Второе – теперь вы можете выходить за территорию дома, но только под присмотром охраны и с моего разрешения. Сегодня вечером у вас будет прогулка по городу вместе с Суиин, дочерью Ливея, она покажет окрестности.
Мы с Байсо переглянулись и одновременно скривились, я бы предпочел посмотреть столицу без постороннего человека, а тем более девчонки, но выбора, кажется, у нас и не было.
– Шен, как занятия по магии? Что-то нужно?
– Да, учитель. Я разобрал все свитки с заклинаниями и хотел бы узнать больше…
– Ты прочитал их все? – удивился Джин Фу. – И научился применять? Да ты действительно гений! Это же был весь набор заклинаний, который проходят в школах.
Я кивнул, чувствуя, как щеки начинают гореть от стыда, ведь дело было далеко не в моей гениальности. Как часто ученики могут отрабатывать заклинания в обычной школе, если учесть, что туда ходят дети из небогатых семей, у которых нет возможности покупать Ки? Пару раз за занятие и далеко не каждый день? Даже с выдаваемой Джином Фу сотней Ки я не смог бы за неделю изучить все свитки, но у меня-то неограниченный запас Ки!
Каждое заклинание я запускал по нескольку десятков раз, пока оно не запоминалось, пробовал вливать разный объем Ки, оттачивал скорость и точность. И в конце тренировки я обязательно прогонял все изученные за это время заклинания. У кого еще есть возможности так разбазаривать энергию?
Помимо обычной магии я занимался изучением собственной Ки, и изолированная комната отлично подходила для этого. Я чертил небольшой массив, отслеживая затраты Ки, и останавливался, как только начинал чувствовать себя нехорошо. Больше всего я боялся упасть в обморок и не очнуться, так как снаружи комнату открыть было невозможно. По крайней мере, без разрушений. Сперва я держал заполненный кристалл в руке для подстраховки, но когда заметил, что при затратах Ки более двадцати процентов тело само принималось впитывать энергию, стал класть его на пол рядом с собой.
Было тяжело. Даже при небольших расходах Ки я испытывал неприятное сосущее ощущение сродни голоду, слабость и нехватку воздуха, словно я вдыхаю, но не могу надышаться, но я решил приучать себя к недостатку энергии. Это напомнило о времени после смерти мамы. В первый голодный день я думал, что умру, живот урчал, не переставая, и есть хотелось так, что готов был проглотить что угодно, но потом я привык. Научился обходиться без еды по несколько дней и отличать настоящий голод от надуманного.
– Какие заклинания ты хотел бы изучить? – спросил Джин Фу.
– Любые. Главное, чтобы не очень затратные.
– Нет смысла учить любые, нужно выбирать те, что тебе пригодятся. Боевые, бытовые, специализированные, под какую-то определенную профессию… Их сотни. Ты решил, куда будешь поступать?
Кое-какие мысли после разговоров с лекарем у меня были, но я до сих пор не знал все варианты. Все же это столица, а не маленький город с единственным университетом!
– Так, – сказал Джин Фу, не дождавшись ответа, – я организую тебе встречи с представителями университетов. Они расскажут тебе о том, какие у них требования и чему обучают. А пока позанимайся начертанием. Байсо, тебе задание – понаблюдать за Шеном и подобрать ему лучший на твой взгляд набор амулетов.
– Я смогу понаблюдать за его тренировками? – деловито уточнил мальчишка.
– Разумеется.
Дальше Джин Фу начал рассказывать про взаимодействие братьев Фу в деловом плане. Особенно тесно Фу работал с Гангом, который привозил образцы амулетов из других стран, и с Джинхеем, тем самым неприятным типом, который, увы, отвечал за работу отдельных лавочек. Хотя Джин Фу называл его деятельность странно – розничная торговля, потому что в лавках продают товар рознично, по одной штуке.
Никогда не задумывался насчет того, что есть два типа торговли: оптовая и розничная. Все же в моем представлении торговля – это рынок с множеством расхваливающих свой товар продавцов, где на столах или в ящиках лежат различные предметы. Ну или крошечные темные комнатки, куда заходишь вместе с мамой и неловко себя чувствуешь, ведь ты отвлекаешь уважаемого человека от важных дел, а уйти без покупки тоже неловко, даже если ничего не понравилось, ведь как-то нужно отплатить продавцу за вторжение. А со слов Джин Фу продажи в магазинах – это лишь дополнительные расходы. Вот, например, торговый дом «Небесный урожай» вообще не имеет своих лавок и работает только в опте, поставляя продукты в сотни мелких лавочек, гостиниц и бульонных.
Но у «Небесного урожая» трехвековой опыт да основатель аристократ с обширными связями. Джин Фу рассказал историю создания этого торгового дома. Некий аристократ по долгу службы разъезжал по разным уголкам страны, пробовал местные блюда, и некоторые так ему полюбились, что он захотел есть их и у себя дома, но многие ингредиенты продавались только в определенных районах и их невозможно было достать в столице. Аристократ не убоялся трудностей и отправил целый караван, но чтобы как-то компенсировать затраты на охрану и дорогу, закупил желанные продукты в большом количестве и попутно загрузил повозки прочей провизией. Часть аристократ разместил в своем поместье, часть раздал знакомым, а остатки распродал в продуктовые лавки. И хотя большинство продавцов отказывались брать незнакомый товар, кое-кто все же решился на риск. Кроме того, аристократ решил открыть свои рестораны, чтобы столичные богатеи могли отведать новые блюда. Сейчас по всей стране разбросаны заведения, принадлежащие «Небесной пище», это торговый дом, который отделился от «Небесного урожая» и сейчас уже не принадлежит ему.
Дом «Золотое небо» же был довольно молод по сравнению с прочими крупными торговыми домами, да к тому же начал свой путь именно с лавки, и отец Фу, Джин Юн, не хотел расставаться с розничной торговлей. Хотя и после его смерти, как я понял, эту ветвь никто отбрасывать не будет, так как сам факт наличия собственных лавок идет на пользу репутации дома, и Джинхей не согласится расстаться со своей частью дела.
Теперь, когда я лично познакомился с семьей Джин Фу, все эти имена уже не звучали чуждо и бессмысленно, за ними вставали конкретные лица, характеры и силы. И я не мог, как и раньше, пропускать слова учителя мимо ушей. И не мог не задумываться о том, что кто-то из этих людей пытался нас убить.
Только когда Джин Фу заговорил о таможенных сборах и плюсах-минусах ввоза амулетов из-за границы, я развернул учебный свиток из сундука и впервые за время в столице погрузился в основы начертания.
В тренировочный зал я шел с опаской. Вчера занятия с брыластым, то есть с Тао Сянцзянем, были отменены из-за семейного ужина, и я боялся, что сегодня он устроит что-то особенно неприятное.
Тао уже стоял в зале, но руки его были пусты. Ни привычной палки, ни другого оружия у него не было. Байсо тоже пришел, уселся в уголке и разместил перед собой тушечницу, кисть и лист бумаги. Он должен был выполнить задание учителя Фу и отнесся к этому с полной серьезностью, хотя охранники, судя по их лицам, сочли это очередной придурью избалованного мальчишки.
– Неделя боли закончена, – сказал Харскуль. – С сегодняшнего дня тебе нельзя использовать защищающий массив. Только копье и только навыки. Твоя задача – ударить меня хотя бы раз до конца тренировки.
Я неуверенно перехватил копье и сделал шаг в его сторону. У меня в руках была не какая-то палка, которая только и может, что наставить синяков да сломать парочку костей, а настоящее боевое копье с металлическим острием. И я уже убил человека этим хуа цянем. После побоев я, конечно, не раз мечтал о том, чтобы врезать как следует брыластому, но точно не хотел его ранить или убивать. Все же он лишь выполнял приказ Джин Фу.
– Ну? Ты забыл, как держать копье? – спросил Тао, не двигаясь с места. Я покосился на Байсо, он с увлечением водил кисточкой по листу, не глядя на нас.
– Тогда я начинаю, – поклонился я Тао Сянцзяню и направил хуа цянь на него.
Спустя полчаса я стоял, опираясь на копье, и тяжело дышал. Брыластый стоял в двух шагах, целый и невредимый, я ни разу не смог коснуться даже края его одежды.
– Защищаться ты немного научился, но вот атаковать по-прежнему не умеешь. Да, кое-какие движения Шрам успел вдолбить, и, возможно, в столб ты попадешь, даже сможешь отколоть от него щепку-другую. Вот только я не думаю, что тебе придется сражаться со столбами. Смотри, я не могу блокировать удары, только уклоняться от них. Я здесь, совсем рядом, а у тебя длиннющая палка, жаль, что она в бесполезных руках.
Я, не выпрямившись до конца, махнул обратным концом, подсекая ноги Харскуля, но тот легко перепрыгнул через него.
– Обычно в таких случаях я хвалю хотя бы упорство ученика, но для этого нужно продержаться больше времени. Ты сдался слишком рано.
Раздался чей-то смешок. Я поднял голову и увидел вдоль стен несколько смутно знакомых человек из охраны сыхэюаня. Как давно они наблюдают? В предыдущие тренировки к нам никто не заходил, а именно сегодня им всем вдруг стало скучно? Да еще и Байсо смотрит, как я позорюсь. Почему он не пришел на предыдущее занятие, где я довольно успешно уклонялся от девятиступенчатых цепочек ударов? Хмм, и Тао что-то стал слишком разговорчивым.
– Ну что? Мы закончим пораньше? Я слышал, сегодня ты собираешься на прогулку. Может, ты просто боишься устать и бережешь силы для девятисот девяносто девяти ступенек?
Зрители рассмеялись громче. Я стиснул руки на древке. Почему я так вымотался? Ведь прошло всего полчаса, а на прошлой неделе я сражался с брыластым и по два часа подряд. Хотя я лишь уклонялся… Видимо, нападение отнимало гораздо больше сил. Или я делал это как-то неправильно.
В магии, по идее, в заклинание можно влить любой объем Ки, но большая часть заклинаний возьмет лишь нужное количество энергии, а остальное будет потрачено впустую, поэтому в своих тренировках я не просто заучивал заклинания, но и определял нижний предел Ки, при котором оно срабатывало. Не потому что было жаль Ки, а потому что я предполагал, что могут возникнуть ситуации, когда у меня не будет доступа к Ки-сфере. Или когда нельзя будет показывать наличие этого самого доступа, например, при поступлении в университет.
Наверное, есть способ экономить силу и в бою. Либо экономить, либо натренироваться, чтобы эта самая сила не заканчивалась так быстро. А сейчас… сейчас я собирался воспользоваться тем, что у меня было.
Я влил Ки в мышцы, совсем немного, не столько для усиления, сколько для поддержания выносливости, перехватил копье посередине и медленно пошел к Тао Сянцзяню, обходя его со стороны.
Сейчас длина копья идет мне не на пользу. Шрам говорил, что есть копейщики, которые делают упор на скорость, тогда острие может словно растворяться в воздухе, настолько быстро оно движется и колеблется, но, как правило, их копья не превышают рост человека. Например, бусяцян на полметра короче моего хуа цян. К тому же мое копье делалось специально под мощного кряжистого Шрама. К тяжелому плотному древку я уже привык, но оно все же не облегчало мою задачу. С другой стороны, противники мне могут попасться разные, в том числе и делающие упор на скорость. Не буду же я им говорить: «Ой, вы знаете, у меня есть только неудобный хуа цян, поэтому я, скорее всего, не смогу по вам ударить. Давайте в другой раз».
После всех насмешек и издевок, полученных от Тао Сянцзяня, я уже не боялся, что могу его поранить, напротив, мне хотелось его убить. Ну или хотя бы поцарапать.
По-прежнему держа копье горизонтально, как шест, я медленно дышал, напитывая себя Ки и замедляя стук сердца. С каждым вдохом копье все больше сливалось с моим телом. Я не чувствовал его тяжести. Как руки или ноги могут быть слишком тяжелыми? Они либо есть, либо нет. Я не смотрел на лицо Харскуля, только на его ступни.
Шаг. Еще шаг. Брыластый не двигался. Я также медленно поднял копье на вытянутых руках и плавно сделал выпад одним концом вперед. Тао остался на месте, лишь перенес вес на правую ногу, уклоняясь.
– Теперь ты решил атаковать в стиле черепахи? Думаешь, это поможет? Хотя, пожалуй, есть шанс, что я усну, и ты все же сумеешь дотронуться до меня.
Но его слова звучали все дальше и тише. Я не видел ни стен, ни людей, только копье, которое ощущалось как часть моего тела, только дыхание и смутные перемещения босых ступней. Хуа цян захотел большей свободы, и я прибавил скорость.
Тао уже не стоял на месте, небольшими шажками он то уходил в сторону, то отступал, то приближался ко мне. Движения захватили меня полностью, Ки струилась по телу, уходила в копье, придавала сил. Ни одной мысли, пустота в голове, но не пугающая, как в Пропасти, а упоительная, как в Небесах. Я чувствовал ветер внутри себя, и он вымывал усталость, боль, страх, оставляя только легкость, полет и восторг птицы, впервые взмывшей в небо.
Брыластый уже не ходил, а танцевал, уклоняясь от ударов, его движения были столь же стремительны, как и мои, казалось, что между нами протянулась едва ощутимая связь, я словно распространил чувства не только на копье, но и на него тоже. И тут конец копья словно врезался в стену. Я остановился, впервые за поединок поднял глаза и увидел, что Тао Сянцзян остановил удар одной рукой.
Это был не простой удар, к тому времени я набрал приличную скорость, к тому же увеличенную при помощи Ки, и часть энергии была и в самом копье. Уверен, что если бы удар пришелся по стене, то я бы выбил там изрядный ее кусок, а брыластый, не напрягаясь, сумел удержать хуа цян одной рукой.
Не отпуская копье, он шагнул ко мне так, что его одутловатое лицо, словно опухшее после долгого сна, оказалось совсем близко:
– Не могу сказать, что ты меня не удивил. Но в реальном бою я бы убил тебя за несколько секунд. Подобный транс хорош для тренировок, для отработки движений вместе с учителем, но не для настоящего сражения. Ты становишься слишком зависим, тебя легко контролировать, – с этими словами он оттолкнул копье. Я сделал несколько шагов назад и уперся спиной в стену.
Тао каким-то образом завел меня в угол, а ведь все это время я был уверен, что это я контролирую его. Еще немного, и я бы сам врезался в стену.
– Ты сейчас двигался как воин с посохом. Но у тебя в руках не посох, а копье. Да, они похожи, но посохом обычно наносят удары наотмашь, древком, а копье бьет острием. Ты словно отрубил себе руки по локоть. На сегодня занятие окончено.
Он отвернулся и спокойно пошел к выходу. Я же стоял в углу, сжимая хуа цян, а внутри все бурлило от ярости. Это был мой лучший бой. Швабра бы точно гордился мной. Да и Шрам бы хлопнул по плечу и сказал: «Не так уж и плохо, ученик». А этот… брыластый остановил копье одной рукой. Как щенка.
Другие охранники вышли вслед за Тао Сянцзянем, Байсо тоже собрал вещи и ожидал меня у выхода. Я не выдержал и несколько раз с силой ударил пяткой копья в пол, выплескивая злость. Иначе бы я просто взорвался.
Что я должен был делать? Как сражаться? Чего он хочет от меня? Пусть покажет, хоть чему-то научит, а не просто неделю избивает до треснувших ребер, а потом издевается перед другими напоказ. И ведь нельзя сказать, что я совсем неумеха. Все же Хион У показал мне основы, Шрам учил стойкам и движениям, Швабра продемонстрировал, как дышать и чувствовать оружие. Но все это я уже перепробовал на Харскуле. И ничего не сработало.
Хоть бери да иди на поклон к Добряку, мол, научи меня…
Я судорожно втянул воздух сквозь зубы. Точно. Добряк! Я же видел, как сражается Добряк. После того, как сработал антимагический амулет, я шел прямо за ним и видел его отточенные удары. На каждого человека он тратил не больше двух движений: блок – выпад или взмах и выпад. И я до сих пор помнил, как люди сами шли прямо под меч. Но как это можно сделать?
Гнев понемногу утих, я поставил копье на место и пошел вслед за Байсо.
Кстати, Байсо тоже ведь боец, только сражается он не при помощи копья или меча, а при помощи слов. Вчера во время ужина он несколько раз осадил нагловатую семейку Джинхея.
– Байсо, а как ты понимаешь, что именно можно сказать человеку и как это лучше сделать?