***
На следующий день почти в полдень Арина проснулась и тут же увидела около себя довольную и улыбающуюся мадам Жозефину.
— Сегодня вечером мы навестим сестер, ты уже прекрасно себя чувствуешь, как я погляжу, дайка посмотрю… ну вот, как я и говорила все синяки и порезы прошли. А теперь поднимайся, поешь и готовься на работу.
— А это хорошая работа? — осторожно спросила Ари.
— Тебе понравится, — усмехнулась женщина, — ты чувствительна, соблазнительна и очень красива. Ты умеешь пользоваться своим женским даром. Просто не думай ни о чем и плыви по течению женских инстинктов.
Девушка настороженно кивнула и посмотрела на одежду, которую ей подала женщина.
— Это твое самое любимое платье.
В этот момент к ним вошла вторая женщина.
— А вот и Сильвия, одна из твоих сестер.
Арина рассматривала девушку с копной рыжих вьющихся волос, та улыбнулась ей.
— Шанна, — вскрикнула та и обняла девушку, — мы так переживали за тебя… Как ты? Зачем ты убежала…
— Я… я не помню, — прошептала Арина.
— Ну ничего. Надевай платье и наконец пойдем туда, где ты любила больше всего проводить свое время.
— Сначала ей надо поесть.
— Я не хочу… — неуверенно запротестовала Арина.
— Ну глотни отвара, он успокаивающий, — преподнесла ей чашу мадам Жозефина. Арина послушно выпила и только потом посмотрела на платье и не могла вспомнить, определить название цвета и фасона, и медленно начала надевать полупрозрачное белье, потом и само платье, а мадам помогла затянуть спереди шнуровку.
Две женщины переглянулись, и мадам незаметно от девушки кивнула Сильвии головой.
Ари окинув себя взглядом покраснела, — Оно очень… очень… — и тут всплыло подходящее слово, — открытое, не скрывает практически ничего.
— Но тебе очень идет, платье алого цвета подчеркивает твою привлекательность, — улыбалась мадам.
— Я не уверена, что хотела бы его носить и идти в нем… к сестрам.
Мадам Жозефина резко обернулась, ее фигура дрожала от гнева. Спина прямая, будто кочергу проглотила, руки сжаты в кулаки. Она посмотрела на девушку словно полоснула острым, как нож для колки льда, взглядом. Девушка съежилась и отступила на шаг.
— Ты снова показываешь свой характер? Нам от тебя теперь никакой пользы! Ты не можешь ни говорить, ни думать, даже самостоятельно приготовить еду не сможешь! И ты ушла, упустив единственный шанс, который у нас когда-либо был — заработать денег, чтобы сестры не голодали, не жили в трущобах. Так ты отблагодарила меня, когда я тебя маленькую привела в свой дом и дала крышу над головой, кров, еду, одежду. О чем ты думала, подставляя под удар всех нас, когда сбегала? Хочешь в темницу? Хочешь, как бродячая собака скитаться по улицам, трущобам и жить в канавах?
Девушка вспомнила помойки, запах зловоний, грязи, нечистот и вздрогнув присела, — Простите. Я…
— Так-то лучше, поэтому надень плащ и пойдем, — а потом остановилась и привлекла девушку к своей груди гладя ее по голове. — Бедняжка моя, ничего не помнит, но это и к лучшему… не отчаивайся… у тебя есть я и твои сестры. Правда Сильвия?
Сильвия только кивнула и опустила глаза.
— Пойдем, там весело… на первый раз можешь выпить сладкого вина… но это только один раз, — погрозила она пальцем, — я запрещаю девочкам злоупотреблять выпивкой. Мой салун элитный и известен в определенных кругах, что отличает его от многих дешевых заведений в нашем городе. А теперь на выход красавицы мои. Ночь — это наше время суток, наше царствование.
Они покинули дом, когда начало уже смеркаться, закутавшись в серый шерстяной плащ Арина покорно шла за женщинами, в голове стоял туман мешая здраво оценивать ситуацию, но женщины к ней так добры, и она не хотела расстраивать мадам Жозефину. И все же Арина оглядывалась, запоминала и прислушивалась. Что-то внутри нее подсказывало, что это все неправильно… она не должна быть здесь… но снова все ее мысли, инстинкты притуплялись, вгоняя ее в безвольное существо покорно принимающую всю ситуацию.
Узкие улочки, сеть переулков, дома с красными фонарями, где прямо на улицах женщины стояли в дверях и окнах домов зазывая проходящих мимо мужчин. Улицы оживленные, полные не только витрин со стоящими внутри жрицами любви, но также и кафе, открытых таверн и множества самых разных магазинов. Атмосфера развеселого праздника, даже слышалась музыка. С этого переулка они свернули на другой, еще более узенький, затем на третий, четвертый и так далее… и везде, стоя за окнами, с проходящими мимо местными жителями, а может и нет, заигрывали представительницы прекрасного пола в откровенных одеждах, мужчины и женщины громко смеялись. Арина заметила, как какой-то мужчина прижал к стене женщину и задрал ей юбку, а та громко и вульгарно смеялась. Арина быстро отвела взгляд. Она не помнит таких мест, она… она ничего не помнит. Неужели вся ее жизнь прошла в этом месте? Неужели она такая же, как та женщина у стены? Не может быть…
Вдоль дома, к которому они подходили висели красные фонари и мадам Жозефина, открыв дверь вошла внутрь. Девушка в нерешительности огляделась, внутри помещения стоял шум, смех, женщины и мужчины обнимались, целовались, пили, и многие девушки сидели на коленях мужчин с обнаженной грудью. Она увидела, как двое мужчин на небольшом диване развлекались с девицами, и как только Арина на них посмотрела те повернули головы в ее сторону. Ари часто задышала от запахов, ударяющих в ее ноздри и нахмурилась, но ее тут же схватила за руку мадам и повела вверх по лестнице.
— Это не для тебя моя нежная. И ты не для этих животных, твои услуги стоят очень дорого. И у тебя своя комната, отдельная ото всех. К тебе будут приходить те, кто может в будущем оказаться твоим покровителем. Так что постарайся им понравиться, оказывая услуги…
— Какие услуги, — прошептала девушка, перебив мадам Жозефину и встала на пороге комнаты оглядываясь. Широкая кровать с алым балдахином, во всю стену фреска обнаженных женщин, развлекающих с мужчинами, столик на котором стояла бутылка, бокалы, трюмо с зеркалом и ворох какой-то одежды. Арина тяжело дышала, она не хочет быть здесь, все ее инстинкты кричали об этом, но у нее семья, которую она подвела…, и она не хотела жить в канаве… вроде в этой комнате не плохо, тепло и ей дадут работу, но вот какого характера? То, что она увидела внизу привело ее в отвращение и в тоже время в смущение, она запомнила лицо девушки, которая сверкнув глазами ей улыбнулась и подмигнула, а потом застонала под мужчиной, тот быстро двигался на ней, а сама девушка издавала стоны. Неужели ей нравилось?
— Это твоя комната… — в мысли Арины вторгся голос мадам Жозефины.
— А до этого здесь кто-то жил?
Женщина нахмурилась, — Это всегда была твоя комната. Просто ты забыла…
— Надеюсь я вспомню… — прошептала обескураженная Ари.
— Конечно конечно, — закивала женщина, — но не зацикливайся по этому поводу, а просто наслаждайся… Ты предназначена для тех, кто очень много заплатит за твою экзотичную красоту, — женщина сняла с девушки плащ, не прекращая при этом говорить… — ты сможешь обрести покровителя, а то и нескольких, у тебя будет много денег… ты без магии, ты всего лишь девушка, обычная, но красивая, что очень ценно, наша участь обычных женщин не завидная, не то что магини, те находят себе покровителей среди драконов и магов.
Ари вздрогнула при этих словах, что-то знакомое, что-то… и ускользнуло, потерялось… ее усадили за столик перед зеркалом и мадам медленно расчесывая и распуская по плечам девушки волнистые волосы, шептала ей на ухо, при этом смотря на нее в зеркало. Словно они сестры обожающие друг друга, голос женщины был завораживающим, на тон ниже, глаза лучились.
— Ты всегда должна быть искренне счастлива, когда встречаешься с объектом своей симпатии. Не скрывай эмоции. Такое поведение всегда приятно мужчине и дает ему понять, что он лучший и единственный. И спустя некоторое время на подсознательном уровне он и сам начинает радоваться встрече и с нетерпением ожидать следующей. Дай ему понять взглядом, что он единственный, — шептала женщина и проводила рукой по волосам девушки. — Его слова — золото. Будь всегда внимательна к тому, что говорит мужчина, а его шутки встречай с кокетливой улыбкой. Получив одобрение, мужчина интуитивно ощущает расположение. И сама шути в ответ, чем только подогреешь интерес к себе. Но в данной ситуации с тобой, просто улыбайся и подчиняйся мужчине.
— То, что я видела внизу… это об этом вы говорите? — тихо спросила Арина, затаив дыхание.
— Нет моя радость, ты предназначена для любви. Не уподобляйся тем, кто внизу… ты другая, — выдохнула она и прижалась к щеке девушки и обе смотрели на себя в зеркало. — Желание рождается в мозгу моя девочка, твое кокетливое «нет», твои мягкие шутливые отказы, это скорее искусный флирт и манипуляции, которые только разжигают интерес мужчины. Оставляй надежду, дай намек на то, что шанс еще есть… — шептала она и повернув лицо девушки начала наносить макияж не прерывая говорить тихим голосом, завораживая и одновременно наставляя. — Общаясь с мужчиной, смотри ему прямо в глаза, все твое тело направлено в его сторону. Таким образом ты ненавязчиво показываешь ему, что заинтересована в нем. Брось на него игривый, зовущий взгляд и он сбит с толку, вроде бы с ним только что попрощались, но в то же время как бы зовут за собой. Сумей оставить мужчине после себя правильное ощущение. Вовремя исчезни, оставив его в смятении, надежде и сладком томлении, — улыбнулась женщина и нанесла розовый блеск на губы девушки.
Мадам Жозефина посмотрела на свою работу и улыбнулась, — Ты красива, чувственна и, если сделаешь все с умом станешь богатой, и сама будешь выбирать себе мужчин. Наш век недолог и красота быстро увядает так что воспользуйся своим шансом именно сейчас и не о чем не жалей. А теперь прелесть моя мне нужно уйти. В скором времени к тебе придет тот, кто сможет стать твоим покровителем, так что не подведи меня. Он нам нужен.
— И кто он?
— В первую очередь он мужчина. И значимая личность в нашем городе, — и вышла за дверь оставив ее одну.
Арина перевела взгляд на свое отражение в зеркале. Она не узнавала себя. На мгновение закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и взглянула снова в зеркало. Первое, что пришло в голову — слишком бледна, напугана и пуста. Подняв руку, она провела по лицу, изучая его. Кто же ты? — мысленно спросила она свое отражение. И вдруг как будто что-то надломилось внутри и слезы отчаяния хлынули из ее глаз. Но услышала шаги за дверью и вздрогнула. Она быстро встала, промокнула слезы платком и тут же дверь распахнулась, являя перед ней мадам Жозефину и какого-то мужчину. Он был не молод, далеко не молод, его масляные глазки прошлись по лицу и фигуре девушки.
— Хороша, — довольно произнес он и кинул мешочек в руки мадам. Та быстро удалилась, закрыв дверь, но напоследок сказала: — Вспомни, чему я тебя учила.
Арина молчала, настороженно наблюдая за неприятным мужчиной, почему она решила, что он неприятный? Она вдыхала, и его запах ей не понравился, вызывая отвращение. Он скинул военный синий камзол, и подойдя к столику налил бокал и тут же до дна осушил, девушка следила за каждым его действием, внутри все клокотало от неправильности происходящего. Взгляд ее заметался по комнате, ей хотелось найти то место, где бы она хоть немного, но отстранилась от него.
— Что стоишь? Раздевайся, — велел он и прищурился, осматривая ее словно товар. Девушка не шелохнулась. Сердце колотилось в бешенном ритме, она кажется совсем перестала дышать, желудок сжался в камень. — Не хочешь? — усмехнулся он. — Хочешь поиграть в недотрогу? Ну мне это по душе, — он вытянул руки потирая ладони, передернул плечами и пошел на девушку. Арина застыла не в силах понять, что он от нее хочет, как тут же он привлек ее к себе и впился своими мокрыми, жадными губами в ее рот. Арину затошнило, и она оттолкнула его. Все внутри воспротивилось до такой степени, что девушку затошнило и она отрицательно покачала головой.
— Сопротивляться мне удумала?! — он больно схватил ее и толкнул, повалив на кровать лицом вниз, она услышала, как он расстегивал брюки при этом крепко держа ее за волосы одной рукой, в следующий миг навалился сверху и запыхтел в самое ухо, она почувствовала его руки на своих бедрах, он задирал ей подол и прохрипел: — Какая сладкая малышка… — и рывком приподнял ее бедра…
Нет. Нет… — кричало все сознание и инстинкты. НЕТ!
Как она это сделала, и сама не поняла, но она резко откинула голову назад тут же услышав хруст и вой, одним рывком скинула его с себя, развернулась и ударила в солнечное сплетение, а потом по лицу кулаком, да так, что его голова откинулась. Ее действия были машинальны словно она уже так делала.
— ТЫ! — вытирая с носа капающую кровь зашипел начальник тюрьмы сидя на полу и ошарашенно смотрел на кровь на своих руках, потом поднял на нее яростный взгляд. — Пожалеешь об этом. Жозефина… — заорал он и в комнату вбежала мадам и мигом оценив обстановку тут же подошла к девушке, и залепила ей пощечину. — Неблагодарная, — прошипела она.
— В темницу ее, пусть одумается и уже сама приползет покорная и уступчивая, — погано усмехнулся начальник тюрьмы вставая и доставая платок из кармана. А потом застегнул брюки при этом Арина от отвращения содрогнулась. — Я тебя проучу и научу как быть послушной, — он приложил платок к носу. — Мадам Жозефина, — недовольно высказал он, — я недоволен вами, но после того, как она посидит и поумнеет, вы отдадите ее мне.
— Спасибо вам господин Уилинс, спасибо, что дали еще шанс… девчонка непокорная, но посидев в темнице все переосмыслит… вы уж извините… — раскланивалась женщина.
— Деньги верните, — протянул он руку.
Скрепя всем своим существом мадам вернула мешочек с деньгами и гневно смотря на девушку прошипела: — Идем. — Если бы взглядом могли убивать! Так смотрела мадам на девушку и швырнула ей плащ. — Прикройся, ты отправишься в городскую тюрьму, посидишь, подумаешь.
Арина прибывала словно во сне, ее куда-то повели, потом повезли в закрытой карете, потом грубо толкнули и повели по гулким холодным, каменным коридорам, и втолкнули в темницу. Ее заперли внизу, в одной из старых камер, которыми не пользовались неизвестно сколько времени. Каменные стены. Каменный пол. Койка. Ведро для того, чтобы сходить по нужде. Впрочем, она им не пользуется, потому что не ест и не пьет. Это все равно неправильно! Она не животное, даже если она ничего не помнит и ничего не может поделать с этим. И сидит в клетке, где вместо дверей — тюремные решетки.
Арина присела на койку и опустила глаза на свои руки ахнув.
Все ее тело обвивали золотисто-серебряные узоры, сплетающиеся в непонятные символы и знаки, выводя на коже никому не известные письмена. С мягким светом они угасали, будто растворяясь в ней.
— Что это? — прошептала она и замерла, ей было страшно. Она вспомнила чувство не только страха, но и одиночества, боль, а еще туман с тварями и задрожала крупной дрожью. Запахи вгоняли ее в состояние агонии, она не могла выносить темноту, вонь и что-то страшное давило и сковывало ее, что-то внутри нее рвалось на свободу словно требуя пробуждения. Девушка часто задышала с усилием замедляя вдохи и выдохи. Постепенно огонь внутри нее потух и затих.
Она лежала на койке столько, сколько себя помнила. Она ничего не знала, кроме этого холодного каменного помещения. Она Пустая. И не знала, зачем продолжала свое существование. Сколько она так провела времени — не знала, но постоянно дрожала и не могла унять дрожь, тело покрывалось испариной, ее бросало то в холод, то в жар. Наконец она услышала скрип открываемого засова, приподнялась и без всякого выражения с пустующим, безразличным взглядом посмотрела на открывающую дверь. В ее камеру входил начальник тюрьмы.
— Одумалась?
Она молчала и напряглась, а потом резко поднялась и, как только сил хватило, и посмотрела на мерзкое существо, — Лучше я сдохну, чем позволю тебе до меня дотронуться.
Он подскочил и ударил ее, но девушка не шелохнулась. Гнев зарождался в ней, пробуждался поднимаясь в районе груди, и она медленно склонила голову набок чуть прищуриваясь. Она видела мужчину несколько иначе… ярче, красочнее и втянула носом, и заметила, как тот в ужасе отпрянул от нее и попятился.
Что он увидел? Чего так испугался?
Арина вздрогнула от его крика.
— Ведьма… ведьма, лунная ведьма… — прохрипел он. — Казнить ведьму! — заорал он. Вбежали двое стражников и схватив девушку связали ей руки, а потом насильно поволокли из камеры, хотя она даже и не сопротивлялась.