— Дёмыч, перекушу быстро и на именины.
— Добро, лорд. Мы у колодезя все собралися давно.
И Дёмыч вышел.
— Ксюнчик, как ты?
Простой вопрос ввёл деву в транс. Да когда она освоится и перестанет краснеть заревом по любому поводу? Милли уже сидела рядом по правую руку и ответила за Ксю:
— У Ксюнчика все хорошо, мой лорд. Обратите свое пристальное внимание на вашего умного мага.
Умный маг уже пересел поближе со своим загадочным ящиком.
— Мой лорд, я работал всю ночь. Имею смелость представить вам соединение старого гоблинского шаманства с одной редкой магической зверюшкой.
В ящике лежал ёжик. Он был жив и насажен на трёхгранную палочку, как мороженка. Палочка была синего цвета и вся покрыта совершенно незнакомыми мне знаками. Виссарионыч оказался маньяком садистом.
— Что это?
Кусок яичницы, который я жевал, захотелось выплюнуть обратно в тарелку.
— К несчастью, это единственный гуманный способ пресечь накопление маны в ежином организме. То есть ёж — жив, но кидаться заклинанием не может. Маны нет. И не будет.
Ёжик заворочался и пискнул.
— Оно лишено разума. Я провел все необходимые опыты, чтобы это выяснить. Данный ценнейший ёж, разумеется, принадлежит вам. К несчастью, замок пока лишен возможности торговать. Продать его некому и негде.
— Да кто такое купит?
— Любой человек имеющий достаточно золота.
— Для чего?
— Представьте себе замок во время осады. Любой замок. Ёж в ящике заносится террористом в тронный зал, террорист изымает из ежа сдерживающий стержень и быстро покидает здание. Понимаете?
— И через малое время самый сильный в замке начинает рвать на части всех, кого видит. Ужасное изобретение!
— Без сомнения. Это очень дорогой ёж, мой лорд.
— Ты злой гений, Виссарионыч.
Похвалил я мага. А Милли щелкнула ногтем по синей палочке. Ёжик зашипел и задёргал лапками.
— А еще, мой лорд, его можно прямо с этой палочки закидывать в стан врага. Ночью.
Я один здесь такой не кровожадный?
— У твоего варианта, Милли, есть большой недостаток. Врага мы победим, а вот ёж останется и вполне может поймать своим заклинанием кого-нибудь из нас.
Милли задумалась. Все-таки она красива необыкновенно. Чего же тебе ещё? Да откуда я знаю чего же мне еще?
— Ежа в гильдию магов. Задача твоя, Виссарионыч, изучить возможно ли не просто обнулять ему ману, а снимать ее и накапливать. В идеале я хочу видеть схему, которая сама разряжается каким-нибудь полезным заклинанием. Скажем, магической стрелой, если открывается дверь. Или огненным шаром, если к нашей стене подходят снаружи не в том месте. Ясно?
— Спасибо, мой лорд. Удивительно перспективная задача.
— Но вначале, сразу после именин, весь народ заклинаниям обучишь.
— Да, мой лорд. Разрешите вас покинуть?
— Покидай.
Ещё пол кружки вина и я сыт. Да сыт.
— Милли, после именин ищем Бума. Продумай пока как. Ксюнчик, все было необыкновенно вкусно.
Обе промолчали. Почему заперло дар речи Ксю, было понятно. Но вот смолчавшая Милли — это какое-то падение башен.
Сегодняшние именины отличались от вчерашних тем, что народ накрыл столы. Точнее один большой длинный стол на свежем воздухе. На этом столе румяным пунктиром возлежали приличных размеров поросята и множество другой вполне аппетитной закуски.
Самыми интересными мне показались густо расставленные большие белые бутылки. Гулянье, значит. Старожилы принимают новеньких. Богато живём.
Новеньким с раннего утра уже разъяснили, что же будет, потому все прошло достаточно быстро и весело. Единственно, мне не хватило одного ведра. И даже не хватило двух. Показательно и то, что крутить ворот, добывать «святу воду», мне приходилось самому, под благоговейный шепоток нарядных подданных.
Еще, грешен, когда в голове кончились Васи-Тани-Олеги, я без паузы перешёл на Астарт-Зевесов-Бонивуров. Что из этого было именами, что нет — не особо важно. На именинах все это именами стало.
В финале Дёмыч осторожно пригласил меня и скучающую Милли к праздничному столу. Милли оживилась: «Мой лорд, крестьяне умеют делать крайне зажигательное пойло», и мы позавтракали еще раз. И крепко выпили этого самого пойла. Дёмыч сказал, что его делают из пшеницы и показал как оно горит.
Крайне полезный продукт. Некоторые зачатки планов на горящую жидкость, я пометил как «поразмышлять обязательно». Моя лучница безобразно быстро пьянела. И я, очевидно, тоже. Надо что-то с этим делать. Я встал.
— Братцы! Пьяные, трезвые, живые или мёртвые, но все, кто не был в гильдии магов, чтобы до вечера побывали. Завтра все что есть до пятого уровня, как штык! Дёмыч, проследи.
— Непременно, вашс… лорд! Не сумлевайтеся.
Довольно твердой походкой, я ушёл. За мной шла и хихикала Милли. Она прихватила с собой бутыль с «крайне зажигательным пойлом» (несла ее прижав двумя руками к животу). Как мы будем искать пропавшего Бума?
Два удивительно трезвых братца на воротах налегли на ворот и мы вышли в мир. Они тут при воротах всегда? С увеличением уровня у зданий появляется свой персонал? Будут ли в лазарете сестрички в белых халатиках?
Милли поклялась их всех убить табуретом. Почему женщины друг друга так не любят?
За воротами шумела толпа беженцев. Очевидно запах сытой жизни и ежедневного праздника пропитал округу на тысячи миль. Мы с Милли приняли очень важные позы и сделали по три буль-буль из бутыли. Пекла гортань эта дрянь ужасно, однако все остальные части организма просто животворила. Разумеется, я сказал речь.
— Я беру вас всех под свою руку. Под вот эту. Вон там, на жирных лугах, найдут свое счастье ваши коровы!
И Милли сказала: «Аминь».
Потом мы кидались шишками в лесу и пытались пить из одного горлышка на брудершафт. Какой-то вежливый эльф с собакой рассказывал нам ужасающе печальную историю, а мы ржали, как два коня и он отошёл, однако оставил свою собаку за нами присматривать.
Собака отказывалась пить из горлышка и даже лакать из ладошки не желала, так что лакать пришлось Милли, не пропадать же продукту. Она так лакала, что я возгорелся неудержимым желанием, дохлебал, что там в бутыли осталось и попытался это желание реализовать.
Мы даже успели изодрать друг на друге одежды, совершенно позабыв как они открываются. И наступила тьма.
Во тьме кто-то часто дышал вывалив язык, а потом облизал мне морду. Я поднялся на четыре лапы. Нет, на четыре ноги. Хотя, тоже нет.
Мы были в лесу. Стояла черная ночь. Светились кусты. Милли ползала на четвереньках в траве, искала свой лук и материлась. Она была не в доспехах, а в той же хитрой тунике, в которой появилась сегодня в моей комнате.
— Лук в замке.
С большим трудом произнес я, и Милли села в траву. А собак, разбудивший меня, улыбнулся. Он отбежал в темноту, затем вернулся, махнул хвостом и снова отбежал. Нас куда-то звали.
Я встал на задние ноги.
— Мой лорд, я не могу встать. Вы меня опозорили.
— Чем это?
— А вот бретелька порвана.
Что-то такое припоминаю. Но очень смутно. Голова отдельно от тела вращалась внутри себя. Я отравлен. И больше не пью горючие жидкости. Никогда.
— Сам опозорил, сам и понесу.
Я нагнулся (голова раскололась пополам) и взвалил Милли на плечи (уже расколотая голова раскололась еще раз). Милли повисла на мне как мешок с зерном, и ее вырвало вниз. Да, интим запредельный.
Дружелюбный собачка показывал дорогу недолго. Впереди бликовал оранжевый свет. Костер. Я вынес расклеенную Милли к костру.
У огня сидел тот самый, необыкновенно грустный эльф. Шляпка с пером, сумочка на шлее через плечо. Интеллигент. Он улыбнулся точно так, как перед тем его собака.
— Прошу великого лорда присесть у моего костра и разделить мой скромный ужин.
Акцент странный у него. И дружелюбие тоже. Вот собачке я поверил сразу, а этому — нет. Я усадил Милли на попу у костра, но она все равно завалилась на бок. Вроде не замерзнет и не обожжется. Пусть полежит.
— Мой герой немного не в форме.
— Не удивительно, я произвел анализ жидкости, которую вы употребляли. Признаться удивлен, что вы живы.
— Я тоже. Кто ты такой? И откуда взялся?
— Странствующий Алхимик, великий лорд. Я уже рассказывал вам свою историю, но вы с прекрасной дамой были… немного не в форме.
— Ага. У тебя нет воды?
— У меня есть средство нейтрализации ядов. И оно ваше. Возьмите.
Пижон протягивал мне склянку с зелёной жидкостью. В принципе, после крестьянской пшеничной, меня уже ничем не отравить. Я взял и выпил.
Практически сразу меня осенила жестокая трезвость. Я, с безоружной, беспомощной Милли был в лесу. Ночью. Вне стен замка. Только что беспечно выпил неизвестную микстуру из рук незнакомого эльфа. Отчетливо вспомнился ёжик в ящике.
— Не тревожьтесь, великий лорд, мои намерения кристально чисты. Нет-нет! Не доставайте меч. Пожалуйста! Я просто ищу безопасное место для алхимической лаборатории. Клянусь цветами этого леса!
Пожалуй руку с рукоятей мечей стоит убрать. Такая искренняя паника у парня. Но паранойя здесь и сейчас не кажется мне неуместной. Собачка загавкал и я все же достал один меч.
Внутренний маньяк уже наметил траекторию поперёк эльфова горла. Одно короткое «шшах», и голова в смешной шляпке с пером покатится в костёр. Собачка загавкал громче.
— Пииить…
Застонала Милли.
— Если я отрублю тебе голову, твоя собака останется сиротой…
Белый от ужаса эльф мелко-мелко затряс подбородком, соглашаясь. Нельзя так натурально имитировать страх. Может он и не врёт.
— Вы же видите какой это добрый пёс… Мы не несём никакого зла…
Нанести зло мне и моей сильно привлекательной лучнице он мог уже десять миллионов раз. Но не нанёс. Собачка тонко завыл. Собачку по настоящему жалко. Я вложил меч в ножны.
— Водыыы…
Это Милли.
— Есть еще такая штука для неё?
— Да, конечно, великий лорд. Так прекрасно, что вы не убийца, а просто очень осторожный…
— Дай ей это.
Эльф пытался напоить Милли из скляночки. Собак прыгал и пытался вылизать ему лицо. Я размышлял о смерти и о себе, глядя в огонь. В огне танцевал лорд с двумя мечами. Какие интересные связки. И резкий такой. Мне до него как муравью до аиста. Я нашёл любовь всей своей жизни — высокую песнь клинков вокруг центра растущей души.
Милли, протрезвев, стремительно заломила эльфу руку за спину и села на него сверху, грозно сверкая прекрасными очами. Собачка отбежал и снова тоненько завыл.
— Отпусти, это алхимик. Наш алхимик.
— И вы, мой лорд, поверили? У него шляпа с пером!
— Брось, это расовая странность. Отпусти.
Эльф поднялся выплёвывая землю.
— Готов преданно служить вам, мой лорд. И вам, богиня.
— Я тоскую, алхимик. Тоскую по совершенству. Мне нужна тысяча светлячков. У тебя они есть?
— Уточните техническое задание, мой лорд. Пожалуйста.
— Ты можешь сделать светлячка?
— Сейчас, без лаборатории, только оранжевого, из вот этого костра и небольшой магии.
— Делай.
Эльф порылся в сумочке. Ничего там не нашёл, вздохнул и хлопнул в ладоши. От костра оторвался и улетел в лес маленький оранжевый шарик.
— Милли. Уходи домой. Прямо сейчас. Быстро.
— Мой лорд, а вы?
— Буду утром. Дёмычу напомни, все, что можно — до пятого уровня.
— Да, мой лорд. Я буду вас ждать.
И не уходит. И эту свою порванную бретельку теребит. Тут что-то сильно женское.
Внутренняя женщина Милли, что никакого отношения не имеет ни к этим ровным ножкам, ни к этим выпирающим под тканью соскам, ни даже к этим полуоткрытым губкам, но прямо смотрит на меня из этих зовущих глаз.
То ли власти над лордом ей надо, то ли преданность ее больше, чем получается отдавать. Но похоже то и другое вместе. Шизофреничка хренова. Я заорал на нее грубо и громко:
— Пошла! Бегом в замок! Марш!
И Милли упорхнула во тьму. «Я буду вас ждать», надо же. Теперь займёмся совершенством.
— Нахлопай, алхимик, мне светлячков, чтобы летели на меня с разной скоростью, с разного направления, по непредсказуемым траекториям. И я обнажил оба клинка, отступая от костра в полумрак.
Это было божественно. Светлячки лопались с нежным звоном, но их было мало и летели они медленно.
— Быстрее! Больше, по пять за раз выпускай!
Эльф, который быстро сообразил что именно происходит, начал проявлять фантазию. Оранжевые шарики стали резче. Некоторые пытались достать по ногам, некоторые неожиданно меняли направление полёта. Прекрасно.
Мечи не только рубят, но и пробивают, прокалывают. Я принялся добавлять в связки уколы. Это неимоверно усложнило рисунок. Эльф хлопал обеими руками по коленям с бешеной скоростью, шляпка его съехала набок.
Уколы требовали более точного чувства расстояния до цели и работы совсем других групп мышц. Кроме того обнаружилась необходимость уворачиваться от прорвавшихся сквозь динамическую защиту светляков.
Слитно и точно на обоих руках получалась связка «укол-удар», если укол шёл в дальнюю цель, а удар на возврате в цель чуть ближе. А вот наоборот «удар-укол» — не очень.
Я начал сознательно укорачивать удары и это подарило ощутимую экономию времени. Шарики стали лопаться чаще. А затем эльф стал замедляться все больше, и наконец обессиленно свесил свои отбитые ручки вдоль корпуса.
— Простите, мой лорд. Я исчерпал все свои жизненные силы.
Ладно. Пятый уровень. На сколько больше стало маны неизвестно. Вот и проверим. У меня вышло благословить его 32 раза. И оживший алхимик продолжил высекать светлячков для моих мечей.
Короткие удары теряли в силе, но сегодня мне нужна была точность. И уколы мои все еще не пели, а так, хрюкали. Я перешёл только на уколы. Когда выворачиваешь кисть тыльной стороной вниз — прямой укол сильнее и резче. Уколы в право-лево тоже.
Светлячки давно кончились. Алхимик спал. Костёр потух. Я отрабатывал одновременный укол двумя мечами в две цели. Цели прямо, цели сзади, цели прямо и сзади, цели право-лево, цели право-сзади, и прочее счастье.
Да, счастье. Кстати и дыхание привел к правилу «уколшагвыдох». Собачка сидел невдалеке и откровенно зевал на меня. Становилось светло. Начиналось утро. Я очень хотел есть.
Воображение тут же предоставило мне смертельно смущенную Ксю с тарелкой мяса и пушистым караваем в руках. Небесный образ. Пора будить эльфа.
Стена пятого уровня была уже каменной. С красивыми зубцами и башнями. И мост через ров перед воротами стал подъемным.
Крестьяне, которых я вчера с пьяной дури ограничил специализацией, пока мы с Милли куролесили в лесу, поставили чуть ли не десяток коровников довольно далеко от стен замка. Ну да, «вон там, на жирных лугах, найдут счастье ваши коровы». Здешний лорд — клинический идиот.
У самих ворот возник стихийный деревенский рынок. Новички с выселок меняли сыр, молоко и говядину, на овощи, хлеб, яйца и все на свете. Тут же кого-то сильно матюкал Дёмыч. Увидев меня, он завопил в сторону:
— Лорд идет, неси быстрее!
И шустрый мальчонка, Боже, я помню, что назвал его Бонивуром, притаранил Дёмычу деревянную кадушку и кружку к ней.
— Вот, мой лорд, огуречиковый, со укропчиком, самый поправляющий.
Он зачерпнул кружкой в кадушке и протянул ее мне. «Дёмыч, обыкновенный герой, администратор, ур 5, ранг — мастер», неожиданно понял я и взял кружку. В ней был рассол.
Но интереснее всего, что этот обыкновенный герой наконец-то избавился от крестьянского прононса (вашество лордство) и начал обращаться ко мне, как и прочие герои «мой лорд». Рассол я выпил.
— Спасибо, Дёмыч. Этим скажи, пусть закатывают свои мягкие сыры в погреба. Мне нужен такой твердый сыр, чтобы его сюда покупать приезжали с другого конца мира.
— Это значит с привкусом сорочьего дерьма?
— Дерьма не надо. Имбирь какой-нибудь пусть крошат туда. Или благословляют пока бродит. Или еще что-нибудь.
— Принято, сделаем.
— Второе. Вот этому ушастому алхимику и его собаке нужна лаборатория.