Глава 4
Ночевать в гостиницу я не возвращался. Ночевал на крыше одного из домов, на которой заранее спрятал свой дорожный мешок. Крышу этого трехэтажного здания я выбрал из-за того, что она не просматривалась из окон других домов. К сожалению, изолированность крыши от наблюдения не давалась просто так – она продувалась ветрами со всех сторон.
Вот там я и ночевал, тоскливо думая, на кой я вообще потратил деньги – между прочим десять медных! – на гостиницу, в которой даже не собираюсь ночевать? Если в Мацане мое появление через нужный КПП вполне можно было предсказать и подсадить туда Шихонг (и, для надежности, посадить таких же «серых мышек» на пару ближайших таможенных постов), то здесь, в Ван-Шиа, ни предсказать направление, с которого я приду (ну, разве что исключив западное), ни дать словесный портрет с моей совершенно заурядной «деревенской» внешностью, ни любым другим способом меня поймать – просто нет! С кем, блин, я в пастора Шлага тут играю, ведя себя так, будто за мной уже наблюдают?! Хорошо, хватило ума не оставлять в гостинице вещи – сейчас хоть теплый плащ, в который можно завернуться, со мной был.
В гостиницу не пошел по простой, даже банальной причине – Мара вполне могла соблазниться легким решением «вопроса» Лю Фана.
Лю Фана можно было схватить по надуманному обвинению (изнасиловал слепую девушку, находящуюся под защитой клана, например – это так, навскидку), а уж когда он будет избитый и очень грустный из-за своих сломанных коленных чашечек валяться в каменном ящике полтора на полтора метра – выкрасть и допросить.
А еще Лю Фана можно подловить на темных улочках Ван-Шиа. Уверен, Гончая Императора располагает контактами всей агентурной сети в провинции, и свободные люди для грязной работы у нее, наверняка, есть. Тем более, что с ее квалификацией подручным надо будет только придерживать очень грустного Лю Фана. Слегка.
Уж будьте уверены – разнообразными техниками допроса Гончая Императора владеет, как минимум, не хуже меня. А обширная практика просто не оставит мне шансов уклониться от настойчивых расспросов пусть и печальным, но самым естественным образом… пока не отвечу по всем интересующим темам.
Утро я встретил ожидаемо невыспавшимся, продрогшим и злым. Давно, кстати, заметил: в лесу могу ночевать под открытым небом даже зимой – достаточно теплого плаща, а если еще сооружу навес и рядом будут тлеть угли вчерашнего костра – вообще курорт. А здесь, в городе – хрен.
Огромный город Ван-Шиа уже проснулся и вовсю потягивался, сбрасывая остатки сна. Одуряюще пахли утренние лепешки из многочисленных пекарен и трактиров, запах тысяч кружек хапьяна, казалось, сам по себе был способен взбодрить окоченевший ото сна разум, завлекательные ниточки мясных ароматов из домов по-богаче манили и соблазняли. Сейчас бы теплую пушистую Хану с ее кабанчиком, м-м-м… Ну, в смысле, погреться и пожрать, а то мало ли, что некоторые могут себе нафантазировать…
Внизу уже бормотали бегущие на работу чиновники, кутающиеся в форменные халаты с накинутыми поверх «неуставными» стеганными безрукавками, ругались рикши, не поделившие «стоянку» возле какого-то «денежного» места, но драку устраивать не хотели и по причине лишних глаз, и потому что толком еще не проснулись, водовозы и золотари занимались громкой саморекламой…
А на рынках Ван Шиа и на прилегающих улочках открывались магазинчики и лавки… В том числе и лавка господина Ли Ксинга. И у него, я знаю это совершенно точно, есть горячий чай, что «скорее темен, чем светел».
* * *
Никогда не интересовался, какое божество местного пантеона отвечает за торговлю и ведение дел, но что-то подсказывает, что Ли Ксинг очень близок к тому, чтобы стать если и не аватаром, то уж жрецом этого самого божества – наверняка!
Такое впечатление, что Ли Ксингу в любых его начинаниях помогает божественная сила, а ведет – само провидение. За что бы не брался этот человек в делах своих лавок (пяти, как я выяснил), какие бы безумные и странные идеи не выдвигал – в конце концов его ждал успех!
Когда я снова вошел в его лавку с невозможным в этом мире «сувенирным оружием» (которое, тем не менее, очень даже неплохо продавалось), Ли Ксинг вцепился в меня хваткой крокодила. Думаю, даже если б не раннее утро обычного «рабочего», не первого «выходного» дня недели, когда покупателей почти и нет, удрать от Ли Ксинга я бы не смог.
Взвесив «за» и «против», я продал ему все пять десятков колец, честно предупредив, что они сняты с насильно убиенных. Ли Ксинг покивал, аккуратно, стараясь не прикасаться к кольцам, собрал их в узелок и передал своему сыну, Люшенгу. С подробными инструкциями – как и что нужно сделать с кольцами, дабы духи владельцев и их предков не досаждали новым владельцам колец. Ли Люшенг покивал и пулей унесся в сторону ближайшего из двух храмов с наказом вознести молитву богине Ушейне, ответственной за правильную транспортировку душ в колесе перерождений.
А я положил в свой наружный кошель целых девять серебряных монет. Было бы восемь, но одно из колец было как раз из серебра. Ли Ксинг, кстати, сам додумался и развил идею – сюда можно воткнуть красивый маленький камушек, здесь проделать дырочку и повесить на красивый кожаный темлячок. А темляк же тоже можно украсить. В общем, мозги у дяди работали исключительно в правильном направлении – нужен был только толчок.
После этого мы снова беседовали. За кружкой хапьяна – господин Ли Ксинг по достоинству оценил мои красные от недосыпа глаза и общий помятый вид… даже попенял о необходимости беречь свое здоровье смолоду и напомнил об осторожности во время кутежей в столице: этому Ир Фану следует быть осмотрительным – это ему не его родная деревня, где пьяным можно свалиться, где попало, тут, извини, и обобрать, и даже прирезать могут! И прекрасная сговорчивая незнакомка – вовсе не гарантия, что на утро ты проснешься со своими деньгами… если проснешься вообще! Опасности большого города, Ир Фан! Не забывай об этом! Это тебе не твой лес – тут попадаются хищники куда более опасные и коварные!
Потом поговорили о луках, об охоте, о турнирах. Время от времени в ходе нашей беседы торговец двигал по столу в мою сторону серебряную монету. После первой же монеты пояснил кратко, емко:
– Идея пришла! Этот Ли Ксинг обязан отблагодарить!
И категорически отказался от моей слабой попытки монету вернуть. Нет, он точно жрец! Или истовый поклонник того самого божества. О! Или сам для себя создал эту коммерческую религию и теперь следует ее канонам!
Я разбогател еще на восемь серебряных монет. При этом смог уловить только пять идей, которые могли зародиться в хитроумной голове этого… бизнесмена.
* * *
Я искренне надеялся, что употребление Жемчужины Четырех Основ Этого Прекрасного Мироздания, действительно, приведет мою сущность в соответствие с этим миром, и хотя бы (хотя бы!) избавит от банальных «книжных шаблонов». «На крайняк» я рассчитывал, что жизнь моя перестанет походить на «сюжет» книги. Очень рассчитывал.
Хрена там…
– Ой, мам! Смотри, какой красивый лук! Черненький! Одному моему другу как раз нужен новый лук! Давай купим, мам! Ну, дава-а-ай!
Я смерил взглядом девчушку лет двенадцати – милую, тоненькую и шебутную «пацанку», в которой все еще больше угловатости и порывистости («ой, прикольная!»), чем женственной чувственной плавности («вах, конфетка!»). Девчушка с темноволосой короткой стрижкой влетела цветастым ярким вихрем в палатку торговца Ли Ксинга, когда мы уже с ним вежливо раскланивались, исключительно довольные и совместным распитием утреннего хапьяна, и сопутствующей беседой.
Я прикрыл один глаз, прикрыл другой. Слегка натянул кожу у внешнего уголка глаза, заставив изображение раздвоиться. Нет, не почудилось. Увы.
– Хана! – не удержавшись прорычал я. – Ты что тут делаешь, мед… косолапая?!
Когда зрение раздваивалось, над головой девочки на миг мелькали маленькие круглые медвежьи ушки. Конечно, девочки иногда носят ободки со всякими ушками – тигриными, кошачьими, лисьими… (мне особенно нравятся заячьи и кроличьи… а если еще и хвостик пимпочкой будет, галстук-бабочка, манжеты и купальник… ну да не важно), но в этом мире до моды на подобные аксессуары – еще столетия и столетия. Еще ж и какую-нибудь фурри-толерантность в будущем придумают – дескать, почему ушки собачьи, а не кошачьи? Ты что же, расу нэк не уважаешь?! Короче, деградировать и деградировать еще этому миру до подобного.
– Ой… – Девчушка отпрыгнула и спряталась за стеллажом с колчанами.
Колчаны в том стеллаже были сколь вычурными, столь же неудобными и непригодными. Ни для охоты, ни для службы. А вот на стены в качестве украшения – в самый раз.
– А я это… вот… мимо проходила…
И не только она одна «мимо проходила»…
Рывком откинулась тяжелая занавеска, явив нам во всем блеске своего величия…
– Хана! – Рыкнул женский голос. – Вредная девчонка! Ты где спряталась, папу твоего… безмозглого!
Боги! А ведь Хана не врала тогда про человеческую ипостась своей мамы!
– Прекрасная госпожа… – Пролепетал Ли Ксинг. – Как же я счастлив, что вы изволили посетить мой жалкий магазинчик.
В человеческом обличье Зана выглядела… Она, черт возьми, ВЫГЛЯДЕЛА! Взять Ма У, смешать с Ма Зеттой, добавить Мару Бейфанг… А результат этой ядреной смеси спрятать в самый темный уголок, чтоб никто не уволок. И пускать слюну обожания, ежечасно вознося молитвы этой Богине! Кстати, насчет Богини… не исключено.
Зана была довольно крупной и высокой дамой. Но это «крупное» было идеально распределено по всей «высокой». Осиная талия, подчеркнутая черным ципао с тонким золотым рисунком на цветочную тематику, высокая грудь (понятия не имею, какой там номер и размер), едва помещающаяся в лифе с небольшим, но очень завлекательным вырезом, крутые великолепно очерченные бедра, идеальная икра ноги, на миг мелькнувшая в невысоком разрезе платья, изящная шейка. И прекрасное лицо королевы, в котором красоты не меньше, чем величия.
– Прошу простить уважаемых господ за столь внезапное вторжение несносной дочери этой смущенной Бейдао Заны…
Рычание женского грудного голоса пробежало по всему телу, заставив завибрировать каждую клеточку организма и вызвав только одну реакцию, которую и выразил Ли Ксинг, возопив и заламывай руки:
– Нет-нет-нет! Мы так рады, что вы зашли, прекрасная госпожа… так рады… так рады… – Зашептал он, не в сила оторвать взгляд от женщины. – Так рады… так рады…
Зациклило бедолагу. Надо спасать.
– Господин Ли Ксинг, владелец этого магазина, исключительно рад вашему визиту, прекрасная госпожа Бейдао! Меня зовут Ир Фан! И я, так же, как и вы, прекрасная госпожа, зашел в эту лавку, но не смог уйти, пораженный как качеством, так и разнообразием выставленных здесь товаров!
– Да-да-да! – Быстро закивал Ли Ксинг.
И буквально исчез. Только взметнулась занавеска во внутренние помещения лавки. Через секунду он появился с еще одним стулом в руках. И поставил его перед столом. Попытался что-то сказать, но закашлялся и требовательно посмотрел на меня… Видимо, все еще испытывает трудности с озвучиванием своих мыслей:
– Господин Ли Ксинг просит прекрасную госпожу Бейдао Зану пролить свет своей красоты на этот маленький…
– Кхе-кхе… – Воздел палец Ли Ксинг.
– … убогий и маленький магазинчик. – Кивнул я.
– Кхе-кхе!
– Господин Ли Ксинг надеется, что этот прекрасный чай из далеких западных земель…
– Кхе!
– … что скорее темен, чем светел, найдет отклик в чувствах столь утонченного и взыскательного покупателя, как госпожа Бейдао…
– Кхе-кхе!
– … и примирит эту разборчивую госпожу с жалким набором поделий от недостойных подмастерий, что имели наглость назвать себя мастерами! И не заставит ее гневаться на этого недостойного бедного купца!
– Да-а-а… – Протянула оценившая речь Зана, величественно опускаясь на предложенный стул. – Давненько эта Зана по рынку не гуляла. Успела отвыкнуть от того, как тут дела ведутся. Сразу человеком себя ощущать начинаешь… красота-а-а…
При этом тонкая ткань ее ципао так натянулась во всех нужных местах, что проняло даже меня. А ведь я выполнял в этот момент специальную дыхательную технику, которая по словам матушки должна была помочь даже против лисиц-обольстительниц. Получается, что эту технику (основное преимущество которой, кстати, в возможности невозбранно трындеть в процессе), призванную противодействовать суккубам и инкубам хулицзин – местным лисам-оборотням, может обойти даже какая-то волшебная медведица? Очевидно, конечно, что Зана – не «какая-то медведица», но – все же… я на эту технику возлагал большие надежды! Может, что-то делаю не так? Или дело в моей пока еще нестабилизировавшейся энергетике?
Между прочим, на Зану можно было смотреть как угодно – никаких лишних «артефактов», типа ушей, усов или хвоста на ней не было. Ну, правильно – чем старше волшебный зверь, тем он сильнее и тем лучше контролирует себя… в том числе и когда находится в человеческом облике.
Деревянными движениями мы с Ли Ксингом упали на свои стулья… Хм, сын Ли убежал в Храм, кто же будет подавать чай? Я, как самый молодой из присутствующих? Не будут же Хану, формально являющуюся только что зашедшим и еще не обработанным клиентом магазина, заставлять бегать с чайником и разливать напиток?
Ответ на этот вопрос последовал почти сразу. Занавеска во внутренние помещения снова взметнулась, и в «торговый зал» вошла женщина с подносом. Она даже казалась девушкой из-за стройности… всех частей своего невысокого организма. Но брачный браслет на правом запястье (с таким же рисунком, как у Ли Ксинга) и весьма настороженный взгляд, брошенный на шикарную Зану, выдавал в ней второго хозяина торговой сети «Ксинг и Ко». Госпожа Ли, я так полагаю?
Женщины сцепились взглядами. Воздух в зале сгустился. Даже Хана, хотевшая что-то вякнуть, передумала, застыв с открытым ротиком и на всякий случай присев за тем же стеллажом. Я быстро расфокусировал взгляд и посмотрел на госпожу Ли… Видимо, в этот момент супруга Ли Ксинга не все аспекты своей маскировки контролировала хорошо, так что кое-что я увидеть успел… Два серых крупных острых уха и шикарный серый волчий хвост… Ну, ё-моё!!! Ну, хорошо ж сидели-то! Еще одна оборотница! Причем – классическая – волчица!
В воздухе заплясали знакомые красные искорки… и «схватка» тут же прекратилась – жена хозяина лавки опустила взгляд первой и уважительно поклонилась:
– Добро пожаловать в нашу лавку, Высокая Госпожа. – Несколько скованно приветствовала она. – Позвольте угостить вас чаем Нари-Кори.
«Высокая Госпожа»? Высокие… тьфу, заглавные буквы прямо сквозили в обращении этой женщины к Зане. Почему именно так, с больших букв? Какие-то их межвидовые заморочки? Нет, про то, что Зана – совсем не последняя медведица в лесах Увзана, я и так знаю. Но вот про такие тонкости мне никто не рассказывал – для всех жителей Увзана ВСЕ разумные медведи – Хозяева и Хозяйки леса. Тоже с заглавных букв, но без деления на «Высоких»-«Низких»-«Средних»…
– Благодарю! С удовольствием попробую замечательный чай, приготовленный…?
– Миюри! – Поспешно представилась женщина, еще раз поклонившись. – Ли Миюри, Высокая Госпожа!
Я же в этот момент решал, должен ли я после этого имени облегченно переводить дух или, напротив, огорчаться. Ну, да – я вполне серьезно ожидал, что будет названо другое имя. Холо, или Хоро, или Хоппо… как-то так – точно не помню. Волчица из истории про одного коммивояжера и какие-то специи. А ведь там и мир был… поспокойнее, и чудес, от которых сдохнуть можно, было куда меньше. Так что это был бы не самый плохой вариант… Хотя, что мне до тех вариантов – я из этого волшебного дурдома уже никуда не денусь. Разве что ЭТОТ мир… чихнет.
Ли Миюри продолжала оставаться напряженной. Даже то, что она только что уступила в выяснении своего места в иерархии и, казалось, бы этот вопрос закрыла – ее это почему-то не успокаивало. Отчего-то она продолжала бросать настороженные взгляды попеременно то на мужа, то на Хану, все так же настороженно выглядывающую из-за стойки с саадаками.
Хм, надеюсь, сейчас не произойдет драмы с насильным всучиванем подросшей дочки-медведицы в качестве второй жены бедняге-бизнесмену? Дескать, ты человек у нас опытный, в укрощении диких жен-оборотней поднаторел, вот тебе еще одна! Две ведь куда лучше, чем одна, да? Пару лет подождешь, и можешь с ней медвежат делать. Как раз выдрессируешь к тому времени.