Ответ на свой вопрос Эдван получил в ту же секунду, как оказался на площади. Кто-то закричал: “Это он! Это он!”; и внимание всех собравшихся учеников сосредоточилось на парне. Не снижая скорости, он рванул к стене, а толпа бросилась наперерез. Их было много, человек сорок, а может даже больше, и каждый желал избить его и притащить к ногам Мариса Морето.
Эдван сквозь зубы костерил благородного ублюдка на чём свет стоит, удирая от разъярённой толпы простолюдинов. “Стой, сволочь! Прими свою судьбу! Хватит удирать!”, - кричали ему в спину, пока он выжимал из сосуда души последние крохи атры, чтобы увеличить скорость. То, что при этом всё его тело горело огнём, Эдвана волновало в самую последнюю очередь. В конце концов, лучше потерпеть немного боли сейчас, чем попасться в руки разъярённой толпы…
Бежать прямо к воротам парень не стал, вместо этого он взял прямой курс на стену и, в один прыжок перемахнув через высокий забор, очутился на какой-то тренировочной площадке в самый разгар урока у одной из старших групп.
— Простите! — резко выкрикнул парень и, повернув, тут же рванул через забор на главную улицу.
Его появление оказалось настолько неожиданным, что мастер, который вёл занятие, не успел даже накричать на нарушителя, ведь когда он опомнился, Эдван уже убежал. Однако те ученики, что перемахнули через стену вслед за парнем такой удачей не обладали и за попытку сорвать занятие отхватили от учителя по полной.
Вылетев на главную улицу, Эдван вновь оказался в ловушке. Мало того, что ему на хвост село более десятка новых преследователей, так ещё и атра начала подходить к концу. Чертыхнувшись себе под нос, парень помчался вверх по улице, не рискуя более забегать на полигоны и срывать чьи-то занятия. Скорость его бега постепенно замедлялась, но и преследователи начали выдыхаться, правда, чем дальше он бежал по главной улице, тем больше их становилось. Момент отчаянья наступил, когда ему перегородили дорогу. Его зажали между молотом и наковальней, сзади неслась разъярённая толпа учеников, путь к отступлению впереди закрыт. Эдвану хотелось выть от злости и обиды. В голове мелькнула паническая мысль сдаться, но он тут же отбросил её и, разозлившись, всем своим естеством потянулся к окружающей атре, отчаянно желая поглотить хотя бы немного. И атра откликнулась. В его сосуд хлынул тонкий поток силы, непостоянный, прерывающийся, но он всё же был. У него наконец-то получилось!
С новыми силами Эдван рванул прямо на перегородивших дорогу учеников. Он сместился поближе к стене и, когда между ними оставалось не более двадцати шагов, вновь усилил тело атрой и прыгнул. Оттолкнулся от верхушки стены и, приземлившись позади удивлённой толпы, рванул что было сил к главному зданию. Вот только кое-в-чём Эдван просчитался: не один он мог усиливать тело атрой. Все ученики в какой-то степени обладали этим умением, а старшие умели это даже получше него, и совсем скоро его начали догонять. Парень чувствовал себя просто ужасно, против воли ему вспоминался лесной забег от проклятых обезьян, отчего он злился ещё сильнее. Он словно снова очутился там, только вместо леса была улица академии, а вместо тварей — их отражения в человеческом обличьи. Топот множества ног грохотал в его ушах, а боль и обида росли внутри сердца. И когда Эдвану показалось, что ещё немного, и его поймают, когда он уже был готов остановиться, так и не добежав до главного корпуса каких-то сто шагов, случилось второе чудо.
— Вот ты где, маленький засранец! А ну, иди сюда! — до боли знакомый скрипучий голос каркнул на него откуда-то со стороны.
— Господин Шан Фан! — закричал парень в ответ и резко свернул в сторону голоса, не снижая скорости. Наконец-то, он почувствовал облегчение.
— Вы что тут устроили, а?! В своих трущобах будете так носиться, это улица, а не полигон, поняли?! — заорал вдруг старик. Толпа, что бежала за Эдваном с трудом остановилась и замерла в страхе. Никто из них не знал, кто такой Шан Фан, но одного вида умудрённого старца в белом халате было более, чем достаточно, чтобы вселить страх в сердце любого ученика. Статус мастеров в стенах академии был неоспорим для простолюдинов и никакое желание угодить благородному не могло пересилить страх навлечь на себя гнев какого-нибудь учителя. Это благородные могли ещё что-то несмело возразить, но их среди преследователей и не было.
— И-извините, господин, — пробормотал здоровяк из старших учеников, который был ближе всех к тому, чтобы поймать Эдвана.
— А ну проваливайте отсюда, пока я не передал вашим мастерам, чем вы тут занимаетесь вместо тренировок! А ты тоже хорош! — гнев Шан Фана переключился на Эдвана, — Я потратил целый час на твои поиски! Почему тебя не было сегодня ни на одном занятии?! — и пока старик ругал парня, толпа его преследователей очень быстро рассосалась. Ученики поспешили убраться подальше и не навлекать на себя беду в виде ярости неизвестного старого мастера. В конце концов… им ведь не обязательно ловить этого Лаута сегодня. Срока давности предложение юного господина Морето не имело.
— Я… был в городе, — пробормотал Эдван.
— И что ты там делал?
— Гулял. Смотрел на поля у внешней стены.
— Тц… — Шан Фан сделал глубокий вдох, — впредь постарайся не ходить так далеко. Я слышал, вчера твари снова пробили брешь в стене, там сейчас небезопасно. Пошли, покажешь мне, как ты продвинулся с рецептом, — фыркнул старик.
— Перевод закончен, — улыбнулся Эдван.
— Хоть одна хорошая новость за день.
Хоть Эдван был и рад появлению старика, его радость быстро померкла, когда он вспомнил про Марка и утреннюю ссору с солдатом. Однако, вопреки ожиданиям паренька, старик даже не заикнулся о кланах, уважении к основателям или ещё какой-нибудь высокопарной чуши, которую лил на него каждый второй. Вместо этого Шан Фан спокойно поинтересовался, как идут успехи в освоении чтения и, услышав, что книга истории очень сильно ему помогает, остался доволен. У Эдвана отлегло от сердца. Страх, что у него могут отобрать “наставление об атре”, который преследовал его ещё с самой ссоры с Марисом, наконец-то, рассеялся. Парень вздохнул с облегчением.
Стоило старику взять в руки переведённый рецепт, его глаза буквально засветились от довольства. Однако, вместо похвалы за хорошую работу, Эдван получил ещё четыре новых рецепта для перевода. Старик начал выпытывать у паренька, не вспомнил ли он ещё каких-нибудь магических знаков или тайных техник и, убедившись, что ничего такого не произошло, разочарованно покачал головой.
— Жаль. Новые магические знаки могли бы сильно сократить твой долг перед городом.
— А сколько я должен? — вдруг спросил Эдван.
— Что? — удивлённо переспросил старик.
— Сколько стоило моё спасение? Как я могу платить долг, не зная его величины? — повторил вопрос паренёк.
— Примерно сто камней атры, — криво ухмыльнувшись, сказал Шан Фан, — со всеми этими рецептами ты, быть может, сможешь заплатить один. Ах да, — он почесал голову, словно вспомнив что-то важное, — я слышал, ты что-то не поделил с отпрыском главы города. Не обращай внимания на пустые угрозы, старшему поколению кланов нет дела до детских разборок. Никто не придёт карать тебя. Однако, впредь постарайся действовать аккуратнее. Если слишком сильно оскорбишь другую семью, примазаться к клану Линн уже не получится.
Шан Фан давно ушёл, а Эдван всё ещё думал над этими его словами. Старшему поколению нет дела до возни учеников… значит, всё, что Марис мог сделать — он уже сделал. Натравил на него всех простолюдинов, помахав у них перед носом наживкой в виде почётной должности слуги семьи Морето. Ничего страшнее этого он придумать не сможет. Разве что попытаться расправиться с ним лично, при помощи банды каких-нибудь благородных, но, чтобы такое произошло, небо должно упасть на землю. Высокомерный гад не снизойдёт до личного рукоприкладства без крайней необходимости, ведь даже одной этой охоты уже вполне достаточно, чтобы превратить жизнь Эдвана в ад, и ещё неизвестно, потребуется ли Марису придумывать что-то более изощрённое. Тяжело вздохнув, Эдван резко поднялся и открыл наставление об атре. Сегодня он вновь убедился в том, что единственное, что может помочь ему выжить — это сила. И чем её больше, тем лучше.
***
Понравилась глава? Ставь лайк и делись впечатлениями в комментариях!
Глава 14. Безумец
Эдван долго не мог уснуть. Страх вновь увидеть проклятого медведя преследовал его по пятам с того самого злополучного урока, во время которого мастер Ганн обучал их владению копьём. В ту ночь сон парню заменила долгая медитация, а последующий день выдался слишком насыщенным, чтобы прикорнуть где-то в уголке. Но теперь, достигнув первой ступени, он боялся вновь провалиться в царство сна, ведь частые кошмары начались только после того, как его развитие пошло в гору… но кто знает, что явится к нему во сне теперь, когда он по-настоящему ступил на путь атры?
Вопреки всем ожиданиям и страхам Эдвана, сон оказался иным. В нём он оказался заброшен в гущу сражения с полчищами тварей. Как обычно, руки двигались сами, ему оставалось лишь наблюдать за тем, как загадочный воин из прошлого крушит несметную звериную орду с невероятной яростью. Настолько сильной, что и Эдван начал чувствовать её, словно его собственная злость и ненависть к проклятым тварям наложилась на чувства человека из сна. Впервые за столь долгое время он почувствовал себя с ним одним целым, словно сражался в этой битве по-настоящему. Он орудовал копьём так ловко, как не мог ни на одной тренировке, крушил кости, ломал черепа, и вытворял самые невероятные вещи с атрой. Чертил прямо в воздухе десятки магических знаков, создавая разрушительные техники.
Однако, проснувшись утром, Эдван не сумел вспомнить и трети всех тех знаков, которые использовал воин во сне. Он запомнил всего три символа. Один вызывал молнию и был похож на треугольник с хвостом, второй мог создать из атры копьё, а третий… какая-то странная чёрточка, назначение которой Эдван никак не мог вспомнить. Теперь, вместе со словом жизни у парня в арсенале было целых четыре таинственных знака, вот только возможности применить свои новые умения он не имел. Он всё ещё слишком мало знал о магических знаках, чтобы позволить себе раскрыться. Судя по тому, как горели глаза Шан Фана при разговоре о них, воспоминания Эдвана имели куда большую ценность, чем он хотел показать… да, пока он не разберётся в этом, о них лучше не знать никому.
Весь следующий день парень провёл в своей комнате, усиливая внутренний сосуд и собственное тело при помощи техник из наставления. Вчерашний забег по городу дорого ему обошёлся, и с самого утра ноги Эдвана охватила пульсирующая боль, не сильная, но достаточная, чтобы заставить его беспокоиться. Она отступала, когда он направлял к больному месту немного атры, но мгновенно усиливалась, как только энергии становилось слишком много. К тому же, оказалось, что удары палкой по спине и чужие кулаки тоже не прошли бесследно и на теле парня к утру проступило множество синяков…
Вначале, он не обращал на раны особого внимания, искренне надеясь, что благодаря атре к вечеру всё придёт в норму и всерьёз испугался только, когда к вечеру состояние не улучшилось, а боль в ногах наоборот, стала только сильнее. Настолько, что он уже не мог просто терпеть её и спокойно медитировать. Теперь, правая нога начинала гореть огнём даже при самом минимальном количестве энергии, что пугало парня до дрожи в коленях.
От страха Эдван хотел было пойти к кому-то из учителей, но стоило ему подняться на ноги, как в голове тут же возник образ Шан Фана, довольно потирающего ладони, и парень опустился обратно на циновку. Нет, если он пойдёт к местным лекарям, они сдерут с него три шкуры и не постесняются повысить его долг перед городом ещё сильнее. Старик, должно быть, давно предупредил их. К тому же, выходить в таком состоянии из дома — далеко не самая лучшая идея. С больными ногами у него не будет и шанса против преследователей.
Со злости ударив по стене, парень раскрыл наставление об атре в попытке найти какую-нибудь лечебную технику и, пролистав с десяток страниц, усмехнулся и хлопнул себя по лбу. Как он мог забыть? У него ведь есть Слово Жизни! Единственный магический знак, о способе применения которого он узнал раньше, чем поверил в то, что является одарённым. Ведь его не требовалось чертить в воздухе чистой атрой, а достаточно было просто написать на коже!
Окрылённый новой идеей, Эдван достал писчие принадлежности, спустил штаны и быстро нанёс чернилами слово жизни прямо на своё правое бедро. Туда, где боль была самой сильной. Вот только почему-то, ничего так и не произошло. Немного подумав над этой проблемой, парень решил направить немного атры в то место, куда нанёс слово жизни, и стоило только энергии коснуться символа, как эффект не заставил себя ждать. Слово жизни обрело насыщенный, тёмно-зелёный цвет и начало немного пульсировать. Боль потихоньку отступала, но вместе с этим сосуд Эдвана стремительно пустел. Атра утекала с устрашающей скоростью, словно знак был бездонной пропастью. А когда сосуд парня показал дно, он вдруг почувствовал, что слово жизни тянет энергию не только из него, но и из окружающего пространства! Он не мог вновь наполнить сосуд просто потому, что вся атра, что витала в воздухе вокруг него, уже была поглощена магическим символом.
Через несколько мгновений линии на коже начали источать мягкий зелёный свет. Сила больше не вливалась в знак на ноге, слово жизни было завершено. И как только это случилось — боль тут же исчезла. Парень почувствовал стремительный прилив сил, а его ноги начали сильно чесаться, словно под кожу запустили стаю муравьёв. Заснуть Эдван смог только к середине ночи, когда зуд немного утих. В этот раз сна не было. Он просто провалился во тьму, и вот уже первый гонг заставил его подняться с циновки. Слово жизни куда-то исчезло.
За ночь от синяков и ссадин не осталось и следа, Эдван чувствовал себя просто превосходно. Боли не было, но, что самое главное… его тело привыкло к атре. Теперь, вливая даже половину запаса энергии в одну ногу он не чувствовал ничего, кроме лёгкого покалывания.
— Удивительно… — пробормотал парень, рассматривая свои ноги так, словно они принадлежали кому-то другому.
Правда, подумать как следует об открывшихся перспективах он не сумел — желудок буквально свело от голода. Слово жизни использовало не только атру, но и ресурсы самого организма для восстановления, а сам Эдван был ещё далёк от той фазы развития, когда энергия позволяет почти полностью отказаться от пищи. Он излечился, но теперь был вынужден покинуть жилище и показаться наконец-то на улице.
Он отодвинул сундук от двери, и аккуратно выглянул в коридор. Соседняя дверь открылась, оттуда показался старший ученик из клана Джоу. Обратив на парня внимания не больше, чем на пустое место, благородный удалился прочь. Эдван выскользнул наружу, но пошёл не к лестнице, а в другой конец коридора, к окну, что вело на задний двор. Внимательно оглядев пространство, он не обнаружил никого из преследователей и выпрыгнул наружу.
“Почему я опять бегу”? — поймал себя на мысли Эдван, стоя в десятке шагов от высокого забора, через который он только что собирался перепрыгнуть. Вот только… это значило, что он снова свернул на старую дорожку страха и побега. И вчера он не выходил целый день из дома не потому, что тренировался, а потому, что боялся встретиться лицом к лицу с охотящимися на него простолюдинами. Но чем эта погоня отличается от погони пяти благородных ублюдков за ним?
“Я боюсь их?” — спросил он сам себя.
“Да”, - последовал неуверенный ответ.
“Или я боюсь, что меня кто-то изобьёт?” — продолжил он копаться в самом себе, — “или унижения, если вдруг проиграю?”
Именно после того, как он спросил себя об этом, то осознал, что больше всего боится не побоев и не самих простолюдинов, а быть униженным перед друзьями или Марисом. От одной мысли о том, что его могут притащить к этому благородному ублюдку, у Эдвана непроизвольно сжимались кулаки, а в горле формировался ком.
“Но бег ничем не поможет. Всё будет так же, как и с этими уродами”, - подумал парень, — “они рано или поздно найдут меня. Но как заставить их держаться от меня подальше? Страх. Да… страх”.