— Добрый день, а можно к вам? А то все столики заняты…
Возможно, ей показалось, но Черников обрадовался ее появлению. Насколько поняла Марго, с ним никто не спешил заводить дружбу: ни студенты, которые испытывали искреннюю неприязнь к его предмету, ни преподаватели, которые невзлюбили Черникова после того, как обнаружилось, что когда-то именно он убил Эльдара. Марго подумала, что если кому-то нужен человек, который никогда, ни при каких обстоятельствах не стакнется с коллективом, то, пожалуйста, вот он — Александр Черников. Обаятельный брюнет с интеллигентным, вполне располагающим лицом и ранней сединой в кудрях.
— Разумеется, присаживайтесь, — сказал он, отодвинув свой поднос, хотя на столе и без того было достаточно места.
— Приятного аппетита, — пожелала Марго и поинтересовалась: — Любите харчо?
Черников пожал плечами, но было видно, что интерес ему приятен.
— Даже и не знаю, — улыбнулся он. — Оно выглядело наиболее аппетитно.
Некоторое время они отдавали должное стряпне местных поваров, а потом Марго спросила:
— А вы на бал пойдете?
Первого октября третьекурсники возвращались с практики, а пятого в колледже должен был состояться осенний бал — красочные плакаты, которые извещали об этом, с утра расклеили на всех досках объявлений. Хотя до бала был еще месяц, студенты уже оживились по этому поводу, прикидывая, кто и с кем пойдет, и как организовать вечеринку со спиртным.
— Пойду, — сказал Черников. — Все преподаватели там будут. А вы?
— Нет, — с искренней грустью призналась Марго. — Я танцевать не умею, а в углу сидеть — я и в комнате посижу.
Черников улыбнулся.
— Танцевать совсем не трудно, — сказал он. Марго только рукой махнула.
— А! Нетрудно, если есть хоть какой-то навык. А я никогда не танцевала и уже не научусь.
— Напрасно вы так, — промолвил Черников. — Если хотите, то я могу вас научить.
От удивления Марго едва ложку не выронила. Радость на ее лице была настолько искренней, что Черников улыбнулся еще шире. Марго подумала, что поставила на правильную лошадь — все-таки человек животное социальное, и Черников, который будто был отделен от всех прозрачным стеклом, искренне хотел кому-нибудь пригодиться. Одиночество тяготило его.
— Вы? — переспросила Марго так, словно не могла поверить внезапно свалившемуся на нее счастью. — Вы можете меня научить?
— Могу. Я профессионально занимался бальными танцами, работал тренером… так что вальс вы будете танцевать лучше всех, — пообещал Черников. Марго порывисто и благодарно сжала его руку и тотчас же выпустила, будто устыдилась своего жеста.
Они договорились устроить первую тренировку вечером в спортзале — именно об этом Марго и рассказала Эльдару, который самым натуральным образом припер ее к стене в тот момент, когда Марго шла на занятие, помахивая пакетом с туфлями. Туфли были взяты напрокат у Елены, которая пообещала оторвать Марго и голову, и руки с ногами, если с обувью что-нибудь случится.
— Танцевать? — искренне удивился Эльдар. — Михай, я не пойму: тебе что, веселья мало?
Марго уперла руки в бока и с вызовом ответила:
— Да, мало. Я всю жизнь мечтала румбу танцевать. Бедрами в разные стороны: тыц-пыц, — и она даже показала, как именно в ее понимании выглядит румба. Эльдар, судя по всему, не оценил.
— Я твой куратор, — напомнил он. — И в целях твоей безопасности запрещаю иметь какие-то контакты с Черниковым, помимо учебных.
— Не запретите! — воскликнула Марго. — И вообще… он мне, между прочим, нравится.
Эльдар изменился в лице. Марго никогда не думала, что сможет увидеть куратора настолько удивленным.
— Это в каком смысле? — не понял он.
— В прямом, — ответила Марго. — Как мужчина.
И, воспользовавшись тем, что изумление Эльдара дошло просто до невероятных вершин, она сделала шаг в сторону и через мгновение уже мчалась вниз по лестнице. Таня, которую Марго едва не сбила с ног, изумленно посмотрела ей вслед.
***
Марго и не предполагала, что какие-то там бальные танцы заставят ее чувствовать себя выжатым лимоном после первого занятия. Черников подошел к вопросу обучения крайне основательно и при невероятной обходительности спуску все-таки не давал. Впрочем, к концу урока Марго уже могла вполне пристойно скользить по воображаемому квадрату на паркете и не отдавливать ноги своему партнеру.
Конечно, гораздо важнее был физический контакт. Марго решила не строить из себя скромницу, которая содрогается всем телом, когда мужчина берет ее за руку, и это пошло на пользу: в конце тренировки Черников с искренней радостью похвалил ее и сказал, что они станцуются очень быстро.
— А что это значит? — спросила Марго. Черников, возившийся с флешкой, на которую была сброшена музыка к занятию, охотно объяснил:
— Это когда партнер и партнерша друг от друга не шарахаются. Он ведет, она позволяет себя вести… — Черников сделал паузу и добавил: — Как отношения двух любящих людей. Только в танце.
Марго согласно кивнула. За эту тренировку они наобнимались так, что, в принципе, уже были кем-то большим, чем просто знакомые.
— Извините, Александр Александрович, — сказала Марго, собрав вещи и стоя у выхода в ожидании, — а у вас случайно пакетика с кофе не будет? А то столовая закрыта уже, а девки мои только по чаю соображают.
Черников прямо просиял. Должно быть, одиночество причиняло ему намного больше неудобства, чем Марго могла предположить.
— Пакетиков нет, — сказал он. — А банка есть. Идемте, угощу.
Впрочем, угощения не получилось: возле входа в общежитие стоял Гамрян, который подозвал к себе Черникова, и слегка разочарованная Марго вернулась в свою комнату. Карины еще не было, и, задумчиво посмотрев на Машу, которая усердно готовилась к практическому занятию, обложившись самыми растрепанными книгами, какие только можно вообразить, Марго нахмурилась и поинтересовалась:
— Слушай, Мань, а если Эльдар тут, то с кем тогда Каринка уехала?
Маша оторвалась от книг и некоторое время размышляла над вопросом, а потом просияла и ответила:
— Наверняка с Егором! Я его с обеда не видела. А Тема с Витовтом одни пошли карты составлять.
Плюхнувшись на кровать, Марго подумала, что вроде бы можно вздохнуть с облегчением и искренне поблагодарила святую Марфу, покровительницу неудачников, за помощь. Она не была уверена, существует ли такая святая на самом деле, но Эльдар поминал ее так энергично, что Марго решила не сомневаться по этому поводу.
— Мань, а Мань, — сказала Марго, вольготно потянувшись на кровати и заложив руки за голову. — Как ты думаешь, а вдруг Черников нормальный мужик? А мы его тут подозреваем невесть в чем?
Маша отложила ручку и покачала головой.
— Мутный он все-таки тип. Слишком часто попадается, если рядом кипиш какой-нибудь… А почему ты спрашиваешь?
— Да так… — махнула рукой Марго, решив держать свое при себе. — Мысли разные в голову лезут.
Она действительно терялась в размышлениях. Вот хоть убей, при близком контакте Черников не выглядел злодеем, затевающим какую-то дрянь. Обычный человек, со своими странностями, конечно, но у кого их нет? Ладно, пусть он когда-то убил Эльдара — но магические разборки, насколько Марго успела понять, дело похлеще любой политики: в них не разберешь, кто прав, кто виноват, а вчерашние враги сегодня могут быть закадычными друзьями — такие случаи Марго тоже видела. Эльдара любят, ему верят — а Черникова сторонятся. Хотя вот гхоула сегодня утром вроде была на стороне инспектора…
Марго поняла, что запуталась, решила плюнуть на размышления и пойти все-таки попить кофе. Может, Гамрян уже отпустил Черникова с миром. Выйдя к лифту, Марго лишний раз убедилась в том, что на ловца и зверь бежит: Черников спускался по лестнице с банкой дорогого кофе и кружкой в руках.
— Не знал, в какой вы комнате, — сказал он, когда Марго подошла. — Кофе еще нужен?
Марго продемонстрировала ему свою кружку и промолвила:
— Да, нужен. Думала, сегодня сходим с ребятами в дербеневское сельпо, я и затарюсь… А не судьба.
Войдя в комнату отдыха, Марго и Черников попали под обстрел любопытных глаз: студенты мигом забыли о своих занятиях и с искренним интересом стали смотреть, как Марго и инспектор наливают кипяток из кулера. Решив, что сегодня по общежитию уже пойдут сплетни, а завтра на их тренировку придут потаращиться даже самые ленивые и объевшиеся, Марго довольно сказала:
— Спасибо за кофе. Пойду на улице посижу. Последние теплые деньки, их грешно упускать.
Черников поставил банку рядом с кулером — видимо, ему было все равно, что дорогому кофе быстро приделают ноги — и сказал:
— Да, пойдемте. Тут слишком душно.
Они неторопливо прогулялись до скамеечек возле оранжереи и устроились на одной из них, в отдалении от остальных отдыхающих студентов. Солнце почти скрылось за деревьями, и мягкий сумрак, заливавший студгородок, делал мир удивительно теплым и уютным. Бледно-сиреневая цепочка облаков протянулась по небу, и Марго, глядя на них, ощутила тоскливое чувство, которое всегда приходило к ней осенью — желание все бросить и уйти туда, где рождаются эти облака, в тот далекий и невозможный край, где все счастливы.
— Даже не верится, что уже осень, — сказал Черников, отпив кофе. Марго кивнула.
— Не люблю осень, — сказала она. — Впереди только дожди, снег и ничего хорошего. А вы любите осень, Александр Александович?
Черников пожал плечами. Цикады, отдыхавшие днем, расчехлили инструменты и принялись страстно и весело пиликать на своих скрипочках.
— Не очень, — признался он. — Но в ней все-таки есть своя прелесть. И потом, осенью бал, а я вас научу танцевать. Так что у вас есть повод получать удовольствие от этого времени года.
Марго грустно усмехнулась. Кофе был очень вкусным, и тонкая нотка его горечи, которая изящно вплелась в полотно вечера, оказалась очень подходящей к запахам сухой травы, деревьев и листьев, уже примеряющих желтый цвет — тихим ровным запахам, тянувшимся, словно длинные ленты. И Марго подумалось вдруг, что все люди уйдут, а природа так и продолжит жить своей неизбывной жизнью со стрижами, которые обязательно вернутся через год, и золотисто-розовым закатом, мягким, словно присыпанным пылью.
— Ноги гудят, — сказала она. Сзади в шею прямо-таки вгрызся комар; Марго резко прихлопнула его и добавила: — Думаете, из меня выйдет толк?
Черников кивнул.
— Вы очень хорошо двигаетесь. Нет зажатости. Так что на балу у вас все получится.
Из леса доносились шорохи и негромкий треск ломаемых веток — кто-то шел среди деревьев, и Марго чувствовала его взгляд на своей спине: в принципе, беззлобный, но оборачиваться все равно не стоило. После прорыва по краю леса проложили заградительную полосу, и Марго невольно вздохнула с облегчением, увидев, как она впервые засияла в сумерках.
Комар снова укусил ее за шею. «Интересно, — подумала Марго, почесывая место укуса, — когда уже можно будет форсировать события?»
— Любопытное все-таки место этот колледж, — произнес Черников. — Студенты и преподаватели свободно общаются, субординация чисто номинальная…
— Да какая тут может быть особая субординация, — сказала Марго, — когда живем бок о бок, под одной крышей? На прошлый новый год у нас банкет был, так Людоедовна… то есть Ирина Леонидовна с коньяком перебрала, и мы с Витовтом ее в общагу несли.
Черников поставил свою кружку на лавочку и задумчиво спросил:
— Интересно, а что вы скажете, если я сейчас захочу вас поцеловать?
Такой стремительный шторм и натиск заставил Марго изумленно оторопеть. А она-то думала, когда предпринимать новые шаги! Видимо, Черников действительно затосковал в одиночестве, раз настолько резво кинулся на первого человека, который отнесся к нему по-человечески.
— Я скажу, — негромко промолвила Марго, смущенно опустив глаза, — что о таких вещах не спрашивают. А просто берут и делают.
Потом, когда Марго вспоминала этот вечер, то на память ей приходили какие-то обрывки и пестрые клочки: вроде бы они с Черниковым придвинулись друг к другу — осторожно, словно первопроходцы, вроде бы он даже поцеловал ее, а его правая рука скользнула по шее Марго — а вот потом ее пронзило такой болью, что мир рассыпался туманными искрами, и не осталось ничего, кроме этой боли и далекого голоса, который мягко напевал: «Кхаморо татькирла, кхаморо пэкэла8…». Но чей это был голос, Марго так и не поняла.
***
Марго вынырнула из обморока, словно из воды — на нее моментально нахлынули краски, запахи и звуки, и она увидела, что по-прежнему сидит на лавочке, судорожно схватившись обеими руками за собственную шею и жадно глотая прохладный вечерний воздух, рядом с ней находятся испуганные Елена и Таня, осторожно поддерживая и не позволяя упасть, а чуть поодаль стоит Эльдар, держа Черникова за грудки, и, судя по свирепому выражению лица, не собирается с ним церемониться. Разумеется, в непосредственной близости толпились студенты, со страхом глядя то на Марго, то на преподавателей, а от здания общежития уже спешил Гамрян.
— Что такое? — спросил он, приблизившись к Эльдару и Черникову. — Эльдар Сергеевич, да отпустите вы его!
— Пусть расскажет, — с медовыми интонациями промолвил Эльдар, — зачем он подселил психочервя моей подопечной. Ну что, Геворг, это второй случай за день. Я думаю, кого-то пора вывести на чистую воду.
Марго ахнула и схватилась за голову — там, под волосами, было горячо и мокро, и, опустив руку, Марго увидела кровь и какую-то желтую густую жидкость.
— Осторожно, — промолвила Таня. — Постарайся не крутить головой. Рану я смазала, но лишний раз лучше не дергаться.
Правая рука Черникова дрогнула, и на траву упало нечто, похожее на полупрозрачную сардельку. Во влажно блестевшем тельце перекатывались красные и синие шары — это наверняка было какое-то живое существо, но Марго почему-то стало ясно, что паразит, которого держал инспектор, больше никому не причинит вреда и даже убежать не сможет. Некоторое время все зачарованно смотрели, как психочервь пульсирует на траве, а затем Гамрян произнес:
— Александр Александрович, извольте объясниться.
— Охотно, только пусть господин проректор меня отпустит, — процедил Черников. Помедлив, Эльдар разжал руки, и Черников, благоразумно отступив на несколько шагов, сказал:
— Я заметил психочервя почти сразу. Насколько я понимаю, он прилепился к Марго со второй попытки — там два следа от укуса. Разумеется, я предпринял все возможное, чтобы не дать ему внедриться в нервную систему девушки… Я предположил, что владелец червя находится рядом и, чтобы он ничего не заподозрил и не успел отдать дополнительных команд…
— Он меня поцеловал, — хрипло закончила Марго фразу Черникова. — И, похоже, сразу червя схватил за жабры. Больно было — нет слов.
Эльдар смотрел на Черникова так, что было ясно: он не верит ни единому его слову, и лучше бы инспектору уносить ноги, подальше да побыстрее. Впрочем, Гамрян придерживался иного мнения.
— Товарищи студенты, — бросил он через плечо, — ступайте в общежитие. Причем очень быстро. Из комнат без крайней нужды не выходить.
Собравшиеся подчинились, и вскоре лужайка была пуста. Марго попробовала встать, но, если бы Елена и Таня не поддерживали ее, она непременно свалилась бы на траву — ноги не держали. Гамрян вздохнул и присел на скамью.
— Татьяна Юрьевна, будьте добры, — попросил он, — приберите эту дрянь. Я ее потом посмотрю.
Таня красивым отточенным движением вынула из карманов своего зеленого халата перчатки и бумажный пакет и вскоре уже несла издохшего червя в оранжерею. Гамрян задумчиво сжал переносицу и негромко произнес:
— Александр Александрович, у меня к вам вопросов нет. Проводите Михай в лазарет, а то, боюсь, шлепнется где-нибудь по дороге.
Лицо Эльдара окаменело — острые черты приобрели монументальную грубость статуи, и на какое-то мгновение Марго испугалась, что Эльдара сейчас хватит удар от с трудом сдерживаемого гнева.
— Геворг, какие еще можно задавать вопросы? — Эльдар говорил глухо и отчетливо, словно выплевывал слова. — Он рядом с жертвой. С червем в руке. Тебе какие еще доказательства принести?