— Простите, Арьнен, — прошептала исследовательница и, морщась, засунула два пальца в рот.
Это была предпоследняя её ночь на Острове, и упускать её Инга не желала!
Глава одиннадцатая
Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла,
хотя все слова были ей совершенно понятны.
Льюис Кэрролл "Приключения Алисы в стране чудес"
День седьмой. Десять часов вечера
— А теперь баиньки!
День, несмотря на вальяжное начало, выдался чрезмерно насыщенным для её усталого организма. По-хорошему, Инге уже полагалось спать крепчайшим сном, но, видимо, сказывалось перенапряжение последней недели… Или невероятное нетерпение в ожидании сновидения… А может и то, что на этот раз ночная сорочка была заменена повседневной одеждой.
Она хотела быть готовой к любому повороту событий!
Происходящее не давало покоя разуму, а потому никак не могло наконец-то стать прошлым. Оно не отпускало свою жертву, плавно переходя в надежды и планы на некое потом, больше схожее с призрачным миражом. И, как результат, девушка пыталась жить сразу в трёх состояниях. В прошлом, будущем и настоящем.
И это заставляло чувствовать себя неуютно, так как Инга привыкла к деятельности, приносящей свои результаты. Понимание и озарение являлись для неё важнейшими составляющими жизни — сутью бытия.
— Я хочу увидеть Хозяина Острова, — наконец-то упрямо зашептала себе установку Инга, надеясь, что, быть может, тот возник бы и так. Безо всяких сновидений.
Но ничего не происходило.
— Вот так всегда! — разочарованно проговорила девушка, поворачиваясь на левый бок.
— Звала. А теперь так сладко спишь, — послышался знакомый мелодичный голос безо всякой интонации, хотя фраза её требовала.
Инга открыла глаза и посмотрела на говорившего, чтобы по его лицу понять, должен был бы использоваться сарказм или шутливость? Однако это желание, как и первоначальное ликование в стиле: «Я же просила, вот он и пришёл!», тут же завершило свою возможность на существование. Она лежала на огромной кровати с балдахином в белоснежной комнате вместо своей постели. А, значит, всё пошло по традиционному пути. Она заснула, и теперь ей снился очередной таинственный сон.
Постельное оказалось необычайно мягким, словно нежный пух, и, несмотря на матовый оттенок, при этом скользило, как если бы всё же было атласным или шёлковым. Поэтому её попытка приподняться едва не провалилась.
— Не хотел тебя будить, Лисичка, — несколько расстроился мужчина, и Инга пришла к выводу, что, пожалуй, его первая фраза действительно не требовала интонации — слова были лишь привычным выражением вслух того, что тот видел.
Он с грустью отошёл от кровати к окну, чтобы, упираясь ладонями о жёсткий подоконник, вновь посмотреть за окно. Его высокая фигура смотрелась пропорционально с обстановкой в этой комнате. Но когда Хозяин Острова стоял вот так, немного сутулясь, то казался ещё выше, чем был.
— Это к лучшему. Арьнен предложил мне какой-то успокоительный напиток. Я думала, что этой ночью вообще не смогу тебя увидеть.
Инга села, опустив ноги за край постели. Те свесились, едва касаясь пола. К её безмерному удивлению одета она была в свою, так и не выглаженную, сорочку с рюшками.
— Он сделал это из лучших побуждений — нет сомнений. Но стремления и понятия необходимого этого существа весьма далеки от моих.
— Значит, Арьнен не простой островитянин?
— Тот, кого ты называешь эти именем, в чём-то очень похож на меня. Тоже грезит. Только иначе.
Задумчивый мелодичный голос, словно райская песнь, наполнял пространство. Девушке даже показалось, что она внимательно слушала бы его, несмотря на любые произносимые слова.
— Грезит? — переспросила Инга, невольно морщась. Собственный голос противно резал слух.
— Мне нравится вспоминать о нём, и часть его настоящего воспользовалась этим своеобразным приглашением, чтобы проскользнуть за Грань и стать живой тенью среди блуждающих фантазий.
— Так! — постаралась она привести сумбурные мысли в порядок. — Тогда сначала я хочу вернуться к нашему прежнему разговору. А потом сразу же начну задавать вопросы про загадочного Арьнена!
— Эта встреча не будет настолько долгой, — с печалью покачал головой Хозяин Острова.
— Почему? — обиженно подтягивая ноги к себе, обхватывая их руками и кладя голову на островатые коленки, недовольно спросила Инга.
— Ты по своей воле приняла угощение. Так что, если бы не пригласила меня, то я бы вообще не был нынче здесь. Возле тебя… Почему ты согласилась?
Настороженный быстрый взгляд, и он снова посмотрел за окно.
— Я хотела узнать больше о тебе.
— Ты хотела узнать обо мне у него? — удивился Хозяин Острова, всё же поворачиваясь к ней лицом.
Его глубокие непостижимые глаза выражали детское, неподдельное изумление.
— Но он ничего не стал рассказывать, — не зная, как ей реагировать на его столь яркую эмоцию, ответила Инга. — Только запутал ещё больше своим ответом. Сказал, что я неправильно спрашиваю.
Она не должна была спрашивать Арьнена о подобном?
Или удивление вызвало нечто иное?
— Обычно всех тревожат вопросы, связанные с ними самими… Но как бы он мог рассказать тебе что-либо истинное, если не является мной? Ему дано раскрыть лишь своё видение обо мне. И так как он лишь тень и отражение себя в моих мыслях, то правильнее будет сказать — то видение обо мне, что, как я считаю, он имеет. И ему это прекрасно известно. То, что твои вопросы остались без его ответа, говорит лишь о том, что тебя, напротив, не стали запутывать. Ты очень смешная, Лисичка.
— Почему ты называешь меня Лисичкой? Я ведь Инга, — сосредоточилась она на последней фразе. Предыдущие так и остались хаотичным набором слов.
— Ты очень беспокойна и очень многое хочешь знать, несмотря ни на что. Идёшь наперекор миру. Как и должна была, — он улыбнулся знакомой печальной полуулыбкой. — Неимоверное счастье внутри меня от того, что часть твоего существа смогла собраться в единое из небытия. Что ты воплотилась вновь и, наконец-то последовав моему заветному пожеланию, нашла дорогу к моей обители… Конечно, ты другая. Выглядишь совсем иначе. Зовёшь себя не так. По-другому. Но я уже чётко вижу — Лисичку.
Беловолосый ненадолго замолчал, а затем, несколько испуганно и взволнованно спросил, сцепляя свои тонкие пальцы в замок:
— Ты бы осталась со мной?!
— Последовав твоему пожеланию? — очередное странное пояснение, а тем более вопрос, Ингу вовсе не порадовали. — Не понимаю. И что за Лисичка?
— Ты хочешь видеть мою память вновь?
Хозяин Острова решительно подошёл совсем близко к кровати. Сегодня он своей импульсивностью пугал собеседницу как никогда ранее, но она собрала всю свою волю в кулак.
— Хочу… Но это не значит, что я положительно отвечу на твой вопрос! — грозно предупредила она его.
Тот лукаво приподнял уголки губ:
— Тебе достаточно лишь почувствовать это.
Мужчина встал одним коленом на постель и склонился над Ингой. Перепуганная девушка машинально постаралась отклониться. Он это позволил, лишь после взял её голову в свои ладони и наклонился ещё ниже. От испуга она закрыла глаза. Почему-то мысли о сопротивлении и побеге даже не возникли. Мышцы словно одеревенели. А между тем, Хозяин Острова легко коснулся её лба мягкими прохладными губами и отстранился.
Лёгкий аромат мяты, лилии и лимона.
Инга открыла глаза, всё ещё не веря, что дело закончилось просто наивным детским поцелуем. Лицо Хозяина не выражало никаких эмоций. Оно, как и прежде, было словно пронизано некой непостижимой грустью. Задумчивый отстранённый взгляд обращён к окну.
— На что ты там так внимательно смотришь?!
— Идём.
Он подал ей узкую тонкую руку, чтобы помочь подняться с кровати. Девушке совсем не хотелось прикасаться к нему. Мужчина вызвал некие первобытные страхи своим странным поступком.
Может, всё же ей стоило сбежать? Вернуться в номер?
Немного скосив взгляд в сторону, Инга заметила, что дверь, через которую она ранее попадала сюда, отсутствовала. Кажется, выбор как таковой исключался. И потому она нервно сглотнула слюну и с опаской приняла помощь Хозяина Острова. Его белокожая ладонь оказалась очень мягкой и немного прохладной.
— Куда мы пойдём?
— К окну. Ты же сама хотела узнать.
Он, бережно держа её за руку (словно величайшую драгоценность!), подошёл к проёму. Оттуда тянуло свежим утренним воздухом, но разглядеть, что за вид скрывался за лёгкой белоснежной тюлью, не получалось. Широкие полосы ткани переплетались, играя на ветру, и полностью закрывали видимость. Хозяин Острова легко поймал часть из них и отодвинул в сторону, бережно пододвигая Ингу впереди себя. Девушка прижалась грудью к подоконнику и, наконец-то, смогла посмотреть наружу.
Открывающаяся панорама вызвала вздох восхищения. Хозяин Острова остался стоять позади, положив свои ладони ей на плечи.
За окном не было города и его красочных мозаичных мостовых, освещённых голубоватым пламенем фонариков. И уж тем более не было там всего того, что Инга ожидала увидеть. Глядя наружу, она поняла, что находилась в огромном каменном строении. Наверное, на самом верхнем этаже очень высокой башни из белого мелкого кирпичика. Усердию и трудолюбию строителей не было предела! Да и сам камень оказался необычен. В лучах восходящего солнца, хотя должна была быть глубокая ночь, он немного искрился серебром. Не раздражающе сверкал, словно вычурный драгоценный камень. Нет. Едва уловимо мерцал, внося в архитектуру лёгкий оттенок загадочности.
Но самое невероятное начиналось за пределами мистической башни.
Грандиозный сад, кажущийся крошечным с такой высоты и в котором терялось из видимости основание постройки, рассекала выложенная светлой плиткой дорога. Та прерывалась у огромного широкого изящного моста. Виднеющийся с другой стороны иной осколок земли не оставлял недомолвок — здание, в котором находилась Инга, возвышалось на небесном острове. Голубизна неба под мостом могла соперничать с океаном. Вид из окна позволял разглядеть, что такие же аналогичные острова, окутанные туманной дымкой, тянулись, насколько позволяла видимость. Поверхность земель большей частью была покрыта высокими деревьями и красочными парками, но присутствовали и поля, и величественные строения, по белизне соперничающие с облаками. Последние иногда касались вершин самых высоких строений и казались огромными воздушными кораблями.
— Посмотри туда, — правая рука Хозяина Острова покинула её плечо и ладонью указала на что-то крошечное возле самого подножия башни.
Инга старательно попыталась всмотреться и поняла, что её сознание словно начало стремительный полёт вниз…
Одежды путались, но в целом традиционная хламида была удобной. Поэтому он стёр из эмоций лёгкое раздражение. Оно, во-первых, было неприемлемо. Во-вторых, не заслуживало внимания.
К чему сосредотачиваться на подобных мелочах?
Ребёнок неторопливо продолжал спускаться по ступеням к основанию белоснежной башни, и это позволило Инге сделать вывод, что тот немного подрос. Камень ступенек находился уже не так низко. Наконец, и те закончились. Могущественное дитя, в сопровождении одного из жрецов, оказалось на площадке.
Сегодня его сопровождал Саэтар. Не так давно тот стал Верховным жрецом и, к удовольствию окружающих, не испытывал гордыни в своём заслуженном назначении. Однако ревностное исполнение долга оставило на нём свой неизгладимый след. Это был мужчина зрелого возраста, но на лице его уже отчётливо выделялись морщинки. Особенно была заметна паутинка у светлых серых глаз. Зрачки, словно два затаившихся в ожидании добычи паучка, внимательно смотрели на Пророка в ожидании знака. Мальчик же ещё не решил, куда им следовало пойти сегодня. Его тянуло в разные направления с одинаковой силой. Так что он неторопливо осмотрелся, чтобы сделать окончательный выбор. Восходящее солнце безжалостно слепило яркими лучами, не давая сосредоточиться.
— Кар! — громко закричал воронёнок на плече.
Одна из глупых мальчишеских прихотей Пророка. Даже у него должен быть Друг.
Резкое карканье заставило серовласого жреца от неожиданности вздрогнуть, а его самого почему-то остановило от того, чтобы идти дальше. Взор тут же сосредоточился на двух девочках. Те, вместе со жрицей, ведущей их во дворец Пророка, как раз склонялись перед ним. И, быть может, звук вынудил его обратить внимание на испуганный взгляд младшей из девочек. Ровесницы ему.
Её волосы только-только начали отливать красноватым оттенком, и светлые серые глаза, традиционные для неопределившейся или высшего жречества, и не думали пока менять окраску.
— Она слишком мала, чтобы начать служение, — привычным тоном, лишённым интонаций, сказал мальчик несмотря на то, что внутри него закипел огонь.
Пророк должен был разговаривать именно так. Он не имел права осуждать и эмоционально оценивать происходящее вокруг. Этого просто-напросто не должно иметься в его сути.
Будучи лишённым детства из-за предназначенного наивысшего долга, он не мог спокойно смотреть, как отбирали этот бесценный дар у кого-то ещё. Стать прислужником или прислужницей — это единственная доля, которую он считал хуже своей. Вынужденные исполнять любую прихоть и работу, да и не способные существовать иначе, безропотные создания служили прочнейшим столпом, на котором держался этот мир и его порядок. Они не имели никаких прав… И неважно, что эти права становились им и не нужны с возрастом. Яркие красные волосы и чёрные глаза — словно зловещее клеймо высасывали всю жизненную силу, призывая своих обладателей к марионеточной покорности и отсутствию любой самостоятельной мысли…
Да. Это девочка с жалобным, испуганным лицом в итоге стала бы такой безупречно послушной куклой, но пока в серых глазах кипела жизнь, зачем нужно было отбирать её заранее?!
— Почему она здесь? — задал он вопрос вслух.
Ему дано было зреть вероятное будущее, а не свершившееся.
— Её привела в Храм мать, — ответила жрица.
Уточнение говорило лишь о том, что девочку не скрывали. Обычно, пытаясь сохранить таких обречённых детей при себе, несчастные родители прятали тех. Однако большинство самостоятельно всё же приводили в Храм, когда понимали, что от жизнерадостного малыша, которого они знали когда-то, не осталось ничего. Оставались лишь знакомые черты в лице. Невероятно покорное, молчаливо исполняющее все просьбы создание казалось им подделкой на жизнь.
— Знаки пока ещё не проявили себя в полную силу, но года через три, Пророк, Храм всё равно призвал бы за ней, — продолжила жрица мягким голосом. На памяти той детей часто приводили раньше срока. И подобное давно не вызывало внутри неё сострадания. — Избранный жребий же указал на то, что её жизнь и служение должно пройти в этом дворце.
— Пусть она заменит мою нынешнюю прислужницу, — приказал мальчик.
Внутри него загорелась некая идея.
— Но, Пророк! Девочка ещё не готова, — попыталась воспротивиться взволнованная этим повелением жрица.
— Этого требует Судьба и Время, — привычно произнёс он, напоминая о своём ранге, на который юный возраст никак не влиял.
Только сам мальчик знал, что он не являлся настоящим Пророком. Точнее не до конца. Истинный служитель с лёгкостью должен был предвидеть растянутые во времени и пространстве цепочки событий и выстраивать их в направлении сохранения пути равновесия. Не имея собственных эмоций и предпочтений — такой Пророк становился обладателем права безупречной справедливости. И его воля исполнялась беспрекословно как наивысшее благо для всего Поднебесного мира.