Успокаивать Виту пришлось долго. Не стоит думать, что если кикимора, то и вовсе без простых женских слабостей. А она еще и ночи не спала, варила это чудо средство. Не завидую я Трейсу, его дни сочтены. А ночи учтены.
Наконец, когда кикимора совсем уже смирилась с потерей, мы решили немного попользоваться ситуацией и послали караульных за обедом, плавно переходящим в ужин. А что поделать, если спать легли поздно?
Болотники вернулись быстро, как будто только и ждали этого. Я их не виню! Сложно винить людей, которые обеспечили тебя вкуснейшим обедом. Да уж, видимо путь к моему сердцу имеет одну тайную тропу – через желудок. Не прознал бы кто… Желудок недовольно заурчал. Он был готов выдать все пароли и явки, лишь бы его продолжали кормить вкусно и сытно.
Стук в дверь прервал нашу трапезу. Мы с Витой переглянулись, одновременно отодвинули глиняные миски подальше, вытерли губы и:
- Войдите! – хором, как будто репетировали, позволили мы.
Из-за двери показалась макушка Киры, а после и она сама проникла к нам, аккуратно притворив за собой дверь, чтобы осталась щелочка для любопытствующих. Мы переглянулись и усмехнулись. Парламентер.
- Кушаете?
Вопрос можно было считать риторическим, ибо у Виты на губах еще были крошки, а у меня… Да не знаю я, что выдавало меня. Голова то прозрачностью не отличалась, а глаза не вращались во все стороны.
- Угу, – промычала я, придвигая к себе миску.
- Репетировать сегодня будем? – перевела разговор в другое русло девушка. – Джейс сказал: вы доработали сценарий.
- Сегодня – нет, – подумав, ответила Вита. – Сегодня мы будем решать проблемы с реквизитом. Кроме того, нужно написать и повесить объявления о наборе в труппу нашего самодельного театра.
- Реквизит? – переспросила Кира. – А что нам нужно найти?
- Лося и Жабку. С последним проблем меньше – одолжим у посла. У него есть, я видела, когда обдир… прореживала его кусты…
- … на добровольных началах, – закончила за нее я. Впрочем, Кира тоже все поняла и заговорщицки улыбнулась. Наша она, наша. Какие эльфы, я вас умоляю! Девушка идет по пути болотных.
- Настоящего лося? – уточнила зачем-то Кира, хотя все было и так очевидно. – А разве защитники животных позволят?
Мы с Витой переглянулись. Это уже становилось традицией.
- Здесь нет защитников животных. Животные себя сами защищают: делают… хм, внушение обидчику с занесением в личное… тело.
Кира нахмурилась, но мы решили не обращать внимания. Пройдем еще много времени, прежде чем она осознает, что защищать в этом мирке можно разве что себя и близких. И то – от близких за чрезмерное рвение по шапке получить можно.
- У тебя почерк красивый? – внезапно поинтересовалась Вита. Я чуть не подпрыгнула. У меня как раз с почерком не ладилось – только загробные послания писать и влюбленных пугать.
- Разборчивый, – решила не бежать впереди паровоза девушка.
- Писать на местном уже учили?
- Да, – серьезно ответила девушка. – Я посетила полный курс.
- Пиши, – явно входя в роль великой и ужасной советницы, распорядилась Вита, картинно махнула рукой в сторону раздраконенного черновика на тумбочке и довольно отправила в рот ложку с супом.
- А что писать?
- Ну например… – Вита поиграла бровками, думая, и начала диктовать. Кира усердно записывала, чтобы под конец показать нам свою работу. На чуть помятом листке бумаге красовалось воззвание. Что примечательно, оно начиналось с самых важных слов.
Разыскивается за вознаграждение!
Молодые и симпатичные болотники, ищут для участия в совместной работе, молодых людей существ индивидов, готовых пожертвовать личным временем и имуществом ради общего дела.
Плюшки, любовь и уважение гарантируем.
Требования к кандидатам: наличие собственного гужевого транспорта (лося), умение красиво вставать на одно колено. Дар речи приветствуется, но не является обязательным условием.
Собеседование будет проводиться в таверне «Три слона» с шести до семи вечера. Наличие и демонстрация лося является обязательным условием.
P.S. Рассмотрим заявки и без лося, но вы должны быть решительны и готовы на все (порочащее честь и достоинство мага).
Вита придирчиво прошлась по объявлению, но ничего выходящего за рамки собственных слов не обнаружила и величаво кивнула, разрешая «ксерить» допотопным образом. От руки в нескольких экземплярах. Сама будущий «казначей» вернулась к прерванной еде. Про лак для волос все успели забыть к облегчению томящихся за дверью болотных братьев.
Добрая девочка Кира была очень ответственной. Она написала целых тридцать копий, которые нам предполагалось развесить по общежитию и местам большого скопления адептов и людей. Оригинал воззвания Вита взялась отнести в «Три слона» и заодно обрадовать хозяина внеочередной прополкой его клумб гужевым транспортом. Разумеется, бесплатно.
Выдавав по семь-девять штук листовок на брата, кикимора ушла, оставив нас страдать за правду. Мы решили разделиться и выходить с интервалом в четверть часа. Все же, листовки были делом болотоугодным, но не поощряемым комендантом, которому это все срывать.
Обклеивать общагу полагалось мне. Не знаю, почему так выпал жребий, но видимо у судьбы был на меня зуб размером с копье. Но ничего, кикиморы – не саперы, один раз ошибусь, пойду по второму кругу.
Комендант не дремал. Или это был его заместитель? Тем не менее, по общежитию курсировал патруль в числе одного раздраженного субъекта, от которого предпочитали прятаться. Описывали его крайне нелицеприятно, и я уже даже было убоялась идти «на дело», но долг есть долг, страдать за правду – предназначение честного человека. Я страдать не собиралась, все же честность – не лучшее подспорье при антиобщажном деле, но возможность не исключала.
Спрятав в карман выданный братьями супер-клей, я крадучись спустилась в холл, воровато (а как иначе?) огляделась, но никого не обнаружила. Выдохнула и потрусила к доске объявлений, клеить на которой мог только комендант или с его разрешения. Разрешения у меня, сами понимаете, не было, и это придавала пикантность нашим отношениям с доской.
Высунув язык от усердия, я клеила. Доска скрипела и терпела, но пока не выдавала.
- Что здесь происходит?
Да уж, рано я начала ликовать.
Позади меня, уперев руки в боки, с гневом на бледном лице стоял помощник коменданта. Он был раздражен и устал, и мне захотелось пригласить его на ужин, чтобы немного утешить. Это же надо было так попасть. Бедный, бедный юноша.
- Георг, может ты меня не видел? – с надеждой спросила я, оглядывая с ног до головы старого знакомого.
- Не видел тебя или нарушителя? – переспросил молодой человек. И что в нем страшного только нашли?
- Нарушителя! – легко выбрала я.
- Ладно уж, – сердце юноши дрогнуло. Он вошел в мое положение… слава, солидарности… Что он там говорит? – Но отдирать сами будете! А сейчас в кабинет коменданта. Узаконим наши отношения.
- Э…
- И без лишних разговоров. Твои подельники уже там, – довольно усмехнулся молодой человек. – Будем решать, что с вами делать!
- Может чаю?
- И чаю тоже выпьем, – пообещал этот непонятный человек и повел меня по известному, но всеми избегаемому маршруту. В логово коменданта.
Тайными тропами, по буеракам и рвам мы шли в кабинет коменданта…
Лестница неуклонно поднималась вверх, заставляя меня проникнуться величием нашего главного и едва не споткнуться. Лететь вниз было бы больно и унизительно, так что я сдержалась.
Наконец, мы остановились у узкой двери, через которую и мне было бы тяжело протиснуться не то, что Георгу. Юноша достал из кармана ключ, который по габаритам был едва ли не с его ладонь, а то и больше, и засунул в замочную скважину и повернул. Дверца начала расти, как будто переела растишку с мгновенным эффектом.
- Проходи, – пригласил меня Георг, когда дверца доросла до размеров хорошей двухместной арки и открылась.
Я решила не спорить, к тому же мой нос уловил запах черного чая. Низкий старт пришлось отложить из соображений безопасности, но я ускорилась. К тому же держать самодельные листочки в руках было неудобно, а клей в заднем кармане брючек и вовсе вызывал справедливые опасения. Быть приклеенной мне хотелось меньше всего.
За столом, облюбовав чайничек, в котором, судя по всему, объем уменьшился едва ли не в трое, сидели Кира и братья-болотники. На лицах последних была скорбь. Такая натуральная, такая искренняя, что никто им не поверил.
- Итак, я требую объяснений. По какому праву, не согласуя с администрацией, вы начали вешать свои объявления?
Честная компания отвела глаза. Я напротив – вылупилась на Георга, который сейчас являл собой образец честного и неподкупного стража, которому дали недостаточную мзду.
- А нужно было согласовать? – ляпнула я.
- Необходимо было! – громом среди ясного кабинета пронесся голос Георга. Пронесся и сменился кашлем. «Не отрепетировал», – поняла я.
- Мы не зналииииии, – с подвываниями принялась объяснять я. – Но вы честный и справедливый, вы же не оставите нас без братской… отцовской поддержки. Вы же наставите на путь истинный. Вы же…
Остапа понесло. Это заметили все: болотники, которые изобразили нечто похожее на небезызвестное рука-лицо, и Георг, который подавился чаем и расплескал его на стол любимого (аж до зубного скрежета, я не вру!) руководителя.
- Конечно, не оставлю! – юноша стал раздражаться. – Данька, да хватит уже причитать. Давай свою бумажку, разрешение проштампую – и вешай. Только перестань по моим ушам ездить!
Я приободрилась и уронила кипу бумаги на стол. В ту его часть, где чай не успел отметиться.
- А вы, – Георг грозно глянул на вмиг раскаявшихся болотников, скрывающих улыбки за опущенными головами, – будете их сами потом отклеивать. – Вот договор на рекламу. – Перед братьями упал талмуд. – Подпишете в конце – и свободны.
- Мы не успеем его прочитать. Можно мы его на дом возьмем?
- Тогда и листочки свои тоже на дом возьмете. Как ознакомитесь, подпишете, так и повесите, – Георг был непоколебим.
- Мы согласны, – спустя полчаса, которые я пила чай и кушала пирожки в компании с Георгом и Кирой, ответили болотники. Вид у них был, как у линялых жабок в засуху, и их даже не прикончить хотелось – это казалось кощунством, а сразу похоронить, чтобы останки не тревожить.
- Вот и славно. Подписи в конце.
Я было тоже сунулась к талмуду расписываться, но была перехвачена Георгом. Он отрицательно покачал головой и сграбастал книгу прежде, чем остальные успели возмутиться.
- Отлично. Теперь можете клеить. – И он протянул нам наши стопочки, только теперь в углу каждого объявления значилось «одобрено академией колдовства», далее шел адрес академии. Вот так мы стали санкционированным собранием, а не просто сборищем болотных кадров. Печально, печально. Мы падаем все ниже и ниже, и с каждым разом восстанавливать репутацию все сложнее.
Болотники выбежали из кабинета, едва только дверь сменила размерчик. Кира кивнула мне на прощание и тоже покинула комнату, видно, разделяя мои мысли, что без присмотра наших зеленых братьев оставлять нельзя.
- Данька, – окликнул меня Георг. Я обернулась и сделала шаг назад, отходя от двери. – С учебой все нормально?
Заботиться. Мне стало приятно от слов мага. И я даже решила забыть, что видела его в не лучшие дни существования. Наверное.
- Все славно, – усмехнулась я. – И весело! – указала ему на листовки.
- Жаль, что ты с ними, – как будто для самого себя произнес Георг.
- Не жаль. Болотники – они хорошие, ты бы только лучше их узнал.
- Не думаю, что оно того стоит.
- А ты не думай, ты действуй, – я неожиданно рассмеялась. – Кира вон тоже не думала, а теперь они с Джейсом вместе завтракают. И… спасибо, что помог нам с объявлениями.
- А я не помогал. – Георг погладил переплет талмуда.
- В любом случае – спасибо!
- Для тебя по старой памяти, – кивнул юноша. – Но не думай, что моя благосклонность будет вечна!
- Ага, не думаю – я знаю, – согласилась с ним я. – Заглядывай на чай, а то они твои запасы изрядно проредили.
- Загляну, – пообещал парень. Вот только я почему-то была уверена, что он не зайдет.
Спускаться вниз по ступенькам было куда проще. Не только оттого, что вниз идти всегда легче, но и от облегчения. Все же, кабинет коменданта – место не очень приятное. Вряд ли найдется кто-то, кто желал бы идти к нему. Впрочем, если там будут наливать чай и развлекать интересной беседой без последствий в виде последующего мытья подоконников или сбора опавшей листвы, то может что и измениться.
В холле толпился сонный адептовский люд, который наконец проснулся или просто дополз до альма-матер после хорошо проведенной субботы. Заметив направление, в котором я иду, многие перестали дышать. Последствия лапания доски объявлений были всем известны, а при стольких свидетелях… Они уже предвкушали мои отработки. Наивные!
Гордо расправив плеч, я протиснулась сквозь толпу, достала даже не потекший (слава тебе, Господи!) клей и принялась за липкое дело. Зрители следили затаив дыхание, ожидая, что вот сейчас примчится комендант и…
Я закончила свою работу и отправилась к следующей доске. К этой же ринулась непонимающая толпа, быстро прочитала сообщение и споткнулась взглядом на печати. Все, конец репутации, или… Да мы же теперь крутые, с одобрения самого коменданта рекламу вешаем. Так их всех, уже к вечеру про наше предложение будут знать все.
Довольно улыбаясь, я шла по коридору академии. Мне следовало наклеить еще одно объявление, и на душе было светло и радостно, как бывает от полного удовлетворения собственными деяниями.
Мимо проплыл призрак почившей тещи сто какого-то директора академии, за ним, размахивая иллюзорным сачком, пробежал адепт в одной тоге из простыни. Следом – еще один. После – еще…
Когда мимо меня, ругаясь на чем свет стоит, пронесся наш достопочтимый ректор, с макарониной за ухом и перекошенной бородой, я даже не удивилась: творилось что-то странное. Покачав головой, я отправилась к аудитории 113, где имелась еще одна доска с объявлениями. Там обычно вешали список записавшихся на факультатив или награжденных за вклад в развитие академии, но порой возникали и записочки любовного толка. А потому это место любилось всеми сплетниками школы и навещалось ими ежедневно согласно расписанию.
- Заблудились, юная дева?
Этот вопрос, заданный с придыханием, заставил меня истерически всхлипнуть. Ну сколько можно? То эти в тогах, то ректор со спагетти, то теперь этот… я обернулась, чтобы лицезреть нарушителя спокойствия… Серый волк!
- Что вы, что вы, – я улыбнулась во все зубы самой ласковой улыбкой, – как можно! Я шла за вами!
- За мной? – удивился бедный оборотень. Тому, кто напялил на него красные сапоги. Мне хотелось руки оторвать. Был себе симпатичный парень, пусть и с хвостом в животной ипостаси, так никому ж не мешал, за что с ним так…
- Именно, любезный. За тобой. Гринпис просил присмотреть и наказать обидчиков.
- Обидчиков? Меня никто не обижал. – Тут он вспомнил что-то. – Это я кого хочешь обидеть могу и сейчас… – Бедный парень задумался, вспоминая слова.
- Ты меня съешь, – подсказала я, начиная приклеивать объявление.
- Да… – растерялся мой мохнатый собеседник. – А ты откуда знаешь?
- У Красна Солнышка спросила да Ветра Могучева, – сдала я информаторов.
- Утвердили уже, – завистливо проговорил парень.
- Куда? – не поняла я.
- А ты разве не с отбора?
- Нет, – не поняла прикола я. – А что отбор какой-то?
- Так это, старшие курсы в конкурсе участвуют. Постановку свою делают. Сегодня отбор на роли.
- А, кастинг, – наконец дошло до меня.
- Не ругайся. Сама везучая, а мне как быть?
- А ты на какую роль пробуешься? – заинтересовалась я. Неужели Красная Шапочка на новый лад будет?
- Волк Серый. Одна штука. В сапогах красных, – зачитал по бумажке бедняга.
- И?
- И там уже десять таких волков. У всех сапожищи как сапожищи, а у меня… – Он попытался прикрыть вышивку. – Пришлось у бабки одалживать.
- Снимай, – заявила я. – Это не для роли, это старшекурсники поиздеваться решили.
- Ага, поиздеваться. Они даже ректора пригласили оценивать. А я хочу играть! У меня может мечта такая! С детства!