Видимо, своим лучшим другом я бы назвал Томми. Ему не все равно, он заботится о людях; пожалуй, даже слишком беспокоится, если принимать во внимание, в каком мире нам суждено жить. Несмотря на то, что он - один из самых крутых и красивейших ребят из всех, кого я знаю, с этой его прочной фигурой боксера легкого веса, Томми - очень скромный парень.
Затем мы начинаем обсуждать девушек - кому что в них нравится; я говорю, что мне нравится девушки с небольшой грудью, и компания считает это настоящим святотатством. После того, как меня называют словами, охватывающими всех возможных извращенцев - от гомосека к педофилу, - Кизбо качает головой и говорит:
- А я нет, мистер Марк, мне нравится, когда у птички огромные сиськи.
- Да, нравится, потому что сам не меньше отрастил, - добавляю я, хватая его за огромные груди, которые он получил вместе с пивным пузом.
Но даже эта маленькая перепалка дает вам возможность представить, как клево можно проводить время в «Тауэре»; здесь очень быстро становится весело. Впрочем, футбол и ребята в конце концов нам надоедают, душа стремится танцевать и клеить девок, поэтому мы выпиваем еще и отправляемся в клуб. И здесь моя память внезапно начинает напоминать теплую воду, текущую по замерзшим моментах с моей прошлой жизни. Я будто наяву слышу, как мама читает нам на ночь, сидя между нашими кроватями - моим и Билли, как ее хриплый от курева голос звучит то тише, то громче, когда она возвращается к нам по очереди. Книги о собаках, медведей и лошадей. Мы с братом наслаждаемся историями, а сами подсознательно ждем малого Дэйви, когда он уже снова закатится кашлем и заберет наше драгоценное время.
Клуб здесь устроили в рабочем вестибюле большого отеля, идти далеко не пришлось. Мы входим, и сразу голова идет кругом. Играет что-то незнакомое, но я не хочу спрашивать Кизбо о музыке и приносить ему удовольствие, поэтому начинаю делать вид, будто подпеваю исполнителю, а сам просто открываю рот под музыку, пока мы продираемся сквозь толпу. Второй Призер смотрит на нас, затем на бар, видит там «Пепси» и снова окидывает взглядом нас, на его лице - неумолимая паника. Он понимает, что бар не имеет лицензии на торговлю спиртным.
- Там ... там ... бухла, на хуй, вообще нет ...
- Ага, - улыбается Тэм. Второй Призер взрывается, его рожа краснеет, ведь он уже изрядно выпил. - Да ну на хуй? ТЫ ПРИВЕЛ НАС СЮДА, ГДЕ НИ ХУЯ ВЫПИВКИ СПОРТ МУДИЛА ЕБАНЫЙ!
Я было уже решил, что сейчас он пизды ввалит кому-то из нас, потому что он даже начал задыхаться, но он поступил иначе - вылил свой гнев на клуб.
- Ебаный в рот ... что это с ним ... пойду прослежу, - говорит Томми.
- Оставь его, - отвечаю я. - Вот смех!
- Ему нужно только бухло, мистер, - объясняет Кизбо.
- Мы все это любим, но он - лишь представьте - вообще не может продержаться хотя бы пару грёбанных часов без этого Кристофера Рива, - смеюсь я. - Хуже нарика! Мог бы выпить с нами немного водички!
Мы находим для себя удобное место, и нас приятно удивляет количество клевых телок на танцполе. Хотя я и люблю общаться с местными, меня всегда разочаровывает, когда в клубе тусуется больше ребят, чем девушек. Вдруг я слышу нотки «(It's Against) The Laws of Love» и оказываюсь на танцполе, сам того не замечая. Кричу Томми:
- Иди сюда, Тэм, «Laws of Love», - но потом отвлекаюсь, когда замечаю малого пиздюка с перебинтованной головой неподалеку. Это - Никси.
Солнце садится и вста-а-а-ает ...
Я отмечаю, что он движется не очень естественно, немного хромая, совсем не попадая в ритм, только потом вижу маленькую красивую вещицу, приблизившись к нему.
Томми и Кизбо все еще скрываются по углам. Я уже собираюсь подняться наверх и поздороваться с Никси, но вдруг звучит «Skiing in the Snow», и я пускаюсь в танец, потому что эта версия песни напоминает мне скорее ремикс, который был популярен в «Уиган», чем оригинальный материал «Инвитейшнз». Наш толстый Кизбо тотчас оказывается на танцполе и скачет в танце.
Из бара открывается удивительное зрелище - оттуда можно хорошо осмотреть девок, обводя взглядом танцпол; можно увидеть открытые платья (чарующий вид!), топы, больше похожие на белье, и короткие юбки (да-а-а, я бы вдул!) или штанишки и блузки в облипочку (это уже так себе). Между тем Томми заводит разговор о путешествии по Европе «Интеррейлом».
- Ты едешь с другом и двумя телочками? Как прилично.
- Да.
- Трахаешь хоть одну из них?
- Нет, - отвечаю я, вдруг вспомнив Фиону Коньерз, одну из указанных девушек, - удивительно красивая, настоящая красавица. Она приехала с Уайтли-Бэй. Убежденная социалистка. Имеет длинные, прямые, черные, как воронье крыло, волосы, красивую, широкую улыбку, а ее грудь заслуживают особого внимания. На лбу у нее - россыпь маленьких прыщиков, с которыми не сможет справиться даже очень щедрая порция «Клерасил». Но меня вдруг охватывает желание позвонить ей. Пожалуй, спид действует.
Кизбо на все насрать, он витает на танцполе. Всем нравится жирдяй- экстраверт, который трясет рыхлой задницей. Все они убеждают себя, что когда он может такое вытворять, то смогут и они, а потом он со смеху умирает над теми мудаками, идя в конце вечера вместе с хорошенькой куколкой, в то время как самоуверенные идиоты отправляются домой спать, едва удерживая в желудках бухло и поддерживая того лучшего друга, которого сами же и напоили до беспамятства. И я это знаю не понаслышке, я сам часто был на его месте. Но я не могу относиться таким образом к своему другу; к тому же, мы с Кизбо играем вместе, я - на бас-гитаре, а он - на барабанах, хотя мне никогда не угнаться за этим подонком, здесь ничего не попишешь.
Томми сегодня надел свою шикарную желтую рубашку, хочет произвести впечатление, но выжидает, пока еще больше телочек не уважат этот клуб своей присутствием. Траха нам сегодня хочется до отчаяния, крайне, ведь это ебаные выходные, но мне кажется, что Тэму секс нужен больше, чем нам всем вместе взятым, - наверное, у него не было никакого перепихона тех пор, как расстался с Элизой на Рождество.
Я подхожу к Никси сзади, он якобы танцует с какими девушками с Манчестера, но пристально следит за всеми окружающими, присматриваясь ко всем присутствующим на танцполе лиц женского пола - точно, как полицейская собака в Амстердамском магазине. Я с силой хватаю его за плечо:
- Вы арестованы, Брайан Никсон, за избиение дубинкой офицера полиции ...
- МАРК РЕНТОН! - Он сладко целует меня в лоб.
Для нас такое поведение - вполне нормальное, но телки и мудаки, что стояли неподалеку, пялятся на меня, будто я какая-то суперзвезда, потому Никси - лицо достаточно известное в этой тусовке.
- Как ты после забастовки?
- Ебаный коп, отпиздил меня, как сам того хотел. Я не мог выйти оттуда, они никого не выпускали. Настоящее безумие.
- Согласен, тут не поспоришь. Флитвуд эти суки вообще с землей сравняли.
Единственное поле битвы теперь - разве что танцпол.
- И не говори, приятель! - Смеется он, а потом показывает пальцем на свою рану: - У меня там шесть швов, брат, шахтеры твои, а пиздюлей я отхватил, мудила ты же.
Он улыбается, наклоняется, чтобы почесать колено, а потом смотрит в сторону выхода:
- С кем ты зависает, сынок?
- С тремя корешами. То есть прямо сейчас - с двумя. Один уебок немного
разозлился, когда узнал, что здесь не продают бухло. Веришь или нет, но это - Реб, парень, о котором я тебе рассказывал, что он в каком-то там составе «Манчестер Юнайтед» даже немного отыграл. Он теперь и десяти минут без глотка крепкого не продержится.
- А Мэтти тут? - Возбужденно спрашивает он.
Я хочу рассказать Никси, что Мэтти - больше не тот парень, которого он встретил когда в ночлежке в Шепердз-Буш в семьдесят девятом, но как можно унизить одного дружка в глазах другого?
- Нет, не прошел тест на профпригодность. Ширли, ребенок и все остальное ...
- А жаль, я этого говнюка уже сто лет не видел.
- Ничего, у меня есть еще несколько друзей, которых я хотел бы с тобой познакомить.
Вот, например ...
Я вытягиваю из джинсов пару голубых таблеток, заправляю карман и выдаю одну из них Никси. Мы глотаем их и радостно приветствуем друг друга. Брайан Никсон - мой первый друг с тех пор, как наши с Мэтти пути почти разошлись. Понедельник, вторник, счастливые времена. Помню, как Никси сказал тогда, что ненавидит свое имя из-за ассоциации с Ричардом Никсоном. А мне нравится мое полное имя; хотел бы я, чтобы им пользовались чаще, вместо глупого «Рента».
Поэтому, проглотив своих веселых «друзей», мы окунулись в воспоминания о старых временах, о недавней забастовке и классовой борьбе. Ох, какой охуенный спид ...
Мы забрасываем в рот по паре подушечек «Орбиту», прежде чем я знакомлю Никси с Томми и Кизбо. Они на седьмом небе, мой друг присоединяется к нам с двумя девушками из Манчестера, Энджи и Бобби. Никси - довольно известная личность здесь, в Блэкпулской тусовке, потому что мало кто приезжает из Лондона в провинции, чтобы хорошенько отдохнуть. К тому же - должен признать - парень умеет двигаться. Впрочем, он рассказывает мне, что ни одна здешняя киска не может его заинтересовать.
- Я влюбился.
- Наверное, она - красавица. Ты здесь с ней?
- Нет, она из Лондона - ни ногой. И что я тебе скажу ... Я без нее тут не скучаю. А она, в свою очередь, не против моих поездок сюда, потому что мы все равно проводим уйму времени месте, мы живем в одном доме, ее квартира - прямо над моей.
- Никогда не гадь там, где ешь, друг.
- А ты нахал, - смеется он. - Нет, малой, эта девушка - особенная. Будущая мать моих детей.
- Они все такие, дурак, - возражаю я, затягивая его в привычную любимую игру. - Помнишь ту девушку, с которой познакомился в Шепердз-Буш? Лорейн из Лестера. Она тебе сердце разбила. Ты слишком близко к душе все воспринимаешь, друг, в этом твоя главная проблема.
- Там было совсем другое, - улыбается он, - лучше синица в одном доме, чем журавль в небе. Ты что, в школе не учился, сынок?
Какой же я рад видеть этого подонка снова! Мне по душе эти наши разговоры о былых временах. Он рассказывает мне, что Крис Эрмитедж Селфорда, еще один наш знакомый панк, который уехал из Лондона, тоже собирается посетить нас. Хорошая компания вырисовывается! Поэтому, в то время как Никси начинает болтать с Томми, я решаю приударить за Бобби.
Но может друг оказаться вором, хуже которого за всю жизнь не встретить?
Она - как сирена со своим темным длинными волосами, я узнаю, что Бобби - это сокращенно от Роберты, но здесь Томми вмешивается к нашему разговору и громко спрашивает:
- А Хейзел знает, что ты едешь в Европу с двумя куколками?
- Хейзел уже в прошлом, Томми.
- Угу, минут так на десять, а потом вы снова будете вместе.
- Не в этот раз, - отвечаю я, надеясь, что Роберта поймет меня.
Я четко определился для себя, что полное имя девушки, Роберта, нравится мне гораздо больше, чем Бобби, потому представить не могу себя с куколкой, которую звали так же, как малого Бобби, с которым мы вместе работаем.
Мы с ней выходим на танцпол, и здесь начинает играть «Фрэнки энд Класикалз» «What Shall I Do». Роберта несколько крепче, чем мне показалось на первый взгляд, мне нравятся обычно более хрупкие, но толстушкой ее тоже не назовешь, только бедра и попа несколько великоваты, но с ее лицом и плечами все в порядке, а маленькие, аккуратные сиськи торчат так под тесным красно-белым узорчатым топом, что уже хочется о них задуматься. Ее длинные темные волосы клевые, а лицо - очень хорошее. Поэтому я решаю следовать политике близости, а не действия. Я посвящаю ей свою серенаду, подпевая припев:
- Хэй, бэби, что с тобой? Ничего? Как плохо ... Я просто пришел узнать, как ты тут без меня, нет ли где поблизости классной вечеринки. Нам может быть так хорошо вместе, е-е-е-е ...
- Ты сумасшедший, знаешь об этом? - Спрашивает она и хихикает так по-девичьи, от этого звука такое ощущение, будто пузырьки шампанского щекочут тебе кожу; затем она берет меня за руку и снова спрашивает: - А что случилось с твоим пальцем?
- Производственная травма - подмигиваю я ей.
Когда музыка стихает, я уже нахожусь в тотальной эйфории, но тут диджей ставит старый трек Дина Пэриша, популярный еще в «Казино», «I'm On My Way» - "Я уже иду". И - увы - мы действительно должны идти. Мы выходим на улицу, здесь уже достаточно прохладно, но мы торчим на месте - Томми волнуется о Втором Призере, и я, если честно, тоже начинаю беспокоиться. Никси и Роберта предлагают продолжить уже в Манчестере, и я сразу вдрагиваю, будто под ледяной дождь попал, но все равно стараюсь сделать хороший вид при плохой игре:
- Что там с Ребом?
- Он, наверное, вернулся к машине, мистер Марк, - сказал Кизбо, - выпивку в это время здесь негде взять. Вдруг я понимаю, что мы можем продолжить наслаждаться этой чудесной теплой летней ночью и мороз пробирает меня исключительно через музыку «Лу Рида». Я замечаю, что у Роберты уже зубы стучат от холода, но она все равно призывно улыбается мне, откидывая волосы назад. Также я вижу, что в машине и духа Второго Призер не было.
- Он мог отправиться в Манчестер, - говорю я, совсем неубедительно, на мой взгляд. - У него остались там друзья с его футбольных времен.
- Да, мистер Марк, - подхватывает Кизбо, который стоит с Энджи, этой высокой темноволосой девахой, и теперь не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась так быстро.
Для толстого рыжего прыщавого придурка Кизбо очень хорошо знает, куда придвинуть свой член. Девушкам с ним всегда весело, он напоминает им замечательного, милого плюшевого мишку, который не представляет реальной сексуальной угрозы.
Уверен, многие из них в самый ответственный момент внезапно понимали одну вещь: «Что же я делаю с этим потным мудилой, как случилось, что он сейчас движется своим толстым рыжим членом мне во влагалище?»
Мы садимся в авто, я оказываюсь на заднем сиденье грязной, ржавой тарантайки Никси, в которой полно старых газет, всевозможных пакетов и пустых банок из-под пива, вместе с Робертой и какой левой девушкой, не Энджи, но я не жалуюсь, потому Никси находит какую классную кассету и ставит песню «I Really Love You », и мы с Робертой и той другой (кажется, ее зовут Ханной) начинаем подпевать, двигаясь, будто в танце. Еще одна девушка, высокая стройная блондинка, сидит впереди, рядом с Никси. Когда мы добираемся Эклза, то видим, что там навалом наших знакомцев с Блэкпульской тусы. Меня внезапно охватывает мысль, как клево быть мною я - молодой, умный парень из рабочего класса, родился на этих замечательных островах. Можно найти кого-то счастливее в мире? Мы с Робертой устраиваемся поудобнее на драном диване и болтаем о путешествиях. Я убеждаю ее, что после Европы собираюсь поехать следующим летом в США, получив волонтерскую визу, учить там футболу американских придурков, а потом брошу все и уеду путешествовать по стране, пока денег хватит. Все остальные танцуют на танцполе, под эти их северные песни, классические композиции типа «I Love My Baby» от «International GTO», в то время как мы сидим в этой комнате со всевозможными грязными пиздюками, курящими то,что закрыто фольгой. Я наблюдаю за ними, а один из ребят с прилизанными волосами и огромными синяками под холодными глазами мрачно улыбается.
- Хочешь попробовать? - Мурлычет он с акцентом, выдающемв нем уроженца Ливерпуля.
Гнусные подонки, которые позорят этим дерьмом северную тусу ...
- Нет, спасибо, - говорю я и отвожу его руку с трубкой и фольгой.
Роберта не слишком благосклонно смотрит на все это, она тоже отказывается.
Парень в ответ пожимает плечами, посмеивается и передает это орудие своем товарищу, тот поджигает содержимое фольги зажигалкой и всасывает через трубку прямо в свои легкие дымок, который окружает его и застилает ему глаза.
Превращаются в ебаных зомби из-за этого дерьма, что же в этом приятного, не понимаю ..
- Я хочу пойти отсюда, - предлагает Роберта. - Давай поищем наших.