— Ты меня видишь? — Кирра наклонилась к нему. Ближе. Еще ближе, пока ее лицо не стало единственным, что видел Перри. Она улыбнулась. — Я так рада, что ты здесь. Я ненавидела то, как мы расстались.
До этого он ненавидел все… каждую секунду, проведенную с ней. Он хотел сказать ей об этом, но не мог произнести ни слова.
Все казалось медленным и громким, как будто он смотрел на все сквозь искореженное стекло. Губы Кирры казались слишком тонкими. Ее лицо слишком вытянутым. Веснушки на ее щеках и носу скользили по коже. Затем они распространились по ее лицу и голове, темнели, становились темно-красными, и внезапно она перестала быть Киррой.
Она стала лисой с черными блестящими глазами и острыми, как иглы, зубами.
Его охватила паника. Он попытался поднять голову, руки, но тело не слушалось. Его конечности налились свинцом. Он даже моргнуть не мог.
— Ты понял, что я была в Потоке по приказу, не так ли?
Это был голос Кирры, а говорила лиса, сверкая черными глазами.
— Соболь послал меня за Угольком, но я не ожидала, что ты станешь таким отвлекающим фактором. Мы только начали узнавать друг друга. Но я всегда делаю то, что говорит Соболь. Кстати, и тебе советую. Я серьезно. Я не хочу, чтобы тебе было больно, Перри.
Лиса отвернулась.
— Лоран, он слышит меня? Он кажется не в себе.
— Я не слышу, слышит ли он, Кирра, — ответил глубокий голос. — Мои уши этого не понимают.
— А лекарства обязательны? Он и так привязан к койке. Я даже не могу учуять его настрой. — Лиса пропала, исчезнув из поля зрения Перри. — А где Кроты-врачи? Соболю это тоже не понравится.
Перри услышал, как открылась и закрылась дверь, а затем голос Кирры затих.
Наверху обнаженные провода и трубы пересекали металлический потолок. Они колыхались, как будто он видел их под водой.
Он не мог даже пошевелиться, поэтому начал с левого угла и двинулся направо, запоминая каждый поворот и каждый изгиб.
Прошло какое-то время. Он понял это, потому что Кирра вернулась.
— Так-то лучше, — сказала она, улыбаясь. Она сидела на краю его кровати, прижавшись бедром к его руке. Она снова стала самой собой… больше никакой лисы.
— Я велела Поселенцам снизить дозу, — сказала она. — Не за что.
Теперь Перри мог моргать. Его разум стал менее затуманен, чем раньше, и он мог следить глазами за движением Кирры. Тем не менее, он не мог пошевелить конечностями, ему ужасно хотелось убрать руку с бедра Кирры.
Она оглянулась через плечо.
— Он выглядит лучше. Не так ли, Лоран?
Мужчина, стоявший у двери, был худощав, его нос и глаза были тонкими и ястребиными. В его черных волосах не было ни малейшего намека на седину, он держался спокойно и уверенно. Перри предположил, что солдату было где-то за сорок. Оленьи рога у него на груди были вышиты серебряной нитью вместо обычной малиновой, что вероятно, указывало на высокий ранг в войсках Соболя.
— Намного, — ответил мужчина.
Одно слово, но в нем была изрядная доля сарказма.
Кирра снова повернулась к Перри.
— Ты был так близок к тому, чтобы сбежать сегодня утром. Я думала, ты это сделаешь. И я так хотела быть твоей пленницей. — Она улыбнулась, придвигаясь ближе. — О, и твой друг? Это ведь он уехал с Арией, не так ли? Ты не говорил мне, что на него будет приятно смотреть. Хотя он и не сравнится с тобой. — Ее взгляд прошелся по его телу. — Если ты беспокоишься о нем, то не стоит. Он заперт в камере. С Арией.
Перри знал ее игры. Она зацепилась за его переживания и неуверенность, и развесила их на веревку, обнажая каждое.
— Держу пари, ты жалеешь, что не зависел от нужных людей. Это похоже на повторяющуюся проблему твоей жизни.
Перри сглотнул, в его горле першило и оно было сухим, как кора.
— Я никогда не доверял тебе, Кирра.
Она моргнула, ее улыбка стала шире, когда он заговорил.
— Знаю. Ты видишь меня такой, какая я есть. Вот почему ты мне так нравишься. Ты знаешь правду, но ты все же не ненавидишь меня. Ну, и ты выглядишь восхитительно. Тем более, когда ты двигаешься, но…
Она угомонилась и спрыгнула с кровати, когда дверь скользнула в сторону.
Вошедший мужчина был среднего телосложения, с коротко стриженными темными волосами и глазами цвета воды. На шее у него висела сверкающая цепь Кровного вождя, сапфиры и бриллианты ярко выделялись на фоне аккуратного темного плаща.
Соболь.
Ярость обрушилась на Перри подобно приливной волне. Он не был готов увидеть убийцу своей сестры. Он не ожидал, что его охватит такая ярость. Ему хотелось вырвать глаза Соболя. Сломать ему пальцы и раздробить кости. Но запертое в его теле, парализованное желание никуда не делось. Оно стучало в его голове, стряхивая воспоминания о Лив.
В его сознании ожила сестра. Перебросив волосы через плечо, она смеялась. Щекотала Когтя, пока слезы не потекли по его лицу. Ударила Рокота кулаком по руке из-за какой-то шутки, которой они обменялись.
Его разум был так слаб, что он не мог отогнать воспоминания. К его ужасу, на глазах у него выступили слезы.
— Кирра, уйди, пожалуйста, — спокойно сказала Соболь. — Лоран, принеси мне стул, а потом ты тоже можешь уйти.
Они сделали, как было велено. Перри подождал, пока Соболь подойдет к стулу у кровати, чтобы начать то, что он задумал.
Он не шевелился.
С каждым мгновением тревога Перри нарастала. Наркотики все еще были в нем, замедляя его мысли и заставляя кровь густеть. Он не мог бороться со своими эмоциями. Он почувствовал, что теряет контроль над реальностью, когда ужасные образы пронеслись в его голове. Кровоточащая рана. Обожженная плоть и отравленные вены, и с каждым разом все хуже и хуже.
Он почти забыл о Соболе, пока Кровный вождь не заговорил.
— У тебя слабый характер, но то, что я чувствую, действительно невероятно. К сожалению, я не считаю себя полностью ответственным. Препарат, который тебе дали, оказывает слабое психотропное действие. Не могу себе представить, что тебе это очень нравится. Это идея Гесса, не моя. Это было сделано для того, чтобы деморализовать тебя. Я сказал ему, что в этом нет необходимости, но твой близкий успех в этой операции смутил его. Лично я был впечатлен тем, что вы почти сделали. Я тут все осмотрел. Я знаю, что то, что ты сделал, было нелегко.
Перри заставил себя не отвечать. Он бы не стал вежливо разговаривать с убийцей Лив.
Соболь подошел к койке и встал над ним. Его глаза снова привлекли внимание Перри — ясно голубые, но окольцованные темно-синим обручем. Они изучали Перри со смесью холодного расчета и веселья.
— Кстати, меня зовут Соболь.
Он придвинул стул поближе и сел, закинув ногу на ногу.
— Казалось неизбежным, что мы с тобой встретимся, не так ли? — сказал он. — Я знал твоего отца, твоего брата и твою сестру. Я чувствую, что все это привело к этому. К нам.
— Не думаю, что твой отец был высокого мнения обо мне, — небрежно продолжил Соболь, как будто они были старыми друзьями. — Мы познакомились много лет назад, когда у нас еще были клановые встречи. Джордан был сдержан и спокоен с незнакомцами, почти как ты, но мы с Вэйлом ладили гораздо лучше.
— Твой старший брат был хитер и честолюбив. Я наслаждался временем, которое мы провели вместе, когда он пришел, чтобы договориться о руке твоей сестры. У нас было много долгих разговоров во время его пребывания в Крае… Довольно многие из них были о тебе.
Перри до боли стиснул зубы. Он не хотел этого слышать.
— Вэйл высказывал серьезную озабоченность по поводу тебя. Он боялся, что ты попытаешься заполучить цепь Потока, поэтому попросил меня взять тебя в свой дом, как часть соглашения, которое мы заключили по поводу Оливии. Он хотел, чтобы ты ушел, Перегрин. И я согласился. Люди, которые внушают страх — мой самый любимый тип. Мне не терпелось познакомиться с тобой. Но позже Вэйл написал и сказал, что сделал для тебя другие приготовления. Мы оба знаем, к чему это привело.
Соболь поднял глаза к потолку и глубоко вздохнул через нос. Цепь на его шее сверкала драгоценными камнями — ничего похожего на грубый металл цепи Потока. Его цепи.
— На твоем месте я бы сделал то же самое с Вэйлом, — продолжал Соболь. — Предательство недопустимо. На самом деле, я сделал то же самое, что привело меня к твоей сестре. Оливия.
Прежде чем он успел остановиться, в горле Перри что-то булькнуло.
Соболь поднял брови.
— Свежая рана? Для меня тоже. — Он кивнул, на мгновение замолчав, и его взгляд стал отстраненным. — Лив была великолепна. Свирепа. Находиться рядом с ней было все равно что дышать огнем. Я хочу, чтобы ты знал, что я хорошо с ней обращался. Я хотел для нее только самого лучшего…
Он поерзал на стуле и наклонился ближе.
— С тобой очень легко разговаривать. Я имею в виду не только то, что ты хороший слушатель.
Сначала Перри подумал, что он шутит, но выражение лица Соболя было задумчивым и расслабленным.
— Ты — Чувствующий и Кровный вождь, — продолжил он. — Ты понимаешь мое положение, как никто другой. Ты же знаешь, как трудно найти надежных людей. Как это невозможно. Люди будут набрасываться друг на друга по самым незначительным причинам. За еду они отбросят дружбу в сторону. За теплое пальто они будут колоть друг друга в спину. Они воруют. Они лгут и предают. Они жаждут того, чего не могут иметь. Того, что у них есть, недостаточно. Мы слабые, нуждающиеся существа. Мы никогда не бываем довольны.
Взгляд Соболя сузились.
— Ты чувствуешь это так же часто, как и я? Лицемерие? Отсутствие элементарной порядочности? Это невыносимо. Я так устал от этого. Я знаю, что ты согласен.
— Не согласен, — произнес Перри. Он больше не мог держать язык за зубами. — Люди несовершенны, но это не значит, что они портятся, как молоко. — Его голос прозвучал хрипло и тихо, почти неслышно.
Соболь долго изучала его.
— Ты все еще птенец, Перегрин. Со временем ты со мной согласишься. — Он прижал руку к золотым рогам на груди. — Я не лгу. Когда я сказал Лив, что отдам ей весь мир, это было правдой. Я планировал это сделать. А потом я узнал ее получше и захотел сделать это. Я бы дал ей все, о чем она просила, если бы только она была мне верна.
— Я знал о твоем друге. О Рокоте. Твой брат рассказал мне о них, когда мы заключили сделку. Когда Оливия пришла ко мне с опозданием на несколько месяцев, через несколько месяцев после того, как мы сошлись во мнениях, я понял, почему. У меня повсюду слушают Слышащие. У меня есть Видящие, скрытые в каждом клочке леса, которые действуют как мои глаза. Но Лив все равно пришла ко мне. Она выбрала меня и сказала мне об этом. Я сказал ей, что она должна быть абсолютно уверена. Я сказал ей, что она не сможет вернуться, как только примет решение. Она поклялась, что не будет ничего менять, она обещала себя мне.
Соболь наклонился ближе, понизив голос:
— Я честный человек. Мне сказали, что и ты тоже. Я ожидаю того же от других. Не так ли? Разве я прошу слишком многого?
Не отвечай, говорил себе Перри. Не спорь. Ничего не говори. Не давай ему того, что он хочет.
Соболь откинулся на спинку стула и раздвинул ноги, довольная улыбка расплылась по его лицу.
— Я наслаждаюсь этим. Я уже предвкушаю наш следующий разговор… который состоится в ближайшее время.
Встав, он направился к двери, его улыбка исчезла, а глаза стали холодными, как смерть.
— Знаешь, Перегрин, Вэйл обманул не только тебя. Твой брат обещал мне невесту, а продал мне шлюху.
Глава 17 АРИЯ
— Я хочу видеть своего отца! — кричал Сорен в дверь. — Скажите ему, что я хочу его видеть!
Он продолжал это делать время от времени, уже больше часа.
Их заперли в маленькой камере с двумя железными двухъярусными кроватями, привинченными к полу и снабженными лишь тонкими матрасами. В дальнем конце комнаты находился закуток, в котором едва помещались унитаз и раковина.
Сидя рядом с ней, Рокот выглядел так, словно был в нескольких секундах от нападения на Сорена. Над его глазом появился пурпурный рубец, в том месте, где он ударился о стену раньше.
Наконец Сорен повернулся к ним лицом.
— Никто не слушает, — сказал он.
— Он только сейчас это понял? — пробормотал Рокот.
— Что ты сказал, Посторонний? Ты тот, кто…
— Замолкни, — прорычал Рокот, сквозь стиснутые зубы.
— Это ты мне? Мы здесь из-за тебя.
— Сорен, успокойся, — сказал Ария.
— Ты защищаешь его?
— Нам нужно сосредоточиться на том, как выбраться отсюда, — сказала она. — Твой отец поговорит с тобой. Он придет. Когда он это сделает, тебе нужно будет договориться с ним. Узнай, где Уголек и Перри…
Ее голос сорвался на имени Перри, поэтому она замолчала и сделала вид, что закончила свою мысль.
Сорен плюхнулся на противоположную сторону койки и разочарованно вздохнул. Стражи конфисковали его Смартвизор, и его одежда была покрыта грязью после их стычки с пилотами «Крыла дракона».
Ария вытянула ноги, глядя на свои грязные штаны. Дождевая вода высохла на легком материале, но она все еще чувствовала себя немного замерзшей и не в своей тарелке. Прошло несколько часов с тех пор, как Перри утащили в бессознательном состоянии. Она чувствовала его отсутствие повсюду, своей кожей и глубже, в своих мышцах и костях.
— Ты хочешь, чтобы я вел переговоры с отцом. — Сорен преувеличенно кивнул. — Правильно. Это сработает. Помнишь свои маленькие встречи с ним? Кофе в Венеции? Чай в Японии? Ты видела его гораздо чаще, чем я. И он точно не спешит встретиться со мной, не так ли, Ария?
— Он твой отец. Он хотел, чтобы ты покинул Грезу вместе с ним.
Сорен фыркнул.
— Он также оставил моих друзей умирать. Что ты хочешь, чтобы я ему сказал? «Прости, что мы взломали твою систему безопасности, выдали себя за тебя, захватили твой аэроход и убили нескольких твоих солдат, но не мог бы ты нас отпустить?»
— Еще одно слово, Поселенец, и я сделаю тебе больно, — голос Рокота был низким и полным смертельного предупреждения.
Сорен замер, ухмылка исчезла с его лица. Он покачал головой и с глухим стуком откинулся на спинку кровати
— Чудесно, — пробормотал Рокот себе под нос. Он подтянул колени и обхватил голову руками, дергая себя за волосы.
Наблюдая за ним, Ария увидела свое собственное разочарование. Сколько еще они здесь пробудут? Что Гесс и Соболь планировали для них? Маррон говорил, что в эти дни эфирные бури могут быть постоянными и повсюду. Неужели это происходит сейчас снаружи? Каждая секунда, проведенная в этой маленькой камере, лишала их шанса на выживание.
Ее взгляд упал на раненую руку, лежащую на бедре. Должен же быть выход из этой ситуации. Ей просто нужно было во всем разобраться.
— Сорен, — сказала она через некоторое время.
— Что? — устало спросил он.
— Когда Гесс придет за тобой, скажи ему, что я тоже хочу его видеть.
Через некоторое время она проснулась, обнаружив, что лежит свернувшись калачиком на жестком матрасе. Рокот стоял посреди комнаты, рассеянно глядя в пространство, пока его рука перебирала невидимое лезвие. Ария сотни раз видела, как он проделывал это с клинком, сверкающим на кончиках его пальцев. Он так всегда делал, это была его привычка и он не мог остановиться. Теперь там не было ничего, кроме воздуха.
Сорен ушел.
Рокот замер, когда увидел ее, смущение промелькнуло на его красивом лице. Он сел напротив нее и скрестил руки на груди.
— Ты была права. Час назад стражи пришли забрать Сорена к Гессу. — Рокот кивнул в сторону двери. На полу стояли пластиковая бутылка и два подноса. — Они принесли еду. Я собирался разбудить тебя, но ты выглядела так, будто тебе нужно поспать. Кроме того, это выглядит ужасно.
Ария села, пошатываясь.
— Как долго я спала?
— Несколько часов.