— Я люблю тебя, — прошептал под аккомпанимент ее требовательных вздохов, — Люблю…
В полном желания взгляде мелькнула тень. Но ждать дальше он просто не мог.
Вибрирующий рык сотряс тело, и Руслан впился в приоткрытые губы, одновременно с этим топкаясь вперед.
И если бы не боль, кончил бы от нескольких движений. Как перевозбужденный до предела подросток в свой самый первый раз. Но глухая резь в затылке и запястьях обернулась спасительной ниточкой, за которую он цеплялся, исследуя желанную и стонущую от его толчков женщину.
Все еще до невозможности узкую, стройную и с прекрасной, слегка потяжелевшей грудью. Которая когда-то была полной молока… Коротко застонав, Руслан скользнул вниз, накрывая губами возбужденный сосок.
Да, он помнил этот запах. Тоненькую нотку, идеально гармонирующую с ее роскошным ароматом. Каждый раз заводился до предела. Млел от мысли, что однажды попробует его на вкус. Не успел.
— М-м-м, — выгнулась под ним Милолика. Вскинула бедра, сама впуская до упора.
Бархатная теснота вокруг члена сжалась еще крепче. Раз, другой… Нет! Только не сейчас!
Это было почти невозможно, но Руслан смог выпустить изо рта сладкую горошину.
Только для того, чтобы опять утонуть в поцелуе. Движения стали отрывистыми, глубокими. Разрядка приближалась с каждым вдохом, он весь горел, не пытаясь больше сопротивляться ни себе, ни ей.
Жадные ласки сделались совершенно хаотичными, он вжимался в нее всем телом, чувствуя, как в паху немеет и болит. Девочка под ним заметалась. Вскрикнула, впиваясь короткими ноготками в спину, и его накрыло следом. Мощно и быстро. До закатившихся глаз и острых спазмов удовольствия в каждой клеточке тела. Он кончал в свою девочку сильно и долго. Пил ее стоны и тонул в их, и только их, запахах. Прекрасный, хмельной коктейль, который он готов пробовать бесконечно.
Милолика под ним постепенно затихла. С трудом сфокусировав взгляд, Руслан посмотрел на розовеющее личико. Уснула. А у него на всю ночь запала бы хватило.
Вот просто без остановки, чтобы снова и снова наслаждаться ее томным мурчанием. Волк внутри, как игривый щенок, скулил от счастья. Радовался обретенной метке и своей паре.
Еще раз поцеловав припухшие губки, Руслан скатился в бок. Надо бы в ванну заглянуть, запястья в порядок привести. Но не мог отойти от нее даже на полметра.
Глупый страх, что его девочка просто исчезнет, держал рядом.
Кровать, отодвинутая к самой стенке, была узкой и неудобной, но это лучше, чем спать на полу. Устроившись спиной к холодной стене, Руслан уложил Милолику на бок и прижался сзади. Хотел ее жутко, но терпел. Теперь ему много терпения понадобится.
* * *
Владислав
Алкоголь не помогал. Влад уже бутылку в себя всадил. Хотел напиться, только чтобы вырубиться и хоть несколько часов, но провести без разрывающей на части боли. Собственная квартира мерещилась теснее того подвала, где нашли Руса. Его брата, которого он потерял. И Милолику тоже. Разрушил все своими руками…
— Сука ты Рус, — город перед ним затуманился. Или из-за дыхания, осевшего пленкой на панорамном окне, или… нет только из-за дыхания, — Сука и удачливый ублюдок.
На самое больное надавил. Как щенка ткнул носом в то дерьмо, которое Влад цветами прикрыть пытался. Не смотреть, как на другую…
Да, может он пытался заменить Альку! Хоть так, ну и что? Кто упрекнет его, что в сердце дыра не затянулась? И что до трясучки хотелось ее снова наполнить?
Милолика была бы с ним счастлива! И ребенка Влад бы полюбил — почти родной ведь. Племянник! И…
Влад тихонько застонал, утыкаясь носом в стекло. Хреново-то как! Хочется выскочить на крышу, подойти к краю, руки раскинуть и вниз… Вот оно решение всех проблем! Любит братишка ее… Ага, как же.
Но странно-трезвый рассудок подтверждал. Да, любит"! Он же видел эти два года, как в глазах Руслана разрастается так хорошо знакомая Владу тоска. И может потому, что чувствовал правильность своего поступка, сейчас тупо бухал, а не лез самоубиваться. Макс должен был приехать подстраховать, ведьмы морок наверняка на весь этаж навели. И, наверное, они и освободили Руслана. Больше некому.
А он тут — один. И уже считай без Стаи. Руслан не простит. И где найти сил, чтобы снова посмотреть в глаза брата? А волк внутри молчал. Лишь в начале сопротивлялся его решению отдать самку другому. но быстро присмирел. И отпустил легко, как будто она никогда не была ему дорога.
Оттолкнувшись от окна, Влад побрел на кровать. Зализывать те раны, которые все равно не затянутся.
Глава 10
Мягкие волны хлынули сразу со всех сторон и окутали Милолику собой. Ее как будто вытряхнули из дымных, невесомых облаков, прямо в океан света и тепла. И почему-то она совсем не боялась утонуть. Жадно дышала, позволяя живому теплу просочиться внутрь, и напитать ее собой. Наслаждалась их мягкими ласками и запахом. Океан пах странно. И смутно знакомо! В легкую горчинку морской соли вплеталась свежесть хвойного леса после дождя. Прозрачность горного ветра и едва заметный флер раскаленного и длинного, до самого горизонта, шоссе.
В горле пересохло. Ей очень хотелось поймать этот запах и растереть по телу, мешая со своим собственным. И она потянулась вперед, туда, где удивительный аромат чувствовался сильнее всего.
Океан заволновался. Мягкий рык заполнил пространство вокруг нее. Как странно…
Он умеет рычать… А потом произошло невозможное. Океан поцеловал ее.
Это было что-то невероятное! Прекрасное и волшебное, как ожившая сказка. Его губы и язык, ласкающие рот, сильные руки и горячая твердость. прижимающаяся к низу живота. Где вдруг стало очень влажно и пусто. Милолика застонала, обвивая нежный Океан руками, и распахнула глаза.
— Нет!
Громкий визг оцарапал горло. Оттолкнувшись руками и ногами, она шарахнулась в сторону.
— Милолика! Стой!
А ей и бежать было некуда! Тепло исчезло, и голую спину жег холод бетонной стены.
— Милолика! Тихо, тихо!
Ее персональный кошмар вскочил на ноги. В солнечном свете и растрепанный, Руслан приближался к ней мелким шагом, а она еще сильнее пыталась вжаться в стену.
— Нем! Не подходи!
Он замер. Выставил вперед руки, словно успокаивая взбесившееся животное, и больше не шагу. Милолика завертела головой. Что это за место? Где Олежка?
И, как спусковой механизм, мысль о сыне прорвала плотину воспоминаний. Побег, ведьмы, роды, обряд… И два года, покрытые тусклой пленкой безразличия.
Пустоты, в которой она проводила каждый день, и если бы не Олежка… Ее сын!
Альфа нашел их и отнимет у нее сына!
В голове больно кольнуло, и со всех сторон хлынула темнота.
* * *
Макс
— Пусти! Пусти меня!
Кира бесполезно пыталась вырваться из крепкой хватки полярника.
— Мама! Мама!
Олежка пытался сделать тоже самое.
— А ну тихо! — рыкнул Макс.
Правильно альфа весь этаж выкупил. Ночка не просто жаркая, а натуральное пекло в самом центре ада. Это Кира с Олежкой дремали, а он, как сторожевой пес, глаз не сомкнул. Все по коридору вышагивал и старался не смотреть в сторону болтающейся на соплях двери. Что-то тут произошло, определенно. Влад позвонил ему ночью. В приказном порядке вызвал сюда, и. не прощаясь, бросил трубку.
Пришлось собираться, и Киру с ребенком тоже брать. Обещал ведь, что глаз не спустит. Когда приехал. Влада уже и след простыл. В одном из номеров обнаружились разобранные наручники, кровь альфы и следы стертой краски на батарее. А от второго, со сломанной дверью, несло сексом. Заходить Макс не решился. Понятно и так, кто там и с кем.
Слух уловил женский крик. И глухой стук тела об пол.
— Мама! — заверещал волчонок. Того и гляди сам перекинется. Ну и как его, вьюна мелкого, держать? Да если альфа хоть синячок на маленькой ручке увидит, не задумываясь, порвет.
— Пойдем, глянем, — буркнул Макс, — Дюймовочка, держи этого жука.
Получив свободу, Кира ткнула его кулачком под ребра. Пощекотала только. А потом подхватила обозленного Олежку на руки и припустила в соседнюю комнату.
Потирая искусанную маленькими зубками кисть, Макс пошел следом. Точно альфа из мелкого вырастет.
В номер они ввалились всей гурьбой. От увиденной картины озноб продрал. Рус сжимал в объятьях закутанную в простынь, бессознательную девушку. Олежка закричал пуще прежнего.
— Мама! Мама!
— Мила!
Кира, с мелким на руках рванула вперед.
— Она в обмороке, — не глядя на них. произнес Руслан, и осторожно провел рукой по бледному личику. Макс недовольно рыкнул. Альфа был, в чем мать родила. Мышцы так и бугрились, красавец херов… А рядом вертелась его самка!
— Кира, оставь ребенка и пойдем. Все с твоей подругой в порядке.
Милолика тихонько застонала и поморщилась. Вот-вот очнется.
— Выйдете, — распорядился Рус. И Макс с удовольствием исполнил приказ. Ребенка. естественно, это не касалось.
* * *
Милолика
— Мама! Хор-р-росая! Кр-р-расивая!
Да, красавица из нее отменная! Сидит на кровати, закрученная в простынь не первой свежести, прижимает к себе сына и от страха дышит через раз. А Олежка смеется, гладит ее по голове, и все равно ему, что напротив причина всех их мытарств.
Серов застыл в центре, гостиничной, судя по всему, комнаты. Босой, в одних наспех застёгнутых джинсах… Господи, Серов и в джинсах! На голове бардак, запястья все… изрезаны?! Он что себе вены пытался вскрыть? По кругу?! И его губы… Вот куда Милолика старалась не смотреть. У нее точно такие же. Она не помнила, что произошло, но и без того ясно, чем они тут занимались…
Милолика покрепче прижала Олежку. Ее ненавистный взгляд Серов встретил спокойно. Ну да, она же теперь никуда не денется! Плечо от метки занемело все.
Укусил ее, зараза. Не терял времени даром! Милолика всхлипнула. Истерика рвалась наружу… И если бы не сын…
— Ты напугаешь его, — тихо произнёс Серов. и она проглотила комок в горле.
— Милопика, я понимаю — ты боишься и обижена…
Она обижена?! Милолика задохнулась от возмущения, а Олежка вдруг засмеялся.
Подумал маленький, что она рожицы строит. Обнял еще крепче за шею и поцеловал щеку. Ее радость!
Сердце мучительно трепыхалось в груди. Ураган вернувшихся эмоций швырял из стороны в сторону. Первый раз она испытывала нечто подобное. Дикую помесь ярости, страха и желания вернуть хоть каплю прежнего равнодушия! Потому что чувствовать снова — это больно! А там… там только она и ее сын! Так похожий на своего отца…
Внутри все сжалось от пронзившей насквозь обиды. Один в один, ну просто копия!
Это ей раньше все равно было А теперь зубы сводит от мысли, что альфа наверняка гордится этой ненормальной схожестью. Ненависть клокотала серной кислотой, лишал голоса. А Руслану хоть бы что! Глыба ледяная!
— Милолика, — продолжал гнуть свое Серов, — сейчас тебе тяжело не только из-за меня. Демидова предупреждала о сильных эмоциональных всплесках…
Какие там всплески, Милолике было не важно. Слух выхватил только одно слово.
Демидова?! Это фамилия Аньки и Жанны. И Лары, Верховной северного Ковена…
— Ведьмы! — зашипела она сквозь зубы. Ну да, кто же еще сюда эти очень знакомые лоскутные одеяла приволок и пучки трав по стенам развесил. Надо же, как Серов прогнулся! До помощи «шлюх» снизошёл…
— Да, тебе помогли они. Но давай мы поговорим в более… удобной для тебя обстановке. Как два взрослых человека.
— У меня есть идея лучше! — зашипела она. — Исчезни!
Конечно, это чушь все. Куда он исчезнет, если метку поставил? Но как? Как, черт возьми?! И Кира теперь меченная тоже…
— Может быть, мы лучше поедем в зимний домик? Ты голодна, и Олежка давно не ел.
Стоило Серову напомнить о еде, как желудок требовательно заурчал.
— А супруга твоя нам чаек нальет? Уже спланировал, как тетю представишь? А?! Да ты…
— Я развожусь.
Милолика захлопнула рот. Разводится? Со своей породистой сучкой? Ну да, он же говорил об этом… Неужели правда?! Пока она пыталась переварить еще и эту новость, Руслан просто подошел и присел рядом, уравнивая их рост. Всего в метре от нее!
— Я мог бы приказать надеть на тебя наручники и увести. Не сейчас. Еще когда только нашел. Но вместо этого ты уже полчаса жмешься в углу кровати. А я уговариваю просто на разговор. А потом ты сама решишь, что дальше делать.
Каждое слово было болезненно-правдивым. И в зеленых глаза не намека на прежнее превосходство. Он что, заболел? Или головой ударился?
— Конечно, уговариваешь, омегу к рукам решил прибрать, да?! — Милолика отчаянно цеплялась за последнее, что могло бы оправдать его ненормальное поведение.
— Ты чувствуешь в себе волчицу?
И вот она опять загнана в угол. Сынок уложил головушку на ей плечо и спокойно перебирал пальчиками растрёпанные локоны. Он часто играл с ее волосами… И дядю не боялся от слова совсем. Одна Милолика сейчас чувствовала полный раздрай, и абсолютно никакой волчицы. Но она ведь оборачивалась раньше! И даже что-то помнила из редких прогулок по лесу…
— Ты вернулась, как человек. Но можешь никогда больше не обернуться снова. И твой Дар, скорее всего, исчез, — даже сквозь алую дымку ненависти она увидела, как в потемневших глазах мелькнула боль. — Пойдем. Или я отнесу тебя в машину на руках.
В сердце опять заклокотала ярость. А деваться-то все равно некуда. Без документов, без одежды нормальной. Ещё и метка на шее…
— Выйди. Мне нужно одеться, — процедила сквозь зубы она.
Глава 11
Серов ушел. Просто поднял с пола темно синюю водолазку и вышел, даже взглядом не оспаривая ее просьбы-требования.
— Дядя посёл? — встрепенулся Олежка.
Пошел-пошел. В задницу он пошел! Со своим «давай поговорим, как взрослые люди»! Одной рукой придерживая простынь, а второй сына, Милолика соскочила с кровати и первым делом сразу же подбежала к окну. Пятый этаж! Вариант сбежать окончательно рассыпался прахом. Проглотив парочку крепких выражений, она развернулась, спустила ребенка на пол, и пошла собирать разбросанные по всему номеру вещи.
Олежка послушно топал за ней следом, и все норовил заглянуть в глаза. Господи, что на нем за одежда ужасная?! А это что валяется? Ее кофта? Жуть какая… Синяя и растянутая, с принтом в крупный цветочек. Но ведь купила же… Сама!
— Милок, — всхлипнули за спиной. Милолика обернулась. Кусая дрожащие губки, в дверях стояла Кира. Ее Кирюха! Без которой она с Олежкой на руках не протянула бы и нескольких месяцев. Поддельные документы, съем квартир, работа… Все было на ней!
— Почему ты не отговорила меня покупать этот кошмар? — прошептала Милолика, удерживая двумя пальцами кофту.
— Ты… ты… Ты сама ее выбрала-а-а…
Всхлипывающая волчица повисла у нее на шее. Милолика уткнулась носом в теплое плечико.
— Просто в том интернет магазине она по уценке шла, — прошептала, уже не пытаясь сдержать слез, — Девяносто процентов…
— Я… Я за э-э-эту гадость еще бы и доплачивала-а-а… Милка-а-а, ты вернулась!
— Мама? Мама Кир-р-ра? Бона?!
Бедный Олежка никак не мог понять, почему две его мамы носами шмыгают.
— Не больно, мой хороший! Твоя мама вернула-а-ась…
Ребенок только больше растерялся. Распахнул свои глазки. А ресницы-то длиннющие… Красивые!
И, как вода в сливное отверстие, эмоции выплеснулись из нее спасительной женской истерикой. Сидя на кровати, в объятьях подруги и своего сына. Милолика ревела, наплевав на, сто процентов, хреновую шумоизоляцию, и с каждой слезинкой понемногу приходила в себя.
* * *
Руслан
— Руслан, даже не думай. Я тебе как мужик мужику говорю, дай им время.
Макс перегородил собой почти весь коридор. Набычился, глаза желтые, но взгляд твердый. Не уступал, нутром понимая, что он сейчас все равно в драку не полезет.