Пони снова тяжело вздохнул и опустил глаза в телефон. Это было, хотя бы, не так страшно, как мелькающие мимо деревья и машины. Именно поэтому Дэш пропустил момент, когда Илья резко дернул головой вбок и практически зарычал, крутанув руль так, что машину развернуло едва не на все сто восемьдесят градусов. Их пронесло боком бесконечные длинные несколько метров, под раздраженное бибиканье соседей по дороге, под визг чужих и своих тормозов. Машина вошла в нужную Илье траекторию, и он снова ударил по газам, пересекая затормозивший от его маневров поток поперек, нагло, хамски, буквально напролом, устремляясь на обочину и по ней встречным ходом куда-то назад, в ту сторону откуда они приехали.
— Эй, брат, ты чего тут творишь, э?! — возмутился Дэш, вконец потерявший дыхание и уже почти готовившийся вильнуть на Порог, чтобы спасать свою и своего напарника-недоумка шкуру.
— Никогда так не делай, — прокомментировал Илья, практически не открывая рта. — Вообще никогда. Никогда-никогда, — он сжал зубы еще плотнее, едва не чувствуя, как они начинают поддаваться под напором, резко вырулил на примыкающую дорогу и рванул снова наперерез потоку, пересекая обе проезжих части под уже просто матерные вопли из окон резко тормозящих машин. Сегодня всем на этой дороге сильно не повезло: и в общем-то добрый и мягкий Илья был готов перед всеми ними извиниться и повиниться, но потом! Ей-богу, потом. Когда он поймает ту черную ауди с нужными номерами, ту самую, которая прямо на его глазах вильнула хвостом на съезд направо. И вот тогда совершенно плевать стало на то, что он едет на большой скорости в противоположном направлении, и что их разделяют два потока машин и отбойник, и на все наплевать: все решаемо, решаемо!.. И Илья, полагаясь на совершенно невероятное наитие и вбитые годами навыки, справился. Пролетев по обочине, он заложил вираж на двух колесах, сворачивая, и понесся вперед, по сразу же плохо вымощенной проселочной дороге. Пони был уверен, что если раньше преследуемые и не опасались погони, то сейчас наверняка должна были услышать что-то: бешеный рев двигателя, например, или ультразвуковой свист рассекаемого воздуха. Или, может, прерывистые вопли самого Дэша, звучащие чем-то вроде вопля бенши: “Не-т-т-т-аааааак-бы-бы-ыы-стро-о-о-о!”
— У них фора минуты в две, пока я там рулил, — совершенно спокойным и уверенным тоном отозвался Илья. — И ехали они не меньше сотни. Сейчас свернут куда-нибудь, и пиши пропало.
“Пиши” напомнило о телефоне, забытом в руках, и Пони поднес его к глазами, чтобы суметь разглядеть хоть что-нибудь.
— Твоя Св-св пи-ишет, что ввели-и план-перех-хват, — выдавил он между ухабами.
— Впереди какая-то деревня. Будем пролетать, посмотри название и напиши его Св. С комментарием, что я считаю, что где-то тут надо искать.
— Ты ув-уверен так, эээ? — невольно растянул последнее междометие Пони.
— Мне так кажется, — ровно и почти без эмоций в голосе отозвался Илья, которого все еще вела вперед словно незримая рука или подкрашенная квестом метка компаса. Сворачивающую в лес машину он больше почуял, чем увидел: между деревьев вдалеке почудилось черное, движущееся, и на ближайшем повороте, не раздумывая, Илья свернул тоже. Дорога становилась все хуже, день все темнее, словно над ними веяли не только послеполуденные тучки, но и темные ветры из чужих земель, и уже не только Илья, но и Пони ощутил вполне различимый зов, влекущий неведомо куда.
— Зо-зовут нас, — Дэш уперся рукой в торпеду и посмотрел куда-то вбок, сквозь окно, на мелькающие, подпрыгивающие и сливающиеся в одно деревья.
— Поэтому надо успеть к Нэсти, — отозвался Илья. — А то потом, может, и не сможем.
— Ну ты во-от-от как скажешь сейчас, куда-да-да я денусь в такой вот глухова-аани со скорости 200 кило-лоло-ме-ме-метров в час?!
— Да едва ли сто двадцать, — не согласился Илья.
— А не пох-хрен ли-ли-ли? — философски заметил Дэш, и едва успел перенести вес на руку, как через метров двести после небольшого перекрестка Илья внезапно и безо всякого объявления войны затормозил.
Машина немного вильнула туда и сюда от резкого сброса скорости, но в итоге даже в кювет не съехала, просто красиво замерла на обочине, словно в кино. Пони, правда, было не до кинематографических эффектов: его едва не размазало по салону.
— А пристегиваться надо было, — прокомментировал Илья его разбитую губу. — Особенно если так страшно было.
— Чего мы встали-то, а, брат? — невнятно спросил Дэш.
— Дальше пешком. Они там где-то сбоку остановили машину.
— Откуда ты знаешь?
— Звука двигателя нет больше, и это не от отдаления. У меня хороший слух. Так что осторожно туда проберемся. Уточним. Скинем точные данные Св.
— А ну как сами попадемся?
— А вот если попадемся, то тут я уповаю на твои волшебные силы, — криво усмехнулся Илья. — Ну и вот на это немного, — он достал из бардачка пистолет в кобуре.
— Типа вот что, ствол, что ли? Настоящий?
— Травмат. Но если в глаз, то мало не покажется. Или в артерию.
— Это ты брат, думаю. сам понимаешь же, да? Что Св твоя права и против настоящего ствола шансов как бы вроде и нет.
— Поэтому я больше верю в то, что “дружба это чудо”, - криво улыбнулся Илья, но пистолет за пояс приладил.
— Брат, может, не надо? — еще раз попросил Пони, выходя вслед за ним из машины. — Нам бы Всадника искать. А то все вроде как зря будет, все розыски этой твоей Нэсти, потому что миру кирдык.
— Не вижу смысла спасать мир, если не спасу Нэсти, — отрезал Илья, заправляя волосы за уши, чтобы в глаза не лезли, и старательно оправляя одежду, чтобы ничего не пережимало, не болталось, не звенело и не развивалось при ходьбе. — Кроме того, есть еще те двое. Они так боялись, что мы помешаем им спасать мир, вот пусть и спасают. Мы точно не будем мешать.
Дэш покачал головой, но тяжело вздохнул, снял свою яркую курточку и вывернул наизнанку футболку, чтобы не светить ярким рисунком в кустах. Он был без оружия, и от этого чувствовал себя несколько нелепо в этой тактической операции, но что делать? Все равно основная надежда была на него и его способность вовремя соскочить на Порог. Илья в такой науке пока точно был практически бесполезен: у него пока было явно недостаточно практики. Зато, похоже, в ползании по кустам и выслеживании практика была: Илья двигался плавно, уверенно и одновременно быстро, и практически бесшумно, к тому же, ориентируясь по одному ему слышимым звукам или приметам. Кажется, они пробирались сквозь подлесок не меньше получаса, пока не уперлись в забор, ограждающий крайний участок какого-то товарищества или отдельный охотничий домик. Если первое еще было нормально, то второе — из рук вон плохо, потому что в этом случае даже свидетелей не будет. Дэш открыл было рот, чтобы высказаться на этот счет, тактично и негромко, но Илья предупредительно поднял палец, прислушиваясь, и почесал вдоль забора. Он отчетливо слышал во дворе тихие мужские голоса, и был готов поклясться, что приглушенные вопли своей подружки — тоже. Он был практически уверен, но хотел увидеть, убедиться, и его все еще продолжало тянуть вперед, словно в груди у него была пустота, вакуум, и только то, что лежало впереди, могло заполнить эту дыру. Пони поотстал, но это к лучшему, он не умел тихо ходить в лесу, а в Илью эта способность была заколочена пластиковыми шариками и деревянными стрелами на полевых играх, поэтому он практически не опасался быть обнаруженным по производимому шуму.
— … орет и орет, — пожаловался кто-то внутри территории участка. На удивление, глухая деревянная стена от угла сменялась сеткой-рабицей, и Илья путем нескольких коротких перебежек за кустами нашел неплохую точку обзора. — Может, вытащим из багажника? В погреб сунем и норм. Оттуда точно не слышно ничего.
— Эта сука мне запястье прокусила, хер я к ней подойду. Разве что хлороформом ее?
— Умный очень, что ли, где мы возьмем этот хлороформ? К фельдшеру придем и скажем — дайте, у нас тут дурная баба, надо утихомирить? Глупостей не пори, скрутим и все. Что, она одна всех перекусает, что ли?
— Ага, тебя не укусит, а меня цапнет. Пусть сидит там, надоест ей орать когда-нить. Или может того, пристукнем уже ее? Не собираются ж ее в самом деле возвращать. Она ж нас видела.
— Дурак, что ли? Сначала на видео снимем, только Дрона дождемся, он с камерой.
— Ну, вот тогда и вытащим.
Илья то холодел, то его бросало в жар: одно дело смотреть на геройские приключения в кино или слушать наставления Св о том, как надо себя вести в тех или иных опасных ситуациях, а совсем другое — видеть и понимать, что все это происходит с тобой, вокруг тебя, и от тебя зависит чья-то жизнь, потому что ты знаешь значение деталей, и можешь примерно просчитать наперед, во что ситуация выльется.
И этот расчет Илье совершенно не нравился. Даже в чужих землях, во вполне серьезных сражениях так страшно не было, не было такого огромного, невероятного ощущения безысходности и опасности. Может, потому что там все было в совершенно других, фантастических декорациях, больше похожее на странный сон? Или потому что сам он там был не собой, а кем-то другим, более сильным, более храбрым? Илья не знал. Но знал, что должен что-то делать, иначе приедет неизвестный Дрон, Нэсти снимут на камеру с требованием выкупа и… избавятся от нее. Или потянут еще немного, но в итоге в живых оставить не смогут, потому что она видела их лица. Оставалось надеяться на то, что Св и ее коллеги успеют среагировать на его информацию, и кавалерия домчиться быстро. Наблюдая за неспешной беседой с покуриванием, Илья без конца повторял себе, что нет, нельзя вмешиваться, их как минимум двое, и еще этот ожидаемый “Дрон”, и неизвестно сколько еще в доме, и не понятно какое у них оружие, и какой уровень подготовки. Конечно, чтобы запихнуть в багажник невысокую и не очень спортивную девицу, много подготовки не нужно, но и Илья не Джон Рембо. В настоящем мире финт с одним против толпы проходит только в том случае, если у этого одного — автомат Калашникова, а у толпы ничего. И то затоптать могут, ценой неизбежных потерь. Поэтому ничего делать было нельзя, и это было ужасно.
Пока не стало еще ужаснее. Илья успел услышать приглушенный звук, словно кто-то двигался сзади него. Даже не звук шага, и не треск ветки под ногой, просто смутное, смазанное ощущение присутствия. Это мог быть Пони. А, может, и нет. Илья начал осторожно разворачиваться, медленно, чтобы его по движению не засекли наблюдатели через рабицу, и тут сначала резко зазвенело в ушах, а потом мир мигнул и вогнулся, вытянулся, становясь совершенно плоским. Это не было похоже на Порог, или на Третьи земли, или еще на какую-то уже посещенную метафизическую хрень, хотя бы потому, что мир не был выпуклым. Он был плоским: бесконечный лист, сотканный из разноцветных ромбов, и Илья был внутри него и на нем белым маленьким шариком, который отчаянно пытался найти свое трехмерное существование в двухмерном мире. Он рвался и рвался наружу, ограниченный системой координат, и не мог понять ни кто он, ни что он, ни как сюда попал. А потом отчаянный белый шарик внезапно вспомнил, что уже один раз терял память, и этого оказалось достаточно, чтобы пробить ромбовый мир насквозь, и вылететь с другой стороны, резко возвращаясь в реальный мир. В этот же момент Илья подумал, что лучше быть шариком среди ромбиков, чем вот так вот очнуться, как он. Он думал, такое только в кино бывает, когда главный герой приходит в себя в кольце врагов, с оружием в руках, но нет: оказывается, с ним такое может случиться, и даже понятно было, как и почему. Воспоминание о Аилисе мелькнуло и пропало, оставив легкое раздражение и замешательство. Ладно хоть если он в самом деле главный герой, то, может, у него есть шансы на выживание?.. Иначе он не дал бы за свою жизнь сейчас и ломаного гроша. А еще вокруг был звук: бесконечное колебание на одной ноте, словно зажатая клавиша синтезатора, душащий, болезненный звук, который приглушился было от возвращения на Первые земли, а теперь снова стал заполняющим, бьющим в барабанные перепонки. И слышал его, кажется, не один лишь Илья, потому что его противники, все трое, досадливо морщились, бросая косые короткие взгляды на багажник той самой черной ауди.
— Пушку брось, — посоветовал Илье первый, который жаловался на вопли Нэсти чуть раньше. — И мы тебя просто отпустим. Как тебе?
— Не очень, — отозвался Илья. — Как-то слишком щедро звучит.
— Да мы вообще парни щедрые, — продолжил первый, и Илья насторожился, приглядываясь к остальным двум. Похоже, ему решили заговорить зубы, пока будут исполнять какой-то свой план. Кто-то зайдет с тыла? Что же, на затылке у Ильи глаз не было. — Давай по хорошему разойдемся, мы тебя не видели, ты нас не видел. Только вот пушку оставь.
На заборе позади третьего внезапно появился Шторм. Не было, не было, и вдруг — раз, и есть. Совершенно не слышно на фоне нечеловеческого ора на одной ноте, который не прерывался даже ради дыхания, и очень удачно не отбрасывая внутрь участка тени, потому что солнце светило в другую сторону.
— Меня сестра заругает, если я вернусь без подотчетного ствола, — сообщил Илья, даже не пытаясь сделать вид, что шутит и стараясь не выдавать присутствия Орма пристальными взглядами. А тот продолжал сидеть, и красные полы плаща свисали вниз, словно яркие птичьи перья. — Поэтому извините. Без ствола мне уйти никак нельзя.
— Что, лучше вообще не уйти? — угрожающе ставил второй.
— Проще умереть, — процитировал Илья. Выстрел раздался внезапно, и стрелял первый, которого Илья уже записал было в убалтыватели. Промахнуться с такого расстояния было сложно, и Илья даже испугаться не успел, вот только пуля словно обогнула его, или он раздвоился вокруг пули, и очень остро ощутил в этот момент присутствие Аилиса, даже не рядом, а тут, с ним, внутри него. Это было ободряющее, уверенное касание, толчок руки, похлопывание по плечу. От этого словно время на секунду замерло, позволяя Илье поднять руки чуть выше и прицелиться лучше, и тут же пошло с нормальной скоростью, как только он выстрелил. И в ту же секунду Орм сорвался со своего насеста в красивом, отрицающем гравитацию прыжке, и приземлился на плечи третьего, сшибая его с ног и валя на землю. Илья же стрелял в своего противника наверняка — в лицо, в глаз, как учила Св, потому что сейчас надо было не пугать, не злить дополнительной болью, а свалить с ног, обезвредить, и именно это и получилось. Заливаясь кровью, тот упал, прижимая руки к лицу и истошно вопя так, что едва не перекрывал сверхъестественный вой, и к последнему врагу, растерянно вертящему стволом с Ильи на Орма и обратно, они двое повернулись одновременно, оба злые, едва не оскаленные, и Илья готов был поклясться, что у них обоих ненароком отросло по второму ряду зубов. Незапланированная психологическая атака удалась: оставшись в одиночку против двоих, последний похититель начисто забыл про необходимость спасать товарищей и ломанулся к калитке, продолжая на всякий случай угрожать наставленным оружием. Стоило ему, впрочем, открыть засов и начать осторожно выходить наружу, как калитка зажила собственной жизнью и, вырвавшись у него из рук, крепко приложила его по затылку. После этого Пони аккуратно зашел, старательно притворил за собой дверь и на всякий случай еще раз приложил бандита головой о забор.
И тут, стоило было Илье открыть рот, чтобы не то поблагодарить товарищей, не то спросить, какого черта, как дикий вопль бенши внезапно сменился оглушительной после него тишиной, а потом раздался взрыв, багажник разворотило изнутри, и вместо взрывной волны по реальности вокруг побежала смутная рябь, от которой Илью не то, чтобы куда-то потащило, а словно вывернуло наизнанку так, что он начал смотреть глазами внутрь своей головы, и там вместо не сильно помогающих ему мозгов был целый мир. Другой мир, не такой, как прежде. Вроде бы и забор, и дом, и останки машины были на месте, но небо здесь смотрело на них тысячами закрытых глаз вместо звезд, и солнце не светило, и вместо него по светлой дороге Млечного пути полз черный цветок с шевелящимися лепестками, а над ним, увеличиваясь в размерах с каждой секундой, сияла колючая серая звезда.