Петляя и крича дикими голосами, жители долины пытались спастись, удирая со всех лап прочь и как можно дальше от змеи. К подобному виду они не привыкли. В долине тоже жили змеи, но никогда еще здесь не было подобных чудовищ.
Малах остановился, только когда настиг последнюю тварь, оказавшуюся в поле его зрения. Он застыл, подтягивая длинное тело, скручивая в кольца, и огляделся. Прямо за ним светлела новая и более широкая тропа, проложенная змеем вместо той, по которой шёл принц, пытаясь настигнуть свою женщину.
Дрожь прошла по огромному телу. Кольца опустились, сложились друг на друга и на вершине этой живой пирамиды возвышалась огромная голова Малаха.
В прежний облик возвращался долго. Тело противилось, но вот стянулись кольца укорачиваясь. Из грубой кожи проявились человеческие руки и ноги. Последней стала меняться голова...
Уже человеком, обнажённый принц упал на колени, исторгая из своёго желудка его содержимое. Шаккара рвало долго и болезненно, а когда организм немного успокоился, мужчина отполз в сторону и повалился лицом в смятую траву, содрогаясь в конвульсиях. На его коже проступала чешуя и снова исчезала. Чёрные волосы то отрастали, то исчезали, словно растворяясь. И тогда был виден лишь череп, покрытый грубой змеиной кожей.
— Майрам! — проговорил Шаккар, проваливаясь в темноту.
Её имя и образ было тем, что удерживало человека оттого, чтобы не вернуться к жуткому облику страшного змея.
Теряя сознание, он понимал только одно: нельзя позволить Малаху возобладать над его душой.
Тахира пришла в себя и обнаружила, что находится в темноте тёмной клетки. Лёжа на сухой траве, служившей своеобразной подстилкой, она ощутила непонятый страх. Воздух был пропитан холодом и запахом сырости и плесени, а когда девушка прислушалась, то различила звук воды, стекающей по стене и треск пламени. Где-то там, впереди, в темноте маячил свет и этот свет двигался, не стоял на месте, то приближаясь, то отдаляясь.
«Где я?» — подумала девушка и вспомнила руки жреца, ухватившие её и утянувшие в темноту. В ту самую, где она, скорее всего, сейчас и находилась.
— Акрам! — проговорила вслух и заметила, как дрогнуло пламя там, впереди. Это просто не мог быть её Акрам. Муж никогда не запер бы её в клетку, словно дикого зверя. Исхан. Вот кто сделал это. Проклятый жрец обладал скрытой магией, о которой умалчивал все эти годы, пока жил рядом в Хайрате, оберегая свой храм. Тахира знала, что магия почти ушла из её мира и теперь слишком редко рождались наделённые силой, такие, как Давлат. Впрочем, отец говорил и не раз, что у мудреца всего лишь капля силы, но, видимо, этой капли хватило, чтобы захватить её родной дом и расправиться с огромным войском брата. А ведь когда-то Тахира считала Шаккара непобедимым!
Сейчас она, как никогда раньше, верила в гибель брата.
В груди все сжалось от боли, и принцесса вздохнула, заметив, что свет постепенно приближается, становясь вся ярче. Вот в жёлтом кольце проявилась и тёмная фигура. Даже не разглядев незнакомца, Тахира поняла, кто это.
— Очнулась? — Исхан приблизился к клетке, поднял высоко над головой факел, уставившись в лицо девушки.
Тахира молчала.
— Итак вижу, что очнулась! — продолжил он. — Голова не болит? — спросил.
— Отпусти меня! — не попросила, приказала принцесса.
Улыбка, более похожая на жуткий оскал, исказила рот жреца. Его глаза вспыхнули ярким плавленым золотом. Ещё ни у кого Тахира не видела подобных глаз, и они пугали и одновременно завораживали её. Только не было в глубине золотого взгляда тепла и добра. Слишком холодны они оставались.
— Я не могу тебя отпустить! — проговорил жрец. — Ты моя добыча и моя приманка. Я использую тебя, и ты дашь мне больше, чем я мог рассчитывать.
— Что я тебе могу дать, глупый человек? — удивилась она, уже давно жалея о том, что он повстречался на пути отряда Акрама.
— Мне нужна ты и то, что ты носишь внутри себя! — ткнул пальцем в направлении живота принцессы Исхан.
Она нахмурилась, непонимающе глядя на мужчину.
— Ты сумасшедший! — только и смогла сказать.
— Эта змея будет идеальной! — жрец смотрел только на её живот. — Она родится змеёй и будет принадлежать мне.
Тахира сглотнула, ещё не совсем понимая его фразу, но постепенно проникаясь смыслом. Она опустила ладони и положила их на свой плоский живот. На миг показалось, что под рукой дрогнуло сердце...ещё одно сердце. Этого просто не могло быть, даже если она и понесла от мужа, ребёнок не мог ещё шевелиться в её утробе.
— У меня будет дитя Акрама! — произнесла она.
— У меня будет дитя Акрама! — поправил её Исхан и ужас охватил принцессу.
— Нет! — покачала она головой. — Этого не может быть. Я не позволю!
— Позволишь! — уверенно произнёс жрец.
— Мой муж и его люди найдут меня и убьют тебя, — она вернула голосу былую уверенность.
— Я жду их! — снова оскалился мужчина, сверкнув золотом глаз. — Пусть приходят. Я ведь не зря привёл всех вас сюда.
— Ты обманул нас и поплатишься за это!
Смех жреца неприятно резанул слух девушки.
— Отчего же? — спросил он. — Я выполню то, что обещал. Ты сможешь отомстить за свой народ и брата, только не совсем так, как хотела бы.
Все, что принцесса сейчас хотела, так это вырвать золотые глаза мерзавца, но Исхан продолжал говорить:
— У твоего мужа не было возможности отказать мне и не последовать в долину. Знаешь ли, — тут он чуть придвинулся к клетке, — у меня есть дар воздействия на людей, посредством магии. Не все могут устоять, и в особенности те, в ком нет даже крупицы её. Твой муж именно таков.
Он приблизился слишком близко, и девушка сделала то, о чём мечтала. С быстротой стрелы, выпущенной из лука, поднялась на ноги, выкидывая вперёд руку и протягивая её меж прутьев решётки. Ухватила горло жреца и сдавила, пытаясь вырвать, вонзила ногти, но Исхан ухитрился вырваться из плена, ударив её по руке древком факела.
— Тварь! — прошипел. Принцесса едва успела отпрянуть, как он просунул пылающий факел в клетку, целясь в её лицо. Только чудом не занялись волосы и край одежды.
— Стоило знать, с кем имеешь дело! — ответила Тахира. — Я дочь своёго отца, а он и не таким вспарывал животы.
— Что ж, — прошипел Исхан, — тогда знай, что вскоре и я вскрою твой живот и достану из него то, что сейчас растёт и набирается силы. Твоё дитя будет моим, только его участь. — он рассмеялся и от этого смеха, жуткого и ледяного, кровь застыла в жилах принцессы, — его участь будет хуже смерти! — закончил и отошёл от клетки.
Тахира ринулась на препятствие. Вцепилась руками в прутья, пытаясь разорвать их, разогнуть, сделать хоть что-то, чтобы вырваться на волю и настигнуть врага. Даже безоружная, она была уверена, что зубами вырвет горло ненавистного жреца.
«Акрам!» — снова и снова хватаясь руками, напрягаясь до боли в мышцах, мысленно звала она.
Её муж еще не знал, что она носит под сердцем такое долгожданное дитя. Ещё никогда Тахире не было так страшно как в этот миг, когда она поняла, что Исхан задумал нечто ужасное и тёмное.
Страх придавал ей сил, но каждый раз набрасываясь на решётку с остервенением степной львицы, она лишь сбивала пальцы и понимала, что не вырвется. А когда силы оставили девушку, Тахира сползла на сухую траву, устилавшую пол её клетки и заплакала, уронив голову.
Наима ступала осторожно. Факел отбрасывал причудливые тени на стены храма. Созданный из камня, он был лишь своеобразным обманчивым миражем, с помощью которого человек по имени Исхан, называвший себя жрецом Великого Змея, обманывал людей, тех, кто населял Хайрат, как, впрочем, и старого правителя города, тело которого уже давно поедали падальщики в степи.
Здесь, под песками и сухой землёй города, находились подземелья. Построенный над каменными пещерами, маленький храм скрывал в себе многие тайны и сейчас, шагая по ступеням вниз, старая ведьма то и дело оглядывалась, ожидая подвоха и уверенная в том, что не мог Исхан оставить проход в свои пещеры без охраны.
В первой келье, залитой воском свечей, где находился небольшой алтарь, Наима не задержалась. Тайный проход она обнаружила почти сразу: стоило взять в руки свечу и пройтись вдоль каменных стен. Проход выдал поток воздуха, шевельнувший живое пламя в руке ведьмы.
— Здесь! — сказала она вслух. Эхо подземелья коротко повторило её слово, зашипев, словно змея: «Есь, есь...», — и Наима порадовалась, что вошла в храм одна, оставив приспешников глупого мудреца Давлата за его дверью. Это удалось сделать легче, чем она рассчитывала. Стоило лишь намекнуть им о том, как разгневается божество варваров, если захватчики и убийцы детей Хайрата проникнут в святая святых...и стража, приставленная новым правителем, осталась стоять за стенами, покорно ожидая возвращения ведьмы. В бою они были свирепы, сейчас же, когда сражаться больше было не за что, воины, не умевшие более ничего, кроме как убивать, казались Наиме беспомощными.
Размышляя о стражниках, старая женщина продолжала медленно спускаться. В ноздри ударил странный запах разложения, и ведьма остановилась прислушиваясь.
Когда стихли её шаги, темнота впереди застыла, но стоило Наиме сделать шаг, как она различила странное дребезжание где-то там, внизу.
— Думаешь остановить меня своими штучками, глупый жрец? — проговорила она и продолжила спуск.
Со стен, сочившихся странной чёрной влагой, словно слезы тьмы, свисала густая паутина. Иногда Наиме приходилось разрывать её руками, чтобы очистить себе путь и обилие тонкого прозрачного препятствия заставляло старуху насторожиться.
«Кто-то же должен её плести!» — подумала она.
Не будь сейчас амулета у Сарнай, не страшилась бы ведьма каких-то, пусть и даже огромных, пауков. Что они были бы для неё, с прежней силой? Иногда Наима ощущала, как бьётся в её груди магия. Бьётся, закованная в цепи, которые просто на сбросить, не разорвать. А как хотелось распрямить плечи и стряхнуть с себя власть Сарнай. О, с каким удовольствием она бы вырвала сердце из груди рыжеволосой воительницы. Вырвала бы только для того, чтобы на глазах умирающей, вонзить зубы в еще бьющееся и такое живое сердце. Давно мечтала отомстить за своё унижение. Сколько лет находилась под пятой сумасшедшей первой жены? А после в руках её соперницы, этой наивной глупышки, видевшей мир не в таким красках, в какие он был раскрашен на самом деле!
«Принцесса Майрам и воительница Сарнай!» — подумала она, испытывая одновременно ненависть к обеим. К одной — за её неоправданную жестокость, к другой, за её бесхребетность и доброту. Наима не терпела ненависти к себе, но еще больше ненавидела жалость. Что ж, если все пройдёт так, как она замыслил, то появится шанс разделаться с обеими хозяйками. Разделаться так, что обе будут выть от боли, наполняя уши Наимы сладкими криками и стонами.
Ведьма вздрогнула, прогоняя мечты. Какими бы сладкими они не казались, сейчас ей стоило быть настороже. Вот впереди в переплетении густой паутины мелькнуло, как ей показалось, что-то белесое, огромное. Существо скользнуло мимо, исчезая в темноте, а старуха бесстрашно разорвала преграду руками, оставляя за спиной лишь клочья паутины и продолжая спуск вниз.
От былой жары, царившей на поверхности долины, здесь, среди каменных скал, не осталось и следа, а потому ведьма то и дело вздрагивала в своёй лёгкой одежде, знавшей лучшие времена. Сарнай всегда скупилась и одевала её в тряпье, но Наима никогда особо не задумывалась о том, что носит...до сегодняшнего дня, когда дыхание пещер прорывалось через прорехи на её платье.
Свет факела впереди высветил паутину, еще более густую и белую, цвета топлёного молока. Наима заметила в самой глубине затаившуюся тень. Недолго думая, она протянула перед собой руку и ткнула факелом в переплетение тонких нитей.
Паутина занялась в один миг. Вспыхнула, распространяя в воздухе удушливую вонь и наполняя темноту теплом. Ведьма попятилась назад, проследив за тем, как мечется в своёй ловушке паук и как сгорает, окружённый пламенем.
Все прогорело слишком быстро. Гулко упало на ступени тяжёлое тело твари. Многочисленные обожжённые лапы подогнулись, превратив паука в комок горелой плоти, а два ужасных глаза потухли.
Ведьма пошла дальше, отпихнув ногой паука, следуя за пламенем, которое пробиралось в глубину подземного хода, уничтожая паутину и её опасных хозяев, а старуха, с улыбкой на губах, думала о том, что зря не подожгла паутину раньше.
«Было бы не так холодно!» — усмехнулась она криво.
Но вот и дно подземелья. Остатки паутины, потемневшей и сбившейся в комья от паучьей слизи, висели на стенах, но Наима едва посмотрела на них, как не удостоила взглядом и съёжившиеся после огня тела пауков, властителей пещер. Через одного даже переступила, а второго, размером поменьше, пнула ногой, заметив, как сократились длинные мохнатые лапы: существо еще было живым, но умирало.
Ведьма хмыкнула и осмотрелась. Впереди была пещера, такая глубокая, с высокими потолками и стенами, покрытыми слизью. На них отражалось пламя, но тьма впереди не рассеялась, даже когда ведьма преодолела часть пути. А затем она увидела то, что искала и улыбка, жёсткая и самодовольная, тронула ее губы. Она ожидала увидеть нечто подобное, но все равно немного удивилась тому, что обнаружила под храмом Великого Змея.
— Ты, Исхан, был ещё тот хитрец! — пробормотала она, продолжая идти. — Просто под носом у своёго повелителя Вазира... — ведьма не договорила, поднимая руки и прощупывая пространство впереди остатками своёй силы, той, что едва пробивалась из-под власти амулета, как пробивается трава из-под плиты перед дворцом в саду. Ей бы сейчас сбросить оковы, удерживающие магию, стряхнуть с себя гнёт проклятья, данного амулетом, но нет. Сарнай так просто не отдаст свою рабыню, даже если Давлат попросит её об этом, даже если пообещает место рядом с собой. Наима знала, что воительница никогда не откажется от своёй власти, которую имеет над ведьмой. Только не по собственному желанию и нужно было что-то более сильное и особенное, чтобы она могла это сделать.
Подушечки пальцев старой ведьмы начало покалывать от избытка магии, которой была буквально укутана пещёра и странное сооружение, стоявшее на постаменте.
Это была дверь. Огромная, каменная, тяжёлая. Которую, казалось, было невозможно сдвинуть простому смертному. Наима обошла кругом, не рискуя переступить черту, за которой находилась защита. Она не отказала себе в любопытстве посмотреть на то, что прятал ото всех старый жрец.
— Великий Змей мне в помощники! — вырвалось невольно у старухи, и она чуть склонила голову набок, рассматривая странные узоры на двери: они открылись ей, когда ведьма оказалась по другую сторону двери, обойдя её полукругом.
— Портал! — она прищёлкнула языком и усмехнулась.
Проход вёл в неизвестность и Наима задумалась о его предназначении.
— Из это двери можно только выйти, — проговорила она вслух, — но нельзя войти, тогда для чего эта защита? — ей стало интересно, как удалось Исхану создать подобный магический щит, если она никогда не наблюдала у него особенного дара к магии.
— Но, я забыла о том, зачем в действительности пришла сюда! — Наима ещё раз обошла кругом дверь и, отвернувшись, стала осматриваться. Ей было нужно найти нечто, принадлежавшее жрецу. Не те вещи, которые он бросил в храме, а нечто более личное. То, что могло перенять частицу его ауры, его силы, если служило долго своёму хозяину.
Ведьма принялась бродить по подземелью. Пещёра, когда-то созданная самой природой, была обжита человеком и теперь напоминала те каменные города, в которых когда-то жили предки людей. Наима хорошо знала об этом из историй своёго прошлого, когда, будучи ещё молодой и сильной, рядом с такими же, как и она сама, просиживали по ночам у костров в долине, где располагалась её родная деревня. Но наступило время, когда в её жизнь пришла смерть и огонь, когда были уничтожены все, кого она знала, а сама Наима потеряла власть над своёй судьбой, передав её в руки безжалостной рыжеволосой воительницы. С той поры она превратилась в старуху. Потеряв силу и возможность омолаживаться с помощью заклинаний, для которых требовалось намного больше магии, чем те крохи, который остались в её власти, Наима начала стареть, возвращая себе тот возраст, который причитался по прожитым годам.