— Так мы только что, совершенно случайно… — уточнила Иванка, и ее левый глаз убежал куда-то в сторону..
— …Узнали, у кого можно раздобыть сведения о нашем… художнике, авторе нашей картины, — включился и Валентин. Он подумал, если бы они с Иванкой вместо прогулки по парку сразу же позвонили Михаилу и рассказали о родственнике Лоры, — возможно, тому удалось бы, наконец, схватить неуловимого взломщика, опережавшего их всех буквально на часы или минуты…
— Все, что происходит — имеет свою причину, свою закономерность. Время совершать поступки и время отвечать за них предопределено на небесах, — Иванка снова угадала мысли Валентина и ответила на них, по-своему передернув Экклезиаста.
— Вот только вот этого не надо, — сурово парировал Михаил. — Вы еще своей магией мне тут будете “помогать”.
— А что говорит сам хозяин дома? — быстро сменил тему Валентин.
— У него сейчас врач. Преступник, видно, торопился, тихо вскрыл дверь отмычкой, а когда обнаружил, что хозяин квартиры дома, — ударил его по голове.
— Старик жив?
— Да, но в шоке, и утверждает, что ничего не помнит.
— А Лора?
— Она приехала сюда только что, уже после происшествия, а теперь мы забираем ее к себе для беседы…
Михаил уже немного успокоился и был достаточно миролюбив, и потому подробно раскрывал своим друзьям почти все “тайны следствия”. Тем более, что, наконец, нашел Лору.
Валентин вздохнул. Слава Богу — Лора жива-здорова, и они вскоре смогут поговорить с ней.
— Так я могу на вас рассчитывать? Вы обещаете? — Миша внимательно посмотрел на собеседников.
— Конечно! — в один голос уж очень быстро ответила наша сладкая парочка.
Из дома несколько человек в штатском вывели весьма привлекательную блондинку лет тридцати пяти. Миша присоединился к ним. Они сели в машину и уехали.
Валентин взглянул на Иванку, та ответила ему таким же понимающим взглядом, и они, не сговариваясь, ринулись к дому, который только что покинули милиционеры, «вечно опережавшие их всего на пару минут».
Они успели нырнуть в еще не захлопнувшуюся дверь подъезда.
Но дверь квартиры известного астролога и собирателя древностей не спешила открываться ни на звонок, ни на стуки.
И лишь после долгих усилий достучаться до кого-нибудь внутри квартиры за дверью послышались какие-то звуки, дверь немного приотворилась и небольшую щель выглянула смуглая женщина в белом халате.
— Хозяин очень болен, врач запретил ему нежелательные встречи. Тем более с журналистами, — окинула она их недружелюбным взглядом.
— Но нам нужен… гм, — Валентин пытался угадать, каким же именем представился даме в белом халате дядька Лоры, — господин Акапо Шери. Э-э-э, простите, уважаемый Масандро Фиорелли, известный собиратель древностей, — на всякий случай добавил он.
Дама в халате притворила дверь еще плотнее, оставив совсем маленькую щелочку:
— Этих людей здесь точно нет.
После чего дверь категорически захлопнулась.
— Вот так история, — разочарованно протянул Валентин. — Судя по всему, эта дама сегодня нас туда не пустит. Что мы можем противопоставить этому удару судьбы?
— Интуицию, — отозвалась Иванка. — У нас есть время, чтобы кое-что сопоставить, свести воедино какие-то концы, детали. В конце концов, у нас больше материала для размышлений, чем у милиции. Они оперируют логикой и конкретными доказательствами. А мы… Во-первых, материалом для наших рассуждений является сама картина, или то впечатление, которое она производит. Ведь художник зачем-то, для чего-то ее написал? Что-то двигало им в этот момент? Что он хотел в ней передать? Поняв то состояние, те задачи, которые ставил перед собой автор, мы сможем прояснить для себя кое-что и из ее истории, ее судьбы. Кроме того, эта картина дает нам и какие-то видения и подсказки. Затем, в нашем активе — история самого художника, и мое, в конце концов, пусть и мимолетное, но все же знакомство с ним… Есть и другие многочисленные знаки-подсказки.
Они медленно спускались по лестнице, Валентин ощущал тепло ее руки, опиравшейся на его локоть, слушал, что говорила Иванку, а сам думал о недавней встрече с Эдиком. Стоит ли верить всему, что рассказывал Эд? Ведь они не виделись столько лет! И уже далеко не те, кем были в детстве. А Иванка… Конечно, она взрослый человек, и отлично знает, что делает. Но все же…
И все же у Валентина после той встречи с Эдом у его дома осталось какое-то чувство вины. Чертов Эд. Поставил его в довольно щекотливое положение, взяв обещание не рассказывать Иванке об этой встрече.
Валентин проводил Иванку до дома, и они договорились назавтра снова повторить попытку встретиться с господином Монтойей (он же Акапо Шери, он же Масандро Фиорелли).
Что им еще оставалось делать? Иванка вбила себе в голову, что только она может помочь художнику Маю. Потому что, как она утверждала, Николаю сейчас грозит какая-то опасность. В то время как полиция, судя по всему, пока всерьез не обеспокоена судьбой художника, автора картины.
Потом, Валентину хотелось бы понять, есть ли связь между событиями последних дней? Вернее, он ощущал, что есть, но какая?
Задавая себе этот вопрос, он открыл дверь своей квартиры. Как правило, он всегда еще на пороге чувствовал, дома ли Натали? Но сейчас в квартире было совсем тихо. У пустой квартиры своя, особая энергетика, особое эхо.
Тишина давно не пугала Валентина. В ней было то преимущество, что ты можешь сам себе задавать вопросы и получать из глубины своего сознания ответы на них.
Мысли Валентина теперь снова и снова возвращались к самой первой встрече с Эдом. Тогда, у Иванки, Эд, похоже, сразу узнал его. Почему он быстро ускользнул из квартиры? Только ли потому, что боялся ненужных вопросов Валентина и раскрытия своего псевдонима? А что, если он сейчас приехал сюда, что называется, “по долгу службы”, а Иванка — всего лишь прикрытие, повод, предлог?
Нет, все же на подлость Эд точно не способен.
Валентин, поймав себя на том, что его мысли теперь постоянно вертятся вокруг его старого друга детства, задумался: а может он ему просто по-прежнему завидует?
Может быть, именно этим и объясняется то, что фигура человека в глубоко надвинутом капюшоне, быстро удалявшемся от дома старика, дядьки Лоры, показалась тогда ему до странности знакомой. Тот человек был похож на бродягу, ничего в нем не было особенного, кроме… достаточно уверенной походки, похожей на походку охотника. В жестах его рук тоже было что-то знакомое: это резкое и небрежное выбрасывание расслабленным жестом кисти, словно он бросает бумеранг…
“Черт, везде мерещится теперь Эдик Скрипка, человек-загадка. А вообще, с чего это я на нем зациклился? Действительно, на кой бы ему сдался дядька Ивана Мехлиса?”
Заложники судьбы
Валентин уже собрался лечь спать, когда раздался резкий телефонный звонок. Где-то в глубине души появилось ощущение опасности. Валентин понял: что-то случилось.
В трубке послышался отчаянный, сдавленный голос …Иванка? Валентин не сразу узнал ее.
— Ох, Валентин… ну почему же, ну за что?
Иванка, похоже, плакала. Не просто плакала, — рыдала, словно ее кто-то душил за горло.
И это было настолько на нее не похоже, что у Валентина у самого на мгновение перехватило дыхание.
— Что случилось?
— Мы заложники… Вальдек… Валентайн… мы заложники…и никто нам не поможет…
Иванка, похоже, действительно, была в отчаянии.
— Ало, что случилось? — крикнул Валентин. Но телефон молчал.
Валентину раньше не доводилось слышать в голосе Иванки столько отчаянья. Он попробовал набрать ее телефон. Но на том конце трубку не брали.
Ну вот, понеслось. Еще пару дней назад он мог бы поклясться, что Иванка сама кого хочешь может взять в заложники. Но сейчас — он это слышал — она действительно нуждалась в помощи. Но где она сейчас?
Валентин не сразу сообразил взглянуть на экран мобильника. Черт, ведь она только что позвонила …с мобильника Валерии! Теперь понятно, почему она сказала: “мы”. Значит, они обе в опасности. Но где похититель может их удерживать? И кто он? Тот, кто охотился за картинами Николая Мая? Человек из ресторана?
Валентин понимал: теперь без Михаила не справиться.
Через секунду он уже набирал телефон друга. В двух словах обрисовал ситуацию.
Тот обещал как можно быстрее выяснить, откуда, из какого района города был сделан звонок с номера Валерии.
Не дожидаясь результата этого поиска, Валентин, накинув куртку, выбежал на ночную улицу, поймал такси и десять минут спустя был в отделение милиции у Михаила.
— Да, мы определили, откуда был сделан звонок. Адрес: «Парковая Аллея», дом двадцать. Тебе этот адрес о чем-то говорит?
— Конечно! Это адрес Валерии!
— Ага, отлично! Значит, они захвачены прямо там, в квартире…
Друзья понимали, что женщинам может грозит опасность, промедление может стоить жизни безоружным и слабым существам. Район, и дом были им знакомы. А в знакомой обстановке, когда знаешь все входы и выходы, действовать намного проще.
Прихватив еще пару ребят из отделения, Михаил с Валентином быстро нырнули в машину.
Уже стемнело, огни города, отражаясь на мокрой мостовой, стремительно бежали под колеса машины, и сидящим в ней казалось, что машина не мчит по мокрой мостовой с отраженными в ней фонарями и витринами, а летит по воздуху.
Затормозили не перед подъездом, куда выходили окна Валерии, а за углом, с торца дома. Окна Валерии на третьем этаже были слабо освещены, в квартире царил полумрак. Ничто не выдавало произошедшего там. Жильцы дома также пребывали в полном неведении, и, судя по всему, спокойно готовились ко сну.
Михаил негромко отдал распоряжения.
— Будем входить одновременно с двух сторон: через окно и через дверь. Я попробую открыть дверь отмычкой. Ты, — он ткнул в грудь высокого крепкого парня, — войдешь через балкон… Будем работать по команде, одновременно. Мы не знаем, сколько в квартире человек. Будьте осторожны!
Валентин молча показал Михаилу на пожарную лестницу, спускавшуюся по торцу дома. Вверху на предпоследнем этаже она делала выступ в 90 градусов, приближаясь к углу дома. За углом как раз находился балкон соседней с Лерой квартиры. А балкон Валерии был сразу за ним. Таким образом, взобравшись по лестнице, можно было добраться непосредственно и до балкона Валерии. Кроме того, под пожарной лестницей, на этом же торце, на уровне второго этажа находилось открытое окошко на лестничную клетку.
Дом Леры — сталинская постройка, состоящая из трех ярусов: на первом этаже была обувная мастерская и прачечная, второй и третий этажи-ярусы — более узкие по пропорциям — были жилыми. Дом был украшен по фасаду лепниной с фигурами в псевдо романском стиле с многочисленными пилястрами и прочими выступами, по которым можно было карабкаться наверх.
Валентин тихо, но решительно сказал Михаилу:
— Как влезете через окно в подъезд — откройте и входную дверь в подъезд, для меня.
Операция началась быстро и бесшумно.
Один из ребят встал на плечи второму, покрепче, — и дотянувшись до пожарной лестницы, стал осторожно взбираться наверх, до уровня третьего этажа, чтоб влезть на соседний с Валерией балкон, а затем оттуда перебраться и на ее балкон. Михаил тоже поднялся по пожарной лестнице и влез в окошко, ведущее на лестничную клетку. Оба они скрылись из поля зрения Валентина, который вместе с третьим милиционером ждал, пока Михаил откроет им дверь подъезда изнутри. Наконец, дверь бесшумно распахнулась.
Валентин и Михаил с одним из ребят затаились у входной двери квартиры Леры. Как они ни прислушивались — за дверью было подозрительно тихо. Эта тишина сеяла страх и панику в душе Валентина. Оттуда, из квартиры, тянуло каким-то странным сладковатым запахом.
Михаил еле слышно манипулировал отмычками в дверном замке, потом поднес к уху рацию, сказал шепотом пару слов. За дверью раздался звон разбитого стекла, и одновременно с этим Михаил выбил дверь квартиры.
Они ворвались в квартиру через входную дверь, а третий милиционер — с пожарной лестницы через окно, которое пришлось разбить.
Между тем в квартире царила полная тишина. Правда, Валентину показалось… Нет, и в самом деле, — из глубины ее звучала тихая музыка и доносился этот странный сладковатый запах то ли косметики, то ли огромного количества цветов…
В большой комнате на диване лежала Иванка в одном нижнем белье, глаза ее были открыты. Рядом в кресле в расслабленной позе сидела Валерия в пеньюаре, — она, похоже, спала. По крайней мере, дышала спокойно и ровно, цвет лица у нее был розовый, как у спокойно спящего человека.
…А больше в квартире никого не было.
Валентин подбежал к Иванке, взял ее голову в руки, с тревогой заглядывая ей в глаза, продолжавшие неподвижно смотреть в потолок.
— Ой, ребята! — Иванка вдруг медленно повернула голову к ворвавшимся к ней мужчинам. — Как здорово, что вы пришли.
— Где они? — громко спросил Михаил.
— Кто? — реакция у Иванки была явно замедленной.
— Похитители, те, кто вас брал в заложники?
— Что? — изумилась Иванка? — Вы что, пьяны? — Язык у нее довольно заметно заплетался.
Валентин услышал явный запах алкоголя. Похоже, все было не так, как они все себе представляли. И у него даже мурашки пробежали по спине.
Четверо мужчин стояли вокруг двух сидящих на диване полураздетых женщин и пристально глядели на них, ожидая объяснений. Те, в свою очередь, не двигаясь, удивленно вглядывались в людей, появившихся здесь таким странным образом.
Валентин осмотрелся вокруг, увидел рядом Лерину шаль, и накинул ее на Иванку.
— Ты же звонила мне меньше часа назад, кричала в трубку, что ты … вы — заложники!?
— Что? — еще больше изумилась Иванка. Теперь было видно, что она до безобразия пьяна, как говорят в народе: “в хорошую зюзю”, “в дупель”, “в доску”, - любое определение подходило. К тому же, как понял Валентин, в комнате еще и курились палочки с марихуаной… Когда она успела набраться? Ведь они расстались у ее дома всего несколько часов назад.
— Да, заложники, — Иванка наконец сообразила, о чем это он. — Именно это я и хотела тебе сказать. Мальчики, как хорошо, что вы присоединились к нашей компании, вот только зачем вы разбили окно? — жалобно закончила она, плотнее кутаясь в шаль. — Дует…
— Мы с Лерой, наконец, поняли причину наших несчастий, нашей горькой судьбы, — Иванка всхлипнула. — Мы действительно заложники, заложники судьбы, заложники искусства, заложники своего сумасшедшего ремесла. — Тут она сама искренне зарыдала над своими словами. — Знаешь, ты ведь тоже …один из нас… У других людей и семья, и любимый человек рядом, и дети, и родня. Спокойная человеческая жизнь, работа… По воскресеньям в музей или в церковь…И только мы, как последние дервиши…
— Ну, дервиши — бездомны, а у тебя, слава Богу, есть крыша над головой.
У Валентина камень упал с сердца, когда он понял, что с Иванкой и Леркой на самом деле ничего страшного не случилось. Было только страшно неловко перед Михаилом.
Тот, поняв происходящее в душе Валентина, хлопнул его по плечу.
— Знаешь, иногда ложная тревога даже приносит облегчение, когда выясняется, что она была напрасной. Хорошо, что хоть на этот раз ничего серьезного не случилось.
Потом повернулся к Иванке:
— Ваш друг очень беспокоился за вашу жизнь, потому и пригласил нас, чтобы вместе проведать вас, милые дамы…
— Ой, да у нас гости… — наконец проснулась и Лера. Она воспарила в своем разлетающемся пеньюаре как большая грациозная птица, и как ветер теперь носилась по всей комнате.
— Михаил, а мы с Иванкой как раз о вас вспоминали, — кокетливо улыбнулась она ему. — Вот черт, но почему так дует? — произнесла она жалобно и поежилась. Валерия была еще не в курсе, каким путем вошли в ее квартиру эти четверо.
— Могу угостить вас прекрасным коньяком, — она пошарила взглядом по комнате, увидала на туалетном столике нераспечатанную бутылку “фрапе”.
— Поздновато уже, — строго отозвался Валентин. Подхватив со столика бутылку раньше Валерии, он передал ее Михаилу.
— Девушкам на сегодня уже хватит, а это — вам, чтобы скрасить ваше позднее дежурство в отделении этой ночью.