Стива застонала и уткнулась лбом в предплечье Лютера: казалось, ее вот-вот вырвет. Эльза перепугалась так, что забыла об отвратительном запахе.
— Это надо пить? — прошептала она. Слуги тем временем влили в рот Мартина первую порцию ру и зачерпнули вторую.
Несмотря на мерзкую вонь и ужасный состав, ру подействовал как нельзя лучше. Через несколько минут Мартина вновь прошиб ледяной пот, и он открыл глаза. На мгновение Эльзе показалось, что Мартин снова видит, и она издала тихий радостный возглас — но чуда не случилось. Мганга бросился к Мартину, взял его под руку и усадил поудобнее. Слуги довольно закивали.
— Ну вот, — сказал первый, бывший, видимо, главным. — Сейчас ру начнет бродить в теле, готовить к ритуалу. Пока отдохните, бокор позовет вас.
Слуги откланялись и покинули комнату. Эльза села рядом с Мартином и, обняв его за плечи, промолвила:
— Мы дошли, Мартин, дошли. Все хорошо.
— Откуда тут Лютер? — поинтересовался Мартин. Слепой взгляд скользнул по комнате. — И я слышал голос Стивы.
— Да, мы тут, — улыбнулась Стива и опустилась на циновку напротив Мартина. Протянув руку, она ласково дотронулась до его щеки и тотчас же отдернула пальцы, словно сделала что-то предосудительное.
— Андреас послал меня найти Эльзу, — объяснил Лютер. Он стоял в стороне, будто что-то мешало ему сесть со всеми. — Найти и вернуть. Впрочем, у меня другие планы.
Ноздри Мартина дрогнули, и Эльза снова почувствовала, что рядом с ней не беспомощный калека, а хищник, который не меняет своей природы даже в клетке. Это понял и Лютер, потому что сразу же поспешил объяснить:
— Я не хочу больше быть его марионеткой. Видите ли… я сражался за свободу и счастье для ведьм. А оказалось, что все это пшик. Ложь и злоба. Я на это не подписывался.
Он смущенно умолк и отвел взгляд.
— Ну, тебе не впервой предавать, — холодно произнес Мартин. По лицу Лютера скользнула тень, и он произнес:
— Да, так и есть. Но вас я не предам. Бокор сделает свое дело, и мы разойдемся на все четыре стороны.
Мартин понимающе кивнул.
— А ты, Стива?
Стива как-то простецки улыбнулась и развела руками.
— А мне терять нечего, — ответила она. — Карьера официантки не то, за что стоит цепляться всеми руками… Так что…
— Прости меня, — промолвил Мартин так, что по спине Эльзы забегали мурашки. Лицо Стивы дрогнуло, и Эльза увидела, что в ее глазах сверкнули слезы. Она погладила Мартина по руке и сказала:
— Я давно тебя простила.
Где-то снаружи ударил гонг: металлический нервный звук царапнул по ушам, и Мганга вздрогнул.
— Пора, — проговорил он. — Бокор зовет.
***
Бокор обитал в самой глубине пещеры. Там, среди настоящего завала каких-то мешков, одеял и утвари, у него был алтарь — длинный плоский камень, служивший в другое время и кроватью, и столом. Сейчас на камень была небрежно наброшена потертая алая ткань, сверху стояло бесчисленное количество мисочек и блюдечек с какими-то разноцветными порошками, а в развязанных мешках у основания камня Эльза увидела кости всех мастей, засушенных летучих мышей, перья, раковины, какие-то мелкие камушки. Свечи, прилепившиеся с краю, капали воском на чисто выметенный пол пещеры. Откуда-то доносилось квохтанье кур.
Бокор оказался крепким высоким мужчиной, чем-то похожим на Мгангу. Все его одеяние составляла набедренная повязка, черное тело было покрыто татуировками, которые словно бы двигались в полумраке пещеры. Когда Мартина и Эльзу подвели к алтарю, он нервно взмахнул рукой, приказывая остальным удалиться. Лютер и Стива тревожно переглянулись, но спорить не стали. Мганга понимающе покачал головой и негромко произнес:
— Удачи, милорд. Удачи, госпожа Эльза.
— Ага, так, — бокор неслышно подошел к Мартину и, неожиданно схватив его за волосы, задрал его голову к потолку пещеры. Мартин вздрогнул от неожиданности, но не сказал ни слова, только сильнее сжал руку Эльзы. — Блуждаешь во мраке. А ты… — бокор выпустил Мартина, обернулся к Эльзе, и от колючего пронизывающего взгляда она на какой-то миг ощутила себя полностью обнаженной и выброшенной во вьюжную студеную ночь. — Посесьон.
— Да, — кивнула она и добавила, как научил Мганга: — Королевская кровь против королевской крови.
Бокор усмехнулся.
— Я вижу. Вижу еще, что связь между вами разрушится только со смертью одного из вас. Но я могу сделать так, что на островах он не сможет до тебя достучаться. Тогда припадков не будет. Плохих снов не будет. Согласна?
— Да, — ответила Эльза. Пусть хоть так, все лучше, чем спать вполглаза в ожидании появления Андреаса… В конце концов, они ведь могут остаться тут жить и никогда больше не вернутся на родину.
Бокор согласно кивнул и произнес:
— Ладно, садитесь на землю. Спиной к камню.
Эльза помогла Мартину усесться, потом и сама опустилась рядом. Вопреки ее ожиданиям, камень, к которому она прислонилась, оказался теплым и каким-то живым, словно спящий зверь. Покосившись в сторону, Эльза увидела, что камень покрыт темными значками, похожими на летящих птиц.
— Не смотри, — строго сказал бокор. — Начнешь в них всматриваться — сожрут твой мигхво.
Конечно, Эльза понятия не имела о том, что такое мигхво, но предостережения ей хватило, и она отвернулась. Мартин сидел неподвижно, слепой взгляд был устремлен куда-то к выходу из пещеры, что сейчас терялся во мраке, и Эльзе почудилось, что бледное лицо Мартина тоже высечено из камня. Оно было сосредоточенным и напряженным, словно Мартин умножал в уме десятизначные числа.
— Ты сейчас уснешь, — бокор сел на корточки и, взяв с алтаря мисочку с алым порошком, принялся чертить полоски и точки на лице Мартина. — Тебе приснится каравенхва. Запомни все, что тебе покажут духи, это обязательно сбудется.
Мартин кивнул. На миг Эльза испугалась, что он никогда не проснется. Когда он закрыл глаза и медленно сполз на пол, бокор довольно кивнул, сунул руку в одну из корзин и извлек белую курицу. Птица была жива, ее крылья едва заметно подрагивали, но она почему-то не издавала ни звука. Опустив ее на землю, бокор подхватил с алтаря широкий нож и одним резким ударом снес курице голову.
Эльза зажмурилась. В пещере пронзительно и остро запахло кровью и почему-то пряностями. Бокор принялся негромко напевать — должно быть, это были заклинания. Отважившись открыть глаза, Эльза увидела, что бокор смешивает зелье в очередной плошке: к куриной крови, тускло блестящей в неверном пламени свечек, он добавлял какие-то порошки. Когда зелье было сделано, бокор вырвал куриное перо и, окунув его в плошку, начертил на лбу Эльзы какой-то значок.
На мгновение голову пронзило острой болью, и Эльза прикусила губу, чтоб удержать крик. Ей хотелось верить, что где-то далеко отсюда Андреас ослеп и оглох, утратил с ней всякую связь. Мартин содрогнулся, его рука зашарила по полу, и Эльза поймала ее и промолвила:
— Мартин, я тут.
Бокор начертил на лбу Мартина птичку в круге и спросил:
— Ты видел? Ты запомнил?
— Да, — ответил Мартин, и его голос был каким-то чужим. — Да, я видел и запомнил.
Бокор улыбнулся и сказал:
— Вставайте. Я буду камлать здесь всю ночь. А вы идите в тот туннель, — он махнул рукой куда-то вправо, и Эльза, посмотрев туда, увидела черный провал. Должно быть, на ее лице отразился страх, потому что бокор ухмыльнулся и сказал:
— Бояться не надо. Там вполне уютно.
— И что нам делать? — спросил Мартин. Бокор посмотрел на него и вздохнул:
— Ну а что мужчина делает с женщиной? Идите. Утром я приду за вами.
***
Изготовленный бокором ру содержал значительное количество магавы — природного наркотика, и сон, пришедший к Мартину под воздействием этой травы, был настолько ярким и реальным, что на мгновение Мартин подумал, что не спит, что действительно видит все это.
Он стоял на лужайке перед небольшим загородным домом. Это место было ему незнакомо. Судя по цветущему шиповнику и сосновому лесу за домом, это все-таки были родные края. Окно было открыто, легкая занавеска отдернута в сторону. Эльза стояла у окна, на ее руках сидел маленький мальчик в синем костюмчике. Он был совсем маленьким, не больше полугода. Эльза улыбалась и что-то показывала ему в саду, а мальчик улыбался и протягивал ручку к чему-то важному.
Мартин почувствовал, что горло сжало спазмом. День был тихий и пасмурный, собирался дождь, но вдруг низкие облака разошлись, и в прореху выскользнул солнечный луч, широкий и ясный…
Сейчас, когда Эльза осторожно вела Мартина по коридору, он думал о том, что у нее все будет хорошо. В конце концов, она заслужила счастье. Простое женское счастье с домом и ребенком. Пусть даже без него, Мартина. Почему-то он был уверен, что видел их со стороны, никак не проявляясь в их мире, и Эльза с мальчиком, так похожим на Мартина, его не ждали.
— Тут ступенька, — сказала Эльза и, когда Мартин сделал несколько медленных шагов, воскликнула: — Да тут на самом деле уютно!
— Что тут? — спросил Мартин. Эльза аккуратно усадила его на что-то мягкое, должно быть, мешок с травой, и ответила:
— Такая комнатка в скале. Здесь циновки, тюки какие-то… Наверно, чтобы спать. Свечи горят.
Она отошла от Мартина и через некоторое время восторженно добавила:
— Тут почти окно есть! Такой провал в стене…
— Только не высовывайся! — Мартин действительно испугался, что с Эльзы станется выглянуть наружу. Послышались шаги, и она опустилась рядом и ответила:
— Я выглянула на минутку. Там темным-темно. Не поймешь, где небо, где земля.
Мартин вздохнул и привлек ее к себе. Эльза поерзала, устраиваясь в его объятиях поудобнее, и спросила:
— Как ты думаешь… Бокор справится?
Мартин неопределенно пожал плечами. Он пока не чувствовал никаких перемен, ну разве что изжогу после ру.
— Хуже не будет, — ответил Мартин, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней и беззаботнее. — Только вот чем расплатимся? Люди Авенхви забрали все.
Эльза улыбнулась: Мартин не видел ее улыбки, но почему-то почувствовал, что она есть. Пляшет на губах, придавая лицу Эльзы теплое, почти домашнее выражение.
— Одолжим у Лютера и Стивы, — ответила она.
Некоторое время они молчали. Потом Мартин вдруг осознал, что старается дышать спокойно и размеренно, чтоб не показать охватившего его волнения. Он неожиданно понял, что у него горят щеки, а в груди медленно расползается огонь.
Волосы Эльзы пахли сухими травами и влагой тропического леса. Мартин подумал, что ему не надо видеть ее, чтобы понять…
— Я никогда не верил в то, что для кого-то просто норма, — промолвил он, в очередной раз понимая, что говорит не то и не так. Эльза удивленно повела плечами, шевельнулась в его руках.
— Ты о чем? — спросила она. Мартин усмехнулся.
— Да все о том же, — сказал он. Ему сейчас казалось, что сквозь него прорастает что-то новое. Пробивается через остатки брони, в которой он жил столько лет и считал единственно правильной и возможной. — Ты даже представить себе не можешь.
— Да что? — кажется, Эльза была озадачена.
— Что я тебя люблю, — ответил Мартин и удивился тому, насколько легко это получилось. Может быть, потому, что правду действительно легко сказать — тогда, когда она на самом деле правдива.
И, кажется, Эльза всхлипнула. Мартин прислушался и понял, что она в самом деле заплакала. Ощутил, как намокает рубашка там, куда девушка уткнулась лицом. Почувствовал, как во тьме что-то дрожит, и не сразу понял, что это бьется его сердце. Под ребрами нарастал жар, медленно разливался по телу тягучей волной.
У Эльзы все еще будет. С ним, без него, неважно.
Мартину казалось, что он балансирует на нитке, протянутой над пропастью. Ему не нужно было зрение, чтоб избавить Эльзу от одежды — перед его внутренним взглядом она была легкой, воздушной, непередаваемо прекрасной. Он вдруг понял, что стремился всю жизнь именно к этому чувству, что сейчас затапливало его разум.
Теперь было не важно, как закончится ворожба бокора. Мартин знал, что самое главное в его жизни уже случилось.
Эльза дотронулась до его щеки. Кажется, она по-прежнему плакала. Потеки слез на ее бледном лице в неверном мерцании свечей казались сверкающими золотыми дорожками. Мартин их не видел, но знал, что они выглядят именно так.
— Я тебя тоже люблю, Мартин, — отчетливо проговорила Эльза, и Мартин улыбнулся, всей своей сутью ощутив, что ей наконец-то легко. Что она свободна в своем желании и порыве. Что она искренна — как никогда раньше.
А потом все слова стали ненужными. Лишними. Бокор камлал в соседней пещере, и гулкий стук его барабана, похожий на биение сердца, стал для них самым подходящим ритмом. И потом, когда все закончилось, когда Эльза уснула в объятиях Мартина, он подумал, что наконец-то в его жизни все правильно. Пусть и ненадолго.
По счастью, ему ничего больше не снилось.
***
Утро было солнечным и свежим, наполненным запахом воды, сладостью распустившихся цветов и терпким ароматом земли.
Ночью прошел дождь. Сквозь сон Мартин слышал его тихий шорох за стенами пещеры. Когда поднялось солнце, небо очистилось, и легкомысленные белые прядки облаков придавали ему беззаботный и кокетливый вид.
Мартин тихонько поднялся, стараясь не разбудить спящую Эльзу, и подошел к провалу в стене. На склоне горы, озаренной солнцем, так и бурлила дикая тропическая зелень, и ее густые кудрявые волны катились вниз, к берегу. Отсюда был виден поселок и самый краешек порта. Лес мачт и дымка разноцветных парусов, терракотовые крыши, узкая полоса пляжа — все еще тихо спало, нежилось в объятиях утра. Спали и помощники бокора, и бандиты в логове Авенхви, и медведь… Только соринки рыбацких лодчонок на водной глади говорили о том, что есть на белом свете и ранние пташки.
Где-то далеко-далеко прокукарекал петух. Мартин задумчиво потер глаз и отошел от провала. Он тоже спал, и просыпаться не хотелось.
Эльза вздохнула, но не проснулась. Мартин осторожно, стараясь не разбудить, накрыл ее разноцветным одеялом. Судя по спокойному выражению лица, Андреас ей не являлся. Вот и хорошо.
В конце концов, они могут остаться на этих островах. Никуда не уезжать.
Мартин сел на пол и мрачно подумал, что Андреас не оставит своих попыток вернуть Эльзу. Сейчас это были Лютер и Стива, оказавшиеся друзьями. А кто будет потом? Вполне вероятно, что наемный убийца, и не один. Король ведь может захотеть не возвращения Эльзы, а ее смерти. Еще одна принцесса бывшей владыческой династии, которая в результате может оказаться и наследницей престола — а Мартин не сказал бы, что трон под Андреасом так уж крепок…
Как бы ни была сильна магия островов, автоматная очередь все равно сильнее.
Эльза шевельнулась во сне, и Мартин вдруг понял, что не может оторвать глаз от ее лица, красивого и повзрослевшего. Он просто смотрел, ни о чем не думая, скользил взглядом по чертам девушки — так ребенок будет смотреть на новогоднюю елку, на чудо, не обещанное, а уже сбывшееся. Должно быть, Эльза почувствовала его взгляд, потому что повела плечами и открыла глаза.
И сразу же села. Мартин осторожно смахнул с ее щеки прилипшую травинку и сказал:
— Доброе утро.
Эльза встревоженно посмотрела на Мартина. Кончиками пальцев дотронулась до его лица и тотчас же отдернула руку.
— Ты… — промолвила она едва слышно. — Ты… видишь? Мартин, ты что, видишь?
Мартин печально усмехнулся.
— Во сне я всегда вижу, — ответил он. — А вот наяву с этим начинаются проблемы.
Лицо Эльзы дрогнуло — она отчаянно боролась с подступающими слезами.
— Мартин… — прошептала Эльза, погладила его по щеке. — Ты сейчас не спишь.
Мартин удивленно посмотрел на нее. У него никак не получалось понять, о чем она говорит.
— Ты смотришь прямо на меня, — сказала Эльза. — Ты не спишь. Это не сон. Ты у меня с лица какую-то соринку снял.
На мгновение Мартин забыл, как дышать. Это не могло быть правдой. Это был сон, готовый оборваться в любую минуту.
— Ущипни меня, — попросил Мартин и не узнал своего голоса. — Как следует, без шуток.
Эльза послушно ущипнула его за руку. Крепко, с вывертом. Мартин зажмурился и, сосчитав до трех, медленно открыл глаза, понимая, что если это был сон, он умрет, не сходя с места. Просто не выдержит.