе и листом А4 на груди с надписью Пневмония. Он ходил и косил нас, бедных жителей города, заставляя падать на холодный пол. Но не это самое главное.
Главным было то, что выключить весь свет нам не разрешили, и трупы уползали в полумраке, оглашая зал сдавленными стонами, а иногда и вескими словами: столкнуться с чужой пяткой было в порядке вещей.
- Кощея, – подумав, решила Вита. – Понимаешь, ну не стал бы уважающий себя повелитель смерти в лягушку превращать какую-то левую деву. Это только светлые могут, для перевоспитания, так сказать.
- И я перевоспитаюсь?
- Нееееет, – протянул Трейс. – Ты-то ни в чем не виновата! Это принц виноват. Из далекой провинции. Он так обидел мага, что тот его невесту превратил в Жабку. А чтобы никто не призналась болезную, поместил ее на болото.
- А там ее спас Иван Царевич?
- Неееет, Иван Царевич был болотником, и у него своя лягушка была, зачем ему чужая?
Я недоуменно поглядела на зеленых. Зеленые так же недоуменно взглянули на меня. Да уж, боюсь, работа над сценарием затянется.
Спать мы пошли ближе к обеду следующего дня. Никто не ушел обиженный! Все уползали в сладостном предвкушении, кляня себя за несговорчивость. В ходе переработки сюжета мы выяснили, что действующих лиц куда больше, чем есть нас болотников. Даже с привлечением Киры нас все равно не хватало. Итак, среди нас имелись Царевна-Жабка (я), Иван Царевич, он же НеДурак (Джейс), его невеста, принцесса сопредельного королевства (Кира), Баба Яга, пробравшаяся окольными путями и носящая звание «мудрейшая», по совместительству главный казначей болотный и близкий друг НеДурака (Вита), вестник (Трейс).
Итого нам не хватало злобного белого мага, играть которого отказались все напрочь, принца на белом лосе, который прогневил волшебника, батюшки-короля, который вообще непонятно зачем был в этой сказке. Тем не менее, мы были полны трудового энтузиазма.
В конце концов, для решения этих мелких проблем у нас был целый один выходной и еще неделя будней, во время которой можно было провести агитацию среди местного населения. На худой конец мы были готовы сбегать в болотное посольство и запросить помощи. Теоретически.
От одной мысли, что придется идти на ковер, братья-болотники становились одного с прической цвета, а Вита теряла всякую тягу к жизни. Коллегиально (меня не спрашивали) было решено, что просить пойдет самый обаятельный и глупый, то есть я. Данька в очередной раз оказалась крайней, но да ладно, прорвемся.
Лично меня беспокоило только два нюанса: где взять лося и пустят ли нас с животными на сцену. Болотники утверждали, что пустят, но я еще помнила всякого рода значки на дверях супермаркета «С животным вход воспрещен».
Так и не решив, кто из нас прав (я или моя паранойя), я завалилась спать, едва не забыв снять косметику с лица. Болотных она не раздражала, а я и вовсе о ней забыла. Все же «Сделано в болоте» самая надежная и гипоаллергенная марка.
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает глупо. Летят в него подушки, храп, а то и чашки скупо. Но ничего, он джентльмен, ко всему всегда готовый, но только голос по утрам не ожидал альтовый.
Да, глупая была идея у болотных братьев решить собраться у нас перед завтраком. Глупая не потому, что мы не любили гостей и не желали их видеть, но Вита, никак не ожидавшая такой подставы только начала приводить себя в порядок, крепя каким-то зельем настоящую прическу.
Сколько сил и времени она уже потратила только на то, чтобы волосы стали послушными, я не представляла, но сочувственно вздыхала, слушая ее недовольные крики. Болотники застыли за дверью, иногда подавая голос. Наивные, они надеялись на прощение, но меньше, чем за новый суперстойкий лак, который не выдержал столкновения с головой Трейса, намертво фиксируя ему шевелюру, Вита не готова была их простить. Кажется, у вестника Бабы Яги появились первые проблемы. И я не я, если под конец репетиций Трейс сможет большее, чем доползти до своего неприбранного ложа и уснуть, положив голову на матрас.