— Кабан уровень три север 150 метров.
«Боевым» голосом сообщила Милли.
Я выхватил обе трофейные железки, заорал дурным голосом: «В атаку!» и побежал, ломая кусты, на север. Ярость душила. И залить ее можно было только морем крови. Сзади что-то кричали, но это был бессмысленный писк трусливых слабаков. Я чуял врага! И враг учуял меня! Аррр-грхрг!!! Дальше вот мало что помню.
Очнулся на полянке, в луже крови. Изрезанный и изорванный в мелкие клочья кабан был живописно разбросан вокруг. С ветки рядом свисала длинная кишка, башка зверя была отрублена, расколота и растоптана. Маньячина какой-то тут конкретно оторвался.
«Победа! Лорд Такойсейчас победил кабана ур 3». И фанфарки.
— Вы пришли в себя, мой лорд?
Милли! Лучница стояла на краю полянки. Я поднялся на ноги.
— Нет-нет, не приближайтесь. Вы слишком прекрасны в этой крови и кишках.
Ага. Я действительно был весь «в крови и кишках». А вот и меч. Воткнут в вырванное кабанье сердце. Кинжал же у меня в руке. Это я тут накуролесил.
— А Вис где?
— Ёжика ловит.
— Это не опасно?
— Скорее всего нет. Он ведь один.
— Объясни!
— Редко, но встречается в здешних лесах такая мерзость. Если на тропе несколько путников, оно колдует на самого опасного заклинание «берсерк».
— И тот убивает всех своих!
— Да. Если же путник один — опасаться нечего. И надо признать, с кабаном нам всем сильно повезло.
— В моих лесах такой пакости не место! Я ведь мог выпотрошить тебя. И мага.
— Вот старик и ловит ёжика. Думаю опыта и хитрости Висарионычу хватит. Нам же с вами, кровавый лорд, лучше сейчас разойтись и вернуться домой по одиночке.
— Стой! Я что, из нас всех самый опасный?
— Вне всякого сомнения. Любой разумный человек, увидев вас, с этим согласится. Оружие тщательно ототрите травой прежде чем возвращать его в ножны. Пока.
И Милли растворилась в салатовых тенях.
Лес вокруг укоризненно молчал. Да ладно вам, растения, это был не я, а колдунство подлого ёжика. А может все же я, только глубоко глубоко под человечиной спрятанный, и вдруг вылезший на свет?
Благословение увеличивает характеристики. То есть влияет на то, что в тебе уже есть. Может и здесь так же? Хорошо, растения, признаю в этом часть своей вины. Не приперся бы к вам, ничего бы и не было.
Лес вздохнул глубоко и печально. Затем тренькнула одна смелая птичка. Затем две, зашуршала трава невдалеке, треснула ветка и все вернулось к обычной лесной жизни.
Оттирал травой я не только клинки, но и руки, ноги, лицо, шею, грудь и живот. Помогло мало, к черно-красным разводам добавились зелёные. Кровь хлюпала даже в сапогах. Однако портянки я так хорошо как Милли вряд ли намотаю. Потому пусть хлюпает и дальше.
Нужен водоём. Лесное озеро, или ручей. Но ничего такого в окрестностях я не замечал. Надо поискать. Лес по правую руку показался мне чуть реже и я направился в эту сторону.
По дороге случались нападения (победы и фанфары). Прыгали на меня только волки первого уровня. Практика показала, что такой волк ложится от пяти магических стрел, а емкость моя на третьем уровне ровно 15 этих заклинаний. Так что четвертого пришлось пнуть как мячик ногой и добить мечом по голове.
Дальше лес кончался и начиналось большое дикое поле с высоченной травой. Трава была мне по грудь и в ней вполне могли прятаться как волки, так и кабаны любого уровня. В какой стороне замок? Где-то там.
А вот прекрасный, толстый, обломанный на высоте двух моих ростов, сухой ствол. И никто не увидит сих жалких потуг. Будем учиться рубить и колоть прямо здесь и прямо сейчас. Меч с шелестом покинул ножны.
Задача наносить удары в плоскости заточки — раз, сильные — два, точные — три. От деревяшки отлетела щепка, а отдача отсушила мне руку.
Что мы видим? Первое — этот смешной удар добил мне уровень до четвертого, и теперь маны снова завались. Спасибо, мёртвое дерево. Второе — все же клинок шёл чуть не в плоскости удара. Надо следить как его доворачивает кисть. И третье — нужна рукавичка.
Некоторое время я рассекал воздух в разных направлениях, проворачивая клинок кистью, пока не определил с каким именно звуком он идет, когда идет правильно. Даже малейшее несоответствие плоскости меча углу удара добавляло отвратительное «фрр» к нужному мне «шшах».
Удивительно, но я даже начал внятно улавливать разницу в усилии. Неправильный удар требовал больше силы, так как неправильный угол клинка увеличивал сопротивление воздуха. Интересно, все мечники так начинают? В любом случае, я делаю то, что мне нравится.
Теперь, запуская меч в очередной полукруг, я ловил им сопротивление воздуха и доворачивал в идеальное «шшах». А потом рука сама поняла, что не нужно сжимать рукоять намертво, что клинок сам довернётся в идеальное положение, если дать ему такую возможность.
То есть сила нужна на старте и во второй половине траектории удара, когда меч уже правильно летит в цель. И значит выбить его из руки проще всего во второй четверти уже начатой траектории, когда он «ложится на воздух» и рука ему это позволяет.
Эта мысль совпала с полным крахом правой руки. Я стоял на краю леса, пот заливал глаза, и поднять руку для еще одного удара было уже невозможно. Даже вот просто разжать кисть. Ну у меня есть еще одна рука, левая. Все это время она отдыхала на кинжале у пояса.
С левой было труднее. То ли она была слабее, то ли менее послушна. Но тем не менее, под вечер и она научилась укладывать клинок на воздух и запускать правильное «шшах». По сухому стволу второй раз я так и не врезал. А это нехорошо.
Перебросив меч в отдохнувшую правую, я ахнул с разворота чудесным «шшах». Клинок полностью погрузился в ствол, застрял там, и никакой стоящей внимания отдачи в ладонь. Такие дела, господа самоучки.
Солнце красиво садилось. Очень хотелось есть, а моя замечательная кухарка была страшно далека от меня.
Где-то за спиной, в лесу, кто-то заревел как умирающий волк, только гуще. Здравствуй миша. И прощай. Три благословения и я бегу вдоль края леса стараясь не оборачиваться. Рёв раздался еще раз, но уже чуть тише и дальше. Однако еще три благословения и ускоримся по максимуму.
К замку я подбегал уже в темноте. Стена четвертого уровня. Молодец, Дёмыч. Появились башенки для стрелков, которых у меня нет, потому что нет стрельбища. Нет казармы — нет патрулей, караулов и дозорных.
Стена стала выше и толще, под ней появился достаточно глубокий ров. На воротах вон ворот. Теперь просто руками их не открыть, не закрыть. Тяжелые. Однако без людей все это не работает.
Виссарионыч стоял с факелом перед воротами высматривая в темноте своего лорда. Я добежал.
— Братцы, открывай!
Крикнул маг и осветил меня факелом, чтобы внимательно рассмотреть.
— Милли намекала на нечто подобное, но я и не мог предположить насколько она преуменьшала действительность.
Шутит. Ворота медленно разъезжались.
— Дёмыч сильно желал вас дождаться, но я прогнал его спать.
— Ёжика поймал?
— Да. И на удивление легко. Завтра утром я вас представлю.
Мы вошли внутрь, и Вис крикнул двум крестьянам на вороте: «братцы, закрывай». Это его «братцы» мне нравилось.
— Что нужно для поднятия уровня гильдии магов?
— Сущие пустяки. Немного ртути и серы.
— И где ее взять?
— Не имею ни малейшего понятия. Здесь я вас оставлю, мой лорд. Меня ждет гильдия магов и крайне интересная работа, результаты которой я надеюсь предоставить вам утром.
— Ага…
Кажется я сильно устал за этот длинный день. Вернулся ли Бум? Отстроились ли новые крестьяне? Будет ли у меня наконец большое, красное, сладкое яблоко из фруктового сада? Я распахнул бронзовые двери и вошел в ярко освещенный зал.
Раздался истошный визг и звон разбитой посуды. Кухонная дева сползала по стенке закатив глаза. Обморок.
Необычно оживлённая Милли без своего секси доспеха, но в не менее секси гражданке, взмахнула темной бутылкой приветствуя меня.
— Слава величайшему из лордов!
Точно. У нас теперь есть виноградник. Я без сил опустился на лавку рядом с ней. Непонятно чего хочется больше, есть или спать?
У стены, рядом с кухонным проходом лежала сломанной куклой на куче битой посуды девушка, которую сегодня утром я назвал Ксюнчик. Несла наверное грязные тарелки на кухню и тут в тронный, а теперь и столовый зал вошло красно-зелёное чудище и страшно сверкнуло белками злобных глаз. Надо бы ей помочь.
— Я советовала вам стереть кровь с клинков, зачем вы сами натерлись травой, о величайший из лордов?
— Налей вина, Милли.
Лучница внимательно заглянула мне в глаза.
— Сейчас все будет, хороший мой. Я тут девок немного погоняла. Они тебе воды бочку натаскали, камин затопили. Сейчас, миленький.
Милли поставила свою бутылку на стол предо мной, а сама нырнула под стол стаскивать сапоги. Ну да. Она одевала, ей и снимать. Вино было тёмное, сладкое и довольно крепкое. Пьют лорды из горлышка или нет — я пью.
С меня стянули обувь, наручи, расстегнули и бросили на стол пояс с оружием. Подняли, подставив плечо, и повели по лестнице наверх. Бутылку, кстати, рука не выпустила. Сегодня, возле сухой колоды на краю леса, она научилась ничего просто так не выпускать.
Мы поднялись на балюстраду. Тут оказалось несколько дверей и мы вошли в одну из них. Угли в камине еще дышали. Посреди помещения стояла просто огромная бочка полная воды. «На двоих» — это была практически последняя моя здравая мысль.
Милли большими щипцами вытащила из камина круглый камень и булькнула его в бочку. Затем принялась стаскивать с меня насквозь пропитанные свернувшейся кабаньей кровью трусы. Я мукнул что-то, но так, в никуда, и запрокинув бутылку допил вино.
В бочку я залез сам. Милли, голенькая как бриллиант, нырнула следом. Вода была тёплой. «Как там внизу бедный Ксюнчик?» — подумал я и отрубился.
Снилось мне неприличное.
Утро
Утро было белоснежным. Нет. Белоснежной была простынь. И наволочка. И пододеяльник. И свет из окна. Я дома! Дурацкий кошмар про лорда с кабанами мне просто приснился.
И тут с торжественной издевкой невидимый глас старательно перечислил все утренние победы моих героев. Были там волки второго и третьего уровня, кабаны и даже один медведь. Я лежал на широкой деревянной кровати в «покоях на втором этажике». Лорд лордом.
Но вот эта ошибочная первая радость: «я дома», была крайне занимательна, и что-то о доме мне все же рассказала. Дома я просыпался не в сене, и не на мешках с углем.
В комнате, кроме кровати, стоял высокий сундук, простой шкаф, и табурет. Так же в комнате были окно и дверь. Последнее, что я помню из вчерашнего — это разделенные на подводную и надводную части строго по линии сосков, белые-белые груди. Милли.
А потом я честно заснул, потерял сознание, отрубился. Потому что дальше было вполне безумно, но главное, это безумие происходило на спине огромного зелёного пегаса, прямо между его распростёртых крыльев и высоко-высоко над сверкающими под солнцем облаками.
То есть я знакомился с Милли при ярком солнце на спине гигантской зелёной летающей лошади. То есть точно во сне. А сейчас чистый как младенчик и уже не сплю. Да, я определённо не сплю. В шкафу на полочках лежали белые и коричневые тряпки. Стопочками.
Белые — это нательные рубашки и штанишки. Мои легендарные трусы так и не нашлись. Если Милли будет выёживаться и зубоскалить про вчерашнее, спрошу ее строго: «Где мои трусы!» Заткни фонтанчик и будь благодарен. Тебя отмыли, и донесли до кровати, так что стерпишь колкости молча.
Теперь же придётся облачаться вот в это древне-лордское бельё. Вполне приличные, вроде очень плотной джинсы, штаны наёмника вделись поверх как родные. А вот куртки странного покроя не впечатлили. Ни одна, ни вторая. Обойдусь без.
Теперь портянки. В принципе не велика наука. После нескольких не слишком удачных проб я решил, что вот это — нормально будет. И вделся в сапоги. Где мой пояс? Разумеется, оружие оказалось в сундуке. Я затянул на себе пояс-корсет и вытащил меч. Мне очень захотелось его вытащить. И сделать им «шшах». Почему нет?
Только мечей теперь у меня два и два кинжала. И даже перевязь с метательными ножами и две кираски темного железа. Но ни ножи метать, ни кираску одевать мне не хотелось, а хотелось взять второй меч и сделать не «шшах», а «шшахшшах» обеими руками. Кто я такой, чтобы противится лорду?
Второй меч был очень похож на первый, по крайней мере клинки. Все было идеально. Кровать, сундук и шкаф, табурет между ними. Замкнутое помещение, каменные стены. Задача — петь двумя руками и ничего не задеть даже кончиком клинка.
Вот тут, в ограниченном пространстве, и вскрылась нужда что-то делать с ногами. В свисте клинков отлично думалось. Первое — у меня в любой момент времени две ноги, и одна из них обязательно толчковая, а вторая обязательно шаговая. Попеременно. Удар, когда встречает только воздух, выносит твой центр тяжести в место, которое легко предсказать. То есть удар и шаг — это одно действие «ударшаг». И тебя уже не будет шатать как пьяную вешалку.
Делать все это на прямых ногах совершенно невозможно. Вот и мои пляски теперь на полусогнутых. Хорошо, на четвертьсогнутых. Ладно, когда как. Но уже гораздо веселее.
Вот и пятый уровень. Значит выросла магическая ёмкость, и физическая сила. Но сейчас не до того.
Если думать о центре тяжести, как о позиции из которой будет следующий удар, а то и два, то начинает проявляться осмысленный танец. Два меча позволяли наносить два удара в стороны одновременно, и еще множество интереснейших комбинаций.
Зазвенело разбитое стекло. Атас. Я все-таки въехал в него левым клинком. Слишком был сосредоточен на каменных стенах и допустил промах. Точнее — перемах. В моей комнате было окно с прозрачными стёклами. Стёклами! Тут нет стеклодувных мастерских и никто сюда стекло не привозил. Как это возможно вообще?
Раздался аккуратный стук в дверь.
— Не входить! Я думаю!
Неожиданно для самого себя крикнул. И от крика этого мысль, которую я уже почти поймал за скользкий хвост, растворилась, как не было.
— Уже не думаю, входи кто хочет…
Вошла Милли. Она хмыкнула углядев мечи в моих руках и сообщила:
— Мой чистейший из лордов, Дёмыч нас с Висом… переутомил этими грядущими именинами, народ ждет, а вы уже около двух часов скачете по комнате как… горное животное.
Ну да, у неё же магический эхолот. Хочу такой же.
— Кроме того вас преданно ожидает надёжно нейтрализованный ёжик. И плотный завтрак.
Завтрак! Голод, все это время пугливо жавшийся в уголке, вдруг вылез и занял собой все внутри. Но есть еще одно дело. Я достал из сундука обе тяжёленькие кираски.
— Помоги снять с них вот эти кожаные ремешки.
— Обожаю делать то, смысл чего не понимаю.
Буркнула Милли, но помогла отделить железки от крепежа. Я срезал кинжалом ножны второго меча со второго пояса. Теперь их можно плотно примотать и привязать к ножнам того пояса, что на мне. То есть получить двойные ножны, для двух мечей на одном поясе.
Пришлось так же отколоть от края табурета деревянный клин — длинную треугольную щепку, чтобы вставить ее между ножнами и тем разнести рукояти на удобное расстояние. Милли наконец поняла мой план и без вопросов мы затянули два узла так сильно, как только смогли.
Пояс стал тяжелее. Но зато я теперь мог достать на выбор любой из мечей или оба сразу. Милли вышла из комнаты, перегнулась через перильца балюстрады и звонко крикнула:
— Шествует лорд!
А затем чуть тише добавила:
— Слабонервным потупить очи.
Стремительное желание хлопнуть ее по попе так, чтобы она перелетев перильца грохнулась прямо на пиршественный стол, я, разумеется, придавил мгновенно. Откуда это? Ведь ни капли зла я от неё не видел? И даже наоборот.
Внизу, за столом перед едой и бутылками сидел Вис. Рядом с ним стоял небольшой деревянный ящик. Ксюнчик быстро расчищала место в торце стола, чтобы установить там свеженькое для лорда. У дверей переминался с ноги на ногу Дёмыч. Вот на нём бы кираска смотрелась. Бума не было.