— Быстрее!
— Может, обычно платье? — я готова была на что угодно, лишь бы не облачаться в традиционный наряд.
Но госпожа Ая была непреклонна:
— Разве может невеста Наследника показаться Совету в непотребном виде?
— Да зачем я им понадобилась?
Госпожа Ая молчала — ей тоже не доложили.
Уже знакомый зал казался пустым: приближенный в Главы оказалось не так много. Поклонилась, как учили и опустилась в стороне, на квадратную подушечку, поджав под себя ноги. Какой нормальный человек выдержит такую позу дольше трех минут?
За спиной раздался шепот наставницы:
— Не вздумайте потерять лицо. Терпите!
Я ловила на себе тяжелые взгляды, и не смела поднять свой. «Смотреть не выше плеча» — госпожа Ая хорошо вбила в меня главное правило.
— Вы уверены, что это его внучка?
— Разумеется! — мой будущий свекор передал по кругу подтверждающий его слова документ. — Но и так видно, что девочка его плоть и кровь. Подними голову!
Я воспользовалась моментом, чтобы оглядеться.
Суровые лица без намека на улыбку. Некоторые пересекали шрамы. А еще от мужчин веяло опасностью. Казалось, достаточно неловкого жеста, и люди, сидящие передо мной, превратятся в безжалостных чудовищ.
Так оно и было. Саро не церемонились, если им казалось, что задета их честь. А уж высшие члены Клана…
— Ты боишься?
Вопрос застал врасплох и заставил вздернуть подбородок — опускать голову мне пока не разрешали. Тем лучше!
— Ничуть!
Голос дрогнул, выдавая настоящие чувства. Но мужчины рассмеялись:
— Бойкая! Рокано, ты не боишься оказаться под каблуком?
Тот только усмехнулся в ответ:
— Думаю, мы найдем компромисс. Моей жене некогда будет воевать — дети требуют внимания.
Дети? Какие? У Рокано есть дети?
Смешки указали на ошибку.
Так это он про наших будущих?
Ну уж нет. Одно дело — выйти замуж по обоюдной выгоде, и совсем другое — начинать рожать детей, которых не планировала.
К счастью, в память накрепко врезался приказ госпожи Аи: молчать!
— С этим придется подождать! — смешки тут же стихли. — Прости, Лара, но замуж тебе пока нельзя.
Кажется, все даже дышать перестали, так удивило их это заявление. А Глава, тяжело оглядев соратников, продолжал:
— Я бы и сам рад поскорее женить Рокано. И увидеть его сына. Но сейчас это будет выглядеть так, словно наш Клан бросает вызов Ридо Торая.
— А разве это не так?
— Рано! Для начала мы должны привлечь на свою сторону тех, кто готов пойти за его внучкой. Выдав Лару замуж, мы превратим их во врагов. Непозволительная глупость. Ты согласна?
Он меня спрашивает?
Из всего сказанного я поняла лишь одно: свадьба откладывается и беременность — тоже. Да только за это я была готова расцеловать будущего свекра. Но ограничилась поклонилась:
— Разумеется. Сейчас это самый лучший вариант.
И зевнула, успев прикрыть лицо широким рукавом.
— Утомилась? — голос старшего Менети стал текучим, — У тебя был тяжелый день. Ступай отдохни.
Выходя из зала, я услышала, как он извиняется перед Старшими, объясняя мое поведение испугом после нападения.
Но мне было все равно. Хотелось содрать с себя наряд, стоивший целое состояние, смыть косметику, которая уже напоминала маску и упасть в кровать, под теплое, уютное одеяло — меня знобило, то ли от усталости, то ли действительно, от переживаний.
Отдохнуть не получилось: в коридоре меня нагнал Рокано:
— Прости, что пришлось вызвать на собрание. Понимаю, ты устала, но Старейшины…
— Какие же они Старейшины? — Зевок в этот раз удалось погасить, — моложе твоего отца.
— Высшие Саро. Опора Клана. И дело здесь не в возрасте, — руки Рокано оказались на моих плечах. Отступить не получилось, потому что он почти вдавил меня в стену: — Но они не сумеют помешать нашим планам. Отложить свадьбу? Еще чего! У меня есть идея, как заставить их передумать.
И, не слушая гневных окриков госпожи Аи, Рокано поволок меня по коридору, а потом просто втолкнул в комнату с широкой кроватью.
На нее, не удержавшись на ногах, я и упала.
— Не бойся! Отец никогда не позволит моему первенцу родиться вне брака. Прозвучало это жутко.
— «Не позволить» можно разными способами. Одно движение клинка… Или подножка на лестнице, или…
Рокано замер:
— Рехнулась? Но в любом случае, лично тебе ничего не угрожает: ты внучка этого старика и ты нужна нам. Как и твои дети, причем законные.
— Не прикасайся! — от понимания происходящего перехватило дыхание, вместо слов вырвался невнятный писк.
— Я буду нежен, тебе понравится…
Все, что смогла — отползти. Но Рокано оказался быстрее. Миг — и навалился сверху, удерживая мои запястья одной рукой, а второй зажимая рот:
— Не ори! Все равно никто не услышит.
Самое страшное, что он был прав: здесь, в это части дома, никто мне не поможет. Глава на другом этаже, вместе со Старейшинами обсуждают планы по захвату Первого Клана, а остальные не посмеют заступать Наследнику дорогу.
И, что самое страшное, меня предало собственное тело.
Я сопротивлялась как могла. Но руки и ноги обмякли, не желая слушаться, все вокруг было словно в тумане, а в ушах плыл легкий, но очень навязчивый звон.
— Так-то лучше, — довольно пробормотал Рокано и уже двумя руками рванул полы моего кимоно в разные стороны.
56
Если бы он просто смотрел! Что мне взгляды! Но руки лезли везде: лапали грудь, сжимали бедра так, что, казалось, синяки останутся.
— Молчишь? Вот и правильно. Вот и умница… Тебе понравится. Должно понравиться, ты же будешь моей женой…
Прижимая меня к кровати одной рукой, другой Рокано расстегивал ремень брюк. А я не знала, что делать, не понимала, что, вообще, происходит: никогда не подводившее тело отказалось слушаться.
Но на один рывок сил хватило. Рокано отшатнулся, и тут же рассмеялся:
— Ну, далеко убежала?
Он надвигался и попытки отодвинуться оставались тщетными. Шум, вызванный моим падением с кровати, никого не заинтересовал. Люди если и знали, что происходит за закрытой дверью, не помели перечить сыну Главы Клана.
Все, что мне оставалось, это зажмуриться и принять неизбежное.
Шорох и возмущенный вскрик заставили открыть глаза.
Рокано сидел на полу, привалившись к стене. А между нами припал на колено Року:
— Господин, нельзя!
— Пшел прочь! — взревел Рокано, кидаясь на телохранителя, тот отбросил меч и припал к полу, но не сдвинулся ни на сантиметр.
— Господин, не гневите Главу!
— А ты не гневи меня! — Рокано пнул вжавшегося в пол соперника, который покорно вынес наказание, но переступить через себя не позволил: как только наследник попытался подойти ко мне, вцепился в его ногу обеими руками:
— Нельзя!
— Что здесь происходит?
В комнату ворвался Менети Джун. В наступившей тишине звук его шагов напоминал набат… А я замерла, не зная, чего ждать.
В один миг оценив обстановку, Глава вздернул сына на ноги и от души вмазал ему по лицу. Из носа потекла кровавая струйка, но господин Менети этим не ограничивался.
Еще удар, и еще… пока лицо не превратилось в окровавленную маску. И только спустив пар, Глава разжал руку, прижимающую сына к стене. Тот сполз на пол, склонив голову к самым ногам отца. Просить прощения Рокано не посмел
— Ты цела? — я кивнула, судорожно пытаясь прикрыться ошметками порванного кимоно, почему-то сейчас это казалось важным. — Хорошо. Госпожа Ая, проводите мою невестку в ее покои и поставьте охрану. А ты — бросил сыну, как псу, — за мной!
Тот выскочил из спальни, обдав злобным взглядом собравшихся. Я не сомневалась: Рокано выяснит, кто доложил отцу о происходящем, и этому человеку не позавидуешь. В глубине души шевельнулось сочувствие, заставив замереть: во мне осталось что-то живое?
Я все еще сидела на полу, а наставница развила бурную деятельность. Чтобы скрыть рваную одежду, она накинула на плечи покрывало с кровати, а потом охнула:
— Вы же после массажа!
Услышав это, Року подхватил меня на руки и чуть не бегом кинулся по коридору, встречные саро едва успевали вжиматься в стены. А в комнате бережно опустил на кровать:
— Я рад, что успел.
— Спасибо, — я не знала, как его благодарить, но госпожа Ая уже погнала мужчину прочь.
— Устали? — она присела на край кровати. В руках дымилась чашка с каким-то отваром, и аромат трав и меда кружил голову. — Выпейте!
Но руки по-прежнему не двигались. Наставницу это не удивило и она сама пила меня сладковатым травяным чаем, а потом раздела и укутала в одеяло:
— Отдыхайте.
Оставаться одной было страшно. Да еще этот странный паралич. Я все-таки осмелилась спросить, что произошло.
— Тот массаж очень сильно расслабляет тело. Его нельзя делать часто, только в периоды невыносимого напряжения, чтобы скинуть груз тревог и спокойно заснуть. Увы, господин Рокано воспользовался вашим состоянием. Уверена, его ждет суровое наказание.
Я даже кивнуть не могла. Но подозревала, что моим расслабленным и томным состоянием воспользовался не только наследник Второго Клана. Его Глава тоже в стороне не остался, иначе как расценить его вызов на Совет Старейшин?
Утро пришло неожиданно. Я просто открыла глаза и поняла, что выспалась. И что не зудит под ухом строгая наставница, ругая за лень.
Часы показали, что до ее прихода осталось целых пятнадцать минут.
Энергия выплескивалась через край. Хотелось вскочить, куда-то бежать, что-то делать. Неужели это результат вчерашнего массажа? Но повторять не хотелось. А еще очень не хотелось видеть ни Рокано, ни его отца.
Но надежда отсидеться в комнате растаяла вместе с появлением госпожи Аи.
— Глава желает, чтобы вы присутствовали на церемонии.
— На какой? — мысленно застонав, поинтересовалась я и получила удивленный взгляд.
— Увидите. А сейчас поторопитесь, опаздывать на такие мероприятия недопустимо.
Стены знакомого зала затягивала черная ткань. На ее фоне одежды мужчин казались ослепительно белыми, такими же, как и мое кимоно. Я уже тогда удивилась выбору наставницы, но на вопросы она больше не отвечала, молча помогая мне собраться.
Менети Джун сидел на возвышении. Рокано — поодаль, даже без обязательной квадратной подушки под коленями. Меня порадовали и синяки под глазами, и запекшиеся корки на разбитых губах, и припухший нос — Глава с сыном не церемонился.
По мере того как наставница вела меня между сидящими мужчинами, негромкие разговоры стихали окончательно. Если бы не привычка к откровенным взглядам, я бы давно споткнулась и проехалась лицом по грубому покрытию пола. А так… семенила себе, сжав обеими руками крохотный веер, и думала, как аккуратнее присесть на лежащую напротив Главы подушечку.
К счастью, уроки госпожи Аи пошли на пользу. Я поклонилась, как она учила и застыла, сложив на коленях ладони.
57
Глава говорил тихо и не торопясь, каждое его слово падало застывающим свинцом, но понять, что он просит у меня прощение за поведение сына, было можно. А когда под конец речи господин Джун низко поклонился, движение повторили все присутствующие.
От того, отвечу ли я тем же, зависело многое.
А ведь так и подмывало вскочить и высказать наболевшее. Орать, топать ногами, может быть расшвыривать лежащие на полу подушки. Но вместо этого я подчинилась этикету. Привычно качнулась подвеска на шпильке, и из груди наставницы вырвался едва слышный вздох.
Было отчего волноваться. Госпожа Ая лучше остальных изучила мой характер и боялась, что после случившегося я даже думать не захочу о замужестве с Рокано.
Она оказалась права: думать не хотелось. Каждый день видеть рядом насильника, улыбаться ему, делить с ним постель и рожать ему детей в планы не входило. Но вариантов не было: каждую ночь мне снились родители, их изломанные тела в лужи крови и застывший рядом убийца.
Если для того, чтобы наказать его мне придется пережить изнасилованной, то так тому и быть. Отомстить… Сначала — отомстить. Думать о будущем пока не давала злость и острая, не утихающая боль потери.
На этом церемония принесения извинений была закончена. Но мужчины расходиться не собирались. Они смотрели то на меня, то на Главу, то на замершего в своем углу Рокано, и чего-то ждали.
В душу заполз червячок сомнения. Неужели…
Да нет! Бред! Вчера же еще договорились, что пока все не устаканится, никаких свадеб.
Но страх нашептывал, что после той беседы много чего произошло, планы могли и поменяться. Ну в самом деле, отсрочкой хотели успокоить тех, кто был готов последовать за внучкой своего Главы. Но если он узнают о попытке изнасилования, ничего хорошего из этого не выйдет.
Похоже, я стану женой прежде, чем полностью ощущу себя невестой.
Но Глава не спешил уступать возвышение сыну, как того требовала свадебная церемония. Он молча оглядывал своих людей, и наконец, тихо, но четко позвал: Хидеро Року!
Мой телохранитель вышел вперед и уселся на колени в центре зала.
— Хидеро Року, — продолжал глава., — совершил преступление, наказание за которое — смерть. Знаешь ли ты, что натворил?
— Да, господин. Я поднял руку на наследника Клана и готов понести наказание.
— И в то же время ты оказал нашей семье огромную услугу — не позволил мне нарушить законы чести и потерять лицо. Все мы знаем: за преступлением следует наказание, за верность платят наградой. Твоя смерть будет чистой и честной, а имя, высеченное на черном нефрите, мы поместим в Храме.
Наступившая за этим тишина давила. Я не верила услышанному, а Глава продолжал:
— Ты согласен с таким решением?
И мужчина, кинувшийся на мою защиту, покорно склонил голову:
— Я благодарю Главу за оказанную честь!
В зал внесли ширму. Расстелили белое полотно. На крохотном столике поставили стопку бумажных листов, рядом, на специальном держателе положили нож. Такие носили с собой все члены Клана, даже те, кто не имел права владеть катаной. «Последнее убежище», так его называли. Теперь я поняла почему.
И вскочила на ноги, оттолкнув Аю:
— Как вы можете? Убивать человека только за то, что он спас мне жизнь? Если вы не воспитали собственного сына…
— Замолчи! — казалось, от крика Главы содрогнулись стены. — Сегодня я закрою глаза на твое недостойное поведение, но впредь…
— Недостойно? Защищать невиновного — недостойное поведение? Тогда что вы называете…
— Госпожа, умоляю, не позорьте меня…
По нервам резанул надрывный шепот. Я оглянулась.
Року сидел перед ширмой, готовый к чему-то. На лице — ни капли эмоций, и только в глазах билась отчаянная мольба:
— Умоляю…
И я отступила. Я готова была отстаивать его перед всем миром, но сам он считал это недопустимым. Смерть казалась милее.
— Господин Менети, можно мне уйти?
— Разумеется, — уловив перемену в моем настроении, Глава тут же успокоился. И, хотя глаза еще метали молнии, губы расслабились. — Но все же рекомендую остаться: все-таки Року заслужил честь умереть в вашем присутствии. Не так ли?
Телохранитель мягко склонил голову. И рванул ворот кимоно, обнажая грудь.
Дальше все было как в тумане. Обернутое бумагой лезвие. Прощальные поклоны: сначала Главе, потом мне и третий — собравшимся.
Я не отвернулась, глядя, как кровь пропитывает белую ткань. Не зажмурилась, когда вспорхнул меч и голова упала на подставленный поднос.
Алые капли на белом — ширму аккуратно сложили и унесли. Я слышала, что она останется в главном Храме Клака как напоминание об оказанной чести и представляла этот самый Храм складом, заставленным вот такими ширмами.
А зачем он еще нужен?
После того как тело унесли, молодые саро, еще не получившие права на меч, прошлись вдоль рядом, разливая подогретое рисовое вино в плоские блюдечки на ножках. Подали и мне. Горло свело от горечи и сдерживаемых слез.
— Уведи меня, — попросила у наставницы. Та молча выполнила просьбу.