— Вы переоцениваете мой сексуальный опыт, миссис… — заметил я, и мне почему-то вспомнилась родительская кошка…
— Не смей называть меня миссис! Я не твоя обслуга! Я мистерша!
— Мне кажется, Милорд, что время для речей прошло, — заметил Сэр Мужеложец. — Настало время говорить калёной стали! И пусть разят мечи их так же точно, как рыцари разят друг друга в жестоких страстных однополых…
— Я понял мысль… — прервал его я. — Но мне кажется, нам лучше отступить и собрать армию поб…
— Король не может отступить! — оборвал меня Сэр Мужеложец. — Вы — Лорд Земель, и вам не ведом страх! Скачите же вперёд, разя своих врагов мечом, благословленным богом и отцами! А я последую за вами и буду бить всех тех, кто не падет от вашей стали!
С этими словами он звонко шлёпнул мою коняшку по жопе, торчащей из-под защитного панциря. Конина заржала и помчалась вперёд.
— ЁБ! ТВОЮ! НАХУЙ! МАТЬ!!!! — завопил я, из последних сил держась за поводья и стараясь не вылететь к ебеням из блядского седла, будучи нагруженным семидесятикилограммовой бронёй и пятнадцатикилограммовым мечом…
Толпа бородатых баб была всё ближе. Они стояли на своих местах: на лицах их играли хищные улыбки: они явно мечтали насадить мужичачью плоть на свои топоры…
Лошадь влетела в толпу. Я слетел с лошади. Жуткий грохот лат. Рёбра затрещали, в глазах потемнело.
— Уровень вашего допуска был повышен, — раздался в моей голове суровый голос ИИИ. — Ваш текущий уровень допуска «Ч-ДВА» — вам доступны новые тактически ресурсы. Провести демонстрацию?
— Бля… — прохрипел я, сплёвывая кровь. Падение выбило из меня дух, и я вообще не понимал, где нахожусь, и что блять произошло…
— Подтверждение получено. Провожу демонстрацию.
Даже сквозь закрытые глаза я понял, что вокруг меня полыхнула какая-то безумно яркая белая вспышка. Следом раздался жуткий грохот.
Я сделал над собой усилие и открыл глаза. На меня злобно таращилась бородатая морда четырёхрукой бабы.
Она была мертва….
Я опустил взгляд ниже и увидел зажатую в своей руке рукоять меча, лезвие которого по самую гарду вошло в грудь четырёхрукой….
— Ёбушки-воробушки…
Я хотел было резко встать, не желая так близко находиться рядом с дохляком, но забыл, что облачён в тяжёлые латы, так что вместо этого лишь повалился сначала набок, а потом упал на спину. Я поглядел по сторонам, вокруг меня в воздухе витал чёрный пепел. Никого из злобных бородатых баб не было видно…
«Неужто убежали?» — подумалось мне…
— Да здравствуйте Король Владик Беббанбургский! — завопил кто-то. — Повелитель Северных равнин! Великий Маг, владеющий силой грома и молний! Спаситель Королевства! Спаситель Северных равнин!
— Чего бля…? — вытаращил в небо глаза я…
Глава четырнадцатая. Кто не родился пацаном — тому уже не стать отцом
Глава четырнадцатая. Кто не родился пацаном — тому уже не стать отцом
— Король Владян Громовержец! — ревел зал.
Я сидел во главе огромного праздничного стола, богато накрытого сотнями видов брюквы и хлеба. За столом собрались все тридцать богатых жителей этих земель. С одной стороны стола, рядом со мной, сидели Макс, Олег и Асим, а с другой — Сэр Мужеложец, отец Борэлли и Бородатая баба, она же красивых дел мастер, которая днём швырялась лекарями, бегала по потолкам и выбивала оконные рамы.
Какой-то мужик, который даже не присутствовал на битве, бегал по столу и, периодически отвлекаясь, чтобы приложиться к графину с вином, громко и достаточно вольно пересказывал историю сегодняшней битвы:
— Он спрыгивает с коня и с воплем пронзает эту четырёхрукую скотину мечом и говорит: «Что ты теперь скажешь о силе мужчин, жалкая картофелечистка?!» Баба умоляла его о пощаде, но Лорд Владян не ведает жалости и сострадания! Он провернул свой меч в жестокой ране. Раздался хруст, затем истошный вопль, и тварь затихла, испустив на веке дух!
Зал довольно загудел. Все присутствующие принялись стучать кубками по столу.
— Но это ещё не всё! — перекричал толпу настольный пьяньчужка. — Потом Король Владян Беббанбургский обернулся к остальным бабёнкам и, воздев руки к небу, молвил: «Я никогда не дрался с женщинами, но раз вы считаете себя нам ровней, так узрите же то, что привело мужчин на вершину пищевой цепочки!». И с неба обрушились сотни молний, превратив их всех в пепел. А когда вопящие души озлобленных баб с воплями ужаса вздымали к небу, наш Король Громовержец проревел им в след: «И передайте вашей жалкой смехотворной Матке, что я иду за ней!».
— Нихуя себе… — присвистнул Макс и с уважением посмотрел на меня. — Всё так и было, бро?
— Довольно вольный пересказ тех событий, но, в целом, верно, — кивнул я и гордо приосанился. — Только я одного не понял: а разве четырёхрукая баба не была этой самой Бабьей Маткой?
— О нет, милорд, что вы! — махнул рукой отец Борэлли. — Если бы это была сама Матка, то под нашими стенами собрались бы тысячи и тысячи воительниц! Это была всего лишь её единственная любимая дочь Валюша. Кстати, должен признать, что я был поражён вашей смелостью, милорд! Передать ей столь грозное послание, зная, как она поступила с Королём Южных Земель — Леопольдом Святославовичем, который просто назвал её дочурку бранным словом…
— А как она с ним поступила? — спросил я, подавшись вперёд. Сердце моё забилось чаще…
— Довольно типично для этой дикарки, — пожал плечами отец Борэлли. — Привела к его воротам всё своё войско, убила всех жителей, а Короля посадила в бочку. Затем засыпала крысами и заколотила, не забыв сделать несколько отверстий, чтобы ему было чем дышать. Целые сутки его истошные вопли разносились по округе, Милорд…
— Эй, слышь! — вскочил с места я, жестами призывая алкоголика на столе срочно спускаться. — А ну-ка завали своё ебало нахуй! Сядь, блять, на жопу и жри свою брюкву!
— Ты чего, Владян? — удивился Олег.
— Да заебало уже всех слушать, как он горланит! Мы тут не для этого собрались! Дай, блять, людям насладиться праздничной тишиной!
— Нет! Нет! Нет! — запротестовал зал. — Продолжай, Стэфан! Наваливай!
— Хочу слушать эту историю всю ночь! — прокричал кто-то.
— Да! Завтра разнесём её по всему миру! Пусть все знают о том, что наш Король — могучий маг и женоненавистник, убивший единственную дочь феминистической стервы Матки!
— НУ-КА ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ НАХУЙ! — почти истерично провопил я. — Никто не будет никому нихуя рассказывать! Это понятно, бля?!
Я потратил целую минуту, чтобы злобно зыркнуть на каждого из присутствующих. По их удивлённым лицам было ясно, что мне стоит разъяснить свою позицию… Но не могу же я сказать им, что я — великий Король-Маг Владян Беббанбургский — испугался кары Бабьей Матки?
— Если вы, пидормоты, будете пиздеть о моих подвигах направо и налево, то мы потеряем тактическое преимущество! Ведь если враг не знает о моём могуществе, то и не станет готовиться дать ему отпор. Мысль ясна?
На какое-то время в зале повисла тишина.
— Король Громовержец ещё и великий тактик! — наконец закричал кто-то.
— Дело говоришь!
— Давайте пить!
— О да! А потом разденемся мы все и станем целоваться! — присоединился к всеобщей радости Сэр Мужеложец.
— Да! — разорвал внезапно наступившую тишину радостный вопль Макса. — То есть… Нет! Фу! Мерзость! Не надо нам этой хуйни тут!
— О боги! За столом шпион! — Сэр Мужеложец вскочил из-за стола и выхватил меч из ножен.
Бородатая баба тоже вскочила с места, схватила отца Борэлли и бросила в Сэра Мужеложца. Затем она низко угрожающе зарычала, озираясь по сторонам, и, опрокинув стол (весивший не меньше пятисот килограммов), одним прыжком выпрыгнула в окно (которое было в полусотне метров от места, где она стояла).
— Какого… — начал было Макс.
— Спасите меня! — завопил отец Борелли.
Я посмотрел в его сторону: несчастный был зажат в рыцарских объятьях Сэра Мужеложца, который пытался дотянуться губами до его шеи.
— Мой сладкий ты церковный пирожочек! Теперь не бог, а я, твой ласковый дружочек!
— А ну хватит! — ударил по столу кулаками я. — Никто не будет целовать мужиков в моём присутствии! Сейчас же бросьте эту хуйню!
Сэр Мужеложец послушно отбросил отца Борэлли в сторону и, виновато поклонившись, поднял свой меч и убрал в ножны.
— А теперь объясните мне: как она тут оказалась??? — возмутился я. — Неужто никто не заметил Бородатую бабу за столом???
— Позволю я себе ответить вам, мой Лорд, — снова поклонился Сэр Мужеложец. — Коварна женщина, и даже ум приходит к ней, когда замыслила она дурное! Девчачий люд давно заметил, что для мужей он не приметен… Мужчина, со времён создания планеты, любил других мужчин и их могучий стан. И не любил он жалких и невзрачных женщин, что жили, словно крысы под камнями и в подвалах, питаясь крупами и сочною ботвой, которую там люди оставляли на храненье! И вот, чтобы добиться хоть какого-то мужского уваженья, придумали они носить подвески и другие украшенья! Известно всем от мало до велика, что блеск роскошных побрякушек опасен для мужского племени, как яд! Сияние вульгарное блестяшек золочёных способно мозг мужской дурманить утончённый, и каждый день нося сережки эти, по капли яда выдавая день за днём, созданья гнилодушные — в народе просто «леди», — навеки долгие владенье обрели над мужиком. Вот так когда-то гордые, прекрасные созданья, что силою мужской были полны, познали грязь с поганой женщиной сношенья, и хлюпанье их мерзких смехотворных дыр дороже стало им родных упругих мужечачьих…
— Достаточно! — поднял руку я. — Меня больше беспокоит то, что Бородатая баба сейчас находится на пути к Матке… И несёт с собой историю о том, как я дерзко убил её дочку…
— Так это же круто, нет? — нахмурился Олег. — Нахлобучишь и её тоже. Ты же Бог молнии! Вон как уделал предыдущих сучек! Не то чтобы я поддерживаю идею избиения девчонок, конечно… Но справился ты как надо! Все эти пафосные речи — ебанись! Дух захватывает!
— Ваше Величество! Вам прислали послание! — в зал вбежал стражник, в одной руке у него болтался оторванный человеческий член, а в другой он держал смятую окровавленную записку.
— Перекинули через стену привязанным к оторванному члену?? — с ужасом догадался я, таращась на причиндалы, зажатые в руке стражника…
— Что?? — не понял стражник. — Нет, Милорд! Как можно?? Его прислали голубиной почтой…
— А член? — не понял я.
— Член? — нахмурился стражник. — А что член?
— Вот и мне, блять, интересно, а член-то что? Это у тебя там в руке голубь понурый что ли? Мне отсюда видится, что это огромная, тринадцатисантиметровая хуятина! Вот я и спрашиваю: что делает ебучий откромсанный хер в твоей злоебучей клешне???
— Ой, простите, ваша Светлость! — солдат торопливо спрятал член за пазуху и низко поклонился. — Когда меня попросили отнести вам послание, я только заступил на смену и был занят работой, скопившейся за выходные… В общем, я так спешил, ваша Светлость, что забыл о приличиях, и не подумал, что у вас тут банкет и вельможи… Вот и приволок его с собой с дуру… Прошу не гневаться, Милорд…
— Кем же ты работаешь? — спросил я. — Хотя, знаешь… лучше не рассказывай… Что там в послании?
— Ничего важного, Милорд: рекламная рассылка.
— То есть ты бежал сюда, размахивая хуятиной, чтобы принести мне рекламу??? И откуда ты вообще знаешь, что там реклама? Я думал, тут только я умею читать…
— Там нет текста, Милорд! Это же реклама! — стражник поспешно развернул листок и на вытянутых руках повернул ко мне.
На листе был нарисованный какой-то оборванец, праздно лежащий в гамаке и жрущий брюкву (это точно она — больше тут никакой круглой еды нет), а рядом с ним, грустно понурив голову, стоит какой-то вельможа и ковыряет носком сапога землю.
Чуть ниже был нарисован роскошный кнут с длинной плетью.
Ещё ниже были изображены те же самые персонажи, только оборванец теперь, обливаясь потом, пахал поле, а вельможа с довольным лицом жевал брюкву, лежа в гамаке.
В самом низу была нарисована одна большая монета, пять монет поменьше и карта с помеченным на ней крестом местом — видимо, магазином, где можно было приобрести этот замечательный инструмент мотивации рабов.
— Неплохая реклама… — вынужден был признать я.
Напряжение, сковавшее мою грудь, начало спадать. Я уж испугался, что он принёс угрожающее послание от Матки…
В этот момент раздался звук бьющегося стекла, и к моим ногам упал оторванный член, обёрнутый мятой бумагой…
— Постойте, Милорд! На улице так холодно — вам нужно вернуться в замок! — кричал один из бегущих за мной стражников.
Я уже успел отбежать на четыре километра от замка и не планировал останавливаться на достигнутом: нужно съебаться из этой пизданутой страны раньше, чем меня найдёт Бабья Матка.
— Лучше я замёрзну нахер! — прокричал я. — До свидания, блять!
— Но Милорд, тут водятся волки! — не сдавался стражник.
— И наглухо пизданутые тёлки! — прокричал я. — Уж лучше пусть меня волки сожрут!
— Впервые вижу я, как человек бежит от члена, как от смерти… — заговорил Сэр Мужеложец. Его лошадь медленно ковыляла справа от меня, а он, соответственно, сидел верхом на ней. — Коль бросил бы кто член в меня… Поверьте, Лорд, я принял бы его достойно!
— Не сомневаюсь! Вот только я, в отличие от тебя, не привык, чтобы в меня хуи кидали!
— Воу! Это было неплохо, бро… — заметил Макс. Он сидел в повозке, которая катилась слева от меня. В этой же повозке сидели Олег, Асим и отец Борэлли. — Но Сэр Мужеёбец прав: ты же Громовержец, Владян! Ты разъебёшь их всех! Чего ты боишься?
— Ты видел вообще, блять, что она нарисовала в записке???! — провизжал я. — А я тебе расскажу! Она нарисовала меня! И очень похоже нарисовала, надо сказать!
— Ну и что? — нахмурился Макс. — Может, она тебя типа порадовать хотела? Подарок победителю. Знак дружбы и всё-такое…
— Порадовать, блять???! Она меня сидящим на копье нарисовала, с собственным членом во рту! Как это, сука, меня порадовать могло???
— С чего ты решил, что с собственным? — нахмурился Макс.
— Хуй знает! Может быть, потому, что мой на картинке был отрезан???
— Ну бля, может, она твой хуй замариновала, чтоб над троном поставить, или там собакам скормила, а тебе какой-то другой в рот засунула… У неё-то, судя по всему, оторванных хуёв хватает, раз она их вместо грузов для писем использует…
— Оторванный хуй — это угроза, дебил! — выкрикнул я.
— С чего это ты решил? — ещё больше нахмурился Макс. — В чём тут угроза-то? Типа: смотри, у меня есть оторванный хуй? Ну нихуя себе… Даже у нашего сраного стражника есть оторванный хер — ты сам видел… Короче, мне кажется, у них там просто хуй дешевле камней ценится — потому к нему маляву и прикрутили. Сам подумай: это же фемки-мужененавистницы — зачем им хуи? Вот и разбрасываются… Тем более там микрочлен какой-то был, такой и нормальная баба выкинула бы, не только фемка, причём не задумываясь…
— Ебанутый что ли? — злобно зыркнул в его сторону я. — Там была просто монструозная шняга! Если раздрочить — сантиметров четырнадцать будет точно!
— Четырнадцать? — усмехнулся Макс. — Да у кота твоих родителей хер четырнадцать сантиметров, наверное…
— Ой, да ебал я этого кота! — отмахнулся я, смотря себе под ноги, чтобы не споткнуться и не разбить морду о какой-нибудь булыжник. — Закрыли тему! А то сейчас начнутся эти твои «легенды о восемнадцатисантиметровых членах»…
— Ну закрыли и за… Что это там?? — Макс показал куда-то вперёд.
Я поднял глаза: линия горизонта горела от…
— Это факелы! — испуганно взвизгнул отец Борэлли. Тысячи и тысячи факелов!
— Несметные полчища Бабьей Матки! — в панике прокричал кто-то из стражей.
Глава пятнадцатая. Легко обмануть глаза, но трудно обмануть сердце
Глава пятнадцатая. Легко обмануть глаза, но трудно обмануть сердце
— Ну закрыли и за… Что это там?? — Макс показал куда-то вперёд.