— Нам кранты! Эх, а надежда была так близко, — тоскливо прошептала Ровена, глядя на клеранцев. — Если рядом с этим маньячным сбродом еще была надежда выжить, то звери-клеранцы с нас живьем шкуру сдерут. Как обещали.
Я сглотнула вязкую, горькую слюну. Смотрела на взбешенного Райо, словно голодающий на хлеб, и поедала глазами. Смотрела и радовалась, пока меня не отвлек сосед по скрепке, рыкнувший:
— Ты кого сбродом назвала, тварь?
И оскалился в злобной гримасе на Ровену, демонстрируя искусственные зубы.
Бывшая абнзешница его ответом не удостоила, как-то ловко прогнулась, чтобы оказаться ближе к посмевшему оскорбить ее зеку, и — двинула ему носком ботинка промеж ног. Тот согнулся от боли и получил тем же ботинком по голове. Конвойные лишь ухмыльнулись, заключенные восторженно улюлюкали, а я ошеломленно таращилась на «кузину». Мечтала стать невидимкой? Хватит мечтать! Теперь нас точно не забудут! Господи, за что мне все это?
Мои мысленные стенания смел мощный бас, прокатившийся по огромной площадке-пандусу и отразившийся от переборок, объявивший, что высаживать нас будут группами по десять штук (именно так, человеческого обращения нас лишили, посчитав штуками). Конечно, межзвездник останется на орбите, пока нас по пять скрепок загрузят в шаттлы, но вот дальше — проблема, потому что «высадят» за полтора-два километра от поверхности планеты.
Предупредили, что каждому выдадут парашют из спецматериала, который спустя сутки после использования по назначению распадется на безопасные для экосистемы составляющие. Видимо, на такие ухищрения пошли не ради спасения экологии, а чтобы ушлые смертники те самые парашюты не приспособили для побега. К парашютному ранцу снизу крепится небольшой тубус с комплектом запасной одежды и суточной нормой воды и пищи. Вся упаковка тоже распадется спустя сутки, поэтому воспользоваться питанием нужно своевременно. А что дальше? Правительство не интересовало.
— Какой урод придумал сбрасывать нас как балласт? Почему нельзя нормально приземлиться? — раздался визгливый женский голос.
— Последний раз нашлись умники, которые захватили орбитальный шаттл, более того — угнали! Выбрались на общие космические пути и взяли на абордаж пассажирскую яхту. Во время захвата зеков и попытки освобождения заложников никто не выжил. С этого момента введен запрет на приземления, — спокойно ответил обладатель сочного баса.
— Но мы же ноги переломать можем, убиться, не все умеют десантироваться… — не унималась визгливая тетка.
— У вас какой приговор, леди? — флегматично уточнил «бас».
— Смертная казнь, — растерялась она.
— Тогда не вижу оснований для беспокойства о ваших переломанных ногах, — завершил дискуссию «бас».
Затем он совершенно безэмоционально рассказал о том, что мне известно из академического курса. Заключенным следует добраться до центра материка, где проживают местные общины. Всего таких три и образованы они вокруг роботизированных лабораторий, в которых автоматически производится забор биоматериала. Чем больше данных от зеков, тем больше жизненно важных грузов скинет в следующий раз заботливое правительство. Чем меньше…
Дальше шло подробное описание невзгод и страданий, которые ждут жителей Драуна, если не будет государственной помощи. Через год — недостаток пищи, который, казалось бы, можно компенсировать кроликами и змеями. Но на следующий год уменьшится их популяция, затем начнется голод. Мрачно озиравшиеся заключенные отчетливо понимали, что за этим последует. Я — тем более, нас препод хорошо, с нюансами и наглядно, ознакомил с нравами суровой планеты-океана.
Я невольно бросила взгляд влево, ощущая на себе горящий взгляд Райо. И не ошиблась. Он почти реально касался, обжигая кожу яростью, вызывая боль, ведь я предала его. Из-за меня он мучается здесь, да и сама тоже!
Возмущение зеков оборвал приказ:
— Первая скрепка готовься!
Мне осталось только терпеливо наблюдать, как отправляли в шаттл первые пять скрепок справа. Гораздо дальше нашего пандуса роботы грузили ящики на другие шаттлы. Орбитальные суда с ревом исчезали в шахтах: на Драун посылали так необходимую его обитателям пищу, материалы и собственно обитателей. Спустя пару часов мучительно тяжкого ожидания, когда пандус значительно опустел, — большую часть зеков, надо думать, «высадили» — очередь дошла и до нас. Мы с Ровеной одинаково шевелили губами — почти вслух молились, чтобы оказаться не на одном шаттле с клеранцами. Увы, нас не услышали.
Очередные пять скрепок, по десять приговоренных в каждой, покорные судьбе, направились к шаттлу. Штанги закрепили в пазы; скованные люди походили на стоящий рядами скот, который везут на бойню. Я нервничала еще больше из-за того, что прямо напротив, всего в какой-то паре метров, оказались клеранцы и окинули нас с Ровеной гневными взглядами. Огромные, больше не отягощенные оковами цивилизации, правил и морали, злющие. Едва заметно ухмылялся офицер АБНЗ, находившийся вне зоны досягаемости, чем немало настораживал. А вот наблюдатели с повязками от СМИ на борт шаттла не поднялись.
Райо не отрываясь сверлил меня глазами, и столько всего было намешано в его пылающем золотым пламенем взгляде, что лучше не думать. Я вздрогнула, когда он глухо выплюнул:
— Дождись меня после приземления, Птичка!
По сути, приказал, а вот Матео весьма многообещающе оскалился и, глядя на нас, выразительно клацнул клыками, недвусмысленно обещая вырвать нам глотку, как только вырвется отсюда. Я придушенно пискнула, рядом судорожно вздохнула Ровена. Если уж эта змеища боится, что мне делать?
Шаттл завис, вибрация уменьшилась, легкий гул в ушах прекратился — время пришло. Внутри у меня все дрожало от подступающей тошноты, паники и страха. Координаторы, хоть и военные, но десантировались мы, в отличие от боевиков, с вышки на мягкие маты. Так, скорее, чтобы иметь представление как и что делать, если вдруг придется прыгнуть… разочек. В теории и благодаря хоть какой-то практике я, вроде бы, прыгун, а там… ох, как получится…
От противного звука — сигнала перед открытием люка — я вздрогнула, резко захотелось писать, в животе все ухнуло вниз и отчаянно тянуло, намекая, что сменку я вполне могу использовать сразу, если все-таки приземлюсь живой. Впереди с шипением пневматики раздвинулись створки на фюзеляже, выдвинулись вперед и отъехали в стороны, а перед нами открылось голубое небо неведомой планеты. Холодный воздух остудил горящие щеки и тело, усиливая дрожь. Я заметила океан и желтую, выжженную местной звездой землю. Боже, как же близко от воды нас высаживают, а вдруг ветром унесет в океан? Даже пикнуть не успеешь: твари сожрут за секунду и не подавятся. Ждут уже, небось…
Мы понятливо переглянулись с Ровеной и нервно посмотрели на абнзшника. Этот гад ухмылялся еще шире, отчего в туалет хотелось еще сильнее. Я не выдержала:
— Вы же знаете, что мы невиновны, так чему улыбаетесь? Неужели вам доставляет радость отправлять невиновных в ад?
— Я тоже абсолютно невинен. Как дитя! — хохотнул мой сосед по скрепке, ощерившись в глумливой ухмылке.
— Как те, которых ты сожрал? — с сарказмом уточнил один из конвоиров.
Я потрясенно вытаращилась на «невинного», а Ровена с угрозой ему прошипела:
— Пасть закрой, иначе высаживаться будешь снова в отключке.
— Как вы догадываетесь, невиновных здесь нет. Даже соскучиться не успеете — быстро найдете себе здесь компанию на любой вкус, — мстительно сыронизировал абнзешник.
Я посмотрела ему прямо в глаза и, кивнув на зияющую дыру в ад, постаралась высказаться достойно:
— Там мало кто остался при светлой памяти и в здравом уме. У них нет идеалов и целей, только одно желание — выжить. Воспитание, совесть, а главное, милосердие остались неиспользованными в суде, который отправил нас на эту планету.
— Детка, мораль читать будешь там, внизу, в редкие свободные минуты, до очередного голодного…
— Назовите себя, офицер! — вмешался Райо.
— Для чего тебе, смертник, мое имя? — насмешничал абнзешник.
— Внесет тебя в личный список будущих жертв, как и мы, — ощерился Фальк. — У тебя тоже будет немного времени, нам проблематично будет поделить твою жалкую шкуру на троих.
Офицер побледнел, осознав угрозу, а потом, нервно оглянувшись на конвой, демонстративно расхохотался и многообещающе выдал:
— Ну-ну…
Дальше мы наблюдали, как первую скрепку зеков открепили и, сунув каждому рюкзак, под дулами оружия направили к выходу с рампы. Следом за ними освобождали и снаряжали следующих. Минута — и первая партия исчезла в люке. Следом пошла вторая.
Когда освободили нас и втолкнули в руки ранцы, я автоматически, в точности как напарница, проверила, чтобы все было закреплено. И вновь неосознанно бросила короткий взгляд на Райо, их связку освободили раньше и уже подталкивали к выходу. Закрепленной осталась лишь одна скрепка за нами.
Прежде чем шагнуть в небо, Райо с Матео зачем-то постучали по ранцам друг друга и обернулись к абнзешнику.
— Привет вам от полковника, — ядовито улыбнулся он и помахал им рукой.
Я поняла, что с парашютами что-то не то!
И тут понеслось, закружилось…
Клеранцы слаженно и стремительно набросились на конвой и насмешника, который еще мгновение назад перевел их в категорию трупов. Начался гвалт, понеслись проклятия, пространство прошили лучи лазеров, кося закрепленных в скрепке заключенных, один луч разрезал переборку в рубку. Шаттл резко накренился и начал забирать вправо, к океану, раскидывая орущий народ будто кегли по борту. Фальк добрался до абнзешника и мощным броском, как шар в боулинге, отправил его в люк. В итоге, в небо вылетели сразу четверо зеков. Правда, те с ранцами, а вот абнзешник, увы для него, без. И летать не умеет.
— Стоять! — конвой пригрозил оружием, прекращая потасовку. — Все на выход!
Они больше не рискнули расстреливать заключенных, теснили оставшихся в живых на выход. Клеранцы — без парашютов! — тоже были вынуждены отходить, а я в ужасе не знала, что предпринять. Но звери думали и действовали гораздо быстрее: обменявшись парой слов, они почти неуловимо глазу оказались за спинами трех зеков и, обхватив их за горло, утянули за собой в небо. Донесся жуткий хруст ломающихся костей. Мы с Ровеной следующие, а внизу — океан. Высота, наверное, километр, но до земли лететь гораздо дальше.
— Быстрее! — скомандовала она, выводя меня из ступора и не давая времени на раздумья. Толкнула в спину и прыгнула следом.
— Тянем до земли до последнего, поняла? — закричала старшая, выпуская купол. — Мы легкие. Нам удастся.
Раскрыв купол, я судорожно оглядывалась, ища Райо. И успела отметить, что клеранцы уже поменялась местами с трупами, закрепили ранцы на себе и выпустили купола парашютов. Но они дольше находились в свободном падении… Я молилась, чтобы им повезло.
— Левее, левее, подальше от этих монстров. Не то свернут наши шеи, как курам! — заорала Ровена.
Вода приближается, а спасительная земля, кажется, отдаляется, уходит из-под ног… Внизу уже кружат темные спины гигантских тварей…
И все-таки нам повезло: легко дотянули до суши и даже немного дальше. Приземление вышло жестким, я пробежала по берегу, споткнулась, рухнула и, пропахав по песку, замерла. Сверху меня накрыл парашют, но лежать и радоваться было некогда, подгонял двойной ужас: первый — Райо упадет в воду, второй — догонит. В первом случае, сожрут его, во втором — он грохнет меня.
Неловко вылезая из-под липучей, так и норовившей запутать меня ткани, я с облегчением отметила, что клеранцы стремительно выбирались из воды с отмели. Живы! Повезло, что не на глубине, успели выскочить. Не всем так повезло: одного бедолагу прямо за стропы утащила в воду какая-то тварь; еще двое рухнули слишком далеко от берега, через секунду там забурлила вода. Но предаваться кошмарам своей фантазии и горестно заламывать руки времени не было. Мы с Ровеной, схватив тубусы, пригибаясь, прячась в сухой траве, рвали когти, драпали, спасались. Шкура у нас одна.
* * *
Постоянно озираясь и оглядываясь, поначалу на запинающихся, подрагивающих после прыжка с парашютом ногах, я старательно следовала за Ровеной. Почти шаг в шаг, хотелось бы думать тенью, но, увы, недовольно шипевшая напарница была права: я абсолютно неподготовленный «диверсант». Не зря силовики академии то с насмешками, то с откровенным презрением называли нас секретаршами. Мы действительно корпус секретарш, «не нюхавших пороху».
В голове мелькнула картинка нашего десантирования: «грузовой» отсек шаттла прошивают лучи лазера, они режут не только переборки, но и еще скованных скрепкой зеков, а те не могут ни уклониться, ни упасть; лицо ошарашенного абнзешника, который без парашюта летит в бездну стараниями Фалька; трагическое «приводнение» заключенных…
После нашего успешного приземления в крови кипел адреналин, но постепенно меня накрыло эмоциональным откатом: ведь все самое страшное еще впереди, нет никаких сомнений! Еще сильнее угнетал окружающий пейзаж, очень схожий по цвету с выданной нам робой. Потрескавшаяся каменистая почва перемежалась травяным покровом, пожухлым и редким. Чем дальше мы удалялись от океана, тем чаще встречались овраги и каменные глыбы. Приходилось обходить и те, и другие. Но вскоре каменная полоса сменилась более ровной территорией с невысокими деревьями и кривоватыми, изборожденными погодными условиями стволами и не слишком густыми кронами, которые все-таки укроют в жаркий день от палящего света.
Мы были на короткой стажировке в Африке на Земле. Та засушливая саванна с невысокими деревцами среди высокой желтой травы, каким-то чудом выросшей на, казалось бы, бесплодной каменистой почве, тянулась за горизонт. Вот и здесь местность похожая и дико пугающая. Даже юркие ящерицы, то и дело мелькавшие под ногами, и крупные жуки, громко жужжа, пролетавшие под самым носом, вынуждали шарахаться. Фу-у-у… ненавижу змей и насекомых!
Я выбилась из сил, когда Ровена, наконец, замерла на дне очередной лощины. Чутко прислушиваясь, она осмотрелась, медленно расслабилась. И непривычно тяжело опустилась в траву, за ней и я плюхнулась с рваным вздохом облегчения.
— Нам нужен план! — сипло заявила бывший майор, вытряхивая содержимое своего тубуса.
— Может вернемся и поищем клеранцев? — предложила я, надеясь на… в общем, на что-то надеясь.
Ровена удивленно уставилась на меня и желчно укорила:
— Решила долго не мучиться?
Я мотнула головой и попыталась достучаться до нее:
— Ну можно же объяснить, почему мы так поступили и тогда…
Ровена вскинула руку, пресекая мой лепет:
— Ты уже и так наделала массу глупостей, давай хоть раз мне поверишь для разнообразия, а? Клеранцы — не люди, пойми же. Они всамделишные, а не придуманные звери! Пусть не снаружи, но внутри — да! Не обольщайся тем, что на лайнере они вели себя цивилизованно, это лишь показуха во время охоты на добычу! Да-да, ты — добыча! А они — охотники! Ты в курсе, как ведет себя неприрученный зверь, которого смертельно ранили, но не успели добить?
— Мстит? — горько шепнула я.
— Преследует врага до последнего вздоха, чтобы убить! Убить того, кто пустил ему кровь! А ты… мы не только пустили кровь разумному зверю, мы лишили твоего любимого Райо всего. Чести, достоинства, уважения! Сбежавший Нофаль наверняка доложил руководству, как они «докатились» до Фортана. А значит, я практически уверена, Клеран не будет стараться ради тех, кто бездумно последовал за женщинами, коварно предавшими, нет, заманившими и сдавшими, стоило ступить на свою территорию. И ладно Райо, он заложник сердца и чувств, но остальные купились на сексуально озабоченную дамочку и как бараны пошли за мной, — зло хмыкнула Ровена. — Так что мы опозорили не одного — всех четверых официальных представителей Клерана, считай весь Клеран. Лишили лучших из лучших мужчин будущего, да всего лишили. Не обессудь, Птичка, может твой звереныш и простил бы тебя, но остальные — нет.
Я тоже вспомнила об этой стороне дела. Убито таращилась на Ровену и опять последними словами корила себя за то, что сама, своими руками довела ситуацию с Райо до точки невозврата. Поморщилась, чувствуя, как горит ступня, — натерла мозоль, ко всему прочему. Отвернулась, чтобы не смотреть в горящие злостью глаза напарницы и удрученно признала: