И почти за месяц превратилась из цветущей и молодой женщины, полной сил, в немощную старуху, способную только прикрывать мелкие пакости своёй госпожи. О, как зла она была на Сарнай в первые месяцы своёго пленения и рабства. Как мечтала убить, уничтожить, сделать так, чтобы наглая и недалёкая, но хитрая и ловкая первая жена принца Шаккара умерла в мучениях.
После это желание не исчезло. Просто Наима спрятала его глубоко в своём сердце и сделала вид, что покорилась, выжидая, словно паук, когда Сарнай сделает ошибку и попадет в ее сети. А уж тогда она не упустит своёго шанса.
Наима встряхнула головой и седые волосы выбились из косы, локон цвета тусклого серебра упал на лоб. Прогоняя мысли, которые отвлекали её от поисков, ведьма двинулась дальше, выискивая то, за чем спустилась.
И нашла.
Коротко улыбнувшись, она застыла, а после опустилась на колени, глядя на то, что лежало на полу прямо у ее ног.
«То, что надо!» — подумала она, быстро сгребла находку и тяжело встала.
— А теперь мне пора вернуться к Давлату! — произнесла вслух, но прежде чем покинула пещёру, бросила последний взгляд на портал. На мгновение ей стало неуютно смотреть на каменную дверь, словно за ней скрывался кто-то смертельно опасный и для неё, и для всего мира, к которому она почти привыкла. Но, помедлив немного, Наима все же отвернулась и пошла назад, спеша вернуться к новому повелителю Хайрата и надеясь, что застанет его в обществе Сарнай.
Во дворце Роккара царил переполох. Бледная Ирада кусала губы, ожидая, пока из покоев наложницы Дилии выйдет лекарь. Но табиб не спешил выходить и не торопился успокоить хазнедар, как, впрочем, и всех остальных, кто ожидал его ответа.
Сегодня наложница Дилия едва не потеряла ребёнка.
Все произошло неожиданно. Она, как всегда, гуляла в саду, намереваясь после вернуться в сераль, когда девушке сделалось дурно. Рабыни едва успели подхватить свою госпожу, прежде чем она упала на траву, и сразу же послали за помощью.
Прибежавший евнух перенёс наложницу принца в её покои и всем: повелителю Борхану, его жене и даже старой хазнедар, сообщили о произошедшем, после чего они явились в комнаты Дилии. Впрочем, повелитель Роккара почти сразу ушёл, велев сообщать ему о происходящем, а с наложницей остался табиб. Он приказал никого не впускать в покои девушки и вот уже почти закат опустился над городом, а лекарь не появлялся, пугая своим молчанием Ираду.
Переглядываясь в напряжении, пришедшие проведать наложницу, молчали. Рабыни прятали глаза, понимая, что понесут наказание, если что-то пойдёт не так с матерью будущего наследника, ведь они присматривали за наложницей и не уберегли. Повелительница Роккара казалась самой спокойной, но и она с ожиданием смотрела на двери, за которыми находилась девушка.
Когда лекарь вышел, все бросились к нему, но старый табиб поднял руки вверх, призывая прекратить засыпать его вопросами.
— Как она? — отмахнувшись от Ирады, спросила Ширин, пристально глядя в глаза лекарю. Старик смутился, но ответил, опустив взгляд:
— Опасность миновала, но теперь, во избежание беды, наложнице принца стоит поберечься и некоторое время даже не вставать с постели.
Ширин и Ирада переглянулись.
— Ребёнок жив? — спросила настойчиво повелительница.
Лекарь кивнул.
— Да.
Вздох облегчения вырвался с губ рабыни, что стояла за спиной Ирады, но хазнедар едва обратила на неё внимания, ощутив, как собственное сердце, замершее в ожидании, снова застучало с удвоенной силой.
«Жива! — подумала женщина. — И ребёнок жив!» — теперь-то она не даст и шагу ступить глупой внучке за пределы сераля. Приставит к ней ещё больше слуг, и сама будет присматривать с большим усердием. Она не может позволить, чтобы Дилия потеряла ребёнка, ведь что тогда ожидает глупую девчонку? Ширин её в порошке сотрёт за то, что не сумела уберечь ребёнка её сына. Да и что скажут самому Акраму, когда вернётся? Как бы ни был он не заинтересован в бывшей наложнице, но сын есть сын. Для каждого отца сын — это гордость, а для будущего повелителя Роккара, тем более!
Ирада, как никто другой, была уверена в том, что принц Акрам вернётся. Ей подсказывало сердце о том, что уже скоро они смогут снова видеть наследника Борхана. Впрочем, не сомневалась хазнедар и в том, что вместе с ним вернётся и его жена. Для Дилии это конечно, было плохо, но, Ирада надеялась, что все уладится. Она полагалась на доброе сердце принца и на милость принцессы Тахиры.
— Можно мне проведать Дилию? — спросила Ширин у лекаря.
Не в силах отказать жене правителя, старик поклонился и даже поспешил вперёд, чтобы открыть дверь в спальню наложницы принца. Ирада осталась стоять на месте, глядя вослед своёй госпоже.
Ей не стоило торопиться. Она еще успеет увидеться с внучкой и поговорить с ней. Оставалось надеяться, то у Дилии хватит ума прислушаться к совету своёй старой родственницы. Иначе, как подозревала Ирада, долго после рождения мальчика её не продержат в этих стенах.
Шаккар очнулся и встал на ноги, оглядываясь по сторонам и с трудом вспоминая, где находится. Перевоплощение отнимало у него много сил и после боя мужчина чувствовал себя слабым, но все равно продолжил путь, вернувшись на тропу и начав с того места, где на него напала стая странных существ, населявших долину.
Спустя какое-то время, он нашёл опустевший лагерь, где ещё недавно были люди. Он чувствовал их присутствие, смешанное с запахом смерти. Но здесь же обнаружил и запах своёй женщины. Майрам была здесь. Сидела у огня, который сейчас погас, и, возможно, думала о нём?
Шаккар осмотрел место стоянки и с радостью обнаружил припрятанные вещи воинов. Перебрал одежду, выбрав себе более-менее подходящую по размеру и, наконец, оделся, не ощущая брезгливости.
Вещи оказались на него немного малы. Штаны коротки, а безрукавка не сходилась на груди, но всё равно это было лучше, чем продолжать бегать по лесу в чём мать родила. И Шаккар продолжил двигаться дальше, хотя солнце уже начало клониться на закат, а тени в лесу заметно удлинились, предвещая скорые сумерки.
Тропинка дальше была прорублена. Было заметно, что когда-то здесь буйствовала высокая трава и колючие кустарники закрывали дальнейший путь, но те, кто прошёл здесь раньше
принца, расчистили дорогу и ему не приходилось дальше всматриваться в тропу, выискивая их следы. То здесь, то там он встречал сломанные ветви, а на земле порой виднелись отчётливые следы сапог.
Когда небо, просвечивающее через кроны деревьев, стало алого насыщенного цвета, принц и не подумал останавливаться на привал. В темнеющем, сгущающемся воздухе он слышал звук бегущей воды и стрекот насекомых. Жизнь кипела в окружавшем мужчину лесу и с наступлением темноты не перестала волновать слух принца, ту его часть, которая принадлежала по прежнему жуткому Малаху.
Он шёл вперёд, слыша так, как не может слышать человек. И различая под ногами даже самые мелкие камни, хотя цвета утратили свои краски, превратившись в оттенки зелёного, светлого и тёмного, в зависимости от изначального цвета.
«Хоть что-то хорошее я взял от этой твари!» — сказал себе Шаккар. Он принял змея, но не примирился с ним, лелея надежду, что сможет каким-то чудесным образом вернуть себе прежний постоянный облик и не уверенный, что Майрам примет его в ином виде.
«Уже один раз приняла!» — напомнил себе, и сладкая нега разлилась по чреслам, стоило Шаккару вспомнить ту, единственную ночь его единения с женой. Ночь, когда он напал на лагерь и едва не уничтожил свою принцессу и молочного брата.
«Это был не я! — сказал Шаккар. — Меня вёл Давлат. Будь проклят этот негодяй, лишивший меня прежней жизни!».
Две цели вели принца: он мечтал вернуть любимую и отомстить за разрушенный мир. Но сейчас принц, как никогда раньше, был уверен, что, если ему предоставят боги сделать выбор, он выберет её.
Свою принцессу.
В темноте продолжать путь было бессмысленно, и мы решили сделать привал. Я не торопилась каяться брату в том, насколько сильно изменилась и решила, что не стоит Акраму знать о том, что я выпила некое зелье, которое сделало меня тем, кем я являлась теперь. Боюсь, подобное признание только еще более отдалит нас друг от друга, увеличив ту пропасть, что теперь лежала между двумя близкими людьми. Невольно поглядывая на Акрама, я сравнивала его с Шаккаром. Муж совсем иначе относился к своёй младшей сестре Тахире и вряд ли вёл бы себя с ней столь холодно при встрече.
«Вы воспитывались иначе, — пыталась успокоить себя. — Шаккар всегда был рядом с Тахирой. А вас с Акрамом разделили условности и порядки жизни в Роккаре, где мужчины занимали отдельную ячейку гораздо выше той, что отводилась женщинам. Так или иначе, возможно брат любил прежнюю услужливую, робкую и молчаливую Майрам, согласную с любым словом мужчины. Но та Майрам умерла вместе с нарождённым ребёнком и глупой, ласковой дурочкой, цветком пустыни, смятым безжалостными руками недруга.
— Тебе не холодно? — Аббас оказался рядом, опустился на шкуру подле меня.
— Нет, — я покачала головой и отвела взгляд от костра, за которым сидел брат и его немногочисленные воины. — Как думаешь, сумеем ли мы найти Исхана? И если да, то не успеет ли он причинить вред принцессе Тахире?
— Я убью его, если он посмеет тронуть сестру хотя бы пальцем! — зло сказал мужчина, и я поверила его слову. Аббас оставался верным тем, кого любил и уважал. Для меня оставалась непонятной его разорвавшаяся дружба с Сарнай. Подозреваю, что он имел нечто общее с этой женщиной, хотя, как именно был связан с ней, не знала точно и могла лишь догадываться.
«И все же преданность брату и обещание, данное Тахире, он выполнил, — подумала я. — Ведь остался со мной, а не принял сторону Сарнай. Это говорило о многом, по крайней мере, мне».
— Ты хороший брат, — сказала я, — и верный друг. Хотела бы я, чтобы и Акрам был таким, но вижу, что мы чужие. Общая кровь не всегда сближает и роднит.
Воин улыбнулся и положил на моё плечо свою руку, неожиданно тяжёлую и крепкую. В какой- то миг в моей голове даже мелькнула глупая мысль, что, если бы на Шаккар, я могла полюбить Аббаса. И, кажется, я уже не в первый раз задумываюсь об этом!
— Ложись спать! — посоветовал менсувар мужа. — Завтра мы продолжим поиски, и я уверена, найдём следы жреца.
Спорить не стала, разделяя надежду Аббаса. Легла не раздеваясь. В походных условиях это было просто невозможным. И не то чтобы я теперь страдала излишней стеснительностью, но стоило быть наготове на случай атаки тех существ, тела которых мне продемонстрировал Акрам на предыдущей стоянке.
Во сне мне снился Шаккар и наша встреча. Там он не был страшным чудовищем, и я танцевала для него один из своих танцев, надев лёгкое, привычное платье своёго рода и повязав на запястья и лодыжки бубенчики. Сердце наполнялось радостью, когда я видела с какой любовью и желанием смотрит на меня мой муж и мой мужчина. Единственный. Навсегда.
А утро принесло скорый подъем и продолжение путешествия. Лес шумел голосами невиданных зверей, которые скрывались от нас, но не переставали гомонить на все лады. А затем впереди показалась река. Широкая, тихая и мутная, отчего у меня создалось впечатление, что там, в её водах, обманчиво спокойных и плавных, таится какая-то опасность, но то, что показалось на противоположном берегу, сказало мне, что мы на правильном пути.
Огромная скала, в глубине которой темнела пещёра.
«Нам туда!» — как-то сразу поняла я, а Акрам повторил мои слова вслух.
Мы застыли перед переправой, размышляя, как доберёмся на другую сторону, а тёмный зев пещёры пугающе дышал, развивая клочья густой паутины, в которую когда-то был затянут проход.
— Там смерть! — вдруг проговорил за моей спиной Аббас.
— Что? — переспросила я. Он не ответил, лишь посмотрел на меня так, что я поверила его словам, хотя и не знала, откуда в воине такая уверенность. Но, когда мужчина произнёс следующую фразу, я поняла, что Аббас знал, о чём говорил.
— Я был здесь, — и взгляд на меня, глаза в глаза. — Давно. С Сарнай!
Мои глаза расширились от удивления.
— Именно здесь мы нашли Наиму.
— Здесь? — переспросила я, уточняя, не ослышалась ли.
— Да! — кивнул Аббас. — Там, в пещёре жило зло. Сарнай когда-то уничтожила ведьм, которые обитали в ней и как я только сразу не узнал эту долину!
— Ты был здесь? — спросила.
— Нет. Но она мне рассказывала о том, что произошло! — он внимательно посмотрел мне в глаза. — Помнишь, я когда-то рассказал тебе сказку...
Помнила ли я? Конечно. Я помнила все, что говорил мне менсувар мужа, пусть и не слово в слово, но приблизительно точно.
— Сарнай была так откровенна с тобой? — поинтересовалась не удержавшись.
Мужчина хмыкнул и его молчание было мне ответом. Я с новым интересом посмотрела на пещёру, темневшую там вдали, за рекой. Вспомнилась Наима и моё глупое жалостливое отношение к ней. Если бы я была умнее, если поняла сразу, что именно первая жена подослала её ко мне с определённой целью. но я тогда была еще наивна и верила в даже в таких людях, как рыжеволосая воительница, есть добро. Мне казалось, она любила Шаккара!
Что ж, наверное, я ошибалась во многом, но жизнь меня быстро научила быть менее доверчивой.
Я старалась не думать о своём нерождённом ребёнке от Шаккара. Кто знает, что сейчас было бы с ним? Возможно, наш малыш изначально был обречён. Я не думаю, что Давлат оставил бы в живых кого-то из рода Вазира.
Слова Акрама прервали ход моих размышлений, так вовремя отвлекли от злой тоски, которая чёрной змеёй вползала в сердце.
— Надо строить плот! — предложил кто-то из людей принца, но Акрам воспротивился.
— Это слишком долго!
Я посмотрела на него: переживает за свою жену. Боится потерять её. Он, тот, кто имел многих наложниц и по первому требованию мог получить сотню девушек любой внешности и комплекции. Но сестра Шаккара затронула его сердце так же глубоко, как и сам принц Хайрата проник в моё, пустив прочные корни.
— Вы предлагаете нам добираться вплавь? — услышала я и подошла к брату, ожидая его ответ.
— Да! — ему кажется, не терпелось спасти жену. Я разделяла его стремление, но река меня пугала. Хотя, что там говорить, меня пугала вся долина, с её густыми зарослями и странными существами, населявшими её. А теперь ещё эта река, слишком мутная, чтобы в её водах не водилась какая-то опасность. Я интуитивно ожидала подвоха и сказала об этом Акраму.
— Лучше плот! — произнесла, но он едва взглянул на меня, явно не привыкший, чтобы женщина лезла к нему с советами.
«Тахира плохо поработала с тобой!» — подумала с затаённым сарказмом.
— Послушайте сестру, принц, — поддержал меня Аббас, — эта река не внушает доверия.
— Я чувствую, что нам надо спешить, — ответил махарибу принц.
Как ни странно, но я чувствовала то же самое, но боялась рисковать. Никто не знал, что поджидает нас там, в пещёре, и слишком мало людей было рядом. Но Акрам упрямился.
— Я отправлюсь первым! — сказал он уверенно.
Я ринулась было его остановить, но брат не стал меня слушать, быстро скинул верхнюю одежду и остался в одних шароварах. Но, прежде чем ступить в воду, повернулся к своёму воину, велев подготовить лук и стрелы, а сам взял в руку длинный нож.
— Следите за водой, — приказал, — если увидите даже тень, кричите что есть силы! — а затем шагнул в реку. Плавал брат отменно, всё-таки, мы не зря родились возле моря. Так что, если и приходилось переживать за кого-то, так это за Аббаса. Сын степей на реку посматривал с опаской, и я поняла, что плавает он не так хорошо, как сражается на мечах.
— Ты справишься? — хотела спросить, но не стала, лишь прикусила язык, понимая, что не стану унижать мужчину подобным сомнением в его способностях. Если бы не умел — сказал.
Акрам легко вошёл в воду и поплыл, широко и уверенно взмахивая руками. Мы все оставшиеся на берегу, стали следить за водой. Когда брат достиг середины реки, я уже было успокоилась и решила, что опасность мне только померещилась, но в этот миг увидела тень. Но не я была первой, кто закричал, предупреждая Акрама. Один из его людей замахал руками, вопя, что было силы. Я ужаснулась, заметив, что тень, скользившая под водой и едва различимая, оказалась ужасающих размеров. Что это могло быть, не знала, но стало страшно за брата, который находился в воде.
Лучники приготовились, целясь в тень, но пока не спешили переводить стрелы, так как то, что устремилось за Акрамом, могло плыть слишком глубоко.