— Не тронь моих детей!
— Отдай что взяла — и не трону!
Ирина смотрела прямо на мавку. Та оскалила острые зубы. Не человеческие, даже не звериные, может, акульи? Да, вот на акулью пасть ее рот был похож больше всего, такие же острые треугольники клыков…
— Зачем тебе мои дети, ведьма?
— Зачем тебе человеческие дети, нежить?
— Я живая!
— Разве?
Ирина поднялась с колен, но куколка у нее была по-прежнему в руках. Нежить рассмеялась.
— Убьешь их?
— Могу куклу тебе отдать. Но взамен…
— Взамен?
Нежить сделала еще один шаг, оказываясь на самой границе круга. Ирина тоже сделала шаг к ней.
— Взамен уйдешь отсюда. Навсегда. Сделка?
— Сделка! — отозвалась нежить.
И протянула руку.
Зря, стоило бы помнить, что ведьмы с нечистью и нежитью не церемонятся. А иногда и с живыми тоже.
Ирина что есть сил вцепилась в склизкую холодную кисть — и втащила мавку внутрь.
Вой раздался…
С тем же успехом ее можно было на костер затащить. Земля, на которой были нарисованы знаки, жгла нечисть хуже греческого огня, та просто оплывала…
— Ведьма проклятая!!!
Крик не крик, визг не визг…
Мавка бросилась на Ирину.
И получила в лицо полную пригоршню трав, смешанную с крупной солью.
Полынь, крапива, сон-трава, все это было куплено не только ради снятия чар. Но и…
Смешать с крупной солью, каменной, самородной, ей-то и досталось нечисти в лицо.
Вой был такой, что деревья дрогнули. Ирина поняла, что сейчас мавка попробует удрать, не считаясь ни с какой болью и ущербом, и кинулась вперед. Задержать, хоть ненадолго…
Ухватить за руку, свалить старым приемом, нечисть ты там или нет, а ноги у тебя есть — и мордой ее в землю. В громовое колесо!
Жри, тварь!
Вой стоял — деревья гнулись.
И все же Ирина понимала — не удержит. Сил не хватает, опыта, ей бы еще подучиться… ну и пусть! Цепляться будет до последнего!
Не убью, так покалечу, тварь!
— Ну-ка, дай я ее!
Кирилл бестрепетно вошел в круг. И от души полил мавку святой водой. А потом еще и распятием принялся охаживать, как дубиной.
Это оказалось последней каплей.
Существо взвыло и начало истаивать.
Минута, две, три…
Держать, только держать… плевать, что руки жжет… Кирилл нашел где-то сверток с соляно-травяной смесью и высыпал сверху. Часть соли и в порез угодила… зараза!!! Чтоб ты здоровенький был!
Ирина чудом не взвыла в голос.
Но держать оставалось недолго. Еще буквально минут пять — и на траве осталась только грязная лужица. И словно чей-то вой затихает вдалеке.
Ирина выдохнула.
— Кажется, все. Готова.
— А дети? — Кирилл протянул руку и поднял ведьму.
— Дети? А, это уж вовсе просто. Где там родители?
Кирилл повернулся и кивнул.
Остановить мать, у которой похищен ребенок какой-то нечистью? Смешно! Тут разве что БТРом пробовать надо. Четыре куколки легли в женские ладони.
— Идите. Они нагреваться будут, как будете к детям подходить, а как вспыхнут — тут и ваше чадо рядом.
Поляна вмиг опустела, даже зевак не осталось.
Ирина откинулась на руки оборотня.
— Все, готова.
— Она — или ты?
— Она — окончательно, а я еще оклемаюсь. И нервы тебе попорчу.
— Вот напугала-то, — проворчал оборотень, поудобнее подхватывая девушку на руки. — Дикобраза голым афедроном.
Ирина фыркнула.
— А то ж. Пожрать есть?
— И поесть есть, и пожрать…
Откуда-то неслись торжествующие вопли — нашли первую из пропавших девочек. Живую… и Ирина позволила себе расслабиться. Все хорошо, что хорошо кончается.
* * *
Это она и объясняла через час, сидя за богато накрытым столом.
— …ей ребенка хотелось. А бабка против была, утопиться-то девчонка утопилась, а вот желание осталось. Ну и принялась детей воровать, а вам куколок оставляла, вроде как замену.
— Вот оно что, — кивнул Кирилл. Остальные слушали Иринин рассказ, как кошмарную сказку. Понятное дело, и не забудут, и детям передадут, но…
Не слишком-то и приятно о таком слушать. Страшно даже.
— Куколок она с девочками связывала. Жива девочка — цела куколка. Потому я ничего и увидеть не могла, они ж по домам лежали, да в укромных местах, где потемнее, да мавка следы путала… вот и пришлось выманивать. Если бы я вред куклам причинила, девочки бы тоже умерли. Но и так хорошо получилось, мавка почуяла, что я на ее покушаюсь — и пришла. Дальше — дело техники.
— Совсем она… того? — спросила Наташа.
— Совсем. Безвозвратно.
— Это хорошо. А с девочками что теперь?
— А что с ними не так будет? Все в порядке. Сутки проспят, а потом и не вспомнят ничего, — Ирина пожала плечами. — Только вы их потом обязательно в церковь сводите, святой водой, что ли, облейте, и пусть крестики носят. Да не один, а штуки четыре-пять. Браслетики там, фенечки… лишь бы символика была та самая.
Судя по лицам родных — в церковных лавках всю символику скупят. На корню.
Кирилл хмыкнул.
— Ведьма, которая посылает в церковь.
— Иногда самое простое — самое верное. Нет здесь жриц и жрецов, чтобы все обряды по правилам провести, — отмахнулась Ирина. — Пусть их Распятый бережет, его паства, ему и стараться. Да и не любит нечисть вашу веру, сам видишь.
— Ну, соль тоже не любит.
— А… пока не забыла.
Ирина разделила остатки соли с травами на четыре части и рассыпала по пакетикам.
— Положить в постель. В подушки зашить, или еще как… понятно?
Пакетики исчезли со стола. Всем все было понятно. И Ирина, дожевав картошку со шкварками, поднялась со стула.
— Кирилл, ты меня отвезешь Никифоровну навестить?
— Отвезу. А то ж…
— Тогда поехали.
* * *
Просто так уехать не удалось.
Благодарные родители умудрились так забить машину разной сельхозпродукцией (деньги никто давать и не пытался, понимали кое-что), что "хонда" жалобно пищала и оседала пузом в грязь.
Кирилл медленно рулил по главной улице.
— Это было… зрелищно.
— Все видели? И… эту?
— Видели. И слышали, — кивнул оборотень, — но молчать будут, деревня, сама понимаешь…
Ирина кивнула.
Она в деревне выросла, она как раз понимала. Это кому другому пришлось бы объяснять. А деревенские… тут и знаний сохранилось больше, и многое еще живо по разным углам.
Не всякому, правда, откроется, тут пожить надо, и не просто так, своим стать, чтобы тебе доверяли. Можно купить дом в деревне, но врасти — не получится.
— Не хотелось бы увидеть все это на ютубе.
— Дураки здесь живут, что ли? Если кто и решился бы на такие глупости, живым бы не ушел. Его бы родители на клочья порвали, прямо на месте.
Ирина хмыкнула.
— Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается.
— Чем тебе грозило сцепиться с этой тварью?
Ирина помолчала пару минут.
— Если бы она одолела — могла бы убить. Или просто удрать, зависит от того, насколько сильно я бы ее потрепала. Кстати — спасибо тебе. Я все-таки себя переоценила.
— А откуда ты вообще о таких тварях знаешь?
Ирина помолчала пару минут. Говорить правду не хотелось, лгать — тоже, пришлось выбрать нечто среднее.
— Я тоже в деревне выросла.
Понимай, как хочешь. То ли там уже сталкивалась, то ли рассказал кто…
— У девочек точно последствий не будет?
— Не должно. Разве что сны будут какое-то время. Но соль с травами — оберег хороший. Особенно если нашептать кое-что.
— И когда ты успела?
— Соль дома нашептывала, травы потом добавила. Плохо, что они аптечные, столько силы в них не было, сколько нужно.
— Да уж спасибо, хоть что-то было. А соль откуда, если не секрет?
— Ничуть. Люся капусту квасила, вот и осталось.
Кирилл фыркнул и притормозил.
— Ну что — приехали?
Ирина кивнула.
Приехали, она и так это могла сказать. От дома, рядом с которым они стояли, явственно тянуло затхлостью, плесенью, тиной и ряской.
— Она сюда приходила.
Кирилл хмыкнул и полез из машины.
* * *
Долго звать и стучать не пришлось. Высокая крепкая старуха выглянула из дома почти сразу же. Вгляделась в гостей, прищурилась.
— Ишь ты. Сто лет таких не видывала.
— А вам ста лет и нет, — не стала церемониться Ирина. — Шестьдесят — да, и то не полных.
Старуха хмыкнула. Иронично так.
— А ты и того можешь не прожить. Сама понимаешь…
— Понимаю, — вновь не стала спорить Ирина. — Что вы над внучкой видели? Ведь не просто так уговаривали на аборт?
Никифоровна поникла.
— Нет, не просто так. Сама видишь, дар у меня такой. Видеть — вижу, а больше ничего и не могу. Да и то, вижу через два раза на третий, когда накрывает. Вот прабабка, говорят, сильной ведьмой была, а нам не передалось.
— Выродились — или не захотели? — уточнила Ирина.
— Выродились, — махнула рукой Никифоровна. — Сама понимаешь, дать-то любой можно, но не всякая ту ношу снесет. А безумная ведьма — смерть.
Ирина понимала.
Даже ей сейчас было тяжко.
Вот это сочетание власти — и дозволенности… ведь не верит никто в ведьм, так что можно творить что угодно, никто и не остановит. А натворить можно многое…
Страшно?
Очень. А как остаться человеком? Хотя бы удержаться на этой тонкой грани? Недаром ведьмы в сказках или феи — или колдуньи. Добрые или злые. Либо пугаются и бросаются творить только добрые дела, чтобы не дай бог, не замараться, либо не пугаются и живут в свое удовольствие. Конец, впрочем, все равно один.
Костер.
— У вашей внучки способностей не было…
— Способностей не было, кровь была. Вот и вышло, как вышло…
— А ее ребенок?
— Он бы уродом родился. Как животное, ел бы да спал и под себя гадил. Я-то видела…
— И сказали ей об этом.
— Ну да. А эта дуреха уперлась, даже если ребенок такой будет, она его все равно любить станет… себя бы приговорила и свою жизнь.
— Она и так себя приговорила.
— Дура, я ж говорю… жаль, род обрывается.
— Жаль, — искренне согласилась Ирина. Это она могла понять, у нее дед тоже жалел, что род оборвется. И Ирину просил, если муж будет не против, то хоть одному из детей дать ее фамилию. Пусть хоть так… кровь жива будет, род жив, остальное приложится. — Она к вам приходила, да? Потом, после того, как себя погубила?
— Было. Четыре раза, детей своих показывала. Живы хоть девчонки?
— Да. Успела я вовремя.
— А… она?
— Ушла. Навсегда.
Никифоровна выдохнула и даже как-то ссутулилась.
— Это хорошо. Зайдите, что ли, чая выпейте?
Ирина не смогла отказаться. Да и не хотела.
Чая действительно вдруг захотелось, крепкого, горячего, с медом. А раньше, под взглядами родственников спасенных девочек ей буквально кусок в горло не лез.
— Зайдем, — кивнула она. — Спасибо.
* * *
Обратно ехали молча.
Жалко было. И бабку, которая не смогла найти нужные слова, и внучку, которая сама свою жизнь погубила, и девчонок — тех хоть спасти удалось…
Но ведь останется на всю жизнь след.
И сны сниться будут нехорошие, и от воды им бы лучше подальше держаться, а как еще на детях отразится? Это только кажется, что все можно вылечить, все можно загладить…
Нельзя.
С другой стороны, теперь друг у друга будут эти четыре девочки. Ближе родных сестер, связанные навьей нитью, связанные памятью и кровью… что-то принесет им будущее?
Жалко было всех.
* * *
— Афигеть!
Люся смотрела на продуктовое изобилие в полном шоке. Это при том, что добрую треть Ирина оттащила Светлане Сигизмундовне.
А что?
Ей столько не надо, а бабка все не впроголодь поживет. От денег она бы отказалась, а вот такую "спонсорскую помощь" примет.
— Откуда дровишки?
— Из лесу, вестимо.
Кирилл сгрузил мешок картошки и выдохнул. Он-то от всех этих солений-марений отказался наотрез. Отпихивался всю дорогу, четырьмя лапами.
Нет — и отвяжись!
— Мы это за год не съедим!
— Экономить будем, — буркнула Ирина.
— Пойду, с комендантшей поговорю. Пусть в подвале, что ли, хранить разрешит…
— Давай, — кивнула Ирина. И потянулась за сковородкой.
Яичница — отличная штука. И плевать на холестерин!
Глава 16
Мистика не отменяет суровых трудовых будней, а если высказать начальству оправдание типа: "мавок гоняла", получишь предсказуемый ответ: "закуси — и за работу". Так что Ирина даже и не оправдывалась, получив на руки очередное дело.
А почитав его, и порадовалась, что не отпихивалась.
Дело было — как раз по ее части.
Возможно, в советские времена и можно было баловаться взрывами на уроках. И никто детей в террористы не записывал.
А вот сейчас…
Взрывпакет три придурка не на коленочке сварганили, они его купили, в чем и признались, наперебой размазывая сопли и слюни. Это ж не просто так понтоваться перед друзьями, это ЧП районного масштаба.
Может, не попади учитель в больницу, не возьмись за это дело Ирина, все и сошло бы с рук малолетним паршивцам. Но как получилось, так и получилось. И девушка с удовольствием думала, что — поделом.
Так что Ирине передали адрес торговца и попросили разобраться.
Что, как, правда или нет, торговал — или послал… если что, этого точно будут раскручивать по полной программе. Торговля пиротехникой — это вам не памперсами торговать, там куча правил и инструкций, половину из которых этот ларечник нарушил!
Ирина проглядела адреса и отправилась в магазин пиротехники.
Магазин — это было сказано громко. Киоск.
Причем откровенно грязный, старый и обшарпанный. Такое ощущение, что начинал он еще в девяностые годы и с тех пор ни один хозяин его не покрасил.
Зайти внутрь?
Ассортимент на витрине, крохотное окошко для выдачи товара…
Клетка для канарейки.
Закрытая.
Недолго думая, Ирина стукнула в соседний киоск, с шаурмой. Выглянула девушка лет двадцати-двадцати двух.
— Что закажете?
Ирина махнула удостоверением.
— Правдивый рассказ о вашем соседе.
Девушка погрустнела.
— А чего я? Я ничего…
— Вот, ничего и не надо. Только объясните, почему закрыто? День, вроде, рабочий?
— Женька отдохнуть решил.
— Хозяин?
— Ага, хозяин, — покривилась девчонка. Ирина даже испугалась. Косметики на собеседнице было столько, что ей-ей, еще слой — и она бы отваливаться начала, как некачественная штукатурка. — Голь он перекатная, едва концы с концами сводит. И товар у него г…но!
Ирина кивнула.
И выслушала печальную историю Ларисы.
Девушка пошла торговать шаурмой не от хорошей жизни. Приехала из деревни, закончила кулинарный техникум, ну и…
Куда устроиться?
Куда ни устраивайся, а надо где-то жить, на что-то жить…
Кое-кто из Ларисиных товарок устраивался в жизни, а именно, выходил замуж. Лариса тоже принялась оглядываться по сторонам, и положила глаз на Женю. Казалось бы, что такого?
Вы привлекательны, я чертовски привлекательна, чего терять время?
Ты на мне женишься, я получаю мужа, прописку, жилплощадь, что получает муж?
Меня!
Понятное дело, муж в выигрыше, не каждый же день такое сокровище предлагают по себестоимости!
Женя, увы, оказался неприступен. Наверное, ему не понравилась перспектива делить любовницу с ее работодателем. Лариса сильно обиделась и с тех пор искала повод насолить парню.
А чего он?
Брезгует?!
Вот козел!!!
Торгует ли он пиротехникой?
Да, только дрянной и паршивой. А что? Вы у него что-то купили, или что? Урод он! И товар у него плохой! Вот!!!
Чего его сегодня нет?
А и не будет. Денежка у него явно есть, здесь ему торговать в развлечение. Так что ходит, как хочет. Вот…
Домашний адрес? Телефон?
Есть, чего только не найдешь у разозленной женщины, записывайте.