— Милорд, миледи, это Ибомба, троюродный брат кузена моей прабабки, — церемонно произнес он. Ибомба поклонился и практически без акцена произнес:
— Доброе утро, господа, добро пожаловать в Удунгву. Этот бандит хорошо вам служит?
Мганга взял родственника за шиворот и встряхнул: аккуратно, без членовредительства. Ибомба снова улыбнулся:
— Пошутил я, господа. Кофе будете?
Почему-то на него совершенно невозможно было сердиться. Эльза кивнула.
— Будем. И завтрак будем.
— Вот это правильно, — одобрительно произнес Ибомба. — Дама должна хорошо кушать.
Мганга подтолкнул его в сторону прилавка, и Ибомба исчез в подсобке.
— Я не бандит, — дворецкий счел нужным оправдаться. — Когда-то в юности, как все рабы, пытался примкнуть к пиратам, но вовремя взялся за ум.
Мартин нахмурился.
— Вы что, раб? — изумленно спросил он. Мганга посмотрел на него с не меньшим изумлением.
— Разумеется, милорд. Как иначе? Это очень достойное положение. О рабе заботятся хозяева, учат его и лечат, а что делать остальным? Идти в бандиты или в шлюхи?
Эльза некоторое время не могла понять, что чувствует. Это был настоящий шок. Бледное лицо Мартина казалось застывшим.
— Это странно, — произнес он в конце концов. — У нас давным-давно нет ни рабов, ни рабства.
Мганга понимающе кивнул.
— Везде свои традиции и правила, — сказал он. — Наши таковы, и не нам их менять.
Эльза хотела было высказаться по этому поводу, но тут из кухни вышел Ибомба с тарелками на подносе. Яичница с беконом, ломти поджаренной рыбы в кляре и груды креветок в огуречных завитках источали просто божественный аромат, и все с удовольствием принялись за еду. После того, как тарелки опустели, Ибомба присел на столик и произнес:
— Да, бокор есть в горах, да, он принимает. Но! — Ибомба воздел к потолку тонкий черный палец. — Горные дороги теперь контролирует Авенхви, прокляни его боги.
Мганга устало прикрыл глаза и сокрушенно покачал головой. Эльза мрачно подумала, что их дела плохи.
— Что за Авенхви? — поинтересовался Мартин. Лицо Ибомбы скривилось в гримасе презрения.
— Это, господа, простите за выражение, чернозадая сволочь, — произнес он. — Ловит путников и, если они не могут заплатить ему гриньян, бросает их в яму с тигром.
— Гриньян — это что-то вроде налога? — уточнил Мартин. — И каков его размер?
Ибомба развел руками и вздохнул.
— Всегда по-разному. Люди говорят, что Авенхви и его людям не нужны деньги. Им нужна забава.
Мганга сокрушенно покачал головой.
— Это ведь единственный проход к бокору? — уточнил он. — Может, есть способ обойти логово Авенхви?
Ибомба пожал плечами.
— Есть лесные звериные тропы, — сказал он. — Но слепой там не пройдет.
Мартин усмехнулся и отодвинул свою тарелку, словно давал понять, что разговор окончен.
— Тогда пойдем по главной дороге, — произнес он с каким-то лихим весельем и добавил: — Господь не выдаст, Авенхви не съест.
***
В дорогу решено было отправиться на следующий день: после дождей лесные тропы размыло, и Мганга уверенно заявил, что Мартин там не пройдет.
— Не тащить же меня на хребте, — согласился Мартин. — Давайте устраиваться на постой.
Путешественники устроились в одной из гостиниц, и на взгляд Эльзы это было вполне приличное заведение, с портье, ключами и спутниковой связью. Когда Мартин, Эльза и Мганга расположились в своих комнатах, Эльза первым делом достала планшет и открыла новостную страницу.
Состояние здоровья его величества Андреаса не вызывало опасений, и король был выписан из больницы на радость любящему народу. Эльза читала и чувствовала, как на щеках играют желваки. Думая об Андреасе, она испытывала чистый беспримесный гнев. Должно быть, Мартин почувствовал это — он забрал у Эльзы планшет и сказал:
— Не трави душу.
Эльза вздохнула и села на кровать. Их комнатка была вполне уютной, окна выходили на веселую оживленную улочку, и откуда-то снизу летели звуки музыки: маленький ансамбль исполнял народные песни — но Эльза никак не могла успокоиться и выбросить Андреаса из головы хоть на время.
— Не могу, — сказала она, когда Мартин осторожно опустился рядом. — Наверно, я усиливаю нашу связь, когда думаю о нем… но Мартин, я такая злая сейчас.
— Я чувствую, — произнес Мартин и взял Эльзу за руку. — От тебя так и брызжет. Не надо это видеть.
Эльза прижалась к его плечу — не то в поисках защиты и опоры, не то просто в желании ощутить прикосновение к живому. Мартин вздохнул, обнял ее и сказал:
— Если хочешь, сходи погуляй. Развейся. Мганга составит тебе компанию.
На мгновение Эльзу обожгло сочувствием и печалью. Она вновь увидела, насколько глубоким было отчаяние и внутреннее одиночество Мартина. Ей страшно было даже представить, каково это: быть сильным, молодым, здоровым, иметь все — и в один миг все утратить.
— Нет, я не пойду, — промолвила она. — Как же ты один останешься…
Мартин неопределенно пожал плечами.
— Послушаю новости, — ответил он. — Или книгу. Эльза, ты молодая девушка. Не надо ложиться со мной в гроб.
Эльза разозлилась так, что стукнула его по плечу.
— Совсем дурак? — воскликнула она. Мартин рассмеялся, но за смехом была видна печаль.
— Что? — ответил он вопросом на вопрос. — Не сидеть же тебе взаперти? Я не обижусь, честно.
Эльза стукнула его снова.
— Прекрати, говорю… — на миг ей показалось, что вот-вот польются слезы. Мартин откинулся на кровать и промолвил:
— Звучит так, как будто ты меня действительно любишь…
Эльза удивленно посмотрела на него и вдруг поймала себя на мысли о том, что все это время не задумывалась о любви. Она не задавала себе вопроса, любит ли Мартина, и любит ли он ее.
Какое чувство стояло между ними? Что их соединяло?
Эльза не знала, что ответить. Поэтому так и сказала:
— Я не знаю, Мартин. Я никого и никогда не любила, не влюблялась… И я не знаю, что это.
Она умолкла, понимая, что говорит не то и не так. Что, должно быть, Мартин хочет услышать совсем другие слова.
Мартин вздохнул и признался:
— А я любил так давно, что все забыл. И сейчас тоже не могу сказать, как называется это чувство, — он помолчал и добавил: — Спасибо за честность, Эльза. Я признателен.
Ансамбль на улице заиграл знакомую мелодию, танго бора — длинную и пронзительно-искреннюю песню. Некоторое время Мартин и Эльза молчали, а потом Мартин спросил:
— Опиши мне еще раз нашу комнату.
Эльза огляделась и сказала:
— Наша кровать у стены. В стене раздвижной шкаф. Рядом два кресла и столик. Легкие такие, плетеные. А что?
Мартин улыбнулся и сказал:
— Передвинь их. Кресла и стол. Освободи место.
— Зачем? — искренне удивилась Эльза. Во взгляде Мартина мелькнули странные бодрые искры, и он ответил:
— Будем танцевать.
Эльза пожала плечами — странная идея — но все-таки послушно передвинула мебель. На получившемся квадрате вполне можно было танцевать: бора не требовал много места. Мартин поднялся с кровати и протянул Эльзе руку:
— Миледи, — произнес он с чопорным поклоном, — позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец.
— Я не умею, — испуганно призналась Эльза, взяв Мартина за руку. — Я никогда не танцевала. Честно, ни разу, только по телевизору видела.
— Это просто, — улыбнулся Мартин. — Клади руку мне на плечо. Объятие нельзя разрывать, нельзя увеличивать дистанцию. Расслабься, дыши глубже и двигайся легко. Не сопротивляйся, просто иди.
— Ничего себе легко… — пробормотала Эльза и внезапно обнаружила, что уже танцует. Плывет вместе с Мартином по комнате: медленно, спокойно, словно лист, падающий с ветки на землю.
Это было очень легко и одновременно ужасно трудно. Эльзе постоянно казалось, что она — тяжеленная колода, и ее приходится таскать туда-сюда. Взгляд Мартина был где-то за ее плечом. «Я ужасно танцую», — подумала Эльза, и Мартин вдруг сказал:
— Ты прекрасно двигаешься. Все правильно.
Это было одновременно прекрасно и жутко. Музыка казалась то зарослями, через которые надо было прорываться с боем, то мягкими волнами, в объятиях которых хочется уплыть в неведомые дали. Эльза боялась совершить очередную ошибку, чувствовала себя тяжелой и неповоротливой — и это чувство вдруг уходило, уступая место свободной легкости. И не сразу, но Эльза вдруг почувствовала, что наконец-то сумела найти какую-то опору не в Мартине, но в себе самой — и тотчас же стало легче. Она уже не заваливалась ни назад, ни вперед, она двигалась плавно и красиво, и пусть танец был не идеальным — он был настоящим.
— Это как верить, — негромко сказал Мартин. — Теряешь веру — теряешь равновесие.
Эльза подумала, что он прав, и в этот момент неожиданно поняла, что бора давным-давно закончился, а с улицы уже летят не звуки музыки, а крики разносчика воды со льдом.
Они остановились в центре комнаты, и Эльза еле слышно произнесла:
— Это… это настоящее, Мартин.
Мартин прикрыл глаза и, не выпуская Эльзу из объятий, откликнулся:
— Да. Настоящее.
На мгновение Эльзе захотелось плакать.
— Что же это… любовь? — спросила она. Мартин поежился и обнял ее крепче. Так крепко, словно хотел сделать частью себя.
— Не знаю, — откликнулся он. — Но я очень боюсь это потерять.
***
После традиционной сиесты, когда влажная жара начала спадать, а солнце поползло к закату, путешественники выбрались из своих комнат и отправились в уже знакомую им таверну. Теперь она была полна народу. Ибомба совершенно сбился с ног, разнося по залу тарелки с ломтями рыбы, караваи хлеба и подносы с дымящимися креветками. С кухни доносилась звонкая ругань — периодически оттуда выглядывала неохватных размеров стряпуха, по черному лицу которой струился пот, и принималась бранить хозяина заведения. Эльза не знала этого языка, но почему-то прекрасно понимала, что эти звонкие слова — настоящая ругань.
— Эх, друзья, дал бы мне Кхвизун десять рук и десять ног… — пожаловался Ибомба, устраивая Мартина, Эльзу и Мгангу в дальнем уголке за ширмой: похоже, это было местное вип-помещение. — Отдыхайте, скоро и музыка подтянется.
— Ты нам лучше пива подтяни, — посоветовал Мганга.
Пиво здесь было замечательное: насыщенного вкуса, цвета темного меда, а белоснежная пена была такой плотности, что легко держала мелкую монетку. Свежая рыба тоже не подкачала. После того, как тарелки опустели, Ибомба заглянул за ширму и сказал:
— Проводник пришел.
Эльза подобралась и неизвестно почему сжала руку Мартина под столом. Мганга, который сейчас в их компании был за главного, весомо кивнул, и Ибомба сделал кому-то знак. Вскоре за ширму вошел тощий рыжеволосый парень с такой бледной кожей, словно никогда не показывался на солнце, и без малейших следов акцента представился:
— Я Ихвин, господа. Вас ведь интересует горный бокор?
Дождавшись кивка Мганги, Ихвин опустился на стул и произнес:
— Бокор принимает. Что именно нужно лечить?
— Посесьон у дамы и слепоту у милорда, — ответил Мганга. Ихвин задумчиво откинулся на спинку стула, и в его узловатых пальцах мелькнули сердоликовые четки. Взгляд из-под рыжих бровей, брошенный в сторону Эльзы, был быстрым и пронизывающим, но не неприятным.
— Посесьон, посесьон… — мелодично проговорил Ихвин. — Для этого надо купить пять белых кур и змею, — он с прежней задумчивостью помолчал, что-то прикидывая про себя, а затем спросил: — Как же вас так угораздило-то?
Эльза пожала плечами.
— Да вот… — неопределенно ответила она. — Не повезло.
— Второй в вашей связке, — сказал Ихвин. — Кто он? Человек, дух?
— Человек королевской крови, — ответил Мганга за Эльзу. Брови Ихвина взлетели вверх: он действительно был изумлен.
— Королевской крови? Тогда десять кур.
Мганга возмущенно посмотрел на него.
— Не многовато?
Ихвин только руками развел.
— Многовато — ищите других. Дело хозяйское.
— Мы согласны, — произнес Мартин. Он повернул голову на голос Ихвина, но взгляд соскальзывал куда-то в сторону, за его плечо. — Что по моему поводу?
— Белый козленок с черным пятном, мед и пряности, засушенная голова странника по мирам, — Ихвин принялся загибать пальцы. — Вот, вроде, и все. Но придется еще съесть ру. Ваш недуг серьезнее, чем у дамы.
Эльза вспомнила, что именно на запах ру прилетала королева мух. Хорошо бы, не пришлось есть и ее. Мартин пожал плечами.
— Я согласен.
— Тогда по рукам, — улыбнулся Ихвин. После того, как их договор был скреплен рукопожатием, он сказал: — Я все это доставлю к бокору, потом приду за вами. Сразу говорю: денег возьму много. Но! — он воздел палец к потолку. — Потом. Мало ли, вдруг не получится?
Эльза не могла не согласиться с таким разумным подходом.
— Тогда до встречи, — сказал Ихвин и поднялся. — Где вы остановились, в «Розе и кастрюле»? Тогда приду за вами.
После того, как он вышел в основной зал, Мганга наконец-то смог расслабиться, и его мрачное лицо постепенно приобрело привычное спокойное выражение.
— Этот Ихвин редкостная сволочь, — произнес он. — Таких называют белая рвань с юга. Но одно можно сказать точно: он всегда доводит до конца начатое дело. Так что к бокору мы попадем.
— Это самое главное, — кивнул Мартин. — А сволочь или нет…
Он умолк, не закончив фразы. Эльза осторожно дотронулась до его руки и вдруг ощутила, как немеют пальцы, а руку от запястья до локтя пронзает болью. На кончиках пальцев вспыхнули алые звезды и погасли.
Это уже случалось раньше. Однажды на уроке геометрии, когда Эльза старательно вычерчивала на доске тетраэдр для доказательства теоремы, ее скрутило так, что она упала на пол и заорала от боли. В тот раз звездочка была всего одна. Сейчас было все-таки полегче, но Эльза все-таки не удержала вскрика и прижала пострадавшую руку к груди.
— Эльза, что с тобой?
— Миледи?
— Все в порядке, — проговорила Эльза, откинувшись на спинку стула. Перед глазами все еще плавали алые круги, но боль постепенно отступала, и то хорошо. — Все в порядке, просто спазм. Руку скрутило и жжет… И какие-то огоньки были на пальцах…
Выражение лица Мартина стало одновременно изумленным и каким-то растерянным, и Эльза его не поняла. Он на ощупь нашел ее плечо, провел пальцами к локтю и спросил:
— Ниже, да? От локтя к запястью? Онемело, и слегка в пальцах покалывает?
— Да… — удивилась Эльза. — Откуда ты знаешь?
Мартин растерянно рассмеялся.
— Эльза, это называется параличом королей, — ответил он, и в голосе Мартина Эльза услышала далекие нервные нотки. — Сейчас умер кто-то из старой династии.
Мганга раскрыл рот от изумления. Эльза почувствовала, как сердце пропустило удар.
— Это кровное свойство всех королевских фамилий, — продолжал Мартин. — Они всегда узнают первыми, если кто-то из них умирает, им подсказывают собственные руки. Другой вопрос… откуда ты это знаешь.
Эльза растерянно смотрела на Мартина, и в голове отчего-то крутилась одна мысль: «Мы так и не добрались до бокора».
***
Мрак, составлявший весь мир Мартина, не был пустым. Порой в нем всплывали туманные образы и звуки, и Мартин, вслушиваясь в них, пытался поймать хоть что-то, способное дать ему зацепку.
«Что случилось с твоими родителями?»
Они с Эльзой сидят на скамейке небольшого парка, паренек на дорогом велосипеде сосредоточенно выписывает фигуры на дорожке. Сейчас Мартин мог вспомнить все заломы и пятнышки кленового листка, который держал тогда в руках. А у Эльзы слегка размазалась тушь под правым глазом.
«Отец ушел, когда мне было полгода, — сказала Эльза. Задумчиво дотронулась до кончика носа, опустила руку. — С тех пор не появлялся. Мама умерла от рака. Она была библиотекаршей в поселковой читальне…»
Покровителем их региона был владетельный князь Юрген. Почти все время жил там, а не в столице — ну а почему бы нет? Тихие места, хороший климат, сосновые леса… И наверняка у владетельного князя был роман. Так всегда получается. А потом родилась девочка, и его величество Генрих наверняка приказал младшему сыну вернуться.