Но и тут неизвестный Ялрусу йольф нашел изящный выход – проклятие.
Люди живут, первые, слабые, смески рождаются и превращаются в нежить, и так до тех пор, пока кровь высших не возьмет свое.
Тогда можно будет приехать, снять проклятие и забрать полученных смесок.
По крайней мере, так рассуждал Ялрус. Иначе, зачем еще тратить столько силы на сложнейшее родовое проклятье? Если боишься закона о смесках – гораздо проще деревню целиком уничтожить. Магии столько же приложишь, зато результат будет гарантирован.
Конечно, йольфы свои силы магические изнутри черпали, по праву высших, но принципы магии всегда едины – в этом Ялрус был уверен.
Да и зелье это, что силу смесок запечатывало, не само же собой появилось? Ял такого рецепта прежде не встречал, и весьма сомневался, что жители деревушки своим умом до него дошли.
Все указывало на то, что йольф вернется.
И вот, ожидая его появления, маг расставил свои сети.
Стоит только высшему появиться, да проклятье снять, как попадет он в ловушку, оказавшись в башне мага. Там Ялрус уже своего не упустит – по косточке разберет, но изучит йольфа. А дальше и до создания обещанного ребенка, носителя крови трех рас, недалеко.
Клетку Ялрус делал особо тщательно, чтоб магию йольфов не пропускала. Пусть его потенциал был не так велик, как хотелось бы, зато у него время на подготовку имелось и желание. А еще смески проклятые под рукой, для проверки.
Постарался Ял на славу – даже Король йольфов не смог бы выбраться из его ловушки.
А ведьмак смог.
На навью магию нечисти Ялрус совсем не рассчитывал. Тем более на лешачий ключ. И где только достал его ведьмак? Лесовика что ли поймать, да убить смог?
Одно время такие ключи у магов в ходу были: шутка ли, мгновенное перемещение со всеми вещами, которые взять хочешь. Но добывать их было трудно – лешаки прятаться горазды – а пользы с них слишком мало выходило. Добром эти ключи Хранители леса только избранным отдавали, а забранный силой, ключ лишь единожды действовал.
Ну ничего, значит больше ведьмак им не воспользуется. То, что он силой ключ заполучил, любому ясно – какая нечисть убийце такой дар доверит?
Ох, откуда вообще в клетке ведьмак взялся?
Ялрус ловушку ставил на того, кто проклятье снимет, а ведьмак сделать этого ну никак не мог. Не ведьмачье это дело. Да и было бы ведьмачьим, все равно не смог бы – запечатал йольф проклятье, на кровь запечатал. Ялрус и сам однажды попытался деревушку расколдовать, да поняв все, попытки свои оставил – любого, кто не в праве снять его, проклятье обраткой шарахало, столь мощной, что маг вслед за смесками едва дамнаром не стал.
Только йольф, деревню заколдовавший, мог ее и расколдовать. Либо те, кто с ним кровью напрямую связаны.
А ведьмак, в ловушку угодивший, был чисто нечистью. Пусть необычной, пусть с человечьим глазом, но йольфской кровью там и не пахло. Ничем не пахло, кроме нави.
Загадка, однако.
Которую Ялрус непременно отгадает. Не может он теперь этого ведьмака просто так отпустить.
Ведь он, мало того, что сбежал, оставив мага с носом и зазря растраченной ловушкой, в которую столько времени и сил вложено было, так еще и волка мажьего с собой прихватил.
Хотя волк магу уже изрядно надоел, уж больно болтливый вышел. А распылить его, да забыть о неудачном эксперименте, Ялрус все никак не решался – слишком много магии в него влил. Поглядеть, так светился от чар волк, точно полная луна на ясном небе – ярко и броско.
И толку от этого было, что с луны тепла – ноль, а то и меньше.
Ялрус скрипнул зубами.
И чего он ловушку на вход не заблокировал? Сам к йольфу сунуться хотел что ли? Так не сунулся бы – высший с такой силой его на раз-два бы проклял, и не посмотрел бы что маг.
Но нет, волнуясь лишь о том, чтобы йольф из клетки не выбрался, Ялрус не подумал даже о том, что кто-то в клетку захочет пробраться.
А волк захотел.
И как только решился ни пойми кому на хвост упасть?
После того, как смесок нашел, перестал Ял волка на цепь сажать. Не думал даже, что зверь сбежать отважится – уж больно труслив он был.
Ялрус пнул ногой пустую волчью миску, и та со звоном прокатилась по каменному полу.
Удивительно, но этот звук чудесным образом заставил мага успокоиться.
Не стоит ему сейчас силы на бесполезные эмоции тратить. Лучше сесть и подумать хорошенько, как ведьмака поймать, да на опыты пустить. А волк, шишиги с ним. Пусть бегает – в башне без него спокойней только станет.
Эххх, маги!
Ленивые и ничем, кроме самой магии, не интересующиеся.
Могли ведь большего добиться. Могли править этим миром, сконцентрировав всю сладость власти в своих руках. Могли на колени все живое поставить.
Могли, да не хотели. А Ялрус хотел.
Одной магии ему слишком мало было.
С детства Ялрус брал то, что желал. Не выходило силой, так хитростью-умом изворачивался, однако своего добивался. Правда, цели его не всегда приглядные были, но тут уж, извините.
Еще маленьким понял Ялрус, что власть решает. Взять его отца, например. У него была власть в семье, и там он мог делать все. Мог принуждать мать к тому, чего она не хотела, или указывать ему, Ялрусу, чем заниматься.
Поэтому, Ял желал того же, только в больших масштабах.
А потом у него способности к магии проявились, и Ялрус обрадовался – чародейство было отличным инструментом для прихода к власти.
По крайней мере, так думалось ему по началу, но взрослея, стал Ялрус понимать, что настоящая власть есть только у высших, а люди это так – живут, едят, размножаются. И покорно идут умирать на войну, когда им эльфы с йольфами прикажут.
Нет, магов, разумеется, на фронт не посылали. И вечная война их не трогала, как и они ее. Маги, при всех их возможностях, что сычи сидели по башням и на этом все.
Даже тот, кто Ялруса в ученики взял. Чар в нем было столько, сколько Ялрусу и в самом сладком сне не могло привидеться, но он ими толком не пользовался и ни к чему великому не стремился. Знай, обучал себе Ялруса, да копошился в своей лаборатории. Силу небесных светил изучал – во, как. А что с этой силы, если до нее и не добраться? Слишком далеко те светила, дальше, чем вообразить даже можно.
Потом учитель умер. Маги живут дольше людей, а он и для мага прожил много благодаря своей силе непомерной, но конец у всего есть. Досталась в наследство Ялрусу, как единственному ученику, башня мага и его разработки. Да только опять, что с этого толку, если Ялрус лишь власти и хотел?
Конечно, не дурак он был, в одиночку на эльфов с йольфами идти – у тех ведь тоже магия была. Пытался Ялрус всех чародеев подбить сражаться. Благородными целями это оправдывал – мол, людей угнетают высшие, их освободить надо. Сам думал, что потом верховным властелином под шумок и станет. Кому же еще, как не ему? Высшие повержены будут, маги обратно по башням разойдутся, а он, как раз, на престол взойдет, и править будет. Не факт, что справедливо, конечно, но когда это власть справедлива бывала?
Только маги за ним не пошли. Сказали, что людям ребенок-смеска обещан, и лишь его ждать надо, чтоб война закончилась. А они, маги, в это не полезут – итак помогают тем, что амулеты изготавливают, землю после сражений восстанавливают, да проклятия снимают.
Пришлось Ялрусу отступить и довольствоваться пока властью той, что уже в руках была – пара деревень близлежащих ему поклонялись. Мало, но и так сойдет. А идею с обещанным он в голове отложил.
С деревень этих Ял себе по праву власти забирал все, что считал нужным – скот, еду, людей. И никто ему не противился – боялись.
Тогда Ялрус на некоторое время сделал то, чем прочие маги постоянно занимаются – погрузился в исследования. Решил, что раз у него союзников нету, он сам их создаст. Не союзников даже, союзники – это равные, а собственную армию.
Думал сначала на счет нежити, но в этом деле йольфы куда опытней его были. А вот нечисть…
Создания нави никому не подчинялись, а силу, если б их все же подчинить было можно, дали бы немалую. Низшую, конечно, но сила она не пахнет. А вот если самому нечисть создать, например волкодлака… а что, ведьмаки же откуда-то берутся?
Идея Ялрусу понравилась, только вскоре он о ней пожалел – ничего не выходило.
Создать высшую нечисть оказалось делом слишком сложным, магу неподвластным. Даже если нечисть эта на первый взгляд была весьма очевидной.
Кто такой волкодлак?
Человек, что в полнолуние теряет свой разум, обращаясь в волка. Силу волкодлак имеет поистине огромную, звериную. Даже в человечьем обличье он быстрее, сильнее и ловчее простых смертных.
Не говоря уже о волчьем…
Нет, ведьмаку под силу с ним будет справиться, только и для него победа сложной окажется. А уж простому люду – разве что всей деревней, да с факелами, и то не факт.
Для начала, Ялрус поймал одного – чтоб изучить. Наверно, он был первым магом, который сделал подобное – нечисть никогда чародеев не интересовала. Для ее уничтожения ведьмаки существовали, а пользы с нее особой не было – магия-то у нечисти низшая, навья. Да и неуловима она обычно – свои лазейки имеет.
Сделал для оборотня маг особые цепи с зачарованного металла, и даже пару опытов провести успел. А потом настало полнолуние, и волкодлак сбежал.
Впрочем, одну вещь Ялрус все же понял – бесполезная она, навья магия.
Чародей с ней сработаться не сможет, да и магия яви, которой Ялрус, как и прочие волшебники пользовался, куда как больше силы, да вариантов предполагает.
Вот и решил маг с привычным работать. Так даже лучше должно было выйти – волкодлаки луне подвластны, а Ялрус хотел получить существо сильное, разумное и ему лично подчиняющееся.
Поэтому решил человека с волком с помощью своей магии скрестить. А оборотни пусть уж ведьмакам остаются.
Только вышло в итоге недоразумение ходячее.
Силой оборотня его экземпляр наделен не был, и сколько Ялрус опытов не ставил, изменить это ему не удалось, а вся магия вложенная, на речь, да поддержание разума человеческого уходила.
Волкодлаки ведь такие сильные не потому, что полуволки. Волки-то простые разве чем значительным отличаются? Сильные они, потому что через навь прошли, и та теперь питает их. Как и всю прочую нечисть. А магия яви так не умеет.
Ведь сколько бы чародеи не фыркали, да нос не воротили, навья магия потому то и слаба, что силы в ней слишком много.
Но не виноват был Ялрус в своей волчьей неудаче – понять природу навьей магии может только тот, кто сам с навью связан.
Именно поэтому ведьмаков не маги создали, хотя сами и пустили такие слухи, чтоб ценность себе набить.
Но не смогли бы они, даже если б силы объединили. Вот мир бы поработить смогли, а ведьмака создать – нет. Не туда, потому что смотрели.
Один только учитель Ялруса, пожалуй, справился бы с этим, потому что сила его позволяла ему мыслить несколько шире – когда ты в одном достиг совершенства, то начинаешь и на другое оглядываться.
Только он к этому не стремился. Он знал, что может сделать практически все, поэтому ничего особого и не делал. Разве что по молодости, но кто об этом вспоминает?
В общем, волкодлак у Ялруса не вышел, а потом он деревушку проклятых нашел и про обещанное дитя вспомнил, да на йольфа нацелился.
Даже странно было, что он прежде этого не придумал. Ведь, что такое, этот ребенок из пророчества? Смеска трех кровей, да и только. А если Ялрус вперед всех такого смеску выведет, то и вырастить его сможет, и управлять им.
Но ведьмак с человечьим глазом ему все планы разрушил, и просто так Ял этого не отпустит. Найдет теперь он этого ведьмака странного, благо в волке неудавшемся бурлила его, Ялруса, магия, которую чародей, при желании и должной концентрации, на любом конце двух империй почуять мог.
А где волк, там уже и ведьмак будет. Это животное болтливое без меры, да прилипчивое, что лист банный. Польза хоть какая с него будет.
Глава 6. Дева Полдня
– А тебя правда, что ли, Хан зовут? – спросил волк, сощурив один глаз.
– Хм. Правда. Хантер, – ответил ведьмак, стиснув зубы.
Только что они покинули пределы Усманского леса, и сейчас двигались сквозь поле в сторону большого Королевского тракта. Тракт, хоть и назывался большим, на деле таковым едва ли являлся.
За это короткое время Ильфорт успел уже Хану надоесть.
– А как ты ведьмаком стал?
– Не помню.
– Ах, ну да, точно… а что совсем-совсем ничего не помнишь? Я вот помню, как волком бегал. Эх, славные же деньки были. Меня тогда только лес, да зайцы интересовали. Так что, может если поднапрячься тебе, то вспомнишь?
– Не вспомню, – Хан показал волку свои острые зубы.
– Понял-понял, помолчу, – поджал хвост Ильфорт.
И действительно, замолчал, дав, наконец, Хану возможность подумать над новыми сведениями.
Маг значит.
Ялрус.
А может и Кутрус, как говорил волк. Маги Хана прежде особо не интересовали, поэтому Хан про них ничего толком не знал. Башни только их видел, да читал однажды про самого сильного из когда-либо существовавших. Но его Марлейн звали, а никак не Ялрус.
Или Кутрус.
Хан и поправил то волка, сам того не осознавая – имя просто всплыло из глубин памяти. Может, все же видел его где мельком – вот и запомнилось.
Неважным это было.
Маги еще с начала времен по башням своим прятались, да в земные дела не лезли. У них занятия поинтересней имелись – они чары свои изучали. А то, что внизу творится – война, голод, или мор – их не слишком интересовало.