«Надо же, — подумала она, глядя на широкую спину принца Роккара, — разве могла я когда- нибудь подумать о том, что буду полагаться на Акрама, как на своёго защитника?», — тем не менее, это было приятно. Оказывается, иногда даже самая сильная из женщин нуждается в поддержке и крепком плече спутника.
Тошнота, мучившая девушку еще несколько дней, прошла и принцесса успокоилась, списав своё состояние на волнение, но замечая, как поглядывает на неё жрец Исхан, при этом улыбаясь загадочно и таинственно, словно знал какую-то общую с Тахирой тайну и держал её в секрете от остальных. Принцессе это не нравилось, как и сам жрец. Она не доверяла ему, но верила мужу, а потому следовала за ним, понимая, как изменились отношения между ней и Акрамом. Ещё недавно она бежала из его дома, а теперь следовала, доверяя едва ли не слепо.
Когда солнце закатилось за скалы и стали подбираться серые сумерки, было решено сделать привал. Место, выбранное для ночёвки, оказалось расположенным меж скал, ровное, окружённое защитным кольцом из высоких камней. Рядом располагались деревья и мужчины быстро набрали дров для костра, но спать ложились на пустой желудок, отозвавшийся голодным пустым бурчанием у Тахиры.
— Завтра прибудем в долину! — укладываясь спать, обещал Исхан. — Там много дичи и есть фруктовые деревья...
Мысль о фруктах отозвалась внутри принцессы повторным утробным звуком, и она приложила ладони к своёму животу, словно пытаясь скрыть это.
Сумерки быстро сменились ночной прохладой и опустившейся темнотой, в которой, словно яркие глаза богов, за путниками следили с неба звёзды.
Акрам задержался у огня и Тахира подсела к нему, опустившись рядом, так, что руки молодых людей соприкоснулись. Принц покосился на жену и решительно обнял, прижав к себе. Воин, тот, что остался сторожить покой лагеря, сделал вид, что не заметил этого проявления нежности между супругами и отвёл глаза, пересев на дальний камень.
Тахира положила голову на плечо мужа, ощущая тепло его рук и крепость объятий. Внутри стало просыпаться уже позабытое от усталости и долгих переходов, желание. Она вспомнила, какими жаркими были ночи в её покоях, когда муж приходил к ней после ужина, вспоминала и тренировки, что слишком часто переходили в полное страсти и нежности сражение обнажённых тел и поняла, что соскучилась по Акраму, по его губам и рукам, дарившим сладкую истому её телу и душе.
Словно почувствовав настроение принцессы, мужчина поднял руку и бережно обхватил подбородок девушки, повернул её голову к себе, несколько долгих мгновений просто смотрел на прекрасные черты, обведённые светом пламени, а затем пригнулся и накрыл её рот губами. Тахира подалась вперёд, позволяя мужу целовать себя, раскрываясь ему навстречу, позабыв, что они находятся не одни в лагере, только сейчас мало что имело значение, кроме дикого желания, бежавшего по её жилам.
Акрам целовал умело, лаская языком её рот, заигрывая, покусывая её губы. А девушка, подняв руки, обвила ими стан мужа, прижалась так, словно составляла с ним единое целое.
— Давай уйдём отсюда! — оторвавшись от губ жены, еле слышно прошептал принц.
А она вместо ответа, лишь согласно кивнула и позволила ему встать, подхватив себя на руки, ощутив силу Акрама. Он поднял её легко, словно принцесса, рослая и крепкая, не весила ничего. Широким шагом направился через лагерь прочь за скалы, туда где благословенная темнота могла укрыть любовников от чужих глаз. Акрам был уверен, что оставшийся на страже воин не пустит никого за своим повелителем и почти сорвался на бег, разрываемый от обуревавших его чувств к женщине, которую держал на руках.
Как давно он хотел её. Какой пыткой было находиться рядом и не сметь вот так прикоснуться, поцеловать, дать ощутить всю силу его желания? По ночам, когда она была так близко и вместе с нем недосягаема, словно звёзды, сиявшие с чёрного неба, он мучился и изнывал, пока спасительный сон не окутывал его своими прохладными руками.
Сначала она была слаба. Поединок со степными львами отнял много сил у девушки и раны сделали её поразительно хрупкой и еще более желанной. Когда лежал рядом, согревая Тахиру своим теплом, понимал, что не смеет прикоснуться и все равно желал до боли... И вот сейчас она сама потянулась к нему, показала, что хочет его с той же силой, что и прежде.
«Мне не нужна другая», — подумал он, оказавшись в темноте наедине с женой. Когда Акрам это понял? Ведь не сейчас, и не день назад, а уже давно, просто признаваться не хотел сам себе. Он, воспитанный в традициях своёй страны, мужчина, который мог и должен был иметь более одной жены и бесчисленное количество наложниц, дабы продлить свой великий род, сейчас мечтал об улыбке одной-единственной, которая затмила в его сердце остальных красавиц, которая стала ближе и роднее за такой короткий срок совместной жизни.
«Которая ушла от тебя, предпочитая свободу!» — напомнила память.
Наверное, именно её сила характера покорила Акрама.
«Моя Тахира!» — прошептал мысленно принц, как самое сладкое заклинание. Опустил её на песок, еще хранивший тепло солнца, самые остатки. Руки принцессы ловко пробрались под его одежду, коснулись груди, скользнули ниже и Акрам задрожал от нетерпения, понимая, что уже возбуждён без меры и если сейчас же не сделает Тахиру своёй, то рискует опозориться и излиться раньше, чем войдёт в манящее влажное лоно. А девушка, словно провоцируя, стала целовать его плечо и грудь, прикусила сосок, лизнула и отпрянула, позволив рукам заменить губы, пока смотрела в глаза своёго мужа, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица.
Акрам освободился от одежды, оставшись в одних штанах. Стянул безрукавку с жены, выпуская на волю полные мягкие груди с игриво торчащими сосками. На миг залюбовался ее наготой, едва освещённой светом звёзд. Но ему и не надо было видеть манящее тело. Даже с закрытыми глазами принц мог найти любую родинку на её коже.
Он протянул руку и прикоснулся пальцами к затвердевшим вершинам сосков. Чуть сжал и они стали каменными, а с губ девушки сорвался стон. Принц погладил её грудь, очертил полноту и взял в ладони, сжал, ощущая приятную тяжесть, от которой едва не взорвался. Хотел бы приласкать, но не мог, понимая, что слишком сильно возбудился и не может терпеть.
«А ведь учили выдержке!» — напомнил себе, только сейчас эти мысли улетучились, оставив лишь желание, сильное, тягучее, переполняющее Акрама.
Он сорвал с жены штаны, стянул и отбросил в сторону, руками раздвигая её ноги. На мгновение замешкался, решив, что Тахира будет против такой страсти, но она лишь протянула руки и поманила к себе мужа, сгорая от нетерпения. Ей, как и Акраму, хотелось поскорее ощутить его глубоко внутри себя.
Рывками освобождаясь от ставшей тесной, одежды, принц подтянулся к жене. Член стоял так, что было больно и сладко одновременно. Тахира потянулась к его достоинству, мечтая прикоснуться к гладкой бархатистой коже, но Акрам не позволил, опасаясь не выдержать прикосновения ласковой руки. Перехватил её ладони и развёл в стороны, помещаясь между ног любимой. Вошёл одним толчком, наполняя жену и ощущая неимоверное наслаждение.
Тахира не удержалась, застонала, обхватывая ногами бедра мужчины и Акрам начал двигаться, заполняя лоно до отказа, врываясь в него и выскальзывая для нового толчка.
Внутри Тахира была восхитительно влажной.для него одного и понимание этого заставляло мужчину рычать от переполнявшего его чувства любви замешанного на возбуждении.
Толчок.и ещё один.
Тахира притянула к себе мужа, растворяясь в наслаждении, охватившем её до кончиков пальцев, вздрогнула почти не замечая, что муж кончил едва ли не одновременно с ней, только стоны смешались в единое, перепутались, как тела любовников, как пальцы их рук.
Акрам опустился на жену удерживая свой вес на согнутых руках, поцеловал её губы, приоткрытые от беззвучного стона и перекатившись, лёг рядом на песок, не обращая внимания на то, что песчинки липнут к телу. Принцесса лежала, не шевелясь, только сдвинула ноги, и смотрела в звёзды, единственный свидетели страсти молодой пары.
— Я так скучал! — проговорил Акрам, нарушая тишину.
— Я тоже! — призналась она, и повернувшись, уткнулась ему в плечо.
Принц подгрёб разбросанную одежду и накрыл Тахиру, пряча от свежего ночного воздуха. Им стоило одеться и вернуться в лагерь. Нет, принц не опасался нападения, врагов поблизости не наблюдалось, но он переживал, что девушка замёрзнет от дыхания пустыни, которая ночью была совсем иной, чем под палящим солнцем дневного часа.
— Лежала бы так, не вставая! — сказала принцесса и улыбнулась чему-то известному ей одной.
— Замёрзнешь! — пошутил Акрам.
— Рядом с тобой? — она рассмеялась. — Никогда. Ты не позволишь мне замёрзнуть, — и шаловливо опустила руку меж бёдер мужа. Акрам удивился, ощутив, как член снова наполняется силой, наливается и твердеет в пальцах жены.
— Может, задержимся ещё ненадолго? — попросила она.
И Акрам согласился.
Глава 12
— Они были здесь!
Мы шагали мимо скал, возвышавшихся над нами уже сутки, но пока каменная гряда упорно не показывала лазейку, через которую можно было бы проникнуть за стену, и мы продолжали двигаться, то и дело обнаруживая следы тех, кто прошёл раньше нас.
И как всегда Исхан оставлял нам клок своёй одежды, словно подтверждая: вы на правильном пути.
— Хитрый жрец! — качал головой Аббас, а я встала с колена и, отряхнув песок с одежды, указала на ещё тёплые угли в кострище.
— Они были здесь до полудня.
— Вижу! — отозвался воин.
Сделали короткий привал, перекусив птицей, состряпанной ещё поутру: Аббасу удалось подстрелить её, когда глупая и, кстати, жёсткая и невкусная пернатая тушка, опустилась на камень, что-то рассматривая в тени под камнем. Так или иначе, выбирать не приходилось и сжевали то, что послали боги, надеясь, что после нам повезёт больше.
— Мы не сильно отстаём от Исхана и его верховых! — пояснил махариб.
Я кивнула, понимая, с чем связаны затруднения верховых.
— Главное, не пропустить момент, когда они уйдут в горы. Не будем же мы вечно идти вдоль скал. Исхан определённо ведёт своих спутников туда, куда должны были идти мы не вмешайся Малах, — Аббас продолжал сидеть на камне, лишь достал тыкву и сделал глоток воды. Я отдыхала напротив, дав ногам покой и вытянув их вперёд, ощущая, как ноют икры и бедра. Шутка ли, идти столько дней не зная отдыха, под палящим беспощадным солнцем!
Мы еще немного посидели и снова пустились в путь.
С правой стороны над нами нависали серые угрюмые скалы. Слева желтела пустыня, дышала зноем, обжигала кожу, хрустела под ногами песчинками. Узкая тропка между камней едва угадывалась. На ней изредка виднелся отпечаток копыт или лошадиные лепёшки, ещё свежие, говорившие о том, что впереди идущие не сильно вырвались и скоро, если судьба будет благосклонна к нам, мы нагоним их.
Редкие деревца шелестели листвой, приятно зелёной на фоне этой мёртвой местности.
Изредка попадались даже кустарники и уж совсем часто — колючие травы, низкие и ощетинившиеся на весь мир. А тропа плавно огибала скалы, двигалась вдоль каменной гряды, уводила дальше на юг.
Я думала о Шаккаре. Где он сейчас? Под пятой у своёго господина, у этого захватчика Давлата? Тяжело было представить принца даже в образе змея Малаха покорившегося чужой воле. В моей памяти Шаккар был не из тех, кто преклоняет голову, разве что Вазир был для него тем, кому мой муж позволял приказывать себе. Но это отец и совсем другое дело старый колдун.
«Если Шаккар смог стать прежним рядом со мной, — подумала я, — может быть, не все еще потеряно? Значит, у Малаха есть силы противостоять чарам заклятья?».
Для себя я уже решила, что, если понадобиться, вытрясу из Исхана все, что он только может знать о змее и связавшем его заклятье.
День медленно близился к концу. Солнце стремилось к горизонту, а скалам, вдоль которых мы продолжали идти, казалось, не было конца и края. Несколько раз, благословляя всех богов, мы находили ручьи, так что, воды было вдоволь и это вселяло надежду на то, что вскорости найдем и проход меж скал. Эти горы напоминали мне Хайрат.
«Кто знает, — думала я, — что скрывают они за своёй твердью?».
И только когда на землю легли серые сумерки, тропа резко вильнула вправо и прошла меж насыпи из крупных валунов, по которым мы перебирались, перепрыгивая с камня на камень.
Аббас остановился через некоторое время и дождался меня, следующую за ним. Встав рядом на одном огромном валуне, необычайно гладком, мы посмотрели вдаль. Воин вскинул руку, указывая мне на странное тёмное пятно на камнях.
— Кровь! — произнёс мужчина со знанием дела.
Мои брови приподнялись.
— Эти камни опасны, а путники пошли по ним, пытаясь провести лошадей и, кажется, кто-то из животных, а может быть, даже с всадником, попал в каменную реку и погиб.
Я молча смотрела вперёд. Пятно и вправду было странным. Моё зрение, усиленное действием зелья Исхана позволяло видеть лучше и дальше, чем зрение Аббаса. И я разглядела коричневый лошадиный круп, едва проглядывавший из завала и, кажется, человеческую кисть. Стало жутко, но я не отвернулась, лишь кивнула, подтверждая подозрения махариба.
— Нам стоит обойти это место! — сказал воин. Я же посмотрела дальше и заметила проход меж скалами, узкий с такого расстояния, но способный пропустить всадника в полный рост.
— Что это за место? — спросила с надломом в голосе.
Аббас пожал плечами.
— Не знаю. Никогда не заходил так далеко, — ответил он. — Здесь вряд ли кто-то живёт, иначе Вазир или после него, Шаккар, давно побывали бы в этих краях...
— И Хайрат получил причитающуюся дань! — продолжила я.
Аббас промолчал, но я и без его слов поняла, что права. Варвары захватили не один город, не одну страну заставили платить себе за харадж. Платили кто чем мог: золотом, тканями, сырьём или скотом, вдобавок присылая молодых мужчин, чтобы пополнять войско варваров.
— Может они и бывали здесь, — проговорила задумчиво.
— Шаккар рассказал бы, — Аббас задумался. По его лицу мелькнула неясная тень, но через мгновение все прошло и передо мной снова стоял уверенный в себе воин.
— Попробуем обойти! — сказал он, а я подняла руку и указала вперёд, туда, где темнел проход меж скал.
— Нам надо туда! — произнесла уверенно.
— Подобные места называют — курум! — сказал Аббас, пока мы шагали вперёд, приближаясь к опасному месту.
— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась.
— Слышал давно, только сам никогда не видел подобного! — последовал ответ. — Один такой камень под ногой может сдвинуть всю каменную реку, которая поглотит тебя и раздавит под своёй толщей!
Сглотнула, представив, что пережил несчастный, погибший вместе со своёй лошадью, и как-то совсем не захотелось идти по камням, да еще в сгущающихся сумерках. Аббас посмотрел на небо, затем перевёл взгляд на меня. Он явно разделал мои опасения.
— Я не рискну пойти дальше.
Остановилась, глядя на камни и то, что скрывалось за пластом насыпи. Где-то там сейчас находился Исхан. Я не была наивной и не надеялась, что тем несчастным, руку которого я смогла разглядеть среди камней, был жрец. Зная его, могла предположить, что мужчина выжил и более того, сейчас отдаляется от нас, вместе со своими спутниками, которые возможно, не понимают, в сети какого паука попали.
— Сейчас отдохнём здесь, разведём огонь и выспимся, — произнёс мужчина. — Завтра, когда встанет солнце, отправимся дальше со свежими силами. Усталость нарушает внимательность и притупляет осторожность, а они нам непременно понадобятся!
И как было не согласиться на подобные слова? Тем более что я и сама понимала их правдивость. Как бы мне не хотелось как можно быстрее настигнуть Исхана, но рисковать я не могла. Ни своёй жизнью, ни жизнью мужчины, следовавшего за мной.
Дыхание песков не тревожило Малаха. Когда ему становилось слишком жарко, змей погружался в недра пустыни, продвигаясь с помощью наростов на теле, ещё более быстрый, чем на поверхности. Но несколько раз он был вынужден остановиться, пусть ему не нужна была вода так часто, как тем существам, что ходили на двух конечностях, но все равно, жара делала своё дело, вынуждая Малаха искать оазисы. В одном из них он напал на след своих жертв.