Тот по-змеиному улыбнулся и снова отошел. Одного предупреждения эльфу было достаточно, и он отвлекся только единожды. Когда из сужающейся, будто истощившейся, уставшей воронки на пол выпал еще один воин-ящер. Он прижимал ладонями колено и постанывал, покачиваясь из стороны в сторону.
Командир плавной походкой опасного хищника подошел к нему, встал на колени и велел убрать руки. Воин послушался, позволил осмотреть рану.
— Какой недоумок отправил тебя в закрывающийся портал? — командир зло потребовал ответа.
— Лорд Талаас, — просипел воин.
Красавец медленно выдохнул через почти сомкнутые губы. Фарсим чувствовал, что он борется с желанием что-нибудь разнести. Почти осязаемая ярость этого нечеловека была настолько сильна, что никто из воинов и людей не смел ни заговорить, ни даже пошевелиться. Паузу, долгую и напряженную, нарушил шепот раненого ящера.
— Не сердитесь, лорд Старенс. Это всего лишь колено.
Фарсим, наблюдающий за выражением лица командира, искренне считал раненого самоубийцей.
— Это могла быть твоя голова! — рыкнул лорд Старенс, и в этот момент его неестественно прекрасное лицо изменилось, обрело какие-то жуткие черты. Фарсиму даже казалось, на пару мгновений кожа командира покрылась черной чешуей, зрачки укрупнившихся глаз стали вертикальными, а волосы превратились в щитки, короной украшавшие голову.
— Старенс, — мягко окликнул его светловолосый маг. — Не бесись. Все обошлось.
— Обошлось?! — на пальцах командира заискрило неконтролируемое волшебство. — Этот придурок рискует жизнями! Зря! Когда это совсем ненужно! Не знает меры! Границ!
— И молодые Госпожи, и представители родов знают ему цену! Ему и его показушному желанию помочь! — резко возразил светловолосый собеседник. — И все знают, каков твой вклад!
Лорд Старенс подскочил, начал раздраженно ходить по площадке. Пять шагов в одну сторону, пять в другую.
— Он же осознает, у нас есть только три ночи полнолуния! Это бесконечно мало! Зачем подрывать свои же силы необходимостью тратиться на лечение?
Светловолосый маг в это время подошел к раненому ящеру, сложил пальцы домиком над поврежденным коленом. Через мгновение под ними золотом засияло исцеляющее заклинание. Воин откинул назад голову и, казалось, впервые вздохнул спокойно.
— Безответственное поведение! — не унимался Старенс. — Мальчишеская бравада! И попомни мои слова, главы родов решат посадить его на трон! Потому что он юн, им проще управлять!
Светловолосый маг, к которому обращался командир, явно не первый раз слышал такие слова. Закатил глаза, легко покачал головой и промолчал.
— Кто вообще это придумал? Кто придумал, что упрямыми твердолобыми юнцами проще управлять, если дать им трон?
Перед очередным поворотом лорда Старенса остановила женщина, способная затмить красотой даже императрицу Мадаис.
— Ты к нему немного несправедлив, — мягко взяв раздраженного лорда за руку, сказала она. Фарсим узнал чарующий голос той, что помогала с подготовкой ритуала.
Старенс фыркнул, но не перебил.
— Он самоуверен, самовлюблен, — погладив другой рукой мужчину по плечу, продолжала она. — Это все так. Но не стоит забывать, что он лишь двадцать лет назад переступил порог совершеннолетия. Юношам свойственна категоричность суждений. В то же время твои заслуги он ни разу не пытался ни приуменьшить, ни отрицать.
— Посмел бы только! — хмыкнул лорд.
— И впредь не посмеет, — убежденно ответила она. — Знаю, сложно судить объективно. Особенно в твоем положении. Да, многие хотели бы видеть правителем тебя. Но и Талаас — не худший выбор и вполне обоснованный.
— Да-да, я уже слышал и про сильный дар, и про таланты полководца, — хмуро ответил Старенс. — Не стоит его расхваливать. Не сейчас!
Он указал на раненого ящера.
— Не собиралась, — покачала головой женщина. — Я лишь призываю успокоиться и мыслить рационально. Прежде чем рассуждать о том, кто займет трон, давай сперва этот трон добудем.
Лорд вздохнул и не ответил, а женщина лукаво улыбнулась:
— Может, за время этой кампании он проявит себя не таким уж и хорошим полководцем. Не таким уж и сильным магом. Не столь разумным руководителем… Кто знает, может, главы родов и Госпожи изменят свое мнение о нем.
Старенса такие слова приободрили. Он повеселел, обнял собеседницу, а Фарсим поспешно отвел от пары глаза, занялся чертежом. Испытывать на прочность спокойствие вспыльчивого лорда эльф хотел меньше всего.
../ Часть чужаков расположилась на отдых, выставив охрану и развесив под сводом магической защиты волшебные светильники. В тусклом сиянии этих ночников воины, которых Фарсим насчитал восемь десятков, выглядели особенно зловеще. Необычно красивые люди держались немного обособленно. Эльфа это не удивляло. Насколько он понял из разговоров и по обращениям, «люди» были аристократами, но при этом признавали командование лорда Старенса и, судя по всему, не поддерживали его соперника. Фарсима бесконечно поражало, что артефакт перенес в Аррос не только мужчин, но и женщин. Из двадцати аристократов восемь были дамами, явно настроенными принимать участие в сражениях.
Женщина даже возглавила один из отрядов, отправившихся исследовать и зачистить прилегающую к внутренней площадке часть замка и большой парк. Эти воины довольно быстро вернулись — обрамляющие площадку части здания были нежилым архитектурным изыском, предназначенным для любования окрестностями. Из парка тоже не доносилось ни звуков схватки, ни предсмертных криков, как Фарсим ни прислушивался. Видимо, Ардир решил не пытаться ударить по чужакам с этой стороны. В целом верное решение. Если бы внезапная атака провалилась, стражей бы ничто не спасло. Их бы отрезали от основных сил и гнали бы по парку до самого обрыва. В любом случае их ждала смерть. Или на клинках полу-ящеров, или на камнях внизу.
Светало, но на внутренней площадке замка было по-прежнему сумрачно. Фарсиму велели оставаться рядом со скамейкой, там он и сидел, боясь лишний раз привлечь к себе внимание. Лорд Старенс занимался своим небольшим войском, что-то просчитывал, серьезно рассматривая планы замка и города. Когда вернулись все отряды, выслушал их доклады о местности, о созданных защитных барьерах, о неизвестных Фарсиму огненных шестах, которые установили на границах полу-ящеры. Правда, за то, что правильно расслышал, эльф поручиться не мог — усталость оказалась сильней переживаний и постепенно притупляла все чувства. Фарсим прислонялся спиной к колонне и, стыдясь собственной слабости, временами задремывал.
— На, поешь, — голос грозного лорда раздался неожиданно близко.
Фарсим вздрогнул, ему на колени упал продолговатый бумажный сверток. Эльф ошеломленно пробормотал благодарность и осторожно развернул бумагу. В свертке лежали два круглых пирожка из странного теста, но Фарсим решил не задавать лишних вопросов. Незнакомая еда оказалась сытной, хоть и сильно испорченной привкусом принятой подачки. Подачки, за которую эльф в некоторой степени был чужаку благодарен. За заботу, но в большей мере за то, что лорд отошел, не захотел со змеиной улыбкой злорадствовать из-за унижения пленника. Иначе Фарсим себя не называл.
Через четверть часа лорд Старенс вернулся на скамейку, передал эльфу флягу с водой. Этот жест казался настолько спокойным и естественным, что Фарсим невольно задумался, как его воспринимают пришлые. Все же командир благодарил его за помощь. Но иллюзия человечного отношения рухнула, как только лорд заговорил. Его голос звучал жестко, требовательно, как приказ:
— Расскажи о тех, кто сбежал сегодня с площадки.
Старенс снова устроился на скамейке в такой же вызывающе спокойной позе, как и прежде. Будто империя уже пала к его ногам, будто главы неведомых родов и какие-то Госпожи уже короновали его. Фарсима это в равной степени пугало и раздражало. Еще он чувствовал, что постепенно словно освобождается от чужого влияния. Даже подумал, Нальяс был прав, утверждая, что Вещь не позволит ни понять чужие аргументы, ни изменить поведение. Она надолго, очень надолго подчинила его.
— Я не запомнил тех, кто смог сбежать, — хмуро ответил Фарсим, удивляясь тому, что осмелился солгать лорду.
Старенс вопросительно приподнял брови, неприятно усмехнулся:
— Мне предложить тебе осмотреть трупы? Или ты напряжешь зрительную память? Выбор за тобой.
Эльф судорожно сглотнул и просипел:
— Я постараюсь вспомнить.
Лорд жестом показал, что слушает. Фарсим взгляда не мог оторвать от хищной и какой-то злой ухмылки командира. Из головы не шел образ чешуйчатого чудовища, неожиданно проступивший из-под красивой маски.
— Расскажи о девочке, — пауза показалась Старенсу слишком долгой, и он поторопил эльфа. — Я не заметил, чтобы у нее был сильный дар. Почему она была здесь?
— Это принцесса Амаэль, — выдохнул Фарсим. — Двенадцать лет, совсем дитя.
— Вот как? — нахмурился лорд. — Когда у вас совершеннолетие? Каков средний срок жизни?
— У людей совершеннолетие в шестнадцать, а живут они около семидесяти, — начал Фарсим.
— «Они» говорит о том, что к людям ты не относишься, — чуть слонив голову набок, чужак вопросительно поднял идеальную бровь.
— Нет. Не отношусь, — Фарсим постарался не показать, насколько его задело это уточнение. По его мнению, даже внешне различие между эльфами и людьми было очевидным. — Я эльф. Как и император, его супруга и девочка.
— Эльф, — медленно повторил Старенс, будто смакуя слово. — Те же вопросы. Совершеннолетие, продолжительность жизни. Способности к магии у какого народа больше?
— У нас совершеннолетие наступает в пятьдесят, а средняя продолжительность жизни около трехста, — сухо ответил Фарсим. — Эльфы превосходят людей во всем. Не только в магии, но и в ювелирном искусстве, математике, алхимии, кузнечном мастерстве…
— Я понял, — с усмешкой остановил его лорд. — Ценные граждане.
Эльф, почему-то ожидавший услышать в лучшем случае определение «рабы», вздохнул с облегчением.
— Раз Амаэль дочь императора… Ардира, — сверившись с небольшим блокнотом на ладони, чужак выбрал правильное имя, — не следует говорить о ней, не обсудив ее мать. Императрицу Мадаис. Ее дар сильней, чем у мужа, но в бою она только защищала. Почему?
— У нас не принято обучать женщин атакующей магии, — скупо пояснил Фарсим и смутился из-за изумления, отразившегося на лице собеседника.
— Очаровательно, — нарушил недолгую тишину лорд Старенс, а на его губах играла недоуменная улыбка. — Я даже не буду спрашивать, с чем связана настолько неразумная традиция… Мадаис, как маг, гораздо сильней мужа. Это факт.
— А еще происходит из более древнего, более богатого рода, — нервно пожал плечами эльф. — По сути, ее род самый древний на континенте. Но обучена она этикету, всяким обычным для придворных дам дворцовым штучкам, немного алхимии, защитным и исцеляющим чарам. Женщинам не пристало воевать, — с неожиданным для себя вызовом продолжил Фарсим. — К тому же зачем разучивать атакующие заклинания, если у нас с соседями мир?
— Действительно, — ухмылявшийся красавец смотрел на эльфа так, будто имел дело с сумасшедшим. — Зачем? Скрепленные подписями договора — самая надежная защита от войн. Кто же сомневается?
Фарсим опустил взгляд, вцепился во флягу с водой. Он отлично понимал, что напавший чужак издевается, но молчал, в полной мере понимая также свое зависимое, крайне уязвимое и неустойчивое положение.
— Вернемся к принцессе, — судя по шороху, лорд сделал карандашом пометки. — Дочь сильной волшебницы и среднего мага должна обладать даром. Почему он не чувствовался?
— Она еще дитя. Дар пока не проснулся.
Фарсим изо всех сил старался отвечать спокойно и не показывать, как тревожили и пугали его вопросы об императорской семье и стране. Он презирал себя за предательство, за болтливость. Ругал себя последними словами за готовность рассказать пришлым все в обмен на надежду выжить. Чувствовал себя мерзко, поэтому уверенность чужаков в победе злила эльфа неимоверно. По его представлениям, нужна была большая армия, чтобы захватить город, огромная, чтобы покорить империю. Отряда из сотни бойцов и магов едва хватило бы на замок! Вот только пришлые явно считали иначе.
— Фарсим, — насыщенный баритон лорда Старенса прозвучал прямо в голове эльфа. Из-за вкрадчивых ноток, заметной издевки и не менее ощутимого предупреждения у Фарсима мороз пошел по коже, от ужаса заколотилось сердце. — В твоих интересах давать полные, развернутые ответы. Чтобы мне не пришлось уточнять и переспрашивать. Я ведь могу найти и другого осведомителя. Более благодарного.
Невероятным усилием воли Фарсим заставил себя встретиться взглядом с лордом-чужаком. Самоуверенный красавец триумфально улыбался, наслаждаясь своей властью над жизнью мага. Фарсим так сильно впился пальцами во флягу, что на ней появились вмятины.
— Магический дар у нас просыпается обычно в двадцать лет, — эльф говорил медленно, от страха с трудом шевеля губами. — До этого очень сложно определить, какой силы будет дар. Он формируется лет до тридцати. Потом ребенку подыскивают подходящего учителя. Обучение обычно продолжается до совершеннолетия.
— Благодарю за сведения, — не размыкая губ, поблагодарил лорд Старенс. И Фарсим вознес хвалу небесам, когда чужак отвлекся на записи в блокноте.
Следующий вопрос был о магах, присутствовавших во время ритуала на площадке.
— Гильдия? — ожидая продолжения рассказа в этом направлении, командир перевернул листок блокнота.
— Маги, ювелиры, алхимики, счетоводы, ткачи… все объединяются в гильдии, — покорно объяснил эльф. — Их возглавляет совет наиболее опытных мастеров своего дела. В совете обычно трое. Иногда пятеро.
— Сколько в совете гильдии магов? — делая пометки, уточнил Старенс.
Фарсим ждал этого вопроса, боялся его, вновь услышал проклятия соотечественников, которых убивали ящеры.
— В настоящее время…. один, — просипел эльф.
— Почему? — вопрос прозвучал так сухо, будто лорд совершенно не догадывался о причине.
Фарсим не смог ответить. Только медленно повернул голову к куче тел, сваленных в углу. Первый раз за прошедшие часы осмелился посмотреть в том направлении. Все боялся увидеть там окровавленных призраков тех, в чьей смерти был повинен.
— А, понятно, — безразлично сделал пометку в блокноте чужак.
Ни переживания, ни угрызения совести осведомителя лорда Старенса не волновали. Он деловым тоном задавал вопросы, и Фарсим знал, что для собственного блага ему следует давать подробные ответы. Мысли о том, что случится с ним, когда командир полностью удовлетворит свое любопытство, эльф старательно гнал.
Золотистые солнечные лучи соскользнули вниз по старым стенам, заискрились на магической защите. Фарсим сидел у колонны рядом со скамейкой и наблюдал за воинами-великанами, убирающими в плоские заплечные сумки тонкие, но очень теплые одеяла. Опрос давно закончился, страх прошел, эльф постепенно склонялся к выводу, что ему все же ничего не грозит. Его собственное положение и чужаки уже не казались ему такими непоправимо ужасными. Он считал, что зря надумывал всякие глупости…
Вялый ход мыслей прервал оглушительный треск — раскрошились двери, ведущие в жилую часть замка. Рухнул магический барьер. На площадку одна за другой вылетели четыре огненные птицы. Рассыпая искры негасимого пламени, они метались от стены к стене, опаляя, поджигая все на своем пути. Воздух наполнился гарью. Воины кричали от боли, пытались стряхнуть с себя огненные перья, маги спешно возводили защиту.
Черноволосая красавица, которую Фарсим считал если не женой, то любовницей лорда Старенса, отгоняла от соотечественников птиц каким-то пульсирующим заклинанием. У нее получилось загнать одну птицу в ловушку, прижать к своду защиты. Магическая энергия огненной птицы оказалась столь велика, что пламенеющие перья прожигали морозные узоры! Волшебство рушилось и ужасно чадило! Сизый дым стелился по полу, вскоре нечем стало дышать, а почти не пострадавшая птица истошно кричала и била крыльями.
Фарсима, спрятавшегося за щитом, внезапная атака императорских магов вдохновила, воодушевила. Он с усмешкой глянул на лорда Старенса, ожидая увидеть растерянность или хотя бы раздражение. Ведь его воинов калечила чужая магия, предназначенное для защиты волшебство обратилось во зло. Но эльф увидел на губах неестественно красивого мужчины веселую улыбку, а в ярко-зеленых глазах — азарт игрока.