— Как же он тогда облапошил ее? С волчьей-то хваткой? — спросила Анна.
— Да, наверное, влюбилась в него, как твоя Дианка. Ничего не видела, ничего не слышала, ничего не соображала. А он и воспользовался, подлец. Как все мужики…
— Ну, Пална, на всех не греши. Попадаются среди них и порядочные, — возразила Анна.
Виктория Павловна улыбнулась и согласно кивнула.
Юля с Татьяной собрались на большой совет. Надо было что-то решать.
— До сих пор в себя прийти не могу. В голове прямо кондиционер какой-то, все мысли выдувает. А что ты обо всем этом думаешь?
— Думаю, что нам сейчас нельзя поддаваться эмоциям. Нужно остыть и переспать с этими новостями.
— Лично я предпочла бы переспать с кем-нибудь другим, — заметила Юля.
— Юля, сейчас наша жизнь решается, а не ля-ля. Призываю тебя к серьезности и ответственному отношению к нашим судьбам.
— Я что, я — ничего.
— Юля, давай впервые в жизни поступим, как взрослые умные девочки. Будем работать и на тех, и на других. И на сторонников старой власти, и на представителей новой. А пока чаша весов явно клонится к новым, — рассуждала Татьяна.
— Перебежим, как крысы? — возмутилась Юлька.
— Крысы — это те, кто покидает тонущий корабль раньше времени, — заметила Татьяна. — А мы с тобой, наоборот, ищем способы нашего спасения. У тебя как, есть идеи насчет собрания акционеров? Какими аргументами мы их раскатывать будем?
— Нужно подумать. Раскатать теоретически можно. В конце концов, не дураки же они дожидаться, когда этот наш «Титаник» пойдет ко дну окончательно.
А выбор кандидатур на пост гендиректора предельно скуден. Доминика под большим вопросом, Сергей… Не мне тебе рассказывать, что такое Сергей. А уж от Амалии на ключевом посту — просто крестись и беги.
Татьяна положила руку на Юлькино плечо:
— Вот и я говорю, коллега. Не крысы мы. А настоящие и единственные патриоты этой компании. Так давай же вместе подумаем о всеобщем благе.
— А даже если мы и крысы, то уж во всяком случае — две самые умные и симпатичные крыски на всей этой посудине, — засмеялась Юлька.
Сергей без стука вошел в кабинет к Амалии Станиславовне и молча развалился в кресле.
У Амалии брови поползли вверх.
— Это что еще за пантомима, Сергей Анатольевич? — поинтересовалась она.
— Я бы хотел переадресовать это вопрос вам. Ваш комментарий к последним событиям, уважаемая Аномалия Станиславовна? Другими словами: чаво это у нас тут творится в натуре?
Амалия передернула плечами:
— Не опускайтесь до рыночного уровня.
— Именно, именно рыночного. С сегодняшнего дня этот уровень и станет у нас планкой, к которой нужно будет стремиться и фирме, и людям, которые в ней работают. И потому повторяю вопрос: каким образом, уважаемая Аномалия Станиславовна, вы допустили этот беспредел?
Амалия поднялась из-за стола:
— А почему вы пришли с претензиями ко мне? Разве не вы у нас с недавних пор влиятельнейший член руководства?
— Я, знаете ли, в теории не силен. И не скрываю этого факта. Зато для вас забота о финансовой безопасности «СуперНики» является прямой обязанностью.
— Ах, вы взяли на себя труд напомнить мне о моих обязанностях, — иронично заметила Амалия Станиславовна. — Тогда я не поленюсь напомнить вам простую народную мудрость: любишь кататься — люби и саночки возить.
— К чему вы это? — не понял ее Сергей.
— Это к тому, Сергей Анатольевич, что раз уж вы избрали роль ни в чем не разбирающегося осла, то не удивляйтесь… когда однажды хозяин наденет на вас хомут и погонит пинками в поле.
— Осла, Амалия Станиславовна, я вам с удовольствием прощаю. Поскольку хомут с сегодняшнего дня у всех общий. К тому же я к вам пришел не ругаться, а поблагодарить. Смиренно и от всей души.
— Поблагодарить? Это становится интересным. За что, позвольте узнать? — поинтересовалась Амалия.
— А за своевременное предупреждение. Помните, вы сказали, что Ника, возвратившись, может у меня забрать генеральную доверенность, а вместе с ней и власть в «СуперНике»?
Амалия кивнула:
— Надеюсь, что так и будет. Эта компания не про вас.
— Ну так гори она огнем, ваша компания, раз она не по мне. В конце концов, ее уже бросили к ногам базарной торговки с двумя классами образования. Но я отвлекся. Ваши слова натолкнули меня на очень простую и одновременно гениальную мысль… Продать к чертям собачьим свой пакет акций.
Амалия ахнула:
— Сережа! Я надеюсь, вы еще этого не сделали?
— В том-то и дело, что сделал, милая Амалия Станиславовна! — гордо сообщил Сергей. — Акции она у меня может забрать, а вот денежки — никогда.
— Но таким образом вы навсегда лишаетесь права вникать в дела компании на правах акционера, — испугалась Амалия.
— Ах, не смешите. Когда это у меня право было? Вам плевать на меня, а мне — плевать на вас. Вот такой у меня жизненный принцип.
Амалия негодовала:
— Вы сами не ведаете, что творите.
Сергей упивался своей ролью:
— Вы так привлекательны в гневе и растерянности, что трогаете сердце прожженного донжуана… Эх, Малечка! Где мои 75, радикулит и вставная челюсть! Ох, и зажгли бы мы с тобой, девочка моя!
Он протянул руки, будто приглашая даму к танцу, но Амалия мгновенно приняла боксерскую стойку:
— Только попробуйте прикоснуться.
— О’кей, я сам.
И, напевая мелодию танго, Сергей, кружа воображаемую партнершу, протанцевал до двери. Выходя, послал Амалии воздушный поцелуй.
Артем, как и обещал, пришел проведать Доминику. Они сидели по разные стороны голого казенного стола и тихо беседовали.
— Мика, я пришел к тебе, чтобы сообщить одну важную вещь. Но сначала я хочу сказать нечто более важное, — начал Артем.
— У меня так поменялись представления о том, что теперь важно, а что — нет… — призналась Доминика.
— Мика. Я люблю тебя, — выдохнул Артем.
Доминика внимательно на него посмотрела:
— О любви хорошо говорить в парке на скамейке. А я сейчас вернусь в вонючую общую камеру, где меня пытались шантажировать, а потом даже побили. И как свидетельство любви в моем мире дарят не красивые слова, а заточенные куски арматуры. Этим, по крайней мере, можно защитить себя…
Артем перебил:
— Все закончено, Мика. Тебя выпустят, и, думаю, уже завтра.
Доминика ахнула:
— Это… Это ты сделал?
— Я надавил на следователя, и он, по-моему, испугался. Он согласился изменить меру пресечения. Сейчас главное — вытащить тебя отсюда. А потом уж я найду способ развалить это дело и докопаюсь до главного кукловода в этом спектакле. Того, кто дергает за ниточки.
— Хорошо, ежели ты прав и завтра я выйду на свободу. Но пока как своему адвокату сообщаю, что я объявила бессрочную голодовку.
— Доминика!
— Это не обсуждается. До сих пор никому не удавалось меня сломать. Не удастся и впредь. Ты, кажется, хотел сообщить что-то еще.
— Не хочу тебя расстраивать, но на фирме происходит что-то непонятное, — признался Артем. — Идет подковерная игра с акциями. И в них замешана Маргарита.
— Ритка? С акциями фирмы? Этого быть не может, — не поверила Доминика.
— Я не знаю никаких подробностей. Ты выйдешь и сама во всем разберешься. Да, чуть не забыл. Диана просила тебе передать.
— Что это?
— Сказала, что слова поддержки и сочувствия.
— Сочувствие? От Дианы? — удивилась Доминика.
— Да. Видишь, как бывает. Она даже специально меня для этого вызвала.
Доминика вынула из конверта листок и прочла: «Артем Боев — известный криминальный альфонс, охотник за дамскими состояниями.
Пользуясь природным обаянием, он охмуряет женщин, втягивает в серьезные отношения, разоряет, а после бросает. Свежий пример — супруга Боева — Антонина. С помощью хитроумной схемы Боев, не имеющий за душой ни гроша, отнял у нее деньги, заработанные тяжелым трудом. На эти средства Боев приобрел мотоклуб и прочее имущество. А достигнув своей цели, бросил жену с ребенком. Обманутая женщина, все еще находясь под чарами Боева, попыталась свести счеты с жизнью. Но он не удосужился навестить жену в больнице, не говоря уже о материальной помощи женщине и ребенку, оставшимся по его милости нищими. Ведь этого циничного, прожженного типа не интересует ничего, кроме денег».
— Артем, ты читал это? — спросила Доминика.
— Нет, — машинально ответил Артем, думая о чем-то своем.
Доминика молча сложила бумагу и положила ее в конверт.
Рабочий день шел к концу, и Анжела засобиралась домой.
— Ну что, Василий Иваныч, будем сворачиваться или еще посидим? — спросила она у Васьки, который стоял рядом с ее палаткой.
— Погоди, сейчас Ритка придет, — попросил Васька.
— Вась, а Вась, ты не заговариваешься?
— Мне голос был, — серьезно сообщил Василий.
— Та-а-ак, приехали. Шиза активно косит наши ряды. Хотя в твоем конкретно случае это может быть и «белочка». — Но тут Анжела резко осеклась, потому что увидела идущую к ним Риту.
— Привет, ребята!
— Ну-у! У кого шиза? У кого «белочка»? Вот она, Ритка, гордо заявил Васька. — Голос мне так и сказал — придет вечером. Она и явилась.
— Ладно тебе, Копперфильд доморощенный, раскричался. Рит, что опять случилось? — спросила Анжела.
— Ребята, давайте шампанского выпьем, — устало предложила Рита. — Я угощаю.
— Да ты сядь, успокойся, Ритуля, — засуетилась Анжела. — На тебе лица нет.
— Как у вас здесь хорошо. Не хочу обратно идти, здесь останусь.
— Ну так какие проблемы! — воскликнул Васька. — Я тебе твое старое место уступлю с огромным моим удовольствием.
— Вася, ты бы пока погулять сходил, — предложила Анжела. — Подыши, голоса свои послушай, а нам с Ритулей поговорить надо.
— А чего гулять зря? Пока суд да дело, я за шампусиком могу метнуться. Давай деньги, Риток.
Васька ушел за зажигательной жидкостью, а Ритка долго рассказывала Анжеле об удивительных переменах в своей жизни. Когда Ритка закончила свой рассказ, Анжела спросила:
— А ты не боишься?
— А выход у меня есть? — ответила вопросом на вопрос Рита. — И продолжать я это не хочу, и бросить не получается. Я — как рыбка на крючке: чем сильней трепыхаюсь, тем глубже он в меня впивается. Эх, теперь только поняла, какая счастливая жизнь была у меня на рынке. Что делать?
Анжела тяжко вздохнула:
— В таких делах я тебе не советчик. Вот если морду кому начистить понадобится, тогда — пожалуйста.
— Над одеждой моей там все прикалываются, — пожаловалась Ритка.
— А ты выгони одного-второго, сразу примолкнут, — посоветовала Анжела. — А с гардеробом вопрос решаемый. Я тебе целую коллекцию подгоню. Мы с девчонками с вещевого ряда сегодня же симпозиум на эту тему устроим.
Ритка обняла Анжелу:
— Береги себя, Анжелка. У меня, кроме тебя, нет никого.
Когда пришел Васька с двумя бутылками шампанского, Ритки уже не было.
— А где она?
— Да, по-моему, топиться пошла. Проблемы у нее, — отрезала Анжела.
— От проблем дураки топятся, а умные люди свои проблемы в вине топят, — заметил Васька. — Стоп, а зачем же я тогда этот лимонад брал? Эх, шептал же мне голос, что все равно не успею. А так бы хватило на три пузыря портвейна!
Но Ритка топиться не пошла. Он выспалась и утром, идя мимо консьержки, спросила:
— Доброе утро, тетя Люба, скажите — ромашка или роза?
— Ромашка.
Ритка улыбнулась:
— Спасибо. Я загадала, если вы скажете «ромашка», то все будет хорошо.
— Я сама всегда загадываю, — призналась консьержка. — Только по книге. Вот задумываю страницу и строчку, открываю и, как там написано, так все и выходит.
— А по какой книге вы гадаете? — заинтересовалась Ритка.
— По любимой. Вот смотри, — Люба достала поваренную книгу, — загадывай.
— Страница пятьдесят, пятая строчка снизу.
Люба стала читать:
— «Мясо отбить молотком до тестовидной консистенции, посолить, поперчить и сформировать в виде пласта толщиной 1,5–2 сантиметра».
— И как это понимать? — поинтересовалась Рита.
— Понимай так, что сегодня у тебя — день активных действий. И удача на твоей стороне.
Ритка кивнула. Хорошо бы, если бы удача сегодня была на ее стороне!
У подъезда ее встретил Толик:
— Садись, поехали.
— Куда поехали? — не поняла Ритка.
— Ты что, меня не узнала? Я же Толик, водила Амалии Станиславовны. Меня зарядили тебя на работу по утрам возить. Пока тебе персонального водилу не выделят… Ну, чего рот раскрыла? Садись.
— Я лучше пешочком.
Но Толик схватил Ритку за руку и затолкал в машину.
— Постой, Толик, я тебе должна что-то сказать, — остановила его Ритка.
— Ну? — замер Толик.
— Еще раз меня так схватишь — и с работы вылетишь со свистом.
— Слышь, напугала. Я на этой фирме одной Амалии Станиславовне подчиняюсь и перед ней одной отчитываюсь.
Рита повысила голос:
— Уточняю для недоразвитых и непосвященных: на этой фирме теперь мне все подчиняются. Еще раз пальцем ко мне прикоснешься — вылетишь вместе со своей Аномалией… Ну, что уставился — трогай. Или мне отбить тебя молотком и сформировать в виде пласта толщиной 1,5 сантиметра?
Толик, ничего не понимая, молча завел машину.
Приехав в офис, Ритка собралась и настроилась на счастливый день. Ее уже ждала Татьяна:
— Маргарита Викторовна, мы готовы доложить о наших наработках. Когда можно зайти?
— Это… Я позвоню… В смысле, Юлька… Александровна позвонит.
— Буду ждать, — деловито сообщила Татьяна.
Рабочий день начался. Через некоторое время в кабинете Доминики уже шло совещание. Ритка, Татьяна и Юля обсуждали содержание «тронной» Риткиной речи.
— Поглядите в глаза правде, — неуверенно читала Рита. — Большой бизнес движут вперед молодые свежие мозги. Можете усомниться в этом, но это факт. Перед тем как основать преуспевающую интернет-империю Google, Сергей Брин и Ларри Пейдж были просто мальчишками, студентами Стэнфорда.
Татьяна решительно отобрала у Риты текст:
— И кто так читает?
— А кто? — спросила Рита.
— Только тот, кто заранее настроен на проигрыш, — объяснила Татьяна.
— Бесполезная затея. Слабым моральным духом веет за версту, — подвела итог Юля.
— Нет, затея не бесполезная, — возразила Татьяна. — Но, Рита, ты должна не просто прочитать гениальный текст, который мы с Юлией Александровной писали долгими зимними вечерами, ты должна его выучить наизусть. Чтоб от зубов отскакивал! Не бубнить по бумажке, а нагло и уверенно впаривать свои слова покупателям. То бишь слушателям. Давай дальше.
Рита продолжала:
— Немецкая традиция пожизненно работать в одной фирме — порочная практика для современного топ-менеджера. Она исключает перекрестное опыление идей и разносторонний опыт. Японцы считают, что до 60 лет менеджер должен раз в 2,5 года менять сферу деятельности, чтобы не застаиваться.
Татьяна поморщилась:
— Никуда не годится.
Юля сжалилась над Риткой:
— Вот представь, что перед тобой обычные твои клиенты — замотанные домохозяйки, двести раз считающие деньги в кошельке, надеясь, что их станет больше, мужья-подкаблучники, одинокие бабушки, которым не хватает общения… Давай.
Рита посмотрела в бумажку и вздохнула.
— Ты их всех должна зажечь своим огнем, увлечь своей уверенностью в завтрашнем дне, — объясняла Юля.
— Они должны понять, что за тобой, Маргаритой Калашниковой, они как за каменной стеной, — подхватила Татьяна.
— И стройными рядами пойдут туда, куда ты их позовешь.
— Ты снимаешь с их плеч тяжесть управления компанией и надеваешь этот хомут себе на выю. Ты знаешь, что такое выя? — поинтересовалась Татьяна.
Ритка снова вздохнула:
— Я знаю, на что надевают хомут.
— Слушай, как надо, — сказала Татьяна и стала с пафосом читать: — Несмотря на грандиозный опыт, сотрудники со стажем часто утрачивают чувствительность к новым идеям. Недаром в тысяче крупнейших компаний мира средняя продолжительность работы на одном месте для руководителя высшего звена составляет всего 54 месяца. Бизнес — дитя логики. Вспомним же университетский курс. Опыт и преданность идеалам компании — необходимое, но отнюдь не достаточное условие успешного менеджмента. Свежий ум, взгляд со стороны — вот в чем сила! Бывший аутсайдер удивительно тонко и верно чувствует новые возможности. Обновленный кадровый состав высшего руководства позволяет совместить преимущества привлеченных кризисных менеджеров и лояльных штатных сотрудников. Два в одном — видение со стороны и привязанность изнутри!