— Быть может, того, чьими глазами тебе и суждено увидеть этот застывший во времени момент?
Арьнен поставил на стол тяжёлый пузатенький чайник, прикрытый сверху толстой плотной салфеткой, и с некой задумчивостью неспешно подошёл к комоду да бережно провёл сухими пальцами по старому шершавому багету рамы.
— В смысле? — не поняла Инга.
— Они застыли от страха. Испугались некоего незнакомца. Странника. И изображение — именно то, что увидел он.
— А не художник?
— А что, если художник всего лишь запечатлел на холсте доставшееся ему воспоминание? А уж своё или чужое…
— Вы так говорите, как будто в голове у вас находится целая история, выстроенная на основе этого изображения.
— Может и так, — пожал плечами старик.
— Расскажете?
— Я достаточно грустный рассказчик, — печально сознался островитянин. — Мои истории редко заканчиваются для слушателя тем, что ему хотелось бы услышать.
— Меня это не заставит отказаться от просьбы, — открыто намекнула она ему.
— Что же. Странник честно исполняет свой долг перед той силой, которой выбрал служить. И сейчас он играет роль палача. А женщине, — Арьнен провёл по встревоженной фигурке в светлом платье ладонью, — это прекрасно известно. Поэтому она так боится.
— Вы говорите с тоской, — заметила Инга. — Как если бы ваш незнакомец следовал долгу вопреки желанию.
— Отсюда и обречённость. Он, вынужденный стать карающей дланью супротив своей истинной воли. Она, принимающая его выбор… И дети, которые не знают из-за чего к ним идёт зло в облике человека. Они лишь чувствуют, что за незнакомцем плащом развевается их будущая боль.
— Вы правы. Звучит как-то излишне мрачно, — созналась Инга. Теперь ей тоже казалось, что от картины веяло неким жутким отчаянием и безысходностью. — Неужели вы не видите никаких положительных возможностей развития сюжета?
— Каким бы ни был долг — его всегда можно исполнить по-разному, — искренне рассмеялся старый островитянин. — Так что предлагаю считать, что… Странник отошёл от своего пути всецелого покорного служения и воспользовался этим нюансом.
— И его за это не наказали?
— Зачем? Наверняка он сам себе устроил этим ту ещё игру с судьбой!
— Всё-таки вы тот ещё выдумщик Арьнен!
Довольный её замечанием старик хитро, но добродушно улыбнулся в ответ.
— А что нам старикам ещё остаётся?
— Хотелось бы увидеть вас в молодости… Остров не так давно воссоединился с остальным человечеством, но у вас могли бы сохраниться фотографии прошедших лет, — решила всё же удовлетворить свой интерес Инга.
— Увы, я слишком стар, чтобы подобное могло существовать в этом мире. Да и не люблю. Вот живопись — это совсем иное. Мне она больше по нраву.
— Да. Сочинять сюжеты по холстам вы умеете, — сделала комплимент девушка.
— Это да. Почему бы и не припугивать молодых своими невнятными речами? — он снова с некой мечтательностью посмотрел на картину.
— Быть может, вы тогда расскажете мне кто такой Хозяин Острова? Я бы хотела услышать легенду про него, — девушка решила, что хватит уже тянуть с ответами на собственные вопросы.
Арьнен искоса взглянул на гостью, как если бы оценивал, стоило ли доверять Инге или же нет. После чего уверенной походкой отошёл от комода и сел на жёсткий стул напротив неё, положив руки на стол да сцепив пальцы в замок.
— Эта история не для обычных туристов, ищущих развлечений и чему бы ещё подивиться в своей быстротечной жизни, — наконец медленно выговорил он с хрипотцой. — Откуда ты услышала о нём?
— Жрица на небесных островах сказала, что Храм служит для сдерживания Хозяина Острова. Но она не стала пояснять подробнее, — ответила Инга, трезво рассудив, что собственные сны обсуждать не стоило. Во всяком случае — пока.
— И правильно поступила! Не забивай себе свою ясную светлую учёную голову местной тёмной и противоречивой чепухой. Ни к чему это, — бессовестно отмахнулся старик, раньше времени начиная разливать по чашкам красноватый напиток со странным ароматом, напоминающим цветочный.
— Он хотя бы злой или добрый? — решила хоть что-то уточнить для себя Инга, раз уж ей давали ясный «от ворот поворот».
Как же она забыла поинтересоваться на эту тему у Риэвира?! Его-то вполне можно было бы разболтать!
— А как можно определить, что добро, а что зло? Много ли людей ты можешь отнести к тем или иным, следуя этим понятиям? Каждый в своей жизни совершает что-то хорошее и что-то плохое… Причём, даже делая хорошее! Всё зависит от точки зрения смотрящего на деяние. Так что я не могу ответить на твой вопрос. Откуда ж мне знать, чего ты хочешь для себя, и как ты хочешь видеть то или иное?
— Мне показалось, что жрицы считают его злом.
— Решила начать расспросы с другой стороны, чтобы я всё же рассказал тебе заинтересовавшую историю? — догадался Арьнен, сощурив глаза, и беззлобно погрозил указательным пальцем. — Жрицы всего лишь люди. Более того — женщины.
— И чем там женщины плохи?
— А тем, что почти любая женщина стремится к стабильности и сохранению того мира, что она знает. Поэтому жрицы и воспринимают иное с агрессией, хотя, быть может, эти изменения и не настолько плохи для вселенной в целом. И заруби себе на носу, — он лихо щёлкнул пальцем её по носу. От неожиданности Инга вздрогнула и чуть не уронила свою чашку. — Остров не любит любопытных. Если он того желает, то сам раскроет свои тайны.
— А если вы его проводник? Что если вам суждено рассказать мне эту историю? — продолжала настаивать упрямая туристка, добавляя ноту мистицизма. Её съедало любопытство!
— Никоим образом! Иначе бы ты задавала мне совсем иные вопросы.
— Вы самый великий профессионал в запутанных речах, Арьнен! — сделала вынужденный вывод Инга.
— Зато сколько глаз сверкало при мне от любопытства! — он довольно усмехнулся, а после и расхохотался во весь голос. — Людей не столько влекут прекрасные места да действительно важные истины, сколько вероятность стать частью некой загадочной тайны. И если на словах держать их на грани, поддерживая интерес, то им так и жить становится интереснее… Ведь большинству сокровенная правда то и не нужна. Только ощущение причастности. И во многом они правы. Как бы ни было досадно, но и за величайшей тайной, чаще всего, кроется самая обычная и тривиальная история. Понимаешь?
— Понимаю, — делая глоток, ответила Инга.
Арьнен был прав. Его слова подогревали любопытство, но были всего лишь словами. Находить же в них скрытый смысл или нет — следовало ей самой…
Девушка вздохнула.
Как же всё было невероятно запутано! Она хотела разобраться, а утонула в завесе недомолвок ещё больше.
— Вы правы. Так она просто прелесть, — откладывая в креманку из миски дополнительную порцию земляники с сахаром, сказала Инга. — Вот бы родителям мужа привезти пару таких кустиков. Они как раз дачу прикупили. Решили садоводством заняться.
— Стремление хорошее. Если всё правильно сделать, то можно многого достичь.
— Ну, да? — не поверила ему Инга. — С утра до ночи на огороде в земле ковыряться? По мне так этот труд того не стоит.
— Смотря, что выращивать, — заметил Арьнен. — Что они конкретно хотят?
— Да, как обычно, — пожала плечами девушка. — Картошка, помидоры, огурцы, морковка. Для себя. По мелочи.
— Тогда согласен. Не стоит, — тут же полностью утратил интерес островитянин, но в самой девушке тут же проснулось любопытство.
— А что же стоит?
— Была за пределами города? Видела, что на здешних полях растёт? — поинтересовался Арьнен, с удовольствием намазывая землянику на ломтик бисквита.
Сок легко проникал в поры удивительной выпечки, окрашивая её в розоватый цвет. Подобного угощения Инге ещё не доводилось есть. Мало того, что вкусно, так ещё и высотой воздушное тесто под десять сантиметров! Как только пропеклось?
— Нет ещё. А что там?
— В основном цветы, — ответил он. — Сама посуди. Вот сколько с метра квадратного ты картошки получишь?
— Не знаю, — пытаясь вспомнить школьные времена, когда однажды пришлось заняться сбором урожая, растерялась она. — Килограмм пять, наверное.
— Не буду спрашивать ваши цены. Сама подсчёты сделаешь. Но какой самый обычный цветок выращивается?
— Тюльпаны, — не задумываясь, выпалила Инга, припоминая сельскую жизнь, периодически возникающую во время каникул или пикников.
— Тем лучше, — довольно улыбнулся Арьнен. — Про них я много знаю. Нравятся. Даже в своём саду посадил несколько луковиц… Так вот. Тюльпанов на один метр квадратный можно с комфортом посадить штук под восемьдесят.
— И что? — не поняла она сути.
— Припомни. Сколько они стоят? Можешь даже цену уменьшить. Ибо если сдавать тому, кто займётся продажей, то только за половину стоимости и продашь. Но всё лучше, чем рекламировать свои букеты. И сравни по стоимости с картофелем. Да ещё и учти, что уход попроще будет.
— Мда, — уже серьёзно задумалась Инга. У неё было далеко не экономическое образование, но выгода легко определялась. — Только всё равно тюльпаны у нас из Голландии везут. Кому садовые нужны?
— Из другой страны привозят? — приподнял бровь старик.
— Да, — печально подтвердила девушка. Даже такой простой товар любимая Родина предпочитала импортировать, а не выращивать на своих обширных, зачастую одичалых полях.
— Так ещё проще. Прежде всего надо сорт какой интересный выбрать. Вот подойди к окну. Сама посмотри.
Инга тут же поднялась со стула и последовала совету. Может, вставать с насиженного места было и неохотно, но любопытство пересилило. Она подошла к окну, откинула штору в сторону, опёрлась ладонями о подоконник и выглянула наружу. Кончик носа тут же оказался в саду, а именно над небольшой клумбой, на которой красовались красные тюльпаны с тонкой светло-жёлтой полоской по краю лепестков. Несмотря на время, они были лишь немного приоткрыты. Как будто манили заглянуть внутрь бутона… Вдруг там пряталась крошечная Дюймовочка?
— Красивые, — признала Инга, восхищаясь крупными цветами. — Ещё даже не распустились полностью.
— Они и не раскроются до конца. Такой уж сорт. И простоят сорванными в вазе недели с две, радуя глаз.
— Да? — удивилась девушка, возвращаясь за столик.
— Вот оно первое преимущество — иметь что-либо уникальное. А второе — так пока в другой стране срежут, пока соберут в холодильнике. Уже пройдет дня два. А то и три. И ведь не всё. Довезти ещё надо. А это и время, и деньги! Да как привезут, так опять дни на сортировку уходят. С неделю срезанные красавцы маются. Разве это хорошо? А ты вот предлагаешь и интересные, и только что срезанные.
— Кажется, я знаю, что посоветовать свекрови, — полностью уверовала в гениальность задумки Инга.
— Посоветуй ей даже не начинать сажать помидоры с картофелем. Тюльпаны паслёновых очень не любят. Вряд ли где в книге про это написано будет. Так что просто запомни. После них лет пять цветы только с вирусом расти будут, — не отвлекаясь от бисквита, рассказал бесценную информацию старик.
— А что за вирус? — вот эта тема была наиболее излюблена и приятна для Инги, хотя по растениям специалистом в их группе был Павел.
— Смотрится как жёлтые или черноватые полосы. Или гребни. Красиво очень. Только вот уже не то. Так что самое проверенное средство — сразу такое растение в огонь. Вместе с луковицей. И на земле, где тюльпан рос, лучше всего костерок устроить.
— С любым вирусом можно бороться иначе, — авторитетно заявила она.
— Что же, на Острове до прихода людей из большого мира тюльпанов не было. Но, насколько мне известно, у вас за разрешение этого вопроса до сих пор премия так никому и не выдавалась, — ехидно заметил Арьнен. — Попытай счастья.
— Кто знает? Может, и попробую, — взяла себе на заметку Инга тему для исследования. — И обязательно свекрови дам понять, для чего дополнительные сотки на даче нужны. Пусть цветы растит, раз так с землёй работать хочется. Это самое выгодное, и для взора приятное дело.
— Ну, я не сказал бы, что самое, — снова усмехнулся Арьнен, но девушка, поглощённая мысленной постройкой бизнес-плана, осталась на своей волне:
— А вы выращиваете что-то?
— Нет. Мне гостиницы хватает. Да и тоже не люблю в земле копаться. Может, оттого другие перспективы отчётливо и вижу.
— И какие же?
Инга за разговором даже позабыла про угощение.
— Я бы прикупил какой куст. Очень элитный. Особого ухода да полива кусты не требуют. Так что из дел — всего отсадить от него в будущем черенки поплотнее. И всё. Как только те прижились — выкапывай, что пожирнее, да продавай. При плотной посадке и сорняков не возникнет. Так что забот вообще практически никаких.
— Вы прожжённый делец! — в искреннем восхищении сказала воодушевлённая Инга, представляя, сколько оказывается в этом мире имелось возможностей для доставания денег практически из воздуха. — Теперь я понимаю, почему с Островом считаются!
— Конечно. Так что здесь уже давно не выращивается то, что столь легко можно закупить в остальном мире. Оставили, чего у вас нет. И продаём… И то с умом.
— Расскажите мне, — азартно произнесла девушка, жалея, что у неё при себе не имелось не только диктофона, но и элементарного блокнота с авторучкой.
— Молодёжь! Могла бы и сама про Остров подробнее узнать. Ну, да ладно. Мне похвастаться приятно, — Арьнен прямо-таки светился из-за того, что мог объяснить нечто простое и крайне доступное, кажущееся кому-то великим откровением. — Земли здесь не так много, да и каменистая она очень. Не самое лучшее место для посадок, так что приходится использовать её правильно. И вот подумай, какой толк отдавать вам что-то, чтобы вы выращивали такое же? Это невыгодно! Поэтому никаких действительно интересных и полезных семян, ростков и тому подобное с Острова не уходит.
— Оставляете за собой монополию?
— Именно. Некоторые поля используются для выращивания овощей и фруктов, которые можно попробовать только здесь. Остальные плодородные земли идут на другие культуры. И цветы в том числе. Однако то, что уйдёт в большой мир объединяет одно — для размножения и плодородия таких растений нужны мужские и женские побеги.
— Это как в облепихе, наверное? — смогла привести аналогию Инга.
— Возможно. Я не такой уж и специалист в ботанике, — нахмурился старик, пытаясь припомнить, о чём она говорила.
— То есть вы продаёте только одну часть?
— Да. Растения уникальные. Желающих их получить много, но… Они недолговечны. Так что…
Продолжения, что спрос не изменится, не требовалось. Поэтому Арьнен остановил свою фразу на середине и искоса лукаво посмотрел на Ингу. Девушка, ощущающая внутри себя даже нечто, сродни просветлению, вспомнила и про бисквит. Она съела очередной кусочек, понимая, что уже объелась, и сделала глоток из чашки.
— Напиток превосходный. Никогда ничего подобного не пила. Можно ещё?
— Конечно, — Арьнен наполнил для гостьи уже третью по счёту чашку. — Местные травы и моя личная смесь.
— В меню гостиницы ничего такого нет.
— Ещё бы! Он тоже неповторимый. Этот рецепт я рассчитываю передать только по наследству.
— Жаль.
— Не жалейте. Главное, как вернётесь в номер, сразу ложитесь спать. Спокойствие, безмятежность. И никаких кошмаров… Обещаю!
Вот последнее Ингу-то и не устраивало! Пожалуй, все ответы на её вопросы мог бы дать только сам Хозяин Острова. А приходил он только тогда, когда она засыпала.
Толку тогда в этой ночи?!
— Хорошо. Вы знаете. Пожалуй, я и пойду. Что-то устала, да и у вас внук.
— Да. Надо бы его проверить. А то затихорился!
— Благодарю за чаепитие и угощение, — попрощалась Инга.
— Да и вам за землянику. Давно не пробовал такой ароматной.
Стараясь не спешить в начале пути, девушка поднялась по лестнице и, посмотрев по сторонам, пустилась бегом на цыпочках по коридору к своему номеру. Ключ как назло выпал из рук.
— Ух. Вредина! — обозвала его Инга.
Затем она наклонилась, подняла ключ и всё-таки открыла замок, чтобы, оказавшись по ту сторону двери, снова тщательно закрыть его. Дальнейшие действия молодой учёной, не желающий упускать свой шанс продолжить мистическое исследование, были просты до безобразия. Быстро разуваясь на ходу, она забежала в ванную и присела у унитаза.