Когда раздался крик за спиной, Акрам отреагировал первым. Он и его воин, тот, что шел следом за своим принцем, стали в позиции, выставив перед собой оружие, я же, бросившись к ним, не увидела сперва никого — воин, замыкавший шествие, пропал. Я огляделась по сторонам. Темнота смотрела на меня, словно насмехаясь, а сердце в груди бешено колотилось от осознания собственной никчемности.
А затем я увидела его и увидела чудовище, стоявшее над телом несчастного. Оно походило на паука, только изрядно выросшего. Волосатое, с бесчисленным количеством лап и двумя подслеповатыми глазами, круглыми, как огромные серебряные блюда, на каких обычно подавали в Хайрате фрукты.
Чудовище оторвало голову воина и теперь монотонно вспарывало его нутро, повалив беднягу на каменный пол. Я заметила и желоб под телом, отчего мне просто стало дурно.
— Где он! — крикнул Акрам, я же схватила его за руку и потянула на себя. Чудовище заметило нас, но нападать не спешило, а его размеры, с приличного теленка и темнота, в которой могла видеть только я одна, не располагали к бою. Я опасалась, что если мы тронем сейчас тварь, то поляжем здесь или просто увеличим наши потери. Без света мои спутники были почти бесполезны.
— Уходим! — приказала я и, к моему удивлению, меня послушались.
— Возьмитесь за руки и бежим! — сказала я.
— Что с моим человеком? — спросил принц.
— Мертв, — я ответила спокойно и вложила свои пальцы в широкую ладонь брата.
— Кто его убил? — когда мы продолжили двигаться вперед, уточнил он.
— Тебе пока лучше не знать! — ответила я и побежала на свет. Мне казалось, что уже скоро наш путь должен был окончиться в месте, где таился, поджидая нас, жрец Хайрата.
Сарнай приходила в себя мучительно долго. Открыв глаза, она подумала, что мир крутится вокруг нее так быстро, словно кто-то сошел с ума — или весь мир, или она сама. Но когда мельтешение успокоилось, она смогла разглядеть над своей головой высокие потолки и ощутить давящую темноту, разрезанную светом одинокого факела, воительница вспомнила, что предшествовало ее нынешнему состоянию и зарычала в бессильной ярости.
— Госпожа? — раздалось из темноты.
Сарнай перестала рычать, повернула голову и посмотрела на решетку своей темницы, той самой, где не так давно томилась перед побегом принцесса Майрам, или точно такой же, похожей.
— Наима! — хотела было произнести первая жена, но не смогла сказать ни слова, а с губ ее сорвался только жуткий хрип, больше похожий на карканье ворона.
Женщина подняла руку и ощутила, как что-то холодное, металлическое с хвостиками шнурков
— завязок, заскользило вниз по ее телу.
«Мои амулеты!» — поняла она и сделала попытку сесть, одновременно с этим ухватившись рукой за изуродованное горло. Сразу же вспомнилось коварство Давлата и Сарнай удивилась тому, что ещё жива.
— Вы больше не можете говорить, — произнесла Наима и подняла факел, который держала в руке, так высоко, что свет озарил ее лицо. Сарнай поразилась выражению дикой ненависти на лице своей рабыни и невольно нащупала рукой амулеты, упавшие на вонючую сырую солому, служившую ей постелью. Безошибочно отыскала нужные, оставив прочие лежать на полу, и сжала со всей силы, зная точно, что причиняет боль старой ведьме и испытывая от этого злорадство.
Наима скривилась. Согнулась, демонстрируя воительнице, что ее действия оказали эффект, но почти сразу прошипела:
— Недолго вам ещё мучить меня, госпожа!
Сарнай хрипло каркнула, пытаясь рассмеяться. Наима подняла голову и посмотрела на свою хозяйку.
— Думаешь, не знаю, что сейчас творится в твоей голове? — спросила она, а Сарнай уставилась на нее чуть удивленно своими голубыми глазами.
— Ты никому по собственной воле не отдашь амулет, — продолжила ведьма, — и отнять силой его нельзя, лишь по собственному желанию или со смертью владельца...
Воительница вскинула голову, показывая всем своим видом, что не собирается умирать и Наиме не нужно было ничего говорить. За столько лет рабства она выучила свою госпожу и могла читать по ее глазам, что и сделала сейчас.
— Давлат дал тебе кровь Великого Змея. В том флаконе, который я принесла из подземелья, хранилась эта кровь. Свежая кровь, означавшая, что тот, кто пролил ее, еще вполне здравствует и ходит по земле.
Глаза Сарнай распахнулись ещё шире. Стала ярче ее дивная чужая этому миру, красота. Но она еще не совсем понимала, к чему клонит ведьма. А Наима, пользуясь случаем, спешила ее просветить.
— Скоро ты превратишься в змею, — она тихо рассмеялась, и воительница снова сжала амулет, заставив старуху на этот раз опустится на колени от боли. Но Наима даже в таком положении продолжала смеяться. Боль лишь подхлестывала ее говорить дальше и голос старухи звучал дико и устрашающе.
— Скоро ты станешь той, кем и являлась на самом деле, — говорила ведьма, — змея! — она засмеялась дико и зло. — О, как тебе подходит этот образ. Помнишь, когда-то, в своем видении, я говорила о двух змеях, что сражаются за престол. Жаль, что даже тогда я сама не знала, насколько правдивым было это видение. И оно вот-вот сбудется. Жаль только, ты, моя хозяйка и госпожа, к этому времени перестанешь быть собой. Но я хочу, чтобы прежде ты узнала о том, что твой муж, принц Шаккар, все еще жив.
Сарнай не веряще свела брови. Какой-то звук вырвался из ее горла. Казалось, воительница хотела спросить, как такое возможно, но говорить не могла.
— Спрашиваешь, как? — Наима продолжала стоять на коленях, но это ее сейчас немало не смущало. Привыкла за столько лет к подобной позе.
«Это в последний раз!» — напомнила она себе. Ей хотелось, чтобы Сарнай уходила, зная, что проиграла. Зная, что ее обыграла простая рабыня, безвольная и покорная до поры до времени.
— Убивший Малаха сам становится змеем! — прошептала ведьма, глядя на хозяйку. В голубых глазах вспыхнуло понимание. Сарнай качнула головой, словно не могла поверить в услышанное.
— Малах — это принц Шаккар, — кивнула Наима, подтверждая свои слова. — Он не должен был оставаться Шаккаром, но нашлась сила, которая удержала его сознание от разрушения. Удивительно, но он остался тем, кем был, а вот ты, моя госпожа, вскоре потеряешь себя и тогда твоей власти над амулетом придет конец.
Сарнай замотала головой и зашипела на ведьму, но Наима нашла в себе силы подняться с колен и посмотреть прямо в глаза своей хозяйке.
— Скоро вашей власти надо мной придет конец, госпожа! — сказала она и насмешливо поклонилась, после чего шагнула в темноту, унося с собой последний свет и темница погрузилась во тьму, вместе с которой к рыжеволосой воительнице пришла боль.
— Они здесь, — Исхан прошел вокруг алтаря, рассматривая Тахиру так, будто она была вкусным обедом, а затем неожиданно направился прочь и вернулся уже с каменной чашей в руках. Поставил ее у изголовья принцессы и протянул над чашей руку. Девушка следила за его действиями, думая только о сказанных им словах.
«Они уже здесь!» — повторила она про себя, словно заклинание. Ее муж пришел за ней и скоро спасет, иначе просто не может быть.
Жрец извлек из-за пояса тонкий обсидиановый нож и полоснул по запястью. Брызнула кровь, потекла в чашу, наполняя ее. Тахира с ужасом следила за действиями этого непонятного человека, а когда он приложил черное лезвие к ране и зашептал странные непонятные ей слова, больше похожие на шипение змеи, с удивлением увидела, как рана на его коже начала затягиваться.
Тахира посмотрела в золотые глаза мужчины, прикусив губу.
Взгляд жреца сиял, непостижимо яркий и величественный, как и сам вид Исхана. Он взял чашу и приблизив ее к лицу принцессы, левой рукой схватил ее роскошные волосы и приподнял голову Тахиры, приближая к чаше.
— Пей! — велел.
Девушку едва не замутило от вида темной крови на дне каменной чаши.
— Нет! — проговорила Тахира, отворачиваясь, но Исхан неожиданно с силой схватил ее голову, сместил руку на затылок и нажал на шею, отчего судорога болью пробежала по лицу принцессы. Сама того не желая, она открыла рот, и мужчина силой влил кровь меж разомкнутых губ, а после провел рукой по ее горлу, и девушка сделала глотательное движение. Кровь, отвратительно теплая, соленая, потекла внутрь и принцессу чудом не вырвало.
— Вот и умница! — сказал жрец, отпуская свою жертву.
Первый крик, полный боли и агонии, они услышали спустя некоторое время, и Тахира навострила уши. Крик ее напугал, и она поняла, что ловушка Исхана захлопнулась и теперь они все оказались в его власти, сами того не понимая, повелись на уловку хитрого существа, чьи глаза уже перестали напоминать ей человеческие. Сейчас они были сплошным золотом, без белка, словно кто-то расплавил драгоценный металл и заполнил им глазницы мужчины. Зрелище жуткое и одновременно прекрасное, если бы не острое желание принцессы сорвать путы и вцепиться руками в голову Исхана, а пальцы вдавить в его глаза, пока из них не брызнет кровь. Такая же алая и отвратительно густая, как и та, которую она выпила некоторое время назад.
— Акрам! — взмолилась она вслух, не опасаясь быть услышанной. Тахире просто было теперь все равно, слышит ее жрец или нет. — Приди ко мне, Акрам. Пройди эту пещеру.
Очередной крик и сердце девушки сжалось.
«Что, если это был он?» — мелькнула страшная мысль. Но она гнала ее прочь. Акрам не мог погибнуть там, в темноте. Не мог умереть так и не узнав, что она любит его и носит их дитя.
— Как чувствуешь себя, принцесса? — спокойным голосом поинтересовался Исхан и посмотрел на Тахиру.
— Тошнит! — ответила она и добавила: — От тебя.
Исхан рассмеялся. Стены пещеры подхватили его смех, размножили, раскидали эхом, а сам мужчина прошел к странному сооружению, ещё раньше замеченному принцессой и встал напротив, разглядывая его узоры более пристально. Что-то проговорил, крайне довольный увиденным, а принцесса откинулась на каменное ложе алтаря, прикрыв глаза и понимая, что ей остается только ждать, пока не придет Акрам и его люди, чтобы спасти ее. Жрец же посмотрел на символы, украшавшие поверхность портала и заметил, что несколько из них заполнились кровью.
«Еще немного и он откроется!» — подумал мужчина и принялся ждать.
Сами того не понимая оба, и Тахира, и Исхан ждали одного: когда в пещеру придет Акрам.
Ждать оставалось недолго.
— Мне передали, что ты ходила к Сарнай! — Давлат сидел на подушках, глядя на Наиму, преклонившую перед своим повелителем колени.
— Хотела проверить, подействовало ли зелье! — ответила ведьма и почти сразу добавила: — У ее темницы слишком мало охраны. Когда повелительница Сарнай обратится, ее не удержат эти стены. Вспомните Малаха!
— Значит, надо перевести ее в более удобное место, — проговорил, задумавшись мудрец, а после перевел взгляд на опущенное лицо женщины.
— Может, что-то подскажешь? — спросил он.
Наиму так и подмывало дать плохой совет.
«Отправьте ее в тронный зал, — хотела бы ответить она. Воспоминание накрыло ее с головой: две змеи, сражаются перед третьей. — У меня было бы время!» — подумала она, а вслух произнесла:
— Стоит заковать ее или выставить больше стражи. В конце концов, опоить маковым молоком.
— Мне понравилась идея с цепями, — признался Давлат и тут же хлопнул в ладоши, призывая стражника.
— Отправь кузнеца в подземелье, — велел он воину, появившемуся в дверях. — Пусть крепко прикуют нашу пленницу, чтобы вздохнуть лишний раз не могла. И чем раньше вы это сделаете, тем лучше!
«Шаккар обратился сразу, едва убил Малаха», — вдруг подумала Наима и тут же поймала на себе напряжённый взгляд Давлата.
— Если вздумаешь меня обмануть — уничтожу! — предупредил он спокойно.
— Разве я посмею, мой повелитель! — сказала она.
— Если станешь служить мне долго и верно, то когда-нибудь получишь назад свой амулет! — милостиво сказал мужчина и Наима поспешила поклониться, пряча гнев, мелькнувший в глазах.
Не стоило этого видеть мудрецу.
— Значит, Сарнай станет такой же огромной змеей, как и Малах? — уточнил он, спустя некоторое время.
— Да, мой господин. И она будет подвластна вашему слову, — Наима заметила приглашающий жест повелителя Хайрата и опустилась на подушку напротив его стола. Села, поджав ноги и не глядя прямо в глаза мужчины. Но она уже знала, что последует дальше и почти предугадала фразу, произнесенную мгновение спустя, сказав ее сама:
— Если у вас будет змеиное воинство — вам покорится весь мир.
— И что нужно сделать для этого? — прищурил глаза Давлат, явно заинтригованный.
— Вам нужен, как и прежде — жрец! — проговорила ведьма. — А я могу помочь.
Мужчина на некоторое время задумался. Его рука привычно легла на подбородок, затеребила короткую бороду и все это время ведьма молча ждала, что скажет в итоге повелитель Хайрата.
— Что я должен сделать для этого?
— Малах уже не вернется, — ответила Наима. — Его связь с принцессой оказалась сильнее, чем мы думали, но я нашла нечто интересное под храмом и смогу привести Исхана. Только его кровь создаст для вас войско, равного которому ещё не видел мир! — хитро заметила она.
Мудрец прищурил глаза, всматриваясь в лицо ведьмы.
— Сделай это для меня, и я отдам тебе амулет, как только получу его, — сказал он.
— Клянитесь, повелитель!
— Клянусь! — уверенно сказал мужчина.
Наима встала на ноги.
— Мне нужны несколько человек, кем вы могли бы пожертвовать, мой господин! — произнесла она. — И я приведу к вам Исхана.
— Как? — только и спросил мудрец.
— Если хотите увидеть, пойдемте вместе, но возьмите с собой всю свою стражу, тех, кому сможете доверять, — сказала женщина, а про себя подумала о том, существуют ли подобные люди, преданные Исхану настолько, что смогут отдать за него свою жизнь.
— Хорошо! — согласился он.
Наима направилась к выходу.
— Я буду ждать вас и воинов перед входом в храм! — сказала она.
— Сегодня?
— Сегодня! — ей не терпелось получить амулет, а предчувствие, которое еще не подводило женщину, твердило ей о том, что видение, которое озарило ее, когда принц Хайрата Шаккар связал свою жизнь с принцессой Роккара, вот-вот должно было сбыться.
— Почему бы нет? — Давлат кивнул, а Наима, кланяясь, попятилась к выходу из зала.
«Если решишь обмануть меня — убью!» — одновременно подумали оба, даже не догадываясь о том, насколько близки были в тот момент их мысли.
Нас осталось всего лишь трое. Последний воин Акрама погиб перед входом в пещеру: что-то схватило его сверху и утащило за собой. Мы услышали только ужасающий и полный отчаяния и боли, крик, после чего все стихло. Только отчего-то я была уверена, что где-то там, в темноте, находился еще один желоб, предназначавшийся для крови жертв Исхана. Нам не стоило ожидать от всего этого ничего хорошего, но тем не менее мы вступили в проем меж скалами и оказались в просторной пещере, освещенной горящим светом факелов, закрепленных на стенах.
Я увидела странное арочнообразное строение, находившееся неподалеку от входа, а затем увидела и все остальное. Зрелище, признаюсь, ужасающее.
Исхан стоял в проеме под каменной аркой и смотрел на нас. Его глаза горели удивительным золотым огнем, напоминая мне мой собственный взор, и я неожиданно подумала о том, как была глупа, не замечая очевидных вещей. Ведь при самой первой встрече я обратила внимание на необычный цвет глаз жреца, но почему после перестала это замечать?
Исхан был не один. Рядом с ним стояла принцесса Тахира и выглядела она весьма странно. Может быть, это игра теней сделала ее такой бледной, или жрец успел причинить вред девушке, но я видела, что она словно не замечает нас, стоит каменным столпом, устремив свой взгляд в никуда.
— Тахира! — крикнул Акрам и шагнул было к жене, но Аббас ухватил его за руку, останавливая.
— Подождите! — прошептала я.
— Пришли! — Исхан не спрашивал, он констатировал факт.
— Отпусти принцессу! — сказала я.
— Если ты к ней прикоснулся хотя бы пальцем... — начал было угрожающе мой брат, но улыбка жреца остановила его.
— Мне не интересна принцесса в подобном смысле! — ответил он и взял Тахиру за руку. Девушка даже глазом не моргнула, позволяя ему это.
— Я ещё вернусь за вами. Ведь вы должны мне сердце Малаха! — сказал Исхан, обращаясь к нам с Аббасом, и арка неожиданно вспыхнула странным красным светом. Удивительный узор, змеившийся по камню, засветился ярким светом, а пространство внутри арки потемнело, скрывая от наших глаз жреца и принцессу Хайрата.