Аматрис сделал один быстрый шаг вперед, принял на рукоять зажатого в левой руке меча удар протазана, ткнул вторым мечом неприятелю в лицо, немедленно высвободил оружие, уходя от прилетевшей сбоку атаки, и крутнулся, нанося новый удар, обоими клинками сразу. Мечи свистнули, рассекая воздух и плоть там, где она оказалась не защищена доспехом. Полилась кровь, еще один стражник упал мертвым, на ногах остался только один, и он заходил Аматрису в тыл, занося протазан для тяжелого рубящего удара.
Патрик, в несколько больших прыжков преодолевший разделявшее его и схлестнувшихся противников расстояние, вовремя пришел Принцу Пламени на помощь. Коротким мысленным усилием он переключил силовой посох в режим ближнего боя, увидел, как на его концах зажглись сиреневые огоньки, ткнул стражника в бок, прямо в броню кирасы. Мигнула яркая вспышка, затрещало, запахло паленым, солдат с коротким вскриком упал. Аматрис покончил с ним одним быстрым ударом.
— Вы любезны, — сообщил Принц Пламени, — но я бы справился сам.
— И это вместо положенной мне благодарности, — проронил Патрик, крутя в руках посох. Стражники предпочли вступить в бой, не стали поднимать тревоги, и это большая удача, но повторится ли она и в следующий раз? — Не соблаговолите, господин Тревор, объясниться, как именно вам удается пользоваться здесь магией? — Чтобы перемещаться так быстро, Аматрис точно использовал чародейство — у Патрика не имелось на этот счет сомнений.
— Зачем, — осклабился Принц Пламени, — вам эти утомительные подробности, граф?
— Не могу побороть врожденное любопытство.
— Едва ли вам достанет учености, дабы понять меня во всей точности, — сообщил с надменной миной Аматрис, но все-таки снизошел до объяснения. — Представьте, что защита, наложенная строителями этой крепости на ее стены — нечто наподобие прирученного зверя. Сидящего в будке возле крыльца сторожевого пса, допустим. Пес охотно набросится на вора, если тот осмелится перелезть через забор, но не тронет ни хозяина, ни его домочадцев, ни его гостей, которых знает и к которым привык.
— Сейчас ты мне скажешь, что здешняя защитная магия — такой же пес.
— Правильно, — Аматрис вложил клинки в ножны, выглянул на лестницу и лишь потом, удовлетворенный осмотром, продолжил. — Стабилизирующая система… нет, для тебя, Волфалер, пожалуй, больше подойдут другие слова… заклинание, наложенное на крепость Тенвент, не позволяет колдовать тут абы кому — но хозяевам разрешает, и Кледвин Волфалер, конечно, уже заставил замок признать хозяином себя. Подчинил его… это незримая сущность, нечто наподобие духа-хранителя, он вошел с ней в контакт и призвал повиноваться. Мало бы кто сумел, не располагая ментальным кодом… опознавательным знаком, неважно… но у твоего дядюшки получилось.
«Я вовсе не так невежественен», мог бы уточнить Патрик, но сдержался. В абракадабре Основателей он разбирался, спасибо урокам отца и старинным, напечатанным до Войн Падения книгам, бережно хранившимся в поместье Телфрин и семейном столичном особняке. Пусть лучше Аматрис, презирающий изменившийся со дня его смерти мир, считает, что говорит с дикарем. Патрик сказал лишь:
— И у вас, господин Тревор, тоже получилось договориться со зверем, насколько я понимаю.
— Опять верно, — Принц Пламени скривил губы в улыбке. — Пес недоверчив и голоден, лает, брызжет слюной и готов укусить, но я бросил ему мякиш хлеба и смог приручить, и вот он ластится возле моих ног. Удачная вышла метафора, правда? Не будем задерживаться, — оборвал он себя. — Ваши товарищи томятся в застенке, враг бдителен и поджидает на каждом шагу. Идемте.
Следующий патруль встретился им на лестнице, спустя несколько пролетов. Аматрис вновь отреагировал мгновенно — вырвавшись вперед из тени, проткнул горло шедшему впереди солдату, насквозь пробив стальной горжет. На кончике клинка, сжимаемого Принцем Пламени, вспыхнул при этом алый огонь — Патрик опознал боевое заклятье, предназначенное для того, чтобы пробивать броню. Сам он угостил выстрелом из силового посоха алебардиста, метнувшегося было к Аматрису, пока колдун, поднырнув под защиту еще одного бойца, атаковал того в корпус. Яростно засверкавший в полумраке меч пронзил стальную кирасу так просто, будто она была сделана из писчей бумаги.
Последний из солдат заорал, отступая к ступенькам:
— Караул! Тревога!
Аматрис взмахнул продолжавшим гореть клинком, описав его острием огненную дугу в воздухе — и вопль стражника немедленно затих, утонув в тишине, пологом обрушившейся на лестничный пролет. Секундой позже Патрик снял оказавшегося слишком крикливым бойца, все еще беззвучно хлопавшего губами, выстрелом из энергетического жезла.
— Заклятие немоты, — пояснил Принц Пламени. — Тревоги не поднимут, можете не бояться.
— Вы предусмотрительны. Не желаете драться со всей крепостью сразу?
— Не хочу раньше времени привлечь внимание вашего дяди. Вдруг у него недостаточно крепкий сон?
— В этом, — хмыкнул Патрик, — я даже не сомневаюсь. Сами ведь понимаете, мужчина дядюшка пожилой, по нужде встает хорошо если не десять раз за ночь, а ворочается с бока на бок и того чаще. Впрочем, зачем я объясняю? Вам, в ваши почтенные годы, все названные неудобства и без того прекрасно знакомы.
— Это тело, — не поддержал Принц Пламени издевательского тона, — принадлежит тридцатилетнему мужчине, здоровому, бодрому, не знающему болезней и чуждому вредных привычек. Вернее, принадлежало бы, появись оно на свет естественным путем, а не будь создано мной при помощи магии. Так что от старческих немощей я отстаю куда дальше, нежели вы, граф, — он отвернулся, давая понять, что не желает поддерживать разговор.
— Откуда вы вообще знаете, куда нам идти? — бросил Патрик ему в спину.
— Чувствую, — не оборачиваясь, отвечал Аматрис.
Он и в самом деле ориентировался в полутемных переходах и коридорах так уверенно, как если бы половину жизни провел в замке Тенвент. Патрик решил ничему больше не удивляться и довериться своему странному товарищу. «Раз уж не получилось его убить — придется сотрудничать, ничего не поделаешь». На совести Аматриса оставались погибший Альфонсо и разрушенный имперцами Наргонд, но полная скитаний и всевозможных, не всегда удачно заканчивавшихся авантюр жизнь научила графа Телфрина — если не желаешь попасть в петлю, хватайся за любую руку, которая тебе протянута. И не брезгуй, что та скверно вымыта.
До первого уровня подземелий, на котором располагалась темница, они добрались без дальнейших передряг. Спустились по лестнице на первый этаж донжона, миновали коридор с двумя перекрестками и вымершую галерею, залитую лунным светом. В стенных нишах стояли рыцарские доспехи с претенциозно выглядевшими пышными плюмажами. В Тегрии такие уже давно использовали разве что для парадов, другое дело — Берланд, западный материк, на котором лишь недавно начали производить собственное огнестрельное оружие. Там рыцарская конница еще сохранилась в некоторых отдаленных от цивилизации Старого Света королевствах, никогда не знавших влияния Основателей и их наследия.
Аматрис остановился возле освещенной факелами лестницы, уводившей на подземные уровни, к чему-то прислушиваясь. Должно быть, прощупывал пространство перед собой ментальным чутьем. Свойство, доступное не всякому чародею, лишь самым могущественным. Граф Телфрин себя к их числу отнести не мог, даже если бы ему не мешало блокирующее магию поле. Шпаги и порох всегда занимали его больше, чем медитации и применение заклинаний.
Насколько Патрик сумел разобраться, большая часть гарнизона, присягнувшего победителю, располагалась в казармах на внутреннем дворе. В главном здании крепости оставались лишь немногочисленные стражники да слуги, сейчас надежно спавшие. Пока им с Аматрисом не встречалось особенных препятствий, и это беспокоило больше всего. Пусть даже чародеи Башни, наверняка явившиеся сюда вместе с Кледвином, бессильны благодаря выставленному над крепостью щиту, неужели дядюшка не придумал других способов обезопаситься на предмет возможных вторжений? Врагов у него много, и вряд ли он страдает излишней беспечностью.
— Пока все слишком просто, — озвучил свои мысли Патрик. — Не рассматриваете возможность, что мы идем прямо в ловушку?
— В таком случае, — отмахнулся Аматрис, — горе тому, кто ее расставил.
В караульную, предваряющую камеры заключенных, Аматрис ворвался все тем же легким, танцующим шагом, двигаясь куда более быстро и проворно, нежели получалось представить по его холеному облику. Клинки покинули ножны со скребущим шорохом, дверь караульной распахнулась сама собой, как от порыва ветра. Патрик, стоявший у Аматриса за плечом, успел увидеть просторное помещение, длинный стол, заставленный тарелками с недоеденным ужином и бутылками с вином, двоих стражников, рассевшихся за этим столом, да еще третьего — с мушкетом в руках застывшего на посту рядом с коридором, уводившим, по всей видимости, к камерам.
Этот третий стражник, как выяснилось, оказался вовсе не промах.
Пока другие караульные, по виду изрядно пьяные, протирали глаза, отставив кружки, и пялились на незваных гостей, их вооруженный ружьем товарищ выстрелил прямо в дверной проем, стоило Аматрису показаться на пороге. Мушкет грянул колокольным набатом, но Принц Пламени успел прыгнуть за секунду до этого. Спустя мгновение Аматрис оказался прямо на обеденном столе, ударом сапога отпихнув прочь бутылку вина, и, молниеносно развернувшись, ударил клинком по лицу едва успевшего вскочить на ноги солдата. Патрик застрелил второго охранника, успевшего схватиться нетвердой рукой за палаш.
«Рутина. И впрямь по маслу», — промелькнула тревожная мысль.
Тот солдат, что маячил у дверей тюремного коридора, отбросил разряженный мушкет, не выказывая даже намека на оторопь. Он торопливо сплюнул себе под ноги и шагнул вперед, извлекая из ножен палаш. Патрик даже успел испытать к храбрецу сочувствие. Впрочем, дурак сам виноват, что оказался в неподходящем месте в неподходящее время. Пусть потом не жалуется ни на что, разве не так? Его никто не заставлял присягать узурпатору, а даже если заставили, едва ли это повод сочувствовать. «Меньше сантиментов — длиннее окажется жизнь».
Граф Телфрин, которому уже надоело выступать у Принца Пламени на подхвате, бросился навстречу к караульному, опять переводя силовой посох в режим ближнего боя. Патрик принял размашистый выпад, сделанный охранником подземелья, на стальное древко посоха. Металл заскрежетал, встречаясь с металлом.
— Кто такие? — быстро спросил стражник в перерыве между ударами. У него оказался хриплый, изрядно прокуренный голос. — Зачем явились? Может, сумеем договориться?
— Сегодня я уже договорился со всеми, с кем только смог.
Не дожидаясь, пока спрыгнувший со стола на пол Аматрис успеет вмешаться в ход поединка, Патрик отбил еще один выпад, отметив вполне приличную сноровку, выказанную противником, и обрушил на того удар загоревшегося синим огнем навершия. Посох свистнул, коснувшись плеча караульного, в глаза ударил слепящий электрический свет, будто от удара молнии, запахло паленым, и солдат бездыханным повалился на каменные плиты пола. Патрик наклонился, безучастно поглядев на сведенное в судороге лицо, и снял с пояса убитого тяжелую связку с ключами.
— Не испытываете сожалений? — осведомился из-за спины Аматрис.
— О чем вы, поглоти вас Бездна?
— Честные служаки, такие же подданные гвенхейдской короны, как вы или капитан Дирхейл. Возможно, до недавнего времени они подчинялись генералу, командовавшему здешним гарнизоном, однако после его гибели не нашли ничего лучшего, кроме как сдаться на милость победителя, еще ранее овладевшего столицей. Разве их можно за это упрекнуть? Кледвин Волфалер ныне король во всем, от головы и до пят, от пол горностаевой мантии до макушки головы, на которую он в любую минуту способен возложить монарший венец, и не вина этих людей, что вы располагаете другим мнением на данный счет.
— Вы допускаете ошибку, равняя каких-то честных служак и меня, сударь.
— Отчего так? — голос Принца Пламени сделался медоточивым, вкрадчивым.
— Троюродный брат законного короля Эйрона, принц крови, владетельный граф Телфрин ни в коем случае не ровня служивым пройдохам, готовым присягнуть каждому, кто оказался силен, — сообщил Патрик, рассматривая ключи. Добрых два десятка, разобраться бы еще, к которой камере какие сгодятся. — Моя верность неизменна — я верен себе. Оставьте комедию, господин Тревор. Мы на войне, и вы убиваете без сомнений, так не упрекайте за то же самое меня.
— Больше не буду, — колдун коротко хохотнул.
Дверь, ведущая в каземат, оказалась незапертой, отворилась легко, стоило только за нее взяться. За ней обнаружился тюремный коридор — прямой, длинный, с рядами зарешеченных камер, тянувшихся по обе его стороны, до середины освещенный масляными светильниками, крепившимися к потолку, дальше тонувший во мраке. Патрик перешагнул порог, нарочито громко звеня ключами, с удовлетворением отметил, как люди, запертые в камерах, каждый в одиночной, прильнули к решеткам, пытаясь рассмотреть вошедшего.
— Телфрин? Это вы там шумели? — донеслось откуда-то неподалеку.
— И я бесконечно рад встрече, капитан Дирхейл, — протянул Патрик, радуясь, что Аматрис благоразумно решил за ним не последовать. Дирхейл, схватившийся за чугунные прутья решетки, выглядел по своему обыкновению угрюмым, но хотя бы не сильно помятым — по крайней мере, на лице не наблюдалось синяков. На капитане была вся та же самая одежда, что и при их расставании, но без всякого оружия, конечно — у Дирхейла, конечно, забрали и пистолеты, и оказавшийся весьма непростым палаш. — Все часы, что длилась наша разлука, так и скучал по вашему кислому, вечно недовольному виду, — сообщил ему Патрик.
— Раз скучали, то открывайте дверь поскорее, — буркнул капитан, уставился на Патрика с ясно заметными настороженностью и недоверием. «Опасается ловушки, решил, что я продался Кледвину, подозревает, что столкнулся с какой-то уловкой?»
— Даже не поинтересуетесь, как я вас отыскал?
— Вы и так расскажите, зная вашу болтливость, — Дирхейл даже ни на минуту не попытался сделаться более любезным. И, разумеется, никакой благодарности тоже не проявил. — Но, я надеюсь, — прибавил он хмуро, — травить байки вы начнете, когда мы уже свалим из этого прекрасного места.
— Господин капитан! — раздался оклик напротив. — Кончайте лясы точить! Будете болтать с графом Телфрином до посинения, вовек отсюда не выберемся!
— Вижу, Дирхейл, ваш подопечный как всегда прав.
Косого Боба Патрик узнал сразу. Роберт Кренхилл, рядовой армии Гвенхейда и, как обнаружилось недавно, неплохой в перспективе волшебник, не торопился вскакивать со со своей скамьи. Он глядел на нежданного избавителя единственным глазом, лишь слегка подавшись вперед. Второй глаз, отсутствующий, как обычно, скрывала повязка.
Оглядевшись по сторонам, Патрик обнаружил в соседних камерах также Кельвина, беглого некроманта, чьим настоящим именем было Эдвин Фаннер, и Астрид Шефер, деревенскую подружку Дирхейла. Эта выглядела особенно взволнованной, побледневшей, как и капитан, и смотрела на Патрика так, будто тот с неба свалился. Следом за ней выглядывала из-за решетки патрицианская особа из Наргонда, Сильвия Ландони, чудом примкнувшая к их компании нынешним утром. Синьора Ландони наблюдала за перепалкой безучастно, не сгибая гордой осанки, чего нельзя было сказать о Луисе Коттоне, бывшем дворецком графа Телфрина, чьи крепкие пальцы, казалось, были готовы разогнуть прутья решетки в стороны. «До того не терпится выбраться — могу беднягу понять».
Марту Патрик заметил последней — камера, в которую ее заточили, дальше всех отстояла от входа, не считая тех, что остались пустыми. Именно к ней Патрик и направился, начисто позабыв о Дирхейле. Мимоходом он отметил — никаких других заключенных, помимо его товарищей, здесь не имелось. Видимо, Кледвин решил поместить доставшихся ему сегодня особенно важных пленников отдельно от всех прочих обитателей местных узилищ. «Если, конечно, тут вообще еще остались другие пленники — а не болтаются вместе с генералом Марлином все в петле».