— От кого-то убегаете? — спрашивает таксист, когда мы с Асей влезаем на заднее сидение. — Такие красивые барышни не должны одни ночами где-то лазить.
Мужик улыбается, сидя в пол-оборота и глядя на нас. Ему на вид лет пятьдесят, и лысеющая макушка смешно поблёскивает в свете лампочки. Вокруг его глаз залегли лучистые морщинки, словно больше всего на свете он любит смеяться.
— Никто за нами не гонится, — говорит Аська, захлопывая за собой дверцу. Таксист чуть заметно морщится, и я его понимаю: моя подруга никогда не отличалась аккуратностью, вечно гремит дверями, словно невменяемая.
Надеюсь, он не выставит нас на улицу из-за такой бесцеремонности.
— Куда отвезти? — справившись с замешательством, снова улыбается мужчина. — Вы мои первые клиенты за ночь, уже несколько часов караулю хоть кого-нибудь, но всё зря.
— Сами виноваты, — хмыкает Ася, — нужно возле кабаков стоять, а здесь народу мало ходит.
— Учту на будущее, — произносит и крутит ключ зажигания. — Называйте адрес, домчу с ветерком.
Я бы предпочла аккуратную поездку, но пусть с ветерком. Главное: подальше отсюда. Перед тем, как машина трогается, бросаю взгляд назад и вижу Брэйна, стоящего в дверях студии, сложив руки на груди. Он совершенно точно смотрит на меня, от чего бросает то в жар, то в холод. Резко отворачиваюсь, чтобы не видеть его. В голове полная каша, а сердце стучит о рёбра.
Ася бросает на меня многозначительный взгляд и улыбается, предательница. Поворачиваю голову и смотрю на проплывающий за окном город, а перед глазами маячит образ татуировщика. И чтобы я не делала, толку ноль: постоянно думаю о нём весь путь до Аськиного дома.
6. Брэйн
Я не должен был смеяться, — вон как рассвирипела — но ничего не мог с собой поделать. Она так очаровательна, когда злится… понимаю, что поступил, как свинья, но сдержаться не смог и мне даже ни капельки не стыдно.
Выхожу на улицу, быстро закрываю дверь, ставлю на сигнализацию, и чуть было не пропускаю момент, когда девушки залезают в такси. Главное: не упустить. Пока водитель заводит мотор, запрыгиваю на мотоцикл и жду несколько секунд, пока машина стартанёт. Меня бесит, что Мелкой приходится трястись по городу в этой раздолбанной ржавой коробке. Лучше бы за моей спиной сидела, прижимаясь всем телом, чем в жестяном гробу. Отправляюсь следом, потому что не намерен так просто её отпускать. Эта девочка будет моей, рано или поздно. Не знаю, осознаёт ли это сама, но я для себя уже всё решил, а отступать от намеченных целей не привык. Знаю, злится, что не остановил — по глазам видел, но не люблю быть как все. Просить телефончик? Назначать свидания под часами? Ага, делать мне больше нечего, у меня другие методы.
Она ещё плохо знает, с кем связалась. Но при случае готов ей популярно объяснить. Как говорится, рассказать и показать.
На ночных улицах заметно спокойнее. Суета шумного города уже не так бьёт по нервам, прохладный майский ветер освежает голову и помогает успокоить расшалившийся организм, привести в порядок нервы. Да уж, чёртову уйму лет не чувствовал себя так. И, вроде бы, с сексом в моей жизни полный порядок… нет, не "вроде", абсолютный порядок, но эта девочка взбудоражила так, что низ живота пульсирует и немеет одновременно. Мать их, сколько мне лет? Тридцать через пару месяцев, юбилей, но ощущаю себя юнцом в жёстком пубертате, когда клинит от вида голых девичьих коленок. Если так пойдёт дальше, придётся в душе пар спускать, а иначе на части разорвёт.
Еду за такси, держась чуть поодаль, чтобы раньше времени не напугать. Напоминаю себе какого-то чокнутого сталкера, выслеживающего понравившуюся девушку, сидя в кустах, затаившись. Но я не привык сдаваться и упускать что-то из рук. Да и мне нравится добиваться чего-то на первый взгляд недоступного. Потому если Мелкая думала, что наше знакомство не будет иметь продолжение, боюсь, её ждёт разочарование.
Интересно, долго ещё ехать? Кажется, мы уже весь город вдоль и поперёк колёсами пропахали, а такси даже не думает останавливаться. Ряды унылых жёлтых двухэтажек, построенных пленными немцами сразу после войны, сменяется видами ещё более унылого частного сектора. Пару раз я бывал в этом районе, но это случалось в те времена, когда мы были с Филом детьми и учились вместе в художке. Тогда в любой тёплый день мы ездили на пруд, находящийся неподалёку, где купались чуть не сутками, словно обезумевшие дельфины. С нами всегда был Арчи, а с ним неизменно Наташа.
Воспоминания бушующей волной обрушиваются со всех сторон, и я несколько раз моргаю, чтобы успокоиться. Те времена были так безмятежны, так легки и понятны, чего порой так не хватает сейчас.
В те, наполненные солнцем, лёгкостью и светом под тесёмки времена, всё казалось таким простым и понятным, а судьба рисовала яркие картины счастливого будущего. Я мечтал писать картины, заперевшись от всего мира на старой мансарде, погружаясь по плечи в свой внутренний мир. Так страстно желал творить, что зубы ныли, и кожа на ладонях горела огнём.
Пока все плавали, резвились, оглушая округу звуками беззаботного детства, я сидел под деревом и плодил наброски, что сбесившийся принтер. До сих пор где-то лежит папка, в которой хранится память о рыжеволосой девочке с веснушками на носу, об Арчи, внутри которого ещё не плещется боль потери и о Филине — всеми брошенном мальчике, нашедшем покой в нашей дружбе.
Мысли носятся в голове, воспоминания, картины прошлых событий, но это не мешает следить в оба за старой колымагой, гордо именующей себя автомобилем, чёрт возьми. Да она же развалиться может в любую минуту! И чем Полина только думала, когда сигала в первую попавшуюся тачку? А если там маньяк? Разве они смогут от него отбиться? Хорошо ещё, что я еду сзади — во всяком случае, если что, быстро глаз на жопу натяну, кому следует, попробует только руки свои корявые к ней протянуть.
Жаль не видно, что творится в салоне автомобиля. Интересно, она удивилась бы, заметь меня сейчас? Но на улице темно, фонари горят из двадцати — полтора, поэтому вряд ли меня хоть кто-то видит сейчас. Тем лучше. До сих пор стоит перед глазами её лицо, когда смотрела на меня, стоящего возле студии, и от этого становится весело. Она определённо горячая девочка, моя девочка, пусть пока и не знает об этом.
Наконец это путешествие по диким ландшафтам частного сектора подходит к концу, и машина делает пару рывков, выпускает дым из задней трубы и тормозит у высокого забора. Глушу мотор, паркую мотоцикл под раскидистым деревом, чьи кривые ветви покрыты молодой листвой и, затаившись, смотрю, что будет дальше.
Интересно, чей это дом? И почему это вообще меня волнует? Но ведь волнует, а от этого почти страшно.
Тем временем, девушки по очереди вылезают из автомобиля и мешкают у забора. Таксист сдаёт назад, немного разворачивает свою колымагу и, включив фары, уезжает на хрен. Правильно, товарищ, уезжай, нечего тебе здесь торчать. Девушки заняты обсуждением, по всей видимости, важного вопроса: спорят, размахивают руками. Такое чувство, что сейчас подерутся. Забавное зрелище, жаль, не слышно ничего. Осознаю, что соскучился за голосом Полины — низковатым, чуть хриплым, вибрирующим. От такого голоса точно могу с ума сойти. Даже представить страшно, что будет со мной, когда она будет шептать что-то на ухо. Тьфу, хрен я озабоченный, без вариантов.
Полина достаёт телефон из кармана, свет включенного экрана падает ей на лицо, лишний раз демонстрируя мне, насколько она красива. Так бы и уволок отсюда к себе домой. Нет, точно не насиловать. Просто ещё немного полюбоваться на неё. Сжимаю кулаки, чтобы не сорваться и не побежать к ней прямо сейчас. Нет, нужно подождать, нельзя пугать, но как же хочется…
Ася пританцовывает рядом. Ночь довольно прохладная, а девушки одеты явно не для прогулок на свежем воздухе. Короткие шорты Полины так и притягивают мой взгляд, а в голове бушуют фантазии о том, что скрыто под ними.
Твою мать, сколько мне лет? Надо сейчас сесть на мотоцикл и умчаться отсюда подальше, найти какую-нибудь девушку или прозвонить старым знакомым, чтобы удовлетворить распирающие желания. А не то без штанов останусь, треснут. Но вдруг приходит осознание того, что я не хочу никого себе искать. Ни на эту ночь, ни на все следующие. Всё равно это не поможет выкинуть из головы образ миниатюрной темноволосой девушки с синими глазами. Какого хрена тогда рыпаться?
Не знаю, кому звонила Полина, но этот кто-то явный козёл, потому что, по всей видимости, трубку не снял. Уродище, кто бы он ни был. Подозреваю, что это был пришибленный муж Аси, с которым у них точно не самые приятные отношения. Я совсем не знаю его, но он меня уже бесит безмерно. Пока размышляю, девушки снова начинают о чём-то яростно спорить.
Так, мне всё это порядком осточертело. Не хватало ещё изображать из себя полного невменяшку и прятаться в кустах. Не с моими габаритами мимикрировать. Иду по направлению к барышням, глядя на то, как округляются глаза Мелкой, когда моя тень вырастает на земле и движется к ней. Я и так не хрупкий, а тень из-за лихорадочного света фонаря ещё больше.
— Поля, кто это? — спрашивает Ася хриплым голосом, хватая подругу за руку, словно эта крошка сможет её от чего-то защитить. Усмехаюсь, представив, как Мелкая кинется на меня с кулаками, отстаивая их честь.
А что? Я бы с удовольствием принял участие в подобной ролевой игре. Но без Аси-соглядатая, конечно — свидетели мне не нужны. Хотя начхать, пусть смотрит, но, боюсь, Полина не настолько раскованная.
— А я откуда знаю? Мужик какой-то. Наверное, кто-то из твоих соседей, — огрызается Полина, но в голосе едва слышимая дрожь. Надо быстрее шевелиться, а то у девушек сердца станут от испуга.
Если посмотреть на эту ситуацию со стороны, то вырисовывается неприглядная картина: здоровенный мужик и две слабые девушки на тёмной улице в три часа ночи.
— Испугались? — спрашиваю, выходя на свет. — Не бойтесь, не кусаюсь.
Вру, конечно, иногда могу и укусить, но для этого обстановка должна быть поромантичнее.
— Ты? — выдыхает Полина, вытаращив глаза. Даже руку с телефоном опустила, забыв, что снова хотела кому-то звонить.
— Ага, — улыбаюсь, стоя напротив. — Не ожидали?
— Вообще никак, — говорит Ася и почему-то хихикает, словно в этой ситуации есть что-то смешное. — Приехал клиенту на дому розу на попе бить?
— Угадала, — отвечаю, не глядя на неё. Всё моё внимание поглощает миниатюрная девушка с синими глазами, которые мечут в меня молнии. Того и гляди, сейчас снова пошлёт. — Домой не пускают, что ли?
Указываю рукой на темнеющий в ночи забор, и Ася тяжело вздыхает.
— Я ключи дома забыла, а Саша спит, наверное. Он всегда звук ночами отключает, чтобы отдыхать никто не мешал.
Странный товарищ, однако. Жена где-то шляется, он знает, что она выпила лишнего, но выключил телефон и давит мордой подушку. Охренеть, какой принц в сияющих доспехах.
— И что, до утра тут будете стоять, плясать?
— Нет, сейчас такси снова вызовем и ко мне поедем, — говорит Полина, сердито глядя на меня. — Так как ты здесь оказался? Это глухой район настолько, что тут даже соседи месяцами друг друга не видят.
— Ехал за вашей машиной, — отвечаю и растягиваю губы в ухмылке. Ну, а что? Мне скрывать нечего.
— Зачем? — удивляется Полина, а Ася снова хихикает.
— Затем.
Поля дёргает плечиком и с тоской смотрит на забор. Видно, как она устала, как тяжело ей дались все эти ночные приключения. Я совсем ничего о ней не знаю, но то, что ей нужно выспаться понимаю без лишних слов. Ловлю себя на желании взять её на руки — такую маленькую и хрупкую, невесомую — и отнести к себе домой. Чтобы отдохнула, а я буду рядом.
Так, Брэйн, спокойно, дыши.
— Так, дамы, я понятия не имею, почему ваш Саша трубку не берёт, да мне и по хрен, на самом деле.
— Что ты задумал? — спрашивает Поля, когда я подхожу к забору и осматриваю его. — У них в доме полная звукоизоляция, ты не докричишься, бесполезно.
— Ну, во-первых, я умею так кричать, что никакая чёртова звукоизоляция не спасёт, а, во-вторых, слава богам, ещё перелезать через заборы не разучился.
— Но там высоко! — вскрикивает Поля, а Ася шипит на неё. — Сумасшедший, что ли?
— Ты ещё даже не знаешь, насколько, — говорю и подпрыгиваю.
Хорошо, что во мне сто девяносто восемь сантиметров не заплывшего жиром тела. Хватаюсь в прыжке за кромку забора, который больно впивается в ладони, но я, не обращая внимания на досадные неудобства, подтягиваюсь на руках и перекидываю ногу. Раз, два, три и оказываюсь на другой стороне. Ха, раз плюнуть, а говорили: высоко.
Твою мать, штаны, кажется, порвал. Смотрю вниз и замечаю, что на колене зияет внушительная дыра. Чёрт, любимые штаны. Ладно, с этим позже разберусь, пока что нужно впустить девушек в дом. Нащупываю замок, дёргаю несколько раз, он тихо щёлкает и поддаётся.
— Вуаля, — улыбаюсь, глядя на девушек.
— Вот это я понимаю! Рыцарь! — восхищённо говорит Ася. — Спасибо тебе, выручил.
— Ну, зачем-то же я за вами следил, вот и пригодился, — говорю, отходя в сторону и освобождая проход.
— Ася, давай скорее в дом заходи, а я поехала.
Поля настроена решительно скорее отсюда свалить. Да и мне, если честно, порядком осточертело торчать без дела в этих хамарях.
— Конечно-конечно, — быстро говорит Ася, спешно обнимает подругу и бежит к дому. — Захлопните калитку за собой! — доносится до нас её голос, а следом гремит входная дверь.
— Фух, — облегчённо вздыхает Поля. — Наконец-то. Словно три фуры за час разгрузила.
Она улыбается и искоса смотрит на меня.
— А ты, правда, за нами ехал?
— Чистейшая правда. Ты же так быстро убежала, даже не успел номер телефона у тебя взять.
— А так хотелось, да? — прищуривается, чуть наклонив голову в бок. — Мог бы попросить, пока я у тебя в кабинете сидела, или на улице машину ждала.
— Но так, согласись, эффектнее.
Она смеётся и кивает.
— Подвезёшь меня домой? Ты же за рулём, насколько я поняла.
Неожиданность её вопроса на секунду выбивает из колеи. Я-то думал, её придётся уговаривать, но, наверное, она настолько сегодня устала, что согласна на любую авантюру. А мне, собственно говоря, только это и нужно.
7. Полина
Брэйн несколько секунд отвратительно долгих секунд, ошарашено смотрит на меня, не мигая, но потом улыбается, и от этой улыбки внутри всё замирает, словно каменеет. Непривычное ощущение, что будит во мне его взгляд, разливается теплом по телу, заставляет сердце с большим усердием гнать кровь по венам. Это, наверное, усталость, потому что никогда мне так отчаянно не хотелось никого поцеловать, стоя под мигающим фонарём посреди улицы. Поцеловать? Его? Мамочки, какая только глупость в голову не залезет. Или всё-таки не глупость?
— Поехали? — спрашиваю, прочистив горло, в котором точно комок застрял.
Брэйн ещё шире улыбается и кивком показывает на, стоящее чуть поодаль, дерево. Я не вижу, что там, но, наверное, припаркован его транспорт. Наверное, что-то типа внедорожника, потому что такой крупный мужчина в малолитражку не влезет в силу габаритов. По телу пробегает лёгкий холодок, когда представляю, что придётся ехать с Брэйном в одной машине по ночному городу… Эта мысль немного пугает, но и волнует одновременно. А больше всего волнует: будет ли приставать? Но сильнее прочего беспокоит, что могу же и сама на него наброситься. Вот будет комедия, честное слово.
Иду туда, куда он указывает, уже готова увидеть здоровенную тачку, но замираю столбом, осознав, что придётся ехать на мотоцикле. Перед глазами мелькают кадры шального юношества, когда мы с друзьями катались ночами на двухколёсных конях и были счастливы. И вроде были эти времена совсем недавно и в то же время так давно, что почти и не вспомнить.
— Ты когда-нибудь раньше каталась на мотоцикле? — спрашивает, подойдя совсем близко, и меня будто обжигает, настолько сильный жар от него исходит, словно от печки. И умопомрачительный аромат, что сводит с ума, которым невозможно надышаться.