Куда шла, не видела. Распахивались двери, чтобы через мгновение закрыться, встречные отступали с легкими поклонами… я не обращала внимания. Перед глазами стояла белая ширма и алый мазок, словно художник провел гигантской кистью.
Госпожа Аи заговорила только в комнате:
— Держите себя в руках! Что за концерт вы устроили? Разве можно так разговаривать с Главой? Да еще бедному Хидеро чуть все не испортили.
— Что — не испортила? Смерть?
— Для саро смерть так же важна, как и жизнь. Я несколько раз просила выучить правила, но вы, кажется, их даже не открывали, — в руках наставницы появилась книга. — Ну так и есть — страницы не тронуты. С этого момента будете ежедневно читать правила вслух.
— Как скажете, — мне было все равно. Мазок на ширме тяжелел, мелкие капли оживали, набухали темнотой и сползались в одну большую, уродливую кляксу. А потом она стала пожирать пространство, как горячая вода — снег.
— Госпожа Лара, сосредоточьтесь! — долетало издалека. — Госпожа Лара… Кто- нибудь! Немедленно позовите врача!
Запахло кровью, клякса заполнила все вокруг и стало темно.
58
В голове поселился рой пчел. Или шершней — они гудели и жалили так, что даже думать было больно. Кое-как разлепила веки — по глазам ударил яркий свет.
Послышались странные звуки и сквозь ослепительный туман проступили фигуры.
Госпожа Ая и саро, похоже, новый телохранитель. Смотреть на него не хотелось — я еще помнила, как умер прежний, и к нежеланию перемен примешивался страх: а вдруг и этот… тоже?
Ровные быстрые шаги место наставницы занял мужчина в белом халате. Врач?
— Вы меня слышите? Можете ответить?
Разлепить губы не получилось. To, что они запеклись, а не срослись, поняла не сразу, но страха не было. Вместо него внутри поселилось равнодушие. Хотелось отвернуться и никого не видеть и не слышать.
Но этот, в халате, не отставал. Пришлось кивнуть.
— Вы в больнице. У вас был гипертонический криз. К счастью…
Я не слушала. Криз, инфаркт, что там еще бывает… Какая разница? Зачем откачали?
Покоя хотелось, как никогда в жизни, но заснуть не получилось. To ли выспалась, то ли лекарства такие.
Они капали из большой бутылки прямо в вену, и сиделка время от времени подкалывала что-то из шприца в прозрачную трубку.
Капельница, медсестра да особая кровать. Только они указывали, что я действительно в больнице.
Бежевые стены, мягкие кресла, даже журнальный столик и диванчик в дальнем углу. На нем, погрузившись в планшет, сидел Рокано. Поняв, что я его заметила, он подошел поближе:
— Рад, что с тобой все хорошо. Отец в ярости… но попрощаться разрешил.
Я едва понимала, что он говорит. Почему — попрощаться? Что-то случилось? Пояснила Ая, уже после того, как меня оставили в покое:
— Глава лично наказал сына, отходил палкой, при Совете. А потом отправил у какой-то захолустный филиал помощником. Для того, кому предстоит возглавить Клан, это позор.
Значит, Рокано тоже досталось. Но тогда… что будет со мной?
Думать об этом было лень. Да и какая разница? Душный, полный непонятных образов сон облепил паутиной. Такой муторной и жуткой, что, когда услышала зов, вынырнула с удовольствием.
У кровати сидел Менети Джун.
— Что-нибудь болит?
Я честно прислушалась к себе. Шершни в голове уже не жалили, да и гудели гораздо тише.
— Ты нас очень напугала. К счастью, врачи успели. Теперь нужен только покой.
— Вечный? — не сдержалась.
Глава нахмурился, но тут же растянул губы в холодной улыбке:
— Будем надеяться, что нет. А пока Совет Старейшин решил оградить тебя от ненужных волнений. Завтра ты отправишься в закрытый пансионат, отдыхать и приводить себя в порядок. Все-таки наследнику нужна здоровая, уравновешенная жена.
Он перечеркнул все мечты! Как я смогу отомстить, если буду находиться на закрытой территории? Этими пансионатами даже в Трущобах детей пугали. Не думала, что туда отправят будущую невестку Главы одного из Кланов. А, может, они всегда так делали — есть ли лучший способ без подозрений избавиться ставшего ненужным человека?
С другой стороны, иного выхода нет: справиться с Кланом в одиночку не получиться. Придется подчиниться. А там — действовать по ситуации.
На эту ночь меня оставили в больнице — насторожил гипертонический криз в таком возрасте. И предшествующая ему истерика. Так что накачали уколами и таблетками и велели отдыхать.
Госпожа Ая не ушла и теперь сидя дремала на диванчике, готовая вскочить, если что-то понадобиться. Чтобы не тревожить наставницу и побыть в тишине, я опасалась даже ворочаться, хотя спину уже отлежала.
Крохотный ночник едва рассеивал мрак, и из занятий оставалось только пялилась в потолок, жалея, что никто не догадался привезти плеер — слушать тишину было невыносимо. Поэтому шорох в коридоре показался оглушительным. А полоска света из-за приоткрывшейся двери — ослепительной.
В проеме появился мужчина. Я видела только силуэт, да неестественно длинную правую руку. А потом застыла от страха: падающие с нее капли тяжело ударялись об пол, расползаясь круглыми кляксами.
Перед глазами встало пятно на ширме… Шершни зажужжали громче, крик застрял в горле, а осторожные, едва слышные шаги приближались. Что самое страшное, у мужчины не было лица. Вместо него — темный провал.
Темнота скрыла кровь. Но не силуэт. Сердце то замирало, то пускалось вскачь, норовя пробить грудь, а убийца занес меч. Одно движение, легкое, бесшумное… Я представила, как моя голова покатится по полу, как тишину прорезал отчаянный, какой-то звериный крик.
Госпожа Ая разъяренной кошкой повисла на держащей катану руке. В палате тут же стало светло и очень людно: ее крики переполошили, наверное, всю больницу.
Убийцу окружили, но он резким и ровным движением перехвати оружие и шею пересекла красная полоса.
Суетящиеся врачи тут же заслонили упавшего, а потом споро вывезли его на каталке. Единственное, что я поняла: нижнюю часть его лица закрывала черная маска, наподобие медицинской. Поэтому в темноте и казалось, что он без лица, а из коротких реплик я поняла, что охрану снаружи мастерски ликвидировали: все они получили тяжелые раны.
Вскоре о случившемся напоминали лишь подрагивающие руки наставницы да четверка телохранителей, отказавшаяся покидать палату. Сколько их стояло снаружи, я даже не догадывалась. Но когда в помещение ворвался взъерошенный Менети Джуг, испугалась еще больше.
— Ты сейчас же уезжаешь в пансионат! — с порога заявил он.
— Думаете, там безопаснее?
— Если в этом мире есть место, где Ридо Тора до тебя не доберется, то это там.
— А с чего вы решили, что это он? — почему-то верить не хотелось. — Убийца выжил и во всем признался?
— Нет Оказался слишком быстрым. Умер прежде, чем врачи успели что-либо сделать.
— Тогда… — не сдавалась я, сама удивляясь собственному упрямству.
— Его узнали. Один из телохранителей твоего деда, — господин Менети усмехнулся, — Могу даже личное дело добыть, специально для тебя.
59
Все-таки дед. Удивление не было. Вместо него на душе скребли кошки, как всегда, когда сбываются худшие ожидания.
— Когда, говорите, выезжаем?
— Сейчас. И ничего не бойся, мы сумеем тебя защитить.
To, что госпожа Ая не поехала, стало неприятным сюрпризом. Она проводила меня до авто и низко поклонилась прощаясь. Ну, хоть с кем-то попрощалась.
Я волновалась: мало кто мог похвастаться, что выходил за пределы города. И не потому, что это было запрещено. Просто древняя война еще аукалась зараженными территориями, и чтобы пересечь их требовался особый транспорт.
Поезд показался огромным. Черная, сверкающая игла, разрывающая острием пространство. Такие же зеркальные вагоны. Мы остановились у одного и гладкую поверхность расколола щель. Первым в таинственное нутро заглянул охранник, и только после проверки разрешил войти остальным.
Вагон принадлежал лично Главе Второго Клана и предназначался только для меня и телохранителей. Их отрядили целую армию. Двигаясь по перрону в окружении напряженных саро, сама себе казалась какой-то очень важной персоной, чье лицо не исчезает с экрана. Солнечные очки, которые пришлось надеть, только усиливали сходство.
— Сюда, — телохранитель подал руку, помогая войти в вагон.
Изнутри он не был ни гладким, ни черным, и, вообще, больше напоминал маленькую квартиру.
Я насчитала четыре комнаты. В открытую дверь первой удалось разглядеть крохотную кухоньку с огромным холодильником. Вторая отводилась телохранителям. Третья больше напоминала не слишком просторную гостиную с овальным столом, музыкальным центром, экранов на половину стены и даже имитацией камина.
Я застыла, не смея поверить, что это все — вагон поезда, а телохранитель уже вел дальше, распахивая узкую дверь в, казалось бы, глухой стене:
— Ваша спальня.
Почти все пространство занимала широкая кровать. В изголовье поблескивали хрустальные светильники, а в сторонке жался узкий шкаф. Там нашлось парочка банных халатов и домашние тапочки. А в закутке за ним спрятался душ. Пусть и крохотный, но зато настоящий!
Охранник указал на кнопку экстренного вызова и водрузил на стул чемодан. Свистнула молния, и мужчина, как не в чем не бывало, принялся перекладывать в шкаф женские вещи: джинсы, блузки, даже белье.
Заметив кружевные трусики, я попыталась выгнать помощника, но тот уперся:
— Это моя работа. Отдыхайте.
Пришлось вернуться в «гостиную». На столе уже ждал свежезаваренный чай.
— Нам долго ехать?
— Три дня.
После просторных комнат здесь казалось тесно и я раздвинула шторы. За ними скрывались огромные, почти панорамные окна. Если убрать все портеры, создавалось ощущение, что находишься на движущейся платформе.
Неправильно поняв мой взгляд, охранник поспешил успокоить:
— Стекла очень прочные. И снаружи ничего не видно.
— Да-да, спасибо, — забыв про чай с любимыми пирожными, я наблюдала, как поезд набирает скорость.
Это было… потрясающе. Дома слились в бесконечный поток, а потом мы нырнул в туннель. На темных стенах вились яркими узорами светящиеся граффити, названия станций и просто какие-то рисунки. Когда от их мелькания начала побаливать голова, поезд вынырнул за пределами города.
По телевизору часто показывали такие пейзажи: непролазная чаща, деревья, укутанные мхом, невесомая листва подлеска. Останавливаться и выходить строго запрещалось, потому что к риску подцепить заразу от оружия древних, можно было погибнуть от зубов диких зверей.
Иногда специально установленные камеры выхватывали в ночной темноте то флюоресцирующее сверкание глаз, то улавливали какое-то движение. Но звери, которых удавалось заметить, не принадлежали ни к одному известному виду и могли быть очень опасны. Научные экспедиции без следа исчезали в лесных дебрях, и вскоре прекратились.
Почему-то стало интересно, срабатывали ли ловушки, но встретиться с мутантом лично не хотелось. И я порадовалась, что ученые сумели отыскать покрытие, защищающее и от заразы, и от зверей.
До темноты я просидела у окна, любуясь на пейзажи. Иногда вдали миражами возникали города и уплывали вдаль, кутаясь в облака смога.
Несколько раз мне приносили таблетки и делали уколы. А еще следили, чтобы не забывала поесть. Где в дороге они добыли настоящий и вкусный обед, осталось загадкой.
К вечеру, несмотря на безделье, навалилась усталость. Мелькающие то тут, то там огни не вызывали интереса, а отражение в окнах пугало, поэтому их завесили. Слоняться из угла в угол быстро надоело, и я отправилась спать. Мысли, что это продлится еще два дня, нагоняли тоску.
Но телохранитель не позволил лечь в кровать:
— Мы почти на месте. Лучше подождать.
— Но вы же говорили про три дня…
В ответ я получила дежурную улыбку и поклон, после чего охранник сноровисто сложил вещи обратно в чемодан.
Я молча наблюдала за происходящим. Шпионов они, что ли, боялись?
Пол едва заметно дрогнул и поезд начал сбавлять скорость. Минут через пятнадцать, когда он замер посреди темноты, меня пригласили на выход.
Стоять ночью, в кольце настороженных мужчин и слышать, как из чащи доносятся похожие на стоны страдающих призраков крики, было страшновато. Поезд обдал нас горячим ветром и скрылся во мраке. А я пожалела, что с собой нет даже ножа — хоть какой-то намек на защиту.
60
Вдали что-то сверкнуло, превратилось в отблеск фат и к нам подъехала кавалькада авто. Меня усадили в среднюю, между двух мужчин.
Свет метался, выхватывая то ровную дорогу, то подступающую к ней чащу. В темноте лес казался огромной, шевелящейся массой и отдельные деревья, лишенные красок, выглядели серыми призраками.
Хотелось зажмуриться и не смотреть, но не получалось. Поэтому я повернулась к спутникам:
— Куда мы едем?
— Вас ждет вертолет. Скоро…
Идущий впереди автомобиль вильнул вправо. Я не увидела, что случилось, потому что на дорогу выскочило что-то непонятное и водитель ударил по тормозам. Нас кинуло вперед, ремни безопасности больно вдавились в тело, так что дышать стало почти невозможно.
Сидящие рядом мужчины вцепились в сиденья, напряженные, как натянутая струна. Сзади послышались выстрелы.
— Возвращаемся!
Но обратный путь перегородила машина сопровождения: раскорячилась посреди дороги, а люди в масках проверяли, остался ли в ней кто живой.
Та же участь постигла и съехавшее с дороги авто. А нападающие, выставив перед собой оружие, приближались к нам:
— Не дурите!
Смотреть в направленное прямо на тебя дуло приятного мало.
— Выходим?
Телохранители даже не подумали слушаться, только проверили, хорошо ли заблокированы двери:
— Попробую прорваться, — водитель что-то высматривал, пригнувшись к самой панели.
— Вы… сумасшедшие? — нервы у меня не железные, наблюдать за всем этим.
— Машина бронирована. Пули не…
— А те? — указала на изрешеченные авто. — Они тоже?
— Первое влетело в дерево, позволив нападающим открыть двери. Второе… Эти придурки нарушили технику безопасности — вышли проверить, что случилось. Сами виноваты. Так что, госпожа, вам лучше не высовываться.
Я притихла, до боли в глазах всматриваясь в то, что происходило снаружи. А там, поняв, что добром мы не выйдем, поменяли тактику: откуда-то появились канистры.
Жидкость щедрым потоком полилась на капот, крышу, колеса. Водитель заставил машину рвануться вперед, прямо на окруживших нас людей, но послышался хлопок и ее закружило на дороге. С размаху въехав боком в дерево, автомобиль замер.
— Дьяволы! Они колючки разбросали, — только и успел прохрипеть водитель, как его выдернули из салона.
Задняя дверь тоже распахнулась и лоб охраннику уперся пистолет:
— Не дури. На выход! И ты, — второй телохранитель поспешно уронил нож. Прямо рядом со мной, так, чтобы он упал в лежащую на сиденье толстовку.
Я грабастала и ее, и неожиданный дар. Но, как только оказалась на улице, руки вывернули, отнимая оружие:
— Думали, не заметим?
Выжившие лежали лицами вниз. Над ними возвышались нападающие.
Я их не знала. Но когда из леса вышел еще один, приготовилась дорого продать свою жизнь: эту походку, поворот головы, манеру держать оружие мне и на смертном одре не забыть!
— Тебе не спрятаться за маской, Кен Отани.
— Узнали? — он как-то странно посмотрел на меня, потом на пленников. — Ну что же, значит, подписали им смертный приговор.
Кивок подручным, и меня потащили в чащу. Что происходило на дороге дальше, можно было только представить.
Свет фонарика ложился под ноги ярким пятном. Смотреть удавалось ровно на три шага. А на границе тени и света маячила спина моего врага. Ох, если бы не наручники! Я готова была впиться в шею голыми руками, рвать ногтями, впиваться зубами… И меня бы даже не тошнило от вкуса крови. Но приходилось просто шагать вперед, лелея мечту о мести.