Сейчас, когда конфликт разгорается вовсю, эти подземелья наверняка переполнены. Сандриэль и Поллукс, должно быть, наслаждались Хель от боли, которая текла с той арены.
Эта мысль заставила Ханта напрячься.
— Поллукс будет чертовски опасен в этом городе. — Молот был хорошо известен своими любимыми занятиями: резня и пытки.
— С Поллуксом мы разберемся. Мика знает, что он собой представляет и чем занимается. Астери могла бы приказать ему приветствовать Сандриэль, но он не позволит ей дать Поллуксу свободу действий. — Исайя сделал паузу, взгляд его стал отстраненным, словно он что-то взвешивал внутри себя. — Но я могу загрузить тебя работой, пока Сандриэль будет тебя искать.
Хант поднял бровь.
— Если ты имеешь в виду обещание Мики оставить меня без члена, то я пас.
Исайя тихо рассмеялся.
— Мика дал тебе приказ провести расследование вместе с Квинлан. Приказы, которые сделают вас очень, очень занятыми. Особенно если он хочет защитить Брайс.
Хант одарил его полуулыбкой.
— Так занят, что у меня не будет времени побывать в Комициуме.
— Так занята, что ты останешься на крыше напротив дома Квинлан, чтобы следить за ней.
— Я спал и в худших условиях. — Как и Исайя. — И это будет легким прикрытием для того, чтобы присматривать за Квинлан, не только ради защиты.
Исайя нахмурился.
— Ты действительно считаешь ее подозреваемой?
— Я этого не исключаю, — пожал плечами Хант. Мика тоже не оправдывал ее. — Так что пока она не докажет обратное, она не исключена из моего списка. — Он задавался вопросом, кто из Хель мог попасть в список подозреваемых Квинлан. Когда Исайя только кивнул, Хант спросил:
— Ты не собираешься сказать Мике, что я слежу за ней круглосуточно?
— Если он заметит, что ты не спишь в казарме, я ему скажу. Но до тех пор то, чего он не знает, не причинит ему вреда.
— Спасибо. — В обычном словаре Ханта этого слова не было, ни для кого с крыльями, но он говорил серьезно. Исайя всегда был лучшим из них — лучшим из павших, и из всех легионеров, с которыми Хант когда-либо служил. Исайя должен был быть в Астерианской гвардии, с этими навыками и этими чистыми белыми крыльями, но, как и Хант, Исайя пришел из сточной канавы. Только высокородные годились для элитного частного легиона Астери. Даже если это означало, что придется пройти мимо таких хороших солдат, как Исайя.
Хант, с его серыми крыльями и обычной кровью, несмотря на его способность управлять молнией, никогда даже не был в бегах. Приглашение присоединиться к элитному 18-му легиону Шахар было достаточной привилегией. Он почти сразу полюбил ее за то, что она увидела его ценность — и Исайи. Все 18-е были такими: солдаты, которых она выбрала не за их статус, а за их навыки. Их истинная ценность.
Исайя махнул рукой в сторону Центрального торгового района и находящегося в нем Комиция.
— Забирай свое снаряжение из казармы. Мне нужно сделать остановку перед встречей с Микой. — Когда Хант моргнул, Исайя поморщился.
— Я должен навестить принца Руна, чтобы подтвердить алиби Квинлан.
Это была последняя гребаная вещь, которую Хант хотел сделать, и последняя гребаная вещь, которую он знал, что Исайя хотел сделать, но протоколы были протоколами.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Предложил Хант. Это было самое меньшее, что он мог предложить.
Уголок рта Исайи приподнялся.
— Учитывая, что ты сломал нос Данаана в прошлый раз, когда вы были вместе в комнате, я собираюсь сказать нет.
Мудрый ход.
— Он это заслужил, — протянул Хант.
Мика, к счастью, нашел все это событие — инцидент, как назвала его Наоми-забавным. Не каждый день Фейри подставляли им свои задницы, так что даже губернатор сдержанно злорадствовал по поводу ссоры на праздновании весеннего равноденствия в прошлом году. Он отпустил Ханта на целую неделю. Отстранение, утверждал Мика — но это отстранение сопровождалось особенно мягким чеком на зарплату. И на три смерти меньше, чтобы искупить вину.
Исайя сказал:
— Я позвоню тебе позже, чтобы проверить.
— Удачи.
Исайя одарил его усталой, измученной улыбкой-единственным намеком на то, что за все эти годы он натерпелся от этих двух татуировок, и отправился разыскивать Руна Данаана, наследного принца Фейри.
Брайс прошлась по демонстрационному залу, зашипела от боли в ноге и с такой силой ударила пяткой стену, что заставила задрожать древнюю вазу.
— Когда ты прибьешь яйца Аталара к стене, не сделаешь ли ты мне одолжение и не сфотографируешь его?
Она посмотрела на экран, который снова включился — и на колдунью, все еще сидящую там.
— Вы действительно хотите в это ввязаться, босс?
Джесиба откинулась на спинку золоченого стула, словно королева.
— Добрая старомодная месть никого не привлекает?
— Я понятия не имею, кто хотел смерти Даники и стаи. — Это имело смысл, когда казалось, что Бриггс вызвал демона, чтобы сделать это: он был освобожден в тот день, Даника была на грани и расстроена из-за этого, а затем она умерла. Но если это не Бриггс, а Максимус Терциан убит… она не знала, с чего начать.
Но она сделает это. Найдет того, кто это сделал. Отчасти для того, чтобы заставить Мику Домициуса проглотить его слова, намекающие на то, что она может представлять интерес в этом деле, но… она стиснула зубы. Она найдет того, кто это сделал, и заставит его пожалеть о своем рождении.
Брайс подошла к столу, подавляя слабость и присела на край.
— Губернатор, должно быть, в отчаянии. — И безумие, если он просил ее о помощи.
— Мне плевать на планы губернатора, — сказала Джесиба. — Играй в мстительного детектива сколько хочешь, Брайс, но помни, что у тебя есть работа. Встречи с клиентами не будут отходить на второй план.
— Я знаю. — Брайс прикусила внутреннюю сторону ее щеки. — Если тот, кто стоит за всем этим, достаточно силен, чтобы вызвать такого демона для выполнения своей грязной работы, я, скорее всего, тоже умру. — Весьма вероятно, если учесть, что она еще не решила, когда совершит переброс.
Серые блестящие глаза блуждали по ее лицу.
— Тогда держи Аталара поближе.
Брайс ощетинилась. Как будто она была маленькой девочкой, нуждающейся в большом, сильном воине, чтобы охранять ее.
Даже если это было отчасти правдой. В основном это правда.
Абсолютно и определенно правда, если этот демон появится снова.
Но… составь список подозреваемых. И еще одно задание, которое он дал ей, составить список последних мест пребывания Даники… ее тело напряглось при этой мысли.
Она могла бы принять защиту Аталара, но ей не нужно было облегчать задачу этому самодовольному засранцу.
У Джесибы зазвонил телефон. Женщина взглянула на экран.
— Это отец Терциана. — Она бросила на Брайс предупреждающий взгляд. — Если я начну терять деньги из-за того, что ты играешь в детектива с Умброй Мортис, я превращу тебя в черепаху. — Она поднесла трубку к уху, и связь оборвалась.
Брайс глубоко вздохнула, прежде чем она нажала кнопку, чтобы закрыть экран в стене.
Тишина галереи обвилась вокруг нее, грызя ее кости.
На этот раз Лехаба, казалось, не подслушивала. Стук в железную дверь не нарушал звенящей тишины. Ни шепота крошечной, неизлечимо любопытной Огненной Феи.
Брайс оперлась рукой о прохладную поверхность стола, обхватив ладонью лоб.
Даника никогда не упоминала Терциана. Они никогда даже не говорили о нем — ни разу. И это было все с чем ей нужно было идти дальше?
Если не считать Бриггса убийцей-призывателем демона все не имело смысла. Почему демон выбрал именно их квартиру, когда она была на третьем этаже и располагалась в здании, за которым якобы велось наблюдение? Должно быть, это было сделано намеренно. Даника и остальные, включая Терциана, должно быть, были мишенью, а связь Брайс с последним-странным совпадением.
Брайс поиграла амулетом на ее золотой цепочке.
Позже. Она подумает об этом сегодня вечером, потому что… — она взглянула на часы. Дерьмо.
Через сорок пять минут к ней должен был прийти еще один клиент, а это означало, что она должна была пройти через цунами бумажной волокиты для купленной вчера «Свадгардской резьбы по дереву».
Или, может быть, ей следует поработать над тем заявлением о приеме на работу, которое она хранила в секретном файле с обманчивым названием на своем компьютере: электронные таблицы поставщиков бумаги.
Джесиба, оставившая ее отвечать за все, начиная с пополнения запасов туалетной бумаги и заканчивая заказом бумаги для принтера, никогда не открывала файл. Она никогда не заметит, что среди документов, которые Брайс сбросила туда, была одна папка — мартовские счета за канцелярские товары, — в которой не было электронной таблицы. В ней было сопроводительное письмо, резюме и наполовину заполненные заявки на вакансии примерно в десяти разных местах.
Некоторые были рискованными. Помощник Куратора Художественного Музея Города Полумесяца. Как будто она когда-нибудь получит эту работу, когда у нее нет ни диплома по искусству, ни диплома по истории. И когда большинство музеев доверяли таким местам, как Антиквариат Гриффина.
Другие должности-личный помощник адвоката Мисс Фэнсипэнтс — были более похожи. Другая обстановка и босс, но все та же старая хрень.
Но они были выходом из положения. Да, ей придется найти какое-то соглашение с Джесибой относительно ее долгов и избежать выяснения, не превратит ли ее простое упоминание о том, что она хочет уехать, в какое-то скользкое животное, но возиться с заявками, бесконечно подправлять свое резюме-это, по крайней мере, заставляло ее чувствовать себя лучше. Несколько дней.
Но если убийца Даники снова объявился, если работа в этом тупике может помочь… эти резюме были пустой тратой времени.
Темный экран ее телефона едва отражал огни парящие высоко над головой.
Снова вздохнув, Брайс набрала пароль и открыла сообщение.
Ты не пожалеешь об этом. У меня было много времени, чтобы придумать все способы, которыми я собираюсь испортить тебя. У нас будет все самое интересное.
Она могла бы пересказать сообщения Коннора по памяти, но видеть их было еще больнее. Достаточно больно, чтобы чувствовать каждую частичку ее тела, темные остатки ее души. Так она всегда выглядела.
Иди развлекайся. Увидимся через несколько дней.
Белый экран обжег ей глаза.
Напиши мне, когда будешь дома в безопасности.
Она закрыла сообщения. И не посмела открыть аудиопочту. Для этого ей обычно приходилось находиться в одной из своих ежемесячных эмоциональных смертельных спиралей. Снова услышать смеющийся голос Даники.
Брайс испустила долгий вздох, потом еще один, потом еще.
Она найдет того, кто стоит за всем этим. Ради Даники, ради стаи Дьяволов, она сделает это.
Она снова открыла телефон и начала печатать групповое сообщение для Джунипер и Фьюри. Фьюри никогда не отвечала, это был двусторонний разговор между Брайс и Джун. Она написала половину своего сообщения: Филип Бриггс не убивал Данику. Убийства начинаются снова, и я… когда она удалила его. Мика отдал приказ держать это в секрете, и если ее телефон будет взломан… она не будет рисковать быть отстраненной от дела.
Фьюри должна была уже знать об этом. То, что ее так называемая подруга не связалась с ней… Брайс отогнала эту мысль. Она расскажет Джунипер с глазу на глаз. Если Мика был прав и существовала какая-то связь между Брайс и тем, как выбирались жертвы, она не могла рисковать, оставляя Джунипер в неведении. Она больше никого не потеряет.
Брайс взглянула на закрытую железную дверь. И прежде чем встать, потерла больную ногу.
Тишина шла рядом с ней всю дорогу вниз по лестнице.
Глава 14
Рун Данаан остановился перед высокими дубовыми дверями отцовского кабинета и вдохнул бодрящий прохладный воздух.
Это не имело никакого отношения к тридцатиквартальной пробежке, которую он проделал от своего неофициального офиса над баром на Старой площади до отцовской мраморной виллы в самом сердце Пяти Роз. Рун вздохнул и постучал.
Он знал, что лучше не вламываться.
— Входите. — Холодный мужской голос просочился сквозь двери, сквозь Руна. Но он отбросил все признаки своего бешено колотящегося сердца и скользнул в комнату, закрыв за собой дверь.
Личный кабинет Осеннего Короля был больше, чем большинство домов рассчитанных на одну семью. Книжные полки занимали по два этажа на каждой стене, заставленные томами и артефактами, как старыми, так и новыми, магическими и обычными. Золотой балкон делил прямоугольное пространство пополам, куда можно было попасть по винтовой лестнице спереди и сзади, а тяжелые черные бархатные шторы в данный момент закрывали утренний свет из высоких окон, выходящих во внутренний двор виллы.
Глаз Руна привлекла модель Солнечной системы в дальнем конце комнаты: действующая модель их семи планет, луны и солнца. Изготовленная из чистого золота. Рун был загипнотизирован ей еще с детства, когда был настолько глуп, что верил, будто отцу на него действительно было не наплевать, проводя здесь часы, наблюдая, как мужчина делает какие-то наблюдения и вычисления, которые он записывал в свои черные кожаные блокноты. Он только однажды спросил, что именно ищет его отец.